Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов. А. Н. Веселовский поэтика сюжетов из книги А. Н. Веселовский. Историческая поэтика Л. Художественная литература

• Название: А. Н. Веселовский поэтика сюжетов из книги А. Н. Веселовский. Историческая поэтика Л. Художественная литература
• Анкор: Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов.doc
• Дата: 24.04.2017
• Размер: 0.85 Mb.
• Имя файла: Веселовский А.Н. Поэтика сюжетов.doc
• Тип: Задача; #2793
• Категория: Искусство. Культура
• страница: 10 из 12

§ 1. Роланд, Тристан; племянники в русском эпосе. ³ Дитрих Бернский — племянник Эрманриха; Vivien⁴ — сын сестры Вильгельма.

По Шрадеру⁵ у индогерманцев не было особого обозначения .для племянника или племянницы. Delbruck⁶ полагает, что брат отца (?) в отдаленнейшую пору развития называл своих племянников и племянниц сыновьями и дочерьми как собственных детей. Параллельно выработке имени для чуждого праэпохе понятия брата матери (?) наблюдается в ряде отдельных языков употребление древнего слова для «внука», лат. nepos м др., сперва в смысле «сына сестры», «дочери сестры», затем тоже в смысле «сына брата», «дочери брата». Особое слово для обозначения братнего сына имелось только в неясных англосаксонских: suhtor, suhtriga, suhtergefäderan ( «дяди и племянники») .

Для дяди ⁷ с отцовской стороны в индогерманском имелось одно распространенное название: cp. лат. patruus, rpeч. πάτρος, санскр. pitrvya-старо-верхненем. fetiro и др.; славяне и литовцы имеют каждые особые: dėdis, stryj, stryjcĭ. Но такое же общее доисторическое обозначение для дяди со стороны матери не раскрыто. Латинский и северно-европейские языки развили его каждый по своему из доисторического обозначению деда (avus lat., гот. awô = бабушка): avunoulus, ôheim, англос. eám., лит. awýnas, ст.-сл. ujĭ, ujka. По Дельбрюку, ⁸ однако, *avos (лат. aveo) было в начале обозначением деди и дяди по матери. Особо почетное положение брата матери, которое уже Тацит
¹ К. Dieterich в Zs. d. Ver. f. Volkukunde, XII, 289.

² Счет по женской линии у кельтов, .абиссинцев и т. д.

³ Сл. Melusine, IV, № 16, стр. 364 — 5.

⁴ Ср. Willehalm Вольфрама, Foucon, Aliscans, у Альберика Trium Fontium.

⁵ Reallexicon der idg. Altertumskunde, 1901, под сл. Neffe, Nichte.

⁶ [Die idg. Verwandtschaftsnamen, 1889, Abh. d. k. sächs. Ges. d. W., XI, 5, стр. 502].

⁷ Шрадер, о. с., s. v. Oheim.

⁸ L. с., стр. 501.
571

находил у германцев,¹ у других индогерманцев, по крайней: мере, в древнейшую эпоху, нельзя вскрыть. Шрадер заключает отсюда, что вступление дяди по матери в права и положение дяди по отцу — факты более поздние (?).

По мнению Шрадера,² основанному на лингвистических данных, индоевропейская семья была агнатическая. Когнатическое родство развилось под влиянием матриархата доиндогерманских этнических слоев (?); сближение родни отца и матери и повысило правовое значение женщины, приниженное в агнатической семье.

Матриархат — доиндоевропейский институт, у ликийцев. — Ликийцы, ³ карийцы, лидийцы,⁴ мидийцы, писидийцы, киликийцы и др. составляли некогда особую не-индогерманскую группу, заселявшую когда-то эгейские острова, юг Балканского полуострова и берега Средиземного моря. Диодор Сицилийский (V, 17) говорит о сходном положении женщин на Балеарских островах, Аристотель у Поливия (XII, 5, 6) — в Греции. ⁵ Следы того же института на о. Косе, у этрусков и др., см. у Шрадера под Name, Namengebung. — У пиктов, докельтского населения Британии, ⁶ он удержался до IX века и падения пиктского государства, когда пикты были уже христианами и говорили по-кельтски.

§ 2. Folk-Lore, 1904, т. XV, № 3, стр. 354: ⁷ в Австралии дяди по матери имеют особые права над племянником, могут положить предел бою, на который он вызван. Так и в Новой Каледонии, дядя по матери имеет весьма обширные права над собственностью племянника, кровь которого пролилась в его присутствии. ⁸
III. Мать принадлежит роду мужа, родственники которого располагают ее судьбой
Сл. мои Три главы из исторической поэтики [см. выше:,. стр. 343 след.] — Crooke, The waving of Penelope в Folk-Lore,IX, № 2 (1898), стр. 97 след.
¹ Germ., гл. 20.

² L. с., s. v. Familie.

³ Геродот, I, 173; Nicolaus Damascenus, De mor. gent.; Heraclides. Ponticus, De re publ., 15; Nymphis Гераклейский у Plut., De mul. virt., 9, [См. Шрадер, о. с., стр. 564 след.].

⁴ См. Athen., XII, стр. 515: следы матриархата.

⁵ У эпизефирских локров, считавшихся потомками лелегов, 100 дворянских семей вели родство по материнской линии.

⁶ Zimmer в Zs. der Savigny Stiftung für Rechtsgeschichte, XV, Rom. Abt., стр. 209, 394.

⁷ В отчете Report of the Cambridge anthropological expedition to Torres Straits. Vol. V: Sociology, magic and religion of the western islanders. Cambridge, Univ. press, 1904.

⁸ Les missions catholiques, 1880, Стр. 68.
572

IV. Искусственный род. Принятие в него. Символика крови. Братание и побратимство в обряде и эпосе. Compagnonnage и кумовство
§1

А. — Вкушение крови, сердца, печени кого-нибудь, чтобы приобщиться к силе его и т.д. ¹

В. — Обрядовое вкушение тотема. Убиение и вкушение демона, духа хлебных растений (представляемого животным), печения в человеческом образе в аграрных обрядах.² У ацтеков дважды в год, в мае и декабре, делалось из теста изображение великого мексиканского бога Huitzilopochtli или Vitzilipuztii, которое, затем, делили между почитателями божества на части и торжественно съедали. Описание майского празднества у историка Акосты: ³ за два дня девушки (заключенницы при храме) мешали семена свеклы с жареным мясом и медом и из этого теста делали идола, своими размерами напоминавшего деревянного; вместо глаз ему вставляли осколки стекла (зеленого, синего или белого), вместо зубов — маисовые зерна. Знатные люди одевали на него богатые одежды, садили на кресла лазоревого цвета и несли на носилках. Утром праздника являлись девушки, одетые в белое (в тот день их ввали сестрами бога Vitziliputzli), увенчанные гирляндами поджаренного и сушеного маиса; они нарумянены, руки до локтей убраны перьями красного попугая. Юноши несли идола вверх по ступеням храма и при звуках музыки ставили его в беседку из роз; храм усыпали цветами и кусками теста, в форме костей, из которого сделан идол; это звалось: кости и тело Vitziliputzli. Жрецы с песнями и плясками освящали их. В конце празднества идола разнимали и части его, равно как и освященные «тело и кости», раздавали народу, который вкушал от них в слезах и трепете; больным эти чисти носили домой. ⁴

На годовом празднике в честь великого бога Tezcatlipoca, который приходился на Пасху или несколькими днями позже, избирался особый молодой человек, который затем в течение целого года почитался живым образом Tezcatlipoca. Он должен был быть безупречен в физическом отношении и свою высокую роль он должен был исполнить с подобающей грацией и достоинством. Его окружали почетом и почтением,
¹ Frazer, Thegoldenbough, т. II (1-ое изд.), стр. 85 след. — К критике общих построений Фрезера (в связи со вторым изданием его книги) см.: A. Lang. Magic and religion (Лондон, 1901), стр. 76 — 223.

² Frazer, I. с., стр. 1 слод., 90 след.

³ De Acosta, Natural and moral history of the Indies (Hakluyt Soc., 1880), кн. V, гл. 24, том 2-ой, стр. 356 — 60.

⁴ Ibid., стр. 79 — 81
573

роскошно питали и одевали; 8 пажей в царской ливрее бродили с ним по улицам, украшенные цветами, и при звуках флейт. За 20 дней до праздника ему предоставлялись 4 девушки, носивших имя четырех богинь: это его невесты. Куда бы он ни показывался, все падали перед ним на колена, как перед богом. В последний день его и его спутников везли в закрытой лодке по озеру в уединенный храм; когда он взбирался на него» то на каждой ступени он ломал по флейте, на которых играл в дни своей славы. На вершине его схватывали, наклоняли над камнем; жрец разрезал его грудь каменным ножем, вынимал сердце и приносил его в жертву солнцу. Голову его вешали в ряд черепов предыдущих жертв, а ноги и руки варились и подавались за столом начальников. Его место немедленно занималось другим юношей. ¹
С. — Кровное родство = blood-covenant. ² Тотемизм и воззрения проф. Робертсона Смита. ³ Общение крови, как символ принятия в род. Форма общения: иногда кровь собирают в чашу и добавляют к ней воды или вина; иногда промывают кровью куски пищи, которая предлагается обеим сторонам. Иногда, наконец, считается достаточным потереть одну кровоточащую рану о другую, так чтобы кровь той и другой смешалась и частицы этой смеси остались на каждой. У каянов о. Борнео просто капают несколько капель крови на сигаретку, которую затем и раскуривают обе вступающие в союз стороны. ⁴ При разнообразии форм, которые принимал и принимает обряд, сущность его остается всегда одной. Гартланд приводит множество примеров обряда кровосмешения, почерпнутого из быта различных народов и эпох, указывающих на его распространение по всему миру.⁵ По мере того как власть клана над индивидуумом ослабевала, кровное братство становилось личным актом, утрачивало всякое социальное значение и превратилось, в конце концов, в особо торжественную и связывающую форму союза между людьми. С этой целью к заключению союза привлекались божества обеих сторон, при чем кровью своей договаривающиеся обмазывали не только себя, но и своих идолов. Таким образом божества являлись блюстителями обряда, в котором они участвовали некогда как члены клана. В Гуатемале жрецы брали кровь с языка и других членов и мазали ею руки и ноги идолов. Подобный же обычай испанские писатели наблюдали в северной и южной Америке. Тибулл (Eleg., VI, 45) рассказывает, что верховная жрица Бел-
¹ Ibid., ctp. 219 — 220.

² Сл. S. Hartland, The legend of Perseus, т. II, стр. 232 след.

³ Lectures on the religion of the semites, 1889, 2-ое изд. 1894. Trumbull. The blood-covenant, Лондон, 1887.

⁴ Hartland, о. с., II, стр. 237.

⁵ Ibid., стр. 238 — 334.
574

лоны разрезала себе жертвенным топором руку, обрызгивала кровью изображение богини, после чего на нее нисходило вдохновение, и она пророчествовала. Таков же, без сомнения, смысл того пассажа, в котором речь идет о споре между Ильей и служителями Ваала, которые прыгали вокруг алтаря и, с громкими криками, наносили себе раны ножами и копьями, пока из них не начинала течь кровь. По скандинавскому обычаю, описанному в Heimskringia, требовалось, чтобы кровь (жертвенная) собиралась в чаши и этой кровью затем, с помощью ветки или кропила, обмазывалось помещение богов, стены храма, внутри и снаружи, и обрызгивались присутствующие мужчины; мясо же отваривалось и подавалось на пиру. У племен экваториальной Африки существует обычай alumbi. Состоит он в том, что гостю предлагают отведать порошка, наскобленного с черепа умершего предка; таким образом хозяин и его гость вступают невольно в кровный союз. Особенно ярко выражается идея кровного общения, когда кровь примешивается к пище сидящих за одним столом. Греческие и передне-азиатские мистерии состояли, между прочим, в жертвоприношении и употреблении затем в пищу мяса священного животного; все присутствующие, объединенные церемонией, вступали ео ipso в братский союз, который впоследствии стал пониматься духовно, но который в начале имел матерьяльный смысл. У баттов о. Суматры заключение союза сопровождается обязательно закланием свиньи или коровы. Как только у животного перережут горло, сейчас же вынимают сердце, которое разрезают на части по числу присутствующих. В Индии, у Saráogi Baniyas, на свадьбе, родственники жениха и невесты собираются в особую комнату, в которой находится сделанная из теста фигура брахмана, начиненная медом. Отец жениха, вооруженный миниатюрным луком и стрелами, бросается на брахмана; ему выпускают затем внутренности, и все присутствующие погружают в кровь-мед убитого пальцы и обсасывают их. Ацтеки поедали свои человеческие жертвы, инки, более гуманные, приносили в жертву, по свидетельству De Molina, и вкушали затем овец.

Очень часто вместо того, чтоьы есть, пили. Питье крови уступило место прививке ее или капанью ее на окровавленное мясо. Так в ирландской саге Сватовство Эмера Кухулайн становится кровным братом Деворгойль тем, что он высосал из ее раны камень, который он пустил и пес из своей пращи.

Иногда кровь заменяется криской. В некоторых местностях обычай вырождается еще ярче: потирают друг другу нос или грудь, обмениваясь, при этом, именами. Абруццскио девушки выражают посестримство (кумовство) тем, что каждая вырывает у себя по волосу и кладет его на голову подруги.

Кровь заменяется иногда также слюной. Асы и Ваны, заключая мирный союз, собирают в особый сосуд свою слюну,
575

из которой рождается существо, одаренное всею мудростью своих предков.¹ Как известно, очень широко распространен обычай люстрации ребенка слюной. В I в. нашей эры Персии имеется над какой-то тетушкой или бабушкой, которая вытаскивала внучка из колыбели и, намочив слюной свой средний палец, растирала им лоб ребенка. По римско-католическому обряду священник и по есю пору мажет крещаемого, будь то взрослый или дитя, своей слюной. У оранго архипелага Биссаго (в стороне Сенегамбии) обряд заключения дружбы состоит в том, что приятели плюют друг другу в руки. У южных сомали и оромб хозяин, принимающий гостя, плюет себе в правую руку и., затем, трет ею лоб последнего в знак того, что он отныне свой человек. То же значение имеет обычай южных сомали плевать в носилки, в которых проносят умершего (соединение с предками). Если ирландский крестьянин хочет приветствовать приятеля особенно сердечно, то, прежде чем пожать ему руку, он плюет предварительно в свою. В древней римско-католической литургии священник, намазывая слюной нос и уши крещаемого, произносил: «effeta quod est adaperire, in odorem suavitatis; tu autem effugare, diabole, adpropinquavit enim judiciuin Dei». Ценность этого заклинания, может быть, в слове «Effeta», переводимом в наших Библиях: «Ephphata», не имеющем никакого отношения к удалению диавола, о чем говорит вторая часть формулы. Плевок, как средство отогнать дьявола, действие волшебства — довольно распространенный обычай. Если мы всмотримся в обычай пристальнее, то увидим, что он в конечном счете восходит к той же идее, что и другой обычай плевания, идее союза между лицом плюющим и тем, на кого попала его слюна.

Один из родов мексиканских чичимеков, Тотонака, периодически убивают трех детей и смешивают их кровь с некоторыми травами, растущими в саду при храме, с соком cassidea elasticae; смесь эта кладется в тесто, которое они называют toyoliaytlaquatl, т. е. пища нашей жизни. Каждые шесть месяцев всякий взрослый член рода обязан вкусить этого своего рода причастия.

Про касивов Перу рассказывают, что они каждый год приносят в жертву добровольца и отведывают его мяса.

Жертвоприношения у ацтеков (см. выше). По понятиям ацтеков всякий военнопленный является сыном взявшего его в плен. Его обыкновенно приносили в жертву на празднике Хипетотек, божества золотых дел мастеров, и Huitzilopochtli. Тело возвращалось владельцу, который делил его между своими начальниками, родичами и друзьями, но не прикасаясь к нему сам, так как оно было «плотью от его плоти». Кожу он отдавал кому-нибудь для ношения в течение двадцати дней, при чем
¹ Об обрядовом значении слюны см. Hartland, I. с., стр. 260 след.
576

лицо это должно было все это время ходить и собирать дары в честь владельца кожи. На другом празднестве в честь того же Huitzilopochtli фигурировала статуя бога, сделанная из теста, в которое примешивались различные семена и кровь детей. В заключение церемонии статую убивали ударом дротика с кремневым наконечником, разрезали и съедали ее (мужчины). Это называлось убиением и съеданием бога.
D. — Символическое выражение родового единения с умершими, родичами. ¹ Припомним обычай племен, живущих в долине р. Иаир, притока Амазонки, о котором сообщает д-р Уоллес. Мертвых они погребают под полом своих жилищ. По истечении месяца оставшиеся в живых выкапывают тело и, положив на большую сковороду, ставят на огонь, либо просто кладут в печь; в таком положении труп остается, пока он не превратится в обуглившуюся массу; массу эту обращают затем в порошок, который примешивают к напитку caxirí. Этим путем, по верованию дикарей, пьющим передаются доблести умершего.

На о-вах Бенкса едят порой своих покойников, чтобы установить связь с усопшим в целях магических. Подобные обычаи существуют и в Австралии. Отметим еще окропление покойников жертвенной кровью, обрядовое самоистязание до крови при похоронах; покойники на похоронах (вино == кровь), ² вырывание и острижение волос.³
Е. — Браки по отношению к принятию в род.⁴ Перенесение общения крови на брачные отношения. ⁵ У некоторых аборигенов Бенгалии жених отмечает свою жену красным карандашем (sindur или sindradan). У биргоров брачный обряд состоит в том, что из мизинцев жениха и невесты пускают кровь, которой они и помазывают затем друг друга. У кеватоп и раджпутов эту кровь примешивают к пище новобрачных. У Wukas, обитающих в горах Ноной Гнилой, брак начинается с того, что брачущиеся убегают, их проследуют и лонят. Следующий шаг — установление продажной цены невесты. Когда она установлена, муж и жена делают друг другу на лбу надрезы, до крови. Остальные члены обеих сомой делают то же самое, и это скрепляет их союз.

Гартланд относит сюда аннамскую скалку о Неверной жене,⁶ недавно иллюстрированную Г. Парисом с привлечением
¹ Hartland, l. c., стр. 286 след.

² Ibid., стр. 311 след.

³ Ibid., стр. 321 след.

⁴ Ibid., стр. 334 — 400.

⁵ Если женщина, вступив в чужой клан, продолжала принадлежать своему, то описанное далее приобщение к крови либо обобщившийся символ, либо обычай наступил с патриархатом, с наступлением которого женщина исчезала в чужом роде?

⁶ Landes, Contes annainites, 207 (.№ 84).
577

зверствующего эпизода из былины о Потыке. Норвежская сказка:¹ молодец подглядывает за гульдрами, лесными женщинами, спрятавшись в поставленной вверх дном бочке. Они по запаху догадываются о его присутствии. Одна из них показала на него пальцем, который он до крови оцарапал ножем. Мать девушки говорит, что он должен на ней жениться, ибо он отметил ее своей кровью (она хвостатая, но по крещении хвост отвалился). В финской руне Сын солнца² описывается свадьба: отец жениха ставит брачущихся на китовую (морской царь) шкуру: «он поцарапал обоим мизинец, смешал их кровь, вложил руку в руку, соединил их груди, сплел их поцелуи, заклял узлы ревности, разъединил руки их и развязал узлы брачного обещания».

Как выше, кровь иногда заменяется красной краской, ³ кровью птицы. ⁴ Символами связи являются также общение пищей (confarreatio), ⁵ сидение на одной шкуре, ⁶ питье из одного сосуда.⁷

Участие рода в брачном обряде выражается в ритуальной раздаче печенья или напитков, обычной во всей Европе, ⁸ и во многих других подробностях брачного обихода: невеста пляшет со всеми, обязана целовать всех присутствующих мужского пола.⁹
F. — Гартланд связывает это с характеристикой древнего группового брака, о котором я говорил выше.¹⁰ К фактам, мною сообщенным, присоединю и собранные Гартландом.¹¹

Он напоминает о насамонийцах, цитируемых Геродотом, о авзилах (эфиопском племени), приводимых у Помпония Мелы, о балеарцах: у всех них в древнюю пору невеста в первую брачную ночь рассматривалась, как принадлежащая всем. У австралийских курнаи брак сводился к обрядовому убеганию и пленению, в котором принимала участие вся холостая молодежь племени. Со всеми ними невеста должна была вступать в те же отношения, что и у насамонийцев. Затем только она принадлежала своему новому мужу. Это повторялось несколько раз, прежде чем род жены соглашался на брак. Раз брак состоялся, муж имел право взять себе и незамужнюю сестру жены; во всяком случае получал это право по смерти последней. Но по смерти мужа жена поступала к его брату или братьям
¹ Сл. H. Feilberg, Am Urquell, III, 3

² Castrén, Vörlesungen über die finn. Mythol., 1858, стр. 323.

³ Hartland, I. с., стр. 342.

⁴ Ibid. стр. 343.

⁵ Ibid.,. стр. 344 (символ связи).

⁶ Ibid., стр. 346.

⁷ Ibid., стр. 347 след.

⁸ Ibid., стр. 351.

⁹ Ibid., стр. 356.

¹⁰ Стр. 525 след.

¹¹ L. с., стр. 358 след.
578

в порядке старшинства. Если она убегала с другим, все соседи принимались ее искать; она становилась их собственностью, пока муж и его мужская родня не выручали ее. Гарсиласо де ла Вега говорит о перуанских аборигенах в эпоху испанского завоевания, что здесь несомненно имел место обычай, который мы допустили, как вероятный для насамонийцев, и именно, что им могли пользоваться только родственники и друзья жениха.¹ У восточно-африканских Уа-тавета приятели жениха ограничены числом четырех. Ловля невесты, в которой они помогают ему, — простой обряд, за которым следует пятидневное празднество, в течение которого они пользуются насамонийским правом.² У племен западных сомали, Eesa и Gadabursi, невеста входит в хижину, свой будущий дом, в сопровождении не только жениха, но и некоторых его ближайших родственников. Жених берет бич и наносит молодой три основательных удара; то же делают и другие, приобретающие над женою права, против которых муж не может протестовать. ³ Ср. у южных славян роль деверя, дружка, какими являются братья жениха, либо побратимы и кумовья. По старому, ныне отмененному обычаю, в Бокка и Герцеговине деверь в первую ночь спал с молодою, как брат с сестрой. ⁴

Все это отзвуки из поры группового брака, которые характеризуются пуналуанской семьей, как назвал ее Льюис Морган. Вильям Грей (Gray) описал ее и у жителей острова Танна (Новые Гебриды): их язык не делает отличия между женой и сестрой жены, между мужем и братом мужа; все дети брата мужа считаются своими, точно также все дети жены и сестры жены. Отношений дяди или тетки и племянника или племянницы не существует, ибо таннаец считает тех, кого мы называем дядей или теткой, — отцом или матерью, или, иначе, между терминами дед или бабка по отцу или матери нет разницы; равным образом, племянник или племянница обозначают то же самое, что законный сын или законная дочь, и дети дядей по отцу мужа или его теток по матери рассматриваются, как его братья и сестры, наряду о детьми его родителей. ⁵

Групповой брак и тибетскую ограниченную полиандрию мы должны принять, как предшественников той нарварской фазы культурного развития, когда брак заключался, правда, между индивидуумами, но род все еще продолжает иметь кое-какие права над молодой женой. ⁶ Так и у некоторых других народностей, тогда как связь жены с кем-нибудь посторонним клану
¹ Ibid., стр. 361 — 62.

² Остатки этого обычая и Гуптемилс, где брак осуществляется прежде всего одним из родствен ни icon женихи, к которому мать последнего и приводит невесту. French Sholdon и Journ. Anthrop. Inst., XXI, 365.

³ Ibid., стр. 362 — 63.

⁴ Ibid., стр. 363 — 64.

⁵ Ibid., стр. 364 — 65.

⁶ Ibid., стр. 370.
579

подлежала наказаний). На о. Тиморе «кровный» брат в доме своего брата (родного или «по союзу») пользуется большими правами, нежели у себя дома; ему не отказывают даже в жене, и детей от такого брака хозяин дома считает своими.¹ Припомним широко распространенный обычай уступать жену гостю. — Если у арабов муж развелся с женой, наследники его имеют право взять ее себе.² Левират * у евреев, в законах Ману и у других народностей.³

С наступлением патриархата жена вводится в род мужа (отражение в брачных обычаях римлян, малороссов и др.); ⁴ но вступление мужа в род жены не пережиток ли матриархата? ⁵

G. — Кумовство у южно-венгерских цыган. День, когда у ребенка обрезают впервые волосы, считается праздником. Крестный отец и мать пускают несколько капель своей крови в стакан с водкой, другие несколько капель — на кусок хлеба. Тогда отец выливает водку на голову ребенка и крошит на нее хлеб, чтобы «дитя росло и уродилось хорошим». То же самое у караибов: ребенка обрызгивают кровью из ран отца, чтобы сообщить ему его мужество и доблесть. Цыгане северной Венгрии завертывают только-что родившегося ребенка в тряпки, на которые отец роняет несколько капель крови. ⁶ У южных славян отношение крестного к крестнику выражается в обрядовом остригании волос, как это делалось и у древних германцев. ⁷

Запрет браков между кумовьями, освященный церковью.⁸ Adoptio, как симулирование акта рождения (легенда о Гере и Иракле) или иногда также симулирование сосания, кормления (у ирокесов). ⁹
§2

Экскурс о кровном братстве.¹⁰

В основе символический прием в род, приобщение к крови. Формы братства: 1) Кровное братство. Обычаи диких народов, скандинавов; о последних см. Weinhold, Altnordisches Leben (1856),
¹Ibid., стр. 372.

² Ibid.

³ Стр. 373 — 74.

⁴ Стр. 385 след.

⁵ Стр. 386.

⁶ Ibid., стр. 415.

⁷ Стр. 416.

⁸ Стр. 417.

⁹ Стр. 419 след.

¹⁰ § 2 занимает конец стр. 348 и начало стр. 349 оригинала, т. е. середину листа (стр. 346 — 349+350), вложенного вместе со следующим (стр. 351 — 354+355) в лист 91 с (==отр. 342 — 345 нашей пагинации) оригинала,
580

стр. 125, J. Grimm, DeutscheRechtsaItertümer, стр. 118 — 119, и Ф. И. Буслаев, Историч, очерки русск. нар. словесности и искусства, т. I (1861), стр. 264: чтобы породниться кровью, названные братья пускали себе из руки кровь и сливали ее вместе в ямочку. Самая торжественная клятва побратимства совершалась коленопреклоненно, под полосами дерна. Сл.
куда они перенесены, судя по пагинации (fol. 3 и 4), бумаге, очерченным полям, начальным строкам текста и, наконец, группировке материала, из какой-нибудь другой работы или особого приложения к Поэтике, обнаружить остальные части которых нам в папке Сюжеты не удалось. Экскурсу предшествует (стр. 346 — 48) заметка о кельтском эпосе, в начале которой речь идет о Кухулайне и его братьях по крови. В целях сохранения большей отчетливости в плане отдела 4, IV, мы сочли более удобным сделать из заметки примечание к § 2. [Прим. редактора акад. издания.]

Рядом с Кухулайном и его кровными братьями, Fer Diad, Fer Baīth и Lugaid, выступают в TochmarcEmere еще брат Lugaid, Lārīn и Durst mac Serb. Все они являются в эпизоде о поединке Кухулайна, бьются с ним поочередно, так что бой с Per Diad'oм стоит последним. При этом Per Baīth назван comalta Кухулайна и ferbithchotaig (bithchotoch = Lebensbund), что отвечает понятию crōchotach: братству по крови. Вступая с ним в бой, Кухулайн сначала напоминает ему о их дружбе; потом сам ранит себя своим копьем, прежде чем обратить его против Fer Baīth'a, таким образом отсылая ему назад как бы ту часть крови противника, которая текла в его жилах (Н. Zimmer, Keltische Beiträge 1, в Zeitschr. f. d. Altert, 1888, т. 32, стр. 310, 311),* — Битва Кухулайна со своими четырьмя названными, кровными, братьями напоминает автору (там же, стр. 312 — 313) германские аналогии: «Мне представляется совершенно излишним напоминать о прототипах этих пяти братьев, о Зигфриде, Гагене, Гунтере, Герноте и Гизельгере, Сага о Нибелунгах попала к ирландцам через посредство викингов; они слышали о Нибелунге с роговой кожей, заключившем на всю жизнь кровный союз с четырьмя витязями, Гагеном, Гунтером, Гернотом и Гизельгером (о кровном братстве Зигфрида и Гуннара упоминает Тидрекссага, гл. 227, о братстве всех пяти говорится в гл. 342, а также и в Völsungasaga, гл. 26. (Сл. Raszmann, Deutsche Heldensage, I, 181). Заключим ли мы на основании ирландской традиции, что союз витязей имел место, по рассказам викингов, после какого-нибудь их похода?), и принимавшем имеете с ними участие в далеких походах (см. Тадрекссага, гл. 342, и Raszmann, о. с., I, 182 — 5). Слышали они, как этот человек с роговой кожей, которого не трогает острие копья и не поражает лезвие меча, пал от руки кровного брата; слышали они, как в долгом бою один за другим гибли кровные братья, и как женщина хитростью и обещаниями добивается его смерти. Все эти рассказы викингов и певцов, находившихся в свиье северных ярлов на ирландской почве, стали знакомы ирландцам и начали влиять на их эпически настроенное воображение и творчество бардов, профессиональных носителей ирландской эпической саги. Если в сев.-ирландском эпосе имелись точки соприкосновения с прошлым материалом, то нет ничего удивительного в том, что влияние сказалось, и прежде всего во внешних деталях, или что в одном из эпизодов национального эпоса Tāinbō Cūalnge, в силу ряда внешних аналогий, скопился осадок различных догер-манских эпических мотивов, в общем па половину или вовсе непонятых. Прототипы ирландских кронных братг.оп довольно отчетливо сквозят в них: Кухулайн — Гаген, For Diad, «Нибелунг с роговой кожей» — Зигфрид, а Fer Baīth — Гизельгер: baeth означает: глупого, простака, ferbaeth = tumbeman, ото молодой Ги.зельгер, «дитя», как он зовется в NibelungenNot и в Тидрекссаге, Дело идет не о том, что известные образы
581

Слово Григория Богослова (XI в., изд. Срезневский в Изв. Акад. Наук, 1855): «овъ же дьрьнъ въскроущь на глав покладая присягу творить».¹

2) Молочное усыновление. Сл. М. Халанский, Великорусские былины Киевского цикла (1885), стр. 34 — 37; Г.Н. Потанин, Очерки сев.-зап. Монголии, IV, 296.

3) Крестовое братство, αδελφοποιία: народный обычай, усвоенный церковью. Легенда о Прове.
кельтского рассказа созданы по соответствующим германским, а о том, что последние внешним путем внесены были в цикл ирландских легенд по ассоциации содержания. For Diad и Per Baīth, кроме Tāinbō Cūalngeи вставного эпизода TochmarcEmere, неизвестны ни одной из старых саг цикла Кухулайна (стр. 314).

Далее автор преследует другие аналогии образов Medb с Кримгильдой (стр. 315). Кухулайн и Гаген полу-карлы по происхождению (стр. 316 — 317). (Из ряда параллелей в ирландских сагах, стоящих вне Кухулайнова цикла, любопытны две. Рассказанная в BookofLeinster история о ogam на щите, которую Gruibne прочитал неверно, теряет свой комизм, если она является подражанием рассказу Völsungasaga, гл. 33 (Atlamál3, 4), по которому Vingi вывернул на изнанку руны Гудруны (Raszmann Heldensage, I, 234 след.). Рассказ о том, как Фингал обжег себе палец, коснувшись жарившегося лосося, и как он, желая охладить палец, сунул его себе в рот и достиг мудрости, напоминает гораздо более старую северную Völsungasaga'y, гл. 19., Fáfnismál, проза за строф. 26, 27 след., Тидрекссага, гл. 116). Одежда Кухулайна, делающая его невидимым, и — Tarnkappe Зигфрида (стр. 317 — 318). Боевой пояс Кухулайна — и роговая кожа Зигфрида (стр. 319). Шлем Кухулайна и aegishjalmr (стр. 319 — 320; о таком шлеме тексты Кухулайнова цикла в LebornahUidre и BookofLeinster не знают ровно ничего). Но «роговой кожей» наделен и один из героев сев.-ирл. эпоса, стоящих вне круга Tain; и он гибнет, несмотря на нее: это Conganchnoss mac Didad: «роговая кожа, сын тумана».

Результаты (стр. 327 след.). Германский север знает две формы саги о Нибелунгах: 1) более древнюю, сохранившуюся до нас в старшей Эдде и в так называемой Völsungasaga'e; по мнению Мюлленгофа она проникла на север ок. 600 г.; 2) более позднюю, отравившуюся в Тидрекссаге, в датских и ферейских песнях (Raszmann, NiflungasagaundNibelungenlied, стр. 41 — 60) и повлиявшую на некоторые песни старшей Эдды (Edzardi, Germania, XXIII, стр. 86 след., Symong в ZsfdPh. XII, стр. 96 след.). Более поздняя северная обработка в общих чертах сходится с верхненемецкой, представленной Песней о Нибелунгах и другими верхненем. источниками, и восходит, как теперь принято думать вопреки Дерингу, к нижненемецким сагам и песням (Raszmann, г. с., стр. 65 след.). Это вторичное ознакомление германского севера с немецкой сагой о Нибелунгах согласно Edzardi (Germania, — XXIII, стр. 86 след.) следует относить к IX или, но не позднее, Х в. Ирландцы восприняли от викингов сагу о Нибелунгах во втором ее виде (стр. 327) около 1050 г. (стр. 329), но, может быть, уже в первой половине Х или в конце IX века (стр. 330).

¹ К Слову Григория Богослова ел. Будилович, XIII Слово Григория Богослова, стр. 243, столбец 2 (словинская вставка в перевод 10-го слова). Дело идет не о братстве, а о присяге. Сл. Miclosich, Lexicon, V. дрънъ.
582

§3

Материалы к истории названного братства.

А. — Обычай Johannisminne на 24 июня и 27 декабря (день памяти Иоанна Богослова).¹ Церковный обряд и формула: BiboamoremsanctiJohannisinnominepatrisetfiliietspiritussancti.² В настоящее время освященное в церкви вино пьют дома, при этом приговаривая стихотворную формулу, начинающуюся словами:
Grüss dich Gott, Bruder guti

Wir haben getmnken Christi Blut и т. д. ³
То же на 24 июня: собирались соседи и знакомые и столовали вместе; мирились те, кто в течение года враждовал друг с другом; один приносил хлеба, другой вина и т. д. Прежде такой общий пир отбывали цехи. В Швабии Johannistag зовется das Versöhnungsfest. ⁴ — Johannissegen или Johannisminne, как название освященного вина, которое священник подавал жениху и невесте, их свидетелям и родственникам. ⁵ — Johannisminne пьется во здравие и на счастие уезжающему.⁶ — Обычай Johannisminne в основе своей восходит к обряду братания и его символизму. Сл. в Сицилии св. Иоанна, как покровителя comparatico (S. Giovanni-compare) у Pitrè, Usipop. sic. nellafestadiS. GioyanniBattista, lettera I, 2 ed., Palermo, 1S71, стр. 14. Обряд сицилианского comparatico: символ волоса и, sepolcra.⁷ Высокое значение, какое дается comparatico:⁸ compareне смеет соблазниться на жену своего кума и наоборот: за такие проступки наказывает св. Иоанн.⁹ Сходно рассказывается в Венеции, Bernoni, Leggendefantastichepop. veneziane, № 1 — 3.
¹ Сл. Ignaz Zingerle, Johannissegen und Gertrudenminne, Вена, 1862. [См. также статью А. Н. Веселовского, Гетеризм, побратимство и кумовство в купальской обрядности. Ж. М. Н. Пр., т. 291 (1894), февраль, стр. 287 — 318].

² Ibid.,стр. 3 — 4.

³ Стр. 5

⁴ Стр. 6 — 7.

⁵ Стр. 7 — 8 и Wolf, Beiträge yur deutschen Mythologie, I, стр. 80.

⁸ Zingerle, о. с., стр. 8.

⁷ Pitre, о. с., lett. I, стр. 12 — 14.; lett. II, стр. 13 — 15.

⁸ Ibid.. lett. I. стр. l4; lett. II, стр. 17.

⁹ Сл. Vigo, Opere, т. II: Raccolta amplissima di canti pop. sic., 2 ed., стр. 647 след., 651; Pitre Canti pop sic., II, № 927, lett. II, стр. 16; lett. I, стр. 15 — 16. К comparatico в Италии, сл. также La Calabria (Rivista di letteratura popolare diretta da L. Bruzzano) 1889, № 1, стр. 5: Il 24 giugno è il giorno, in cui si contraggono le parentele spirituali. Colui о colei, che ha delle simpatie e della stima verso qualche porsona e vuol renderla più amica, quasi parente, Ie manda nel giorno di St. Giovanni un mazzolino di fiori, accompagnato, per lo pui, da un vassolo pien di dolciumi e con fra quei due e Ie rispettive famiglie si stabilisce fin da quel giorno une specie di parentela spirituale che fa dare il nome di commare e compare alle persone che la contraggono. Сл. Pitre, Usi e costumi, credenze e pregiudisî, т. II, стр. 255 след.
583

В. — Побратимство у греков, черногорцев (прежде ну сербов), болгар и малороссов — и соответствующие церковные ритуалы. Обряд побратимства в церкви: братающимся священник дает по три раза выпить вина из чаши, после чего они целуются. Отметим еще следующее: когда один или одна из двух братьев или сестер, родившихся в тот же месяц, женится либо выходит замуж, другого или другую удаляют из дома или даже из села, причем он или она не должны даже отведать чего-либо от брачного стола. Если кто из таких братьев или сестер умрет, то ногу мертвого связывают узлом с ногой живого, пока он не обратится к кому-нибудь с словами: «будь мне, во имя божие, братом, развяжи меня». Тогда узел развязывают и между просившим и развязавшим устанавливается братство. Значение узла = волоса в сиц. обряде comparatico = пояса в греко-славинском ритуале побратимства; сл. названия artemisia vulgaris = Johanniskraut, Johannisgurtel, sv. Jana pas или bylina (чешск.), русск. Чернобыль, играющую роль в обрядах Иванова дня, ел. Густынскую летопись в П. С. Р.Л., II, стр. 257:¹ «съ вечера собирается простая чадь обоего пола и соплетаютъ себ внцы из ядомаго зелiя или коренiя и препоясавшеся бњлiемъ возгнтаютъ огонь» (откуда этимология althd. pîpôz = Beifus = artemisia vulgaris).

С. — Связь побратимства с кумовством. В Сербии а) кум при крестинах, b) при обряде, когда ребенку в первый раз стригут волосы (стрижено кумство), с) дружка на свадьбе, раranymphus: сербск. побратим, но в Венеции: compare; ² d) kumovi na firmi [= конфирмация], krežni kumovi, kumstvo iz berme = na firmi; ³ e) кумовство-побратимство при примирении, как замена родовой мести, с призванием имени св. Иоанна; ⁴f) обычай дружигана-побратимства у сербов (румын?) и русск. кумование в неделю до Пятидесятницы и после нее..⁵
D. — Побратимство в русском эпосе: ⁶ Ильи со Святогором, Алеши и Добрыни — с Дюком; Алеши с Добрыней, Чу-
¹ Афанасьев, Поэтические воззрения славян на природу, III, стр. 714.

² Bogišić, Zborniksadašnihpravnihobićaja и južnihslovena, стр. 386. В Черногории последнее не считается за родственную связь; сл. Ророvič, RechtundGerichtimMontenegro, Agram, 1877, иначе в песне у Попова, Путешествие в Черногорию, стр. 53.

³ Bogišić, I. с., стр. 387.

⁴ Описание у Popović'a, I. с., Medanović, Život, стр. 115 — 122.

⁵ См. Slovniknaučny, Pobratinistvo; Карациа, Животъ, стр. 274 — 75; Бессонов, Эпос сербский и болгарский в Временнике Моск. Общ. Истор. и Древн., кн. XXI (1855), стр. 121 — 122; П. Шейн, Русск. нар. песни, I, стр. 396 — 399; Каменский, Церковно-народный месяцеслов, стр. 469, 473; Памяти. Стар. русск. лит., I, стр. .125 — 126.

⁶ В монг. и тюркских песнях cл. Schiefner, Heldensagen der minussinischen Tataren, стр. 425, 426; Radloff, Proben, I, 93, 288, 340, 36,1, 398, 404; II, 58, 127, 174, (183, 189 и др. Побратим у южноруссов и запорож-
584

рилы с Бермятой, Потока с Добрыней, Ильей и Алешей; Ильи с Данилой Игнатьевичем и Василием-пьяницей, Алеши с Иваном Дубровичем и Марком-парубком (?), В песне о гибели богатырей братьями являются: Хотен, два Василия,. Иван Гостинный сын, Алеша, Добрыня, Илья. Определение: названное, крестовое братство. Оно выше кровного.¹ Данило убивает себя, когда на него идет с боем названный брат Добрыня. Сл. песни об Алеше и жене Добрыни, О. Миллер, Илья Муромец, стр. 488: крестовый брат паче родного, и в легенде о Прове: «cie убо братство бол брата рожденнаго».
E. — Побратимство, как принятие в род. Не оттуда ли у скандинавов хождение под дерном, sepolcra сицильянцев, дружигана на могилах? Церковь овладела этим народным институтом, который мог быть приурочен к известным годовым праздникам и в христианскую пору пристал к имени Иоанна (24 июня и 27 дек.). Сл. compare = S. Giovanni и Ивановичей в нашем эпосе: Поток, Колыван, Дунай, Дон, Илья, Еким (родной или названный брат Алеши, который иногда также зовется Ивановичем), Никита, Василий. Может ли это отчество служить хронологическим признаком в распределении былевых сюжетов? Сл. у малороссов Иван, как общее имя новорожденного (Чубинский, Труды экспед., IV, стр. 8, 10); легенда о кровосмешении (Иван да Марья), популярная в цикле купальских песен, стоит в вероятной связи с запретом comparatico.

Связь побратимства с именем Ивана Крестителя совершилась на почве кумовства (при крещении).
V. Патриархат. Кувада, как символ и предание.²
VI. Родовыe мойра и месть. Орестия.
О кровной мести см, Hartland, ТhelegendofPerseus, II, стр. 426 след.
цев Дам. стар. русск. лит., I, стр. 126; побратимство Петра, царевича Ордынского, с князем (у Буслава, Очерки, II, стр. 161), Святослава с Палокиром и др.

¹ Пам. стар. русск. лит., I, стр. 126. Cл. Кир., I, 3, стр. 36 — 7.

² Далее следуют факты и обобщения Гартланда, дополняющие сказанное на стр. 60 — 70, куда мы, ввиду этого, и отнесли их. Рубрика же V, как один из элементен общего плана автора, нами оставлена. [Прим. редактора акад. издания]
585

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Сюжеты под вопросом об их бытовом значении

§ 1. Младший брат = дурачен (и младшая сестра). Рассказ Геродота, VIII, 137 — 8: три брата из потомков Темена, Гаван, Аэроп и Пердикка, бежали из Иллирии в Македонию, где становятся поденщиками у царя: старший пас лошадей, средний — быков, младший — мелкий скот. Царица пекла для них хлебы; хлеб Пердикки выростал вдвое. Узнав об этом и испугавшись, царь велел им удалиться. Они требуют платы; солнце проникло в окно и освещало одно место на полу; это место царь и сулит им в отплату. Пердикка обвел его мечем, трижды черпает из него себе за пазуху (символ вступления в собственность), и братья удаляются; из них одному лишь Пердикке достается власть (ibid., VIII, 139). Сл. Клингер, Сказочные мотивы в истории Геродота (Киев, 1903), стр. 92 след. и 97 след. Геродот IV, 5: скифская династическая сага: от Зевса и [дочери реки] Борисфена родился Таргитай, у него три сына, Липоксаис, Арпоксаис и, младший, Колаксаис; ему одному даются в руки: плуг, ярмо, секира и чаша, упавшие с неба, и братья уступают ему царскую власть. — Другая версия у Геродота, IV, 8 — 12: Геракл прижил с полуженщиной, полузмеей трех сыновей, Агафирса, Гелона и Скифа; удаляясь Геракл завещал жене оставить у себя лишь того из сыновей, кто в состоянии будет натянуть оставленный им .пук. Это удается Скифу, от него пошли скифские цари (то же у Диодора, II, 43, 3, только вместо Геракла говорится о Зевсе). Ср. Клингер, о. с., стр. 99 — 100. Сл. сказки о третьем брате у Афан., I, №102, 104, 106^b; Рудченко, I, №54; Gliński, I, № 1, 2; Krauss, II, № 134; Grimm, № 63, 97; Gonzenbach, [SizilianischeMärchen, 1870], №64, Hahn [AlbanesischeMärchen] №52.

§2. К библиографии Иванушки-дурака.¹ А. Афанасьев, [Нар. русск. сказки], I. 239 след., 246 след., 254, 264, 268 след., 282 след., 293 след., [316], 388, [410]; II, 1, 14, 23, 31, 35, 40, 44, 51, 61, 65, 68, 73, 76, 77, 85, 93, 99, [297, 432, 446].

П. Шейн, Материалы для изучения быта и языка русск. насел, сев.-зап. края, II, 42, 62, 118, 128, 130, 133, 168, 229, 232, 235, 236, 279, 386.

Чистяков, Собрание русск. народн. сказок,1880, 94, 96, 97, 98 — 9.

М. Драгоманов, Малор. нар. предания и рассказы,1876, 339, 343.

Е. Чудинский, Русск. нар. сказки,59, 71.

Гринченко, Этнограф. материалы,1897, I, 199, 289, II, 301 (I, 44?).
¹ Мотивы по страницам
586

П. Кулиш, Записки о южной Руси, II, 59 след.

И. Рудченко, [Народные южно-русские сказки], I, 89, 96 — 100, 153, 156, (159); II, 78, 89, 114; III, 109.

И. Манжура, Сказки, поел: и предан, в Харьковск. Филол, Сборнике, 1890, II, 11, 18, [74, 76].

Д. Садовников, Сказки и предан, самарского края, 1884, 126, 136, 187.

Сборн. стар. сказ., 1829: сказка [?].

Е. Романов, Белорусок, сборн., 1891, I, 3: [88], 113, 117, 196, 198, 228, 250, 254, 413; IV, 24.

П. Чубинский, Труды, II: 77, 297, [2781,301, 322, [445, 473], 492, 495.

В. Добровольский, Смоленск, этногр. сборн., 1891, 416, 444 след., 455 след., 467, [471, 498], 501 след., 533 след., [590], 594, 637.

А. Бурцев, Народный быт В. Севера, I, 242, 283 — 305, 494.

Л.. Бурцев, Деревенские сказки крестьян Вологодской губернии, 13, 94 след., [Ill], 115, [248].

И. Худяков, [Великорусок, сказки], I, 1, 46, 65 след., 100, 114 — 16; II, 1 след.. 14 след., 20,49, 52, 55; III, 1, 163, 165.

А. Эрленвейн, [Нар. сказка}, 39, 84, [92], 114, 145, 163.

Воскресный досуг, 1871 г., 282 — 3.

Афанасьев, Русские детские сказки, изд. 5-е, М. 1893 г., [279], 283.

В. Ястребов, Материалы по этнограф. Новоросс. края, 1894, [201].

П. Полевой, [Нар. русск. сказки], 197, [301]. Труды Курского Статист. Комит., I, 533 (1863). Труды Ярославск. Статаст. Комитета, 1868 г., вып. 5, 142 — 8.

Рыбников, IV, 234.

Д. Ровинский, I, 161.

Проверить русские данные о третьем брате или сестре, дурачке, замарашке по сказкам других народов. Это определит размеры и народный характер идеализации обездоленного.
§ 3. Вопрос о бытовом субстрате представления о преимуществе младшего брата. A. Lang, La mythologie, trad. par Parmentier (1886), стр. 221--2, по поводу Зевса, как младшего сына Юпитера, говорит о droit. du plus jeane, borough english, des jüngsten Recht, франц. droit, du juveignerie или de maineté, и объясняет его происхождение — полигамией, «при которой не трудно объяснить предпочтение сына самой юной из жен».

Eiton, Originofenglishhistory (Лондон, 1882), говорит, что английский обычай — «наследие поселенцев финской расы(?), предваривших население кельтское».
587

Сл. Liebrecht, ZurVolkskunde, стр. 431; P. Viollet, PrécisdeI'histoiredudroitfrançais, Париж, 1885, стр. 725; A. Post, GrundlagendesRechts; Ольденбург, 1884, стр. 291; H. Summer Maine, EtudessurI'anciendroitetlacoutumeprimitive, trad. franç., Париж, 1884, стр. 359. Сл. также зулусскую сказку (Callaway, стр. 64 — 5) о младшем брате, преданном завистливыми старшими [цитир. у Lang, о. с., стр. 222].