ТГП. 1. Предмет теории государства и права. Место теории государства и права в системе общественных и юридических наук

• Название: 1. Предмет теории государства и права. Место теории государства и права в системе общественных и юридических наук
• Анкор: ТГП.doc
• Дата: 18.01.2018
• Размер: 1.4 Mb.
• Имя файла: ТГП.doc
• Тип: Документы; #14445
• страница: 23 из 28

_______________________________|

Для анализа соотношения правовых и моральных норм важно рассмотреть их взаимодействие как соци­альных регуляторов, действующих одновременно и имеющих один общий объект— жизнь общества и складывающиеся в нем отношения между его субъек­тами (гражданами, организациями, властью).

Безусловно, мораль и право, как правило, поддер­живают друг друга, их требования по своей сути во многом совпадают. Практически любое противоправ­ное деяние является аморальным, а то, что поощряется моралью, в большинстве случаев является правомер­ным. Современное право по определению не может быть безнравственным, поскольку оно перестало быть классовым регулятором и теперь призвано поддержи­вать и защищать общечеловеческие ценности.

Общее в праве и морали наиболее очевидно про­является в отрицательной оценке преступлений. Боль­шинство общественно-опасных деяний, которые в уголовном законодательстве квалифицируются как преступления, вне всякого сомнения считаются амо­ральными. В данном случае мораль в оценочном пла­не полностью совпадает с правовыми запретами, т. е. право и мораль как нормативные регуляторы действу­ют в одном направлении, они дополняют и укрепляют друг друга.

Более того, имеются такие виды жизненных отно­шений, где право непосредственно защищает мораль, само появление правовых норм является следствием существующих моральных принципов (ответствен­ность за детоубийство, проституцию, хулиганство).

Не случайно право иногда называют юридически оформленной нравственностью, ибо право требует соблюдения тех правил, которые поддерживаются моралью, правовые и моральные веления, запреты, предписания порой абсолютно тождественны. При рассмотрении в судах многих уголовных и админист­ративных дел, имущественных и семейных споров используются как правовые, так и нравственные кри­терии. Законодатель учитывает близость моральных и правовых положений, когда включает в тексты зако­нов такие составы правонарушений, как вандализм, хулиганство, оскорбление, клевета и др. При рассмот-рении этих и близких к ним преступлений невозможно пользоваться только уголовным кодексом и не учиты­вать положения условного нравственного кодекса, су­ществующего в обществе.

Правовые нормы в демократическом обществе должны не просто отражать его моральные принципы, а служить активными проводниками прогрессивных моральных ценностей, ибо право, опирающееся на мораль, будет неизмеримо сильнее, а мораль, подкреп­ленная правовой защитой, получает в лице права силь­ного союзника, и тем самым оба эти регуляторы стано­вятся более эффективными.

Право и нравственность — объективно взаимодей­ствующие регуляторы общественных отношений, они своего рода близнецы-братья. Право не может разви­ваться без морали, моральная оценка права, мораль­ность права крайне необходимы, они являются своего рода ориентиром для права и одновременно его нрав­ственной общественной оценкой. Точно также мораль не может существовать и развиваться без помощи права, закрепляющего и охраняющего, оберегающего моральные воззрения и принципы общества, в кото­ром действует право.

Отдельные положения современного российского права нередко не соответствуют высоким моральным требованиям. Но это явление не единственное в своем роде. Несовпадение правовых и моральных требова­ний — это постоянное состояние права и морали, оно присуще праву и морали на всем многовековом пути их развития и взаимодействия. Каким бы совершен­ным право не было, оно не может быть адекватным отражением морали. Абсолютного совпадения (слия­ния) между ними никогда не было и оно невозможно в ближайшей исторической перспективе. Между правом и моралью всегда существовали и будут существовать определенные противоречия, несовпадения, как не может быть совпадения между государством и обще­ством.

Длительный опыт нормативного регулирования общественных отношений доказывает, что полное со-пгп вмещение (слияние) нравственного и правового объек-uOt тивно невозможно.
Если таковое произойдет, то это будет означать появление нового регулятора жизни общества (уже не морали и не права), а чего-то более универсального, чем право и мораль. В программах коммунистических партий, в учении о коммунизме предполагалось отми­рание права и замена его чем-то вроде новой комму­нистической морали. Но эта теория не оправдала себя на практике, она остается утопической.

Противоречия между правом и моралью возника­ют по многим причинам.

Мораль более подвижна, более динамична, а пра­во всегда более консервативно, оно нередко отстает от передовых моральных требований.

С другой стороны, право более цельно, более еди­но, т. к. оно выражает единую государственную волю, а мораль неоднородна, она отражает воззрения и оцен­ки различных социальных слоев (богатых, бедных, ста­риков, молодых и т. д.).

Порою возможны принципиальные противоречия между правом и моралью в ситуациях, когда закон запрещает, а мораль разрешает и наоборот. Например, закон требовал доносительства даже на самых ближай­ших родственников (мать, отца, сына), а мораль этого не допускала. Закон разрешает аборты, мораль осуж­дает. Закон уже разрешил в некоторых странах эвта­назию, но это противоречит вековым моральным тра­дициям: больного следует лечить, спасать, а не убивать.

Право и религиозные нормы

Религиозные нормы — это особая разновидность социальных норм (правил), сформулированных в оп­ределенных вероисповеданиях (христианстве, буддиз­ме, мусульманстве, иудаизме), которые обязаны выпол­нять верующие — лица, признающие ту или иную веру. Религиозные нормы обязательны для верующих.

Процесс взаимодействия правовых и религиозных норм имеет длительную историю. Исследователи древ­них времен нашей цивилизации считают, что в те пе­риоды нормы права и религиозные нормы были тесно взаимосвязаны и не отделялись одни от других, мно­гие правовые нормы были одновременно и религиозными правилами (В. Вундт). Практически не было ни одной правовой системы, в которой не существовало теснейшего слияния правовых и религиозных норм. Об этом свидетельствует история Древнего Шумера, Ки­тая, Индии. И лишь со временем, когда стали разли­чать преступление и грех, началось разграничение норм права и религии. Примером здесь может служить римское право.

В Средние века в Европе возникает и укрепляется каноническое право, а в мусульманских странах утвер­ждаются нормы шариата, т. е. религиозные нормы продолжали оставаться важными регуляторами обще­ственных отношений.

В настоящее время в Западной Европе светское право и каноническое дистанцировались, но окончатель­ного разрыва между ними не произошло. В отдельных странах (ФРГ) каноническое право активно регулирует определенные отношения до сих пор. В мусульманских государствах нормы шариата являются основными официальными регуляторами почти всех общественных отношений, их соблюдение поддерживается не только религиозным сознанием и религиозными структурами, но и государством.

История свидетельствует также о том, что мно­гие религиозные нормы, зарождаясь в мифах, рели­гиозных учениях, т. е. имея религиозную природу, затем перемещались в законодательные акты и ста­новились правовыми. В этом смысле они обогащали право, увеличивали объем и пределы правового ре­гулирования.

Некоторые нормы остались в религиозных посту­латах, сохраняя себя в качестве религиозных, одновре­менно зафиксированы в правовых актах. Тем самым они получают и религиозную, и государственную за­щиту и поддержку, как бы удваивая свою силу. Так, в период правления императора Юстиниана (527 — 565 гг.) был составлен свод римского права и в первой книге «Кодекса постановлений», состоящего из 12 книг, было много места уделено законодательному регули­рованию вероисповедных дел. Первая книга начина-nri лась с закона Феодосия Великого, «повелевающего и«" всем народам, подвластным римскому императору,
содержать ту веру, которой апостол Петр научил римлян». Далее в ней содержались законы, регули­рующие имущественные отношения церкви, устанав­ливающие положения епископов и прочего духовен­ства.

Как известно, в ФРГ каноническое право являет­ся частью общей правовой системы. Его нормы ре­гулируют внутрицерковные отношения, отношения между церковными учреждениями и гражданами, религиозными организациями и государственными органами.

Учитывая большую роль религиозных норм в ре­гулировании общественных отношений в современном мире, Рене Давид даже выделил отдельный (самостоя­тельный) тип правовой системы — религиозную.

В данном случае религия Р. Давидом отнесена к важнейшим правообразующим факторам.

Право и корпоративные нормы

Как уже отмечалось выше, в современном обще­стве в качестве нормативных регуляторов выступают нормы различных организаций, так называемые кор­поративные нормы.

Корпоративные нормы имеют некоторое сходство с правовыми: они закрепляются в официальных актах устанавливающих их организаций — уставах, положе­ниях, имеют определенную процедуру принятия (об­суждение, голосование, принятие решения, регистра­ция) . В них определяются права, обязанности членов организации, предусматриваются санкции за нару­шение.

Однако нормы организаций — это локальные нор­мы в том смысле, что они имеют узкий круг своего действия, так как распространяются только на членов определенной организации.

Взаимодействие правовых и корпоративных норм заключается в том, что в праве устанавливается поря­док регистрации уставных документов организации, нормы уставов, положений не должны противоречить Конституции, не должны вторгаться в сферу, урегули­рованную правом.

Право и обычаи

В российском обществе очевидны две группы обы­чаев — древние, перешедшие к нам из далеких вре­мен, и более новые, сформировавшиеся значительно позднее.

Отношение государства и права к любым из них неодинаково. Если обычаи соответствуют моральным установкам современного общества, если они являют­ся гуманными, прогрессивными, то государство их поддерживает. И напротив, если обычай устарел по своей сущности, если он уже не поддерживается боль­шинством общества и не соответствует современным достижениям, например, в области прав человека, то такой обычай не поддерживается правом и государ­ством. Так, не могут получить государственно-право­вую поддержку и защиту обычаи умыкания (воров­ства) невесты, требования калыма, многоженства, хождения «стенка на стенку» (массовая драка) и другие.

Более того, за нарушение некоторых обычаев госу­дарство привлекает к юридической ответственности. Например, нарушение обычаев в сфере охоты и рыбо­ловства (не убивать птиц во время выведения ими птенцов, не ловить рыбу во время нереста) влечет административное, а в особых случаях и уголовное наказание.

51. Понятие и признаки права.

Право относится к социальным нормам, поэтому ему присущи те черты, которые свойственны всем социальным нормам. В то же время право отличается спецификой по сравнению с другими соци­альными нормами.

1. У права особая нормативность. Она состоит в том, что право четко определяет права и обязанности субъектов правового обще­ния, а также меры юридической ответственности за их нарушение.

2. Нормы права в отличие от других социальных норм имеют дифференцированное внутреннее строение, т.е. в норме права можно выделить гипотезу, диспозицию и санкцию.

3. Иерархичность (субординация) в системе права имеет строго определенное место, поскольку каждая норма занимает свое место. Например, конституционные нормы занимают самое высокое поло­жение среди других норм права и им не могут противоречить дру­гие правовые нормы.

4. Качество системности, иначе говоря, право — сложное ин­ституциональное образование, состоящее из норм, институтов, под­отраслей и отраслей права.

5. Право в целом выражает идеи справедливости, свободы и равноправия людей — извечные идеалы, к которым стремится человечество. При этом справедливым считается то, что служит благу человека и не ущемляет интересов других людей, не наносит вреда обществу. Эти критерии складываются в сознании людей и затем закрепляются в законодательстве. В основе справедливости должны лежать общечеловеческие начала, т.е. приоритет прав и свобод человека и защита со стороны государства.

Свобода человека — неотъемлемое свойство человека, без кото­рого невозможно нормальное существование личности, раскрытие его творческих возможностей.

Дореволюционные юристы, например Е.Н. Трубецкой, полага­ли, что каждый человек должен обладать как внутренней, так и внешней свободой. При этом Е.Н. Трубецкой понимал под внут­ренней свободой способность сознательно избирать то или другое поведение, сознательно руководствоваться теми или иными мотива­ми, а под внешней свободой — отсутствие внешних препятствий для осуществления целей человека, его желаний. Там, где нет внешней свободы, нет и самого права. В этом смысле свобода со­ставляет содержание права.

Говоря о равноправии, имеется в виду принцип формального, а не фактического равенства людей. Иначе говоря, право должно устанавливать равную для всех меру поведения, или равную меру свободы. Принцип формального равенства означает, что люди рав­ны между собой как субъекты права, т.е. как участники правового общения, равны в смысле своей правоспособности, равных возмож­ностей в достижении целей правовыми средствами, но никогда не могут быть равны фактически.

6. Право имеет свой предмет отражения, предмет регулирования. Его составляют наиболее важные, фундаментальные институты

жизни общества — власть, государство, порядок в обществе, собст­венность и т. д.

7. Право, регулируя поведение и действия людей, воздействует на их сознание и чувства. Если право отражает идеи справедливо­сти, свободы и равноправия людей, то они добровольно, по внут­реннему убеждению подчиняются правовым предписаниям.

8. Праву присуща специфическая форма выражения и закреп­ления — законодательство в широком смысле, включающее не только законы, но и указы, постановления, другие виды норматив­ных правовых актов. Способность права облекаться в специфиче­скую юридическую форму и принято называть формальной опреде­ленностью.

9. Право характеризуется связью с государством, что делает его общеобязательным, и возможностью применить государственное принуждение или иные меры государственного воздействия для обеспечения действия права.

10. Право отличается процедурностью, т.е. устанавливает оп­ределенные процедуры для своей реализации. При этом данные процедуры устанавливают точные права и обязанности участников правового общения. Например, уголовный, гражданский, админи­стративный процесс, порядок рассмотрения трудовых споров, зако­нодательный процесс и др.

Право есть система общеобязательных, формально-определенных норм, которые выражают государственную волю общества, ее общече­ловеческий и классовый характер; издаются или санкционируются госу­дарством и охраняются от нарушений, наряду с мерами воспитания и убеждения, возможностью государственного принуждения; являются властно-официальным регулятором общественных отношений.

52. Классовое и общесоциальное в праве.

До сих пор речь шла о юридической природе права, сочета­нии права и обязанности, гарантированности права государст­венным принуждением, в связи с этим — о понимании свободы и т. п. Но право как один из важнейших атрибутов жизни об­щества обладает и иным содержанием, не юридическим, а со­циальным. Речь идет о соотношении права с интересами обще­ства в целом, его составных частей (социальных слоев, классов, групп) и отдельных лиц. Теория государства и права не должна обходить этот вопрос, хотя он и не является юридическим в строгом смысле слова. Здесь один из примеров выхода право­вой теории в область философии или социологии, без которого правовая теория носила бы сугубо формально-догматический характер. Выявление социальной природы позволяет раскрыть реальное содержание права в целом, отдельных правовых актов и конструкций и служит критерием их оценки с точки зрения универсальной системы ценностей.

Социальная природа права и государства практически сов­падают. Все, что говорилось в этой связи о государстве, имеет отношение и к праву. Это позволяет ограничиться воспроизве­дением суждений ряда представителей юридической мысли, не­посредственно касающихся права.

Известны две полярные точки зрения: 1) право служит инте­ресам всех, т. е. общему благу; 2) право выражает интересы господствующего меньшинства или класса. Большинство фило­софов и юристов склонялось к первой позиции, активно поддер­живаемой властью и официальной пропагандой (кроме социали­стических и революционно-демократических государств).

В качестве иллюстрации воспользуемся мнением известного католического теолога, знатока права Фомы Аквинского. Он определял закон как «предписание рассудка, продиктованное мыслью об общем благе»¹. Знаменитая формула утилитаристов (основанное И. Бентамом английское либеральное движение) «наибольшее счастье наибольшего числа людей» представляет собою модификацию идеи общего блага.

Такое понимание социальной природы права получило боль­шое распространение в отечественной юриспруденции постсо­ветского периода. Так, В. Н. Хропанюк писал, что право выра­жает «общие и индивидуальные интересы населения страны»². Р. 3. Лившиц характеризовал право как «нормативно закреплен­ную справедливость, состоящую в реализации общественного компромисса»³. В. И. Червонюк видит в праве выражение «об­щей воли и согласованных интересов различных социальных групп населения»⁴.

Классическое выражение противоположной точки зрения — марксизм, взятый на вооружение в Советском Союзе и других социалистических странах. Право воспринималось и продолжа­ет восприниматься марксистами как возведенная в закон воля господствующего класса.

Но отнюдь не одни марксисты придерживались такой точки зрения. Известный английский либерал, последователь утили­таризма Дж. Ст. Милль писал об эгоистическом законодатель­стве буржуазии и предостерегал, что если пролетариат придет к власти, он тоже будет принимать эгоистические законы. Мно­гие либералы, как Милль, признавали, что в прошлом право за­щищало интересы привилегированных, но теперь пришло вре­мя превратить его в инструмент осуществления всеобщего бла­га. Здесь очевидно противопоставление идеала права его истории и практике. Однако характеристика социальной при­роды права не может исходить только из идеала.

Известный русский либеральный теоретик права рубежа XIX—XX вв. Г. Ф. Шершеневич считал, что право отражает прежде всего интересы властвующих, хотя благоразумие побуж­дает их считаться в какой-то мере и с интересами подвластных. Современный французский юрист Ж.-Л. Бержель не менее реа­листично, чем Г. Ф. Шершеневич, констатирует, что право «было узурпировано властью», на определенном этапе превра­тившейся в институт угнетения народных масс¹.

В 70-е гг. XX в. в американской юриспруденции сложилось левое, испытавшее определенное влияние марксизма течение, известное под именем «критические исследования права». Ав­торитетный представитель этой школы, Д. Кеннеди считает, что система «общего права» (common law) легитимирует суще­ствующую несправедливость, представляет сегодняшние угне­тательские социальные отношения как неизбежные и естест­венные. М. Галантер, принадлежащий к той же школе, прихо­дит к выводу, что судопроизводство представляет собой битву с легко предсказуемым результатом между теми, кто обладает опытом и средствами, и теми, кто не обладает ни тем, ни дру­гим².

Многими исследователями в прошлом и настоящем предла­галась разумная позиция, позволяющая выявлять в праве как элементы справедливости, общего блага, так и эгоистические интересы доминирующих в обществе групп. П. И. Новгородцев различал право «как порождение силы и произвола» и право «как выражение справедливости и свободы»¹.

Можно согласиться с Ж.-Л. Бержелем: феномен права «не обходит стороной ни антагонизмы, ни отношения на уровне силы, хотя и не сводится только к ним и включает также отно­шения сотрудничества и конвергенцию интересов»². Прибавим от себя, что элементы сотрудничества и сближения интересов обычно возникают не из преданности общечеловеческим иде­ям, а в результате расстановки социальных и политических сил, создающей возможности для компромисса. Развитие права протекало и протекает не в идиллических формах всеобщей любви, согласия и примирения, а в напряженной борьбе раз­личных, как правило, сталкивающихся, а нередко и антагони­стических интересов.

Такой характер права получил очень яркое воплощение у од­ного из крупнейших немецких юристов XIX в. Р. Иеринга. «Без борьбы нет права, — писал он. — ...Наряду с положением «В по­те лица твоего будешь ты есть хлеб свой» стоит одинаково вер­ное положение: «В борьбе обретешь ты право свое»³. Р. Иеринг подчеркивал, какой напряженной борьбы требовал каждый шаг к свободе в истории права. Иеринга интересовали в основном коллизии между личными и общественными интересами, и он отмечал, что в истории права общий интерес всегда брал верх над частным. Но поскольку общество неоднородно, параллель­но с конфликтом между личностью и обществом развиваются и противоречия между отдельными социальными слоями, класса­ми и группами, и они оказывают еще большее воздействие на содержание права.

Определение социальной природы права предполагает диф­ференцированный подход, выявление связи не только правовой системы в целом, но и отдельных ее элементов с интересами различных социальных групп. Задача эта, безусловно, погра­ничная между теорией государства и права и другими общест­венными науками, но без ее решения понимание права остается неполным, его оценки приобретают абстрактный характер, а попытки усовершенствовать право, разработать политику права утрачивают четкие социальные ориентиры.

53. Право и свобода.

Свобода — не вечная ценность. В древности и средневеко­вье она служила идеалом лишь для одиночек, поднявшихся в своем духовном развитии над общим уровнем. Таков знамени­тый древнегреческий мудрец Сократ (470/469—399 гг. до н. э.), пожертвовавший жизнью ради утверждения права мыслить и действовать в соответствии со своим «внутренним голосом», т. е. убеждениями. Большинство же в то время и много позже не задумывалось о свободе и не дорожило ею. Жизнь общества детальнейшим образом регламентировалась обычаями и тради­циями, не оставлявшими места, или оставлявшими слишком мало места для выбора и личных решений. Такая ситуация ха­рактерна для традиционных обществ и в наше время. Ее пыта­ются гальванизировать или возродить с позиций религиозного фундаментализма. Однако ныне это уже не только не общепри­нятая, но скорее даже сектантская позиция. С эпохи Возрожде­ния постепенно утверждалось представление о самоценности личности. Она уже не рассматривалась только как часть обще­ственного организма. Буржуазные революции выдвинули тре­бование и лозунг свободы. В XIX—XX вв. он получает широкое признание и сегодня рассматривается как признак высокораз­витого общества, хорошей политической и правовой системы.

Свобода — это возможность поступать так, как хочется¹, спо­собность делать или не делать что-либо в соответствии со свои­ми желаниями или убеждениями. Как отмечал еще И. Кант, это предполагает «независимость от принуждающей воли другого», т. е. воли внешней по отношению к действующему субъекту. Известный английский консервативно-либеральный мысли­тель Исайя Берлин (1909—1997) выделил два различных значе­ния (аспекта) понятия «свобода»: негативное и позитивное. В негативном смысле субъект свободен в той степени, в которой никто не вмешивается в его действия. В позитивном смысле че­ловека можно признать свободным, когда он сам себе господин, а его жизнь и решения зависят от него самого, а не от каких бы то ни было внешних сил¹. Можно не испытывать давление чу­жой принуждающей воли и в то же время в силу обстоятельств быть лишенным возможности действовать в соответствии со своими желаниями или убеждениями. Такая свобода будет фор­мальной, фиктивной, лишенной практического содержания.

Человечество давно пришло к выводу, что ради беспрепятст­венного и гарантированного осуществления свободы ее нужно в определенной мере ограничивать. Особенно важно это при определении ее юридических аспектов. Все великие правоведы и философы, рассуждая о свободе, обращали внимание на дан­ную сторону дела. Для них свобода представляет собой познан­ную необходимость, способ сосуществования людей в общест­ве, а не одностороннее утверждение собственной воли. Джон Локк, идеолог английской буржуазной революции, один из ро­доначальников либерализма, полагал, что свобода — это не анархия, а гарантия от произвола, она предполагает соблюде­ние законов природы, ставших законами государства: «Там, где нет законов, там нет и свободы». Монтескье проводил ту же мысль: «Свобода есть право делать то, что дозволено законами. Если бы гражданин мог делать то, что законами запрещается, то у него не было бы свободы, так как то же самое могли бы делать и прочие граждане». Классическое определение индиви­дуальной свободы дал крупнейший представитель английского либерализма XIX в. Дж. Ст. Милль (1806—1873): это право гра­жданина на автономию во всем, что не причиняет обществу вреда, требующего защитных мер.

54. Право и справедливость.

Справедливость тесно связана с правом и оказывает на него большое влияние. Поэтому категорию справедливости с древних времен исследовали философы, юристы, другие ученые. Например, в Древней Греции то, что соответствовало справедливости, воспри­нималось как право. Аристотель пытался связать справедливость и закон. Он писал: «Все установленное законом в известном смысле справедливо, ибо все, что положено законодателем, законно, и каж­дое отдельное постановление его мы считаем справедливым».

Римские юристы полагали, что право вообще справедливо, го­ворить о справедливости права — это тавтология (Павел, Цельс, И —III вв. и др.). И даже Фома Аквинский, придерживавшийся теологической теории, рассматривал право как действие справедли­вости в божественном порядке человеческого общежития. Справед­ливость, как полагал он, одна из этических добродетелей, которая имеет в виду отношение человека не к самому себе, а к другим лю­дям и состоит в воздаянии каждому принадлежащего ему.

Гуго Гроций также считал идею справедливости необходимым признаком права. По мысли Г. Гроция, право есть то, что не проти­воречит справедливости.

Современная юридическая наука относит справедливость к сфе­ре не только морали, но и выделяет три ее аспекта: нравственный, социальный и правовой.