курсовая. Захаров Н.С._ЮРмз-1809а. Актуальные проблемы уголовного права, связанные с квалификацией преступлений в сфере экономической деятельности
 Скачать 0.58 Mb.
|
|
Глава 3 Проблемы квалификации преступлений, посягающих на отношения в сфере предпринимательства 3.1 Проблемы квалификации незаконного предпринимательства В первую очередь, кратко охарактеризуем основные уголовно-правовые признаки незаконного предпринимательства, ответственность за совершение которого предусмотрена ст. 171 УК РФ. Так же обратим внимание на то, что состав рассматриваемой статьи материальный, то есть для окончания данного преступления необходимо наступление предусмотренных в диспозиции ст. 171 УК РФ общественно – опасных последствий. Кроме того, наличие общественно-опасных последствий предполагает и обязательное наличие причинно-следственной связи между общественно-опасными действиями и такими последствиями. Причинно-следственная связь заключается в том, что именно действия лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность без регистрации или без лицензии привели к обозначенному виду ущерба или получения дохода в установленной сумме. Также укажем на такую важную характеристику ст. 171 УК РФ, как на бланкетный характер, поскольку последняя для точного уяснения объективной стороны преступления отсылает к актам другого законодательства регулирующим предпринимательскую деятельность, порядок государственной регистрации, получения лицензии, а также к налоговому законодательству поскольку крупный ущерб, согласно позиции Пленума ВС РФ может выражаться и в сумме налогов, сборов и других платежей от уплаты которых в бюджет уклонился преступник. Таким образом, в данном случае необходимо разграничивать преступления, предусмотренные ст.ст. 198 и 199 УК РФ, которые заключаются в уклонении от уплаты налогов и сборов от незаконного предпринимательства. Главным отличительным признаком в таком случае будет является наличие в действиях виновного лица 52 признаков именно незаконного предпринимательства: предпринимательской деятельности без государственной регистрации или без наличия лицензии. Таким образом, лицо совершающее преступление, должно осознавать, что оно осуществляет предпринимательскую деятельность, не пройдя государственную регистрацию или не получив лицензию, и что такая государственная регистрация или получение лицензии является обязательным, и без совершения таковых действий, заниматься соответствующим видом деятельности запрещено под страхом наказания. Относительно общественно-опасных последствий, то лицо должно или желать их наступления или сознательно допускать. Также обратим внимание, что закон не предъявляет какие-либо требования к наличию факультативных, то есть не обязательных, признаков субъективной стороны, которыми могут выступать цели и мотивы совершения незаконного предпринимательства. В связи с тем, что обязательным условием наступления уголовной ответственности за рассматриваемый вид преступления является наступление общественно-опасных последствии в виде причинение ущерба в размере не менее чем крупный или извлечения дохода в таком размера, логично предположить, что цели и мотивы совершения преступления могут заключаться в достижении указанного результата. В целом, исходя из направленности предпринимательской деятельности, так же можно предположить о том, что целью совершения данного преступления может являться получение дохода, прибыли, однако, в нарушение установленных требований законодательства. Подводя итоги написания данного параграфа, отметим, состав преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ является материальным, то есть включающим в себя такие признаки объективной стороны, как действия, общественно-опасные последствия, причинно-следственная связь между ними. Так же, важной характеристикой данной нормы является её отсылочный бланкетный характер к нормам гражданского (понятие и условия законности осуществления предпринимательской деятельности), административного 53 (порядок государственной регистрации в качестве субъекта предпринимательства), налогового (в случае причинения ущерба в виде неуплаты налогов и сборов) и другого законодательств. Не смотря на то, что уголовный закон устанавливает общие требования к субъекту преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ, а именно физическое вменяемое лицо, достигшее к моменту совершения преступления 16-летнего возраста, фактически, в силу отдельных положений законодательства (прежде всего, гражданского, а также законодательства регулирующего осуществление государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей), «по умолчанию» ответственными за данное преступление являются руководители юридического лица-субъекта предпринимательской деятельности или индивидуальные предприниматели, физические лица не зарегистрированные в качестве индивидуальных предпринимателей. При этом, и уголовный закон и позиция ВС РФ допускает привлечение к уголовной ответственности лиц, фактически осуществляющих руководство субъектом предпринимательской деятельности. Что же касается иных лиц, то они могут нести ответственность в случае оказания противоправного содействия совершению данного преступления, в виде подстрекательства, пособничества или его организации. Далее укажем, что в теории уголовного права, как и в следственно- судебной практике, возникает достаточно много вопросов, связанных с квалификацией незаконного предпринимательства и его отграничением от смежных составов преступлений, в результате чего имеет место последующее изменение квалификации соответствующих общественно опасных деяний. Такое положение дел не удивительно, если учесть, что и среди исследователей по данным вопросам нет единого мнения [76, c. 39-45]. Наибольшие трудности при решении задач квалификации возникают при определении соотношения ч. 1 ст. 171 УК РФ с некоторыми смежными составами преступлений, а также в случаях ее конкуренции с другими уголовно-правовыми нормами. Например, является ли незаконное занятие 54 частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью (ст. 235 УК РФ) специальной нормой по отношению к общей норме, закрепленной в ст. 171 УК РФ (незаконное предпринимательство)? Ряд ученых отмечают, что при сопоставлении признаков объективной стороны преступлений, предусмотренных ст. 171 и ст. 235 УК РФ, следует говорить о конкуренции уголовно-правовых норм - конкуренции общей и специальной нормы [74, c. 14-15]. По общему правилу при такой конкуренции правоприменителем должна выбираться та уголовно-правовая норма, которая наиболее полно охватывает признаки совершенного преступления. Состав ст. 235 УК РФ по объективной стороне не охватывает всех признаков состава, предусмотренного ст. 171 УК РФ. Для незаконного предпринимательства и незаконного занятиях частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью по-разному регламентируются моменты окончания преступлений. Незаконное занятие частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью считается оконченным с момента причинения по неосторожности вреда здоровью или смерти человека. Преступление, предусмотренное ст. 171 УК РФ, считается оконченным с момента причинения крупного ущерба гражданам, организациям или государству либо с момента извлечения дохода в крупном размере. Действия лица, занимающегося частной медицинской практикой или частной фармацевтической деятельностью без соответствующего специального разрешения (лицензии), если они повлекли последствия, указанные в ст. 235 УК РФ, но при этом был причинен крупный ущерб гражданам, организациям или государству либо извлечен доход в крупном размере или в особо крупном размере, следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 171 и 235 УК РФ. Дискуссионные вопросы возникают при квалификации незаконного предпринимательства, сопряженного с производством, приобретением, хранением, перевозкой или сбытом немаркированных товаров и продукции, 55 ответственность за которые предусмотрена ст. 171.1 УК РФ. Имеется точка зрения о квалификации преступлений, предусмотренных ст. 171 и ст. 171.1 УК РФ, по совокупности. Однако имеется и противоположная позиция о том, что конкуренция общей и специальной нормы исключается. Для квалификации незаконного предпринимательства немаловажное значение имеет точное установления момента окончания незаконного предпринимательства. Такой момент вытекает из диспозиции ст. 171 УК РФ - причинение крупного ущерба либо извлечение дохода в крупном размере, то есть с этого времени преступление считается оконченным. Анализ диспозиций ст. 171 и ст. 171.1 УК РФ не дает оснований делать вывод о том, что одна из этих норм охватывает признаки состава преступления другой нормы. В данном случае нет конкуренции уголовно-правовых норм, а имеет место лишь идеальная совокупность преступлений. Представляется, вполне обоснованно указание в ст. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 18 ноября 2004 г. № 23 [55], о том, что если в процессе незаконной предпринимательской деятельности осуществляются производство, приобретение, хранение, перевозка в целях сбыта или сбыт немаркированных товаров и продукции, подлежащих обязательной маркировке марками акцизного сбора, специальными марками или знаками соответствия, защищенными от подделок, совершенные в крупном или особо крупном размере, действия лица надлежит квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 171 и 171.1 УК РФ. 3.2 Незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица В целях противодействия созданию организаций, оформленных на подставных лиц, не являющихся в действительности их учредителями или руководителями, и используемых для облегчения совершения тех или иных преступлений, в УК РФ Федеральным законом от 07.12.2011 № 419-ФЗ [45] 56 была введена ст. 173.1. В ней была установлена ответственность за указанные в заголовке деяния, которые совершались через подставных лиц. Можно отметить, что в определенной степени введение новой статьи было обусловлено исключением из уголовного закона ст. 173 УК РФ, в которой была предусмотрена ответственность за лжепредпринимательство, т.е. за преступление, заключавшееся в создании организации без намерения заниматься предпринимательской деятельностью. Преступление, предусмотренное ст. 173.1 УК РФ, как представляется, преследует несколько целей, которые можно наметить, исходя из его содержания. Созданная организация может использоваться для совершения мошеннических действий (например, якобы для оказания услуг в сфере туризма, с последующим завладением денежными средствами граждан), для легализации преступно полученного имущества, для уклонения от уплаты налогов и т.п.). В приведенных случаях все деяния, для облегчения которых производилась регистрация на подставных лиц, должны дополнительно, на наш взгляд, квалифицироваться по ст. 173.1 УК РФ [79, c. 131]. Если же лицо, ведущее предпринимательскую деятельность, таким образом пыталось скрыть это, поскольку в силу законодательных установлений ему было это запрещено (к примеру, должностное лицо), то содеянное должно образовывать совокупность преступлений, предусмотренных ст. 173.1 УК РФ и ст. 289 УК РФ, – незаконное участие в предпринимательской деятельности. Наиболее сложной для уголовно-правовой оценки является ситуация, при которой субъект в силу иных причин, а не приведенных выше, регистрирует организацию на подставное лицо, но при этом занимается предпринимательской деятельностью с соблюдением предъявляемых к ней требований и в какой-то момент при заключении сделки с иной организацией изначально имеет намерение не исполнять взятые на себя обязательства: заключая договор аренды под условием проведения в помещении ремонта, не осуществляет его и по окончании срока аренды оставляет помещение в 57 первоначальном виде. Можно ли в такой ситуации расценивать содеянное как мошенничество в сфере предпринимательской деятельности (ч. 5-7 ст. 159 УК РФ) или применять при квалификации иные части ст. 159 УК РФ, относящиеся к «обычному» мошенничеству? В рассматриваемой ситуации истинный руководитель формально не является таковым, поэтому можно ли его признавать субъектом преступления, предусмотренного ч. 5-7 ст. 159 УК РФ? Отдельные авторы отмечают, что если лицо формально не включено в сферу предпринимательской деятельности, то нет также формальных оснований для применения статьи о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности [20, c. 234]. Думается, что это не так, поскольку имеются все атрибуты предпринимательской деятельности, а подставное лицо при этом выступает лишь как опосредованный исполнитель [79, c. 131]. Изучение судебных актов по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 173.1 УК РФ [20, c. 234], показало, что правоприменительная практика идет по пути расширительного толкования понятия подставное лицо. Так, при рассмотрении Приволжским районным судом г. Казани уголовного дела по обвинению З. в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 173.1 УК РФ (всего 17 эпизодов), установлено, что последний зарегистрировал юридическое лицо, осознавая, что единственным учредителем и исполнительным органом будет являться подставное лицо. Реализуя свой преступный умысел, З., находясь на территории Республики Татарстан, обратился к ранее знакомой ФИО-1, через которую впоследствии З. познакомился с ФИО-2. Далее З. путем введения в заблуждение ФИО- 1 и ФИО-2, пояснив, что они будут официально работать директорами в создаваемых организациях, получать фиксированную заработную плату, и данные фирмы будут осуществлять законную финансово-хозяйственную деятельность, зарегистрировал в налоговых органах на ФИО-1 и ФИО-2 17 юридических лиц. 58 Приговором суда З. признан виновным в инкриминируемых уголовно наказуемых деяниях и приговорен к наказанию в виде штрафа в размере 150 тысяч рублей [62]. В данном случае подставные лица обладали не только достаточной информацией о финансово-хозяйственной деятельности создаваемых с их участием фирм, но и о занимаемых ими руководящих должностях и даже о заработной плате, что, в соответствии с буквой закона, должно исключать уголовную ответственность. В данном случае вряд ли стоит говорить о наличии в действиях состава преступления, предусмотренного ст. 173.1 УК РФ. Заслуживает внимания мнение авторов, указывающих на невозможность применения ст. 173.1 УК РФ в случаях смены реального руководителя функционирующей организации на номинального, даже при условии введения последнего в заблуждение, если эти действия осуществлены не в условиях создания либо реорганизации юридического лица [51, c. 4; 75, c. 345. Таким образом, основной проблемой квалификации преступления, предусмотренного ст. 173.1 УК РФ, стало установление признаков подставного лица. Дефиниция понятия подставные лица в примечании к статье не только не охватывает весь круг лиц, при помощи которых может быть образовано (создано, реорганизовано) юридическое лицо, а также все возможные варианты деяния, но и оставляет открытым вопрос, относительно каких обстоятельств подставные лица должны быть введены в заблуждение. 3.3 Легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем Анализ правоприменительной практики показывает, что проблемным вопросом является разграничение легализации (отмывания) денежных средств или иного имущества, приобретенных незаконным путем, при совершении виновным лицом финансовых операций и других сделок от случаев, когда 59 лицо просто использует в своих целях денежные средства или имущество, добытые также незаконным путем (например, при посягательстве на чужое имущество, получении взяток, извлечении доходов от реализации предметов, запрещенных к свободному обороту, и другими способами). По мнению В.С. Кириленко, представляется обоснованным квалифицировать как легализацию совершение финансовых операций и сделок с денежными средствами и имуществом, приобретенными незаконным путем лишь в случаях, когда: денежные средства капитализируются, т.е. при определенных условиях приносят владельцу доход. Например, по договору банковского вклада привлеченные денежные средства размещаются банком, т.е. поступают в легальный финансовый оборот, при этом банк выплачивает вкладчику проценты на сумму вклада. Аналогично средства, вложенные в приобретение ценных бумаг, увеличиваются на величину дивидендов, процентов, начисляемых по этим бумагам; денежные средства поступают в финансово-хозяйственный оборот; денежные средства и иное имущество, приобретенные заведомо преступным путем, используются в качестве взносов в уставной капитал при регистрации вновь создаваемых предприятий, либо в качестве пополнения уставного фонда уже зарегистрированных предприятий, или в качестве оказываемой им финансовой помощи; денежные средства, приобретенные незаконным путем, являются предметом сделки по договору займа или кредита с начислением или без начисления процентов; сделки с имуществом, приобретенным незаконным путем, либо приобретенным на денежные средства, полученные незаконным способом, подлежат нотариальному удостоверению или государственной регистрации. По нашему мнению, «субъектами легализации преступных доходов должны признаваться только лица, легализующие средства, полученные 60 заведомо преступным путем, но не являющиеся участниками преступления, полученные средства от которого легализуются. Им не может быть лицо, оказывающее консультативную помощь в легализации доходов, будь то банковский работник, юрист или иное лицо» [34, c. 251]. В теории и практике существуют полярные мнения по поводу применения объективной стороны статьи о легализации. По данному вопросу, как справедливо отмечает П.С. Яни, «хотя различные международные акты полагают уголовно-наказуемым отмывание только таких средств, которые приобретены в результате совершения преступления, отечественный законодатель посчитал необходимым криминализировать легализацию и незаконных доходов» [88, c. 13-15]. В связи с этим, считает П.С. Яни, «несмотря на то, что некоторые ученые считают легализацию незаконно (но не преступно) полученного имущества не обладающей общественной опасностью, необходимой для признания данного деяния преступлением (а это влечет отказ в преследовании по ч. 2 ст. 14 УК РФ (малозначительность деяния)), большинство исследователей совершенно обоснованно полагают, что к ответственности по ст. 174 УК РФ могут быть привлечены и те лица, которые используют в сделках именно незаконно приобретенное имущество» [88, c. 15-16]. |