АнтропологияМосква инфрам 2008УчебНое пособИеи. Е. лукьяновав а. овчарЕнко
 Скачать 0.63 Mb.
|
|
Организация власти. С возникновением дуальной экзогамии первобытное общество получило прочную социальную структуру. На смену аморфному человеческому стаду пришла четко очерчен- ная и устойчивая родовая община. Вместе с тем первобытное об- щество получило и более сложную структуру: два дуально-экзогам- ных рода составили зародыш новой социальной общности — пле- мени. Первоначальные племена не представляли собой единое целое. Связи между входящими в них родовыми общинами ограничива- лись взаимобрачием и, вероятно, некоторыми более или менее эпизодическими предприятиями — охотничьими облавами, об- 156 менными сделками, брачными и иными церемониями. Но посте- пенно связи крепли и усложнялись. Поддерживаемый взаимными браками контакт порождал все более регулярное хозяйственное сотрудничество, обмен культурными ценностями, языковое вза- имовлияние. Этот процесс прослеживается археологически: ко времени мезолита возникают локальные варианты культуры, объ- единяющие группы стоянок и свидетельствующие о постепенной консолидации родовых общин в более широкие коллективы — племена. Однако, как показывают этнографические данные, пле- мена пока еще оставались главным образом этническими об- щностями и лишь в незначительной степени — общностями со- циально-потестарными (от лат. potestat — власть). Иными словами, племена имели свое имя, свою территорию, свой диа- лект, свои культурно-бытовые особенности, но у них, как прави- ло, еще не было племенного самоуправления, совета, вождя и других признаков развитого племенного строя. Для раннего эта- па родоплеменной организации характерна незначительная, хотя и постепенно возрастающая, роль племени и очень большая, до- минирующая роль рода. Род управлялся на основе принципов первобытно-общинной демократии. Его высшим органом было собрание всех взрослых сородичей, сообща решавших основные вопросы хозяйственной, общественной и идеологической жизни. При этом, естественно, особенным авторитетом пользовались зрелые, умудренные опытом люди, из среды которых выбирались главари — наиболее влиятель- ные женщины и мужчины. Главари руководили производственной деятельностью сородичей, совершали общественные церемонии, улаживали споры, предводительствовали во время военных стол- кновений. Хотя их власть основывалась только на личном автори- тете, уважении, которое питали сородичи к их выдающимся качес- твам, опытности, знаниям, она была вполне реальной. Если бы кто-нибудь рискнул воспротивиться пользующемуся популярнос- тью вождю, как писал об андаманцах их исследователь Редклифф- Браун, ему пришлось бы иметь дело с большинством туземцев, в том числе со многими из своих собственных друзей. Это и понятно: власть главаря всегда служила интересам всего рода и, по существу, была лишь конкретным, повседневным воплощением власти са- мого рода. Главари были хранителями и блюстителями родовых норм, т.е. обязательных правил поведения сородичей. Эти нормы — правила взаимопомощи, взаимозащиты, экзогамии и т.п. — отвечали жиз- 157 ненно важным интересам коллектива и, как правило, неукосни- тельно соблюдались. Кроме того, применяясь из поколения в по- коление, они приобрели силу привычки, стали обычаями. Все же иногда в отношениях между сородичами сказывались остатки жи- вотного эгоизма и нормы родового общежития нарушались. Это требовало применения мер общественного воздействия — не толь- ко убеждения, но и принуждения. Серьезные проступки влекли за собой различные наказания: побои, увечье, а в особо тяжких слу- чаях даже смерть или, что по существу было тем же самым, изгна- ние из рода. Так, у аборигенов Австралии человек, нарушивший правила экзогамии, должен был оставить сородичей или умереть. Но как ни суровы были родовые нормы, как ни безжалостно под- чиняли они интересы отдельной личности интересам коллектива, они никогда не давали каких-либо преимуществ одним сородичам перед другими. Организация власти в родовой общине в принципе отличалась от возникшего позднее аппарата классового принуждения — госу- дарства, а родовые нормы — от возведенной в закон воли господс- твующего класса — права. Духовная культура. Завершение процесса сапиентации и воз- никновение общинно-родового строя способствовали развитию не только социальной, но и духовной жизни первобытного чело- вечества. Эпоха ранней родовой общины отмечена заметными ус- пехами в развитии языка, начатков рациональных знаний, искус- ства. Еще сравнительно недавно считалось, что языки наименее раз- витых групп человечества обладают незначительным, едва ли не в несколько сотен слов, лексическим запасом и совсем лишены об- щих понятий. Однако последующее изучение показало, что лекси- кон даже самых отсталых племен, например австралийцев, насчи- тывает не менее 10 тыс. слов, т.е. больше, чем содержится в кар- манном словаре любого европейского языка. Выяснилось также, что, хотя эти языки действительно тяготеют к конкретным детали- зированным, единичным определениям, в них имеются и обобща- ющие понятия. Так, у австралийцев есть обозначения не только для различных пород деревьев, но и для дерева вообще; не только для различных видов рыб или змей, но и для рыб и змей вообще. Однако таких видовых обозначений мало, они употребляются не- часто и, что особенно показательно, не идут дальше классифика- ции среднего уровня. Есть обозначения для дерева, кустарника, травы, но нет обозначения для растения; есть обозначения для 158 рыбы или змеи, но нет обозначения для животного. Другая особен- ность наиболее примитивных языков – неразвитость синтаксичес- ких форм. Это, впрочем, не имеет большого значения как показа- тель культурного уровня: в устной речи даже самых развитых на- родов, в отличие от их письменного языка, фразы также обычно состоят из очень небольшого числа слов. Развитие языка шло параллельно увеличению объема инфор- мации и, в свою очередь, способствовало ее аккумуляции и пере- даче. Источником знания первобытного человека была его тру- довая деятельность, в ходе которой накапливался опыт, сопос- тавлялись причины и следствия явлений, обобщались и систематизировались наблюдения. Естественно, что условия жиз- ни в первую очередь требовали накопления знаний об окружа- ющей природе. На примере аборигенов Австралии, бушменов, огнеземельцев видно, что члены ранней родовой общины обла- дали солидным запасом сведений об особенностях и богатствах своей родины, т.е. фактических сведений в области прикладной географии, ботаники, зоологии, минералогии, метеорологии и других природоведческих знаний. Чтобы поддерживать свое су- ществование, они должны были в совершенстве знать топогра- фию своей кормовой территории, полезные и вредные свойства растений, пути передвижения и повадки животных, особенности различных минералов, видов древесины и других материалов для поделок, уметь предугадывать погоду и читать следы. Как писали Спенсер и Гиллен об австралийцах-аранда, туземец не только различает следы, оставляемые всеми животными и птицами, но и, осмотрев нору, может, посмотрев на направление последних следов или понюхав землю у входа, сразу сказать, есть там живот- ное или нет. Необходимо было также умение в любое время сво- бодно ориентироваться на местности, что требовало хорошего знания звездного неба. Значительное развитие получили и такие практические отрас- ли знания, как медицина, фармакология, токсикология. Человек овладел простейшими рациональными приемами залечивания переломов, вывихов и ран, удаления больных зубов и других не- сложных хирургических операций, лечения змеиных укусов, на- рывов, простуды и других заболеваний. Начиная с мезолита стали известны трепанация черепа, ампутация поврежденных конеч- ностей, отчетливо прослеживаемые на некоторых остеологичес- ких материалах. В первобытной медицине широко применялись как физические (массаж, компрессы, паровая баня, кровопуска- 159 ние, промывание кишечника), так и лекарственные средства рас- тительного, минерального и животного происхождения. Об этом свидетельствует, в частности, сравнительно хорошо изученная народная медицина аборигенов Австралии. Они умели пользо- ваться шинами при переломах костей, останавливать кровотече- ние с помощью паутины, золы, жира игуаны, высасывать кровь и прижигать ранку при змеином укусе, лечить простуду паровой баней, болезни желудка — касторовым маслом, эвкалиптовой смолой, луковицей орхидеи, кожные заболевания — приклады- ванием глины, промыванием мочой и т.д. По некоторым сведе- ниям, австралийцам были известны противозачаточные средства. Уже на заре медицины было осознано значение психотерапии: у австралийцев лечение часто завершалось приказанием встать и идти работать. Несравненно более ограниченными оставались обобщенные понятия. У аборигенов Австралии имелось только три, у бушме- нов — четыре, у огнеземельцев — пять обозначений числовых по- нятий. Чтобы сказать «пять», австралиец говорил «три» и «два»; всякое число свыше 10 выражалось понятием «много». Сама абс- трактность численных представлений была относительной: многие исследователи отмечали, что примитивные народы представляют себе не числа вообще, а лишь числа определенных предметов. Счет был порожден реальными жизненными потребностями и долго существовал только в жизненной практике первобытных людей. В связи с этим интересно отметить, что распространенное пред- ставление, будто простейшие арифметические действия — сложе- ние и вычитание — предшествовали более сложным — делению и умножению, по-видимому, неверно. В конце XIX в. немецкий эт- нограф К. Штейнен обнаружил начатки деления, связанные с раз- делом сородичами добычи. В еще более зачаточном состоянии находились измерение рас- стояния и исчисление времени. Большие расстояния приблизи- тельно измерялись днями пути, меньшие — полетом стрелы или копья, еще меньшие — длиной конкретных предметов, чаще все- го различных частей человеческого тела: ступни, локтя, пальца, ногтя. Отсюда сохранившиеся во многих языках названия древ- них мер длины: русское — локоть и пядь, английские — фут и дюйм, немецкое — элле и т.п. Время долго исчислялось лишь сравнительно большими отрезками, связанными либо с положе- нием небесных тел (день, месяц), либо с природно-хозяйствен- ными сезонами. Число и длительность таких сезонов определя- 160 лись особенностями экологии и хозяйственной жизни каждого племени. Например, огнеземельцы-яганы делили год на восемь сезонов («обвисания кожи» — голодовки, «появления птичьих яиц» и т.д.), а соседние огнеземельцы-она — на пять летних и шесть зимних сезонов. Даже у наиболее отсталых племен имелась сравнительно разви- тая система передачи на расстояние звуковых или зрительных сиг- налов. Так, яганы передавали сообщения клубами дыма, разжигая и быстро гася огонь: один клуб дыма означал болезнь или несчас- тный случай, два — важную неожиданность, три — смерть, четы- ре — находку выброшенного на берег кита и приглашение всех соседей на празднество. Письменности еще не было, хотя у абори- генов Австралии появились зачатки пиктографии (от лат. pictus — нарисованный + grapho — пишу), т.е. рисуночного письма, нане- сения примитивных изображений для запоминания и передачи мысли. В пиктографии область рациональных знаний смыкается с другой областью духовной культуры — искусством, различные виды которого широко прослеживаются на самых ранних этапах развития родовой общины. О том, когда и как появилось искусство, до сих пор ведутся мно- гочисленные споры. Так, существует мнение, что позднепалеоли- тические изображения возникли в результате длительного поэтап- ного процесса, начало которого прослеживается уже в чашевидных углублениях и охряных пятнах и полосах на каменных плитках из мустьерского грота Ля Ферраси (Франция). Согласно другому мне- нию эти находки свидетельствуют лишь о появлении зачатков от- влеченного мышления, а изобразительная деятельность возникает только в «готовом» человеческом обществе, т.е. на рубеже поздне- го палеолита. Одни специалисты связывают рождение изобрази- тельного искусства с использованием случайно предоставленных природой возможностей, например подправкой резцом или крас- кой напоминающих животных камней, наплывов, пятен на стенах пещер; другие — с постепенным замещением макетом-скульпту- рой, барельефом, рисунком натуральных останков зверя, которые использовались для имитации охотничьей схватки. Образцы изобразительного искусства эпохи ранней родовой общины известны по многочисленным археологическим памятни- кам. Это круглая структура и рельеф, представленные преимуще- ственно уже упоминавшимися женскими фигурками ориньяко- солютрейских стоянок и мадленскими головами животных. Одно- временно возникают графические и живописные изображения 161 животных, реже растений и людей, развивающиеся от примитив- ных одиночных контуров к замечательным своей выразительнос- тью фрескам и многофигурным охотничьим и бытовым компози- циям средиземноморского мезолита (капсийская культура). С мадленскими и капсийскими сходны наскальные рисунки буш- менов, с большой реалистичностью и экспрессией изображающие животных и людей, охотничьи и военные сцены, пляски и религи- озные церемонии. Но в целом изобразительное искусство отсталых племен отражает начавшийся в мезолите поворот от реализма к условности. Возникновение других видов искусства прослеживается этно- графически. В устном творчестве раньше всего развились преда- ния о происхождении людей и их обычаев, подвигах предков, воз- никновении мира и различных явлений природы. Вскоре сюда добавились рассказы и сказки. В музыке вокальная или песенная форма, по-видимому, предшествовала инструментальной. По крайней мере, огнеземельцам и ведда, имевшим несложные охот- ничьи и другие песни, не было известно ни одного музыкального инструмента. Но вообще музыкальные инструменты появились рано. Это ударные приспособления из двух кусков дерева или на- тянутого куска кожи, простейшие щипковые инструменты, про- тотипом которых, вероятно, была тетива лука, различные трещот- ки, гуделки, свистелки, трубы, флейты. Последние, видимо, пред- ставлены и археологически — трубчатыми костями с боковыми отверстиями, найденными в памятниках позднего палеолита. К числу древнейших видов первобытного искусства относятся танцы, засвидетельствованные одним из мадленских рисунков. Как правило, первобытные танцы коллективны и изобразительны: это имитация, часто с помощью масок, сцен охоты, рыболовства, собирательства, брачных отношений, военных действий и т.п. Со- единяясь с устным, музыкальным, изобразительным творчеством и подчас превращаясь в примитивные драматические представле- ния, такие танцы наиболее наглядно выражали эмоционально- познавательную и воспитательную сущность первобытного искус- ства. Таким образом, в духовной культуре ранней родовой общины с самого начала наличествовали и развивались элементы рациональ- ного миросознания. Но в целом этих элементов было еще очень мало: островки знания терялись в море незнания. Между тем люди в родовой общине, в противоположность людям первобытного ста- да, уже достигли такой ступени развития интеллекта, когда появи- 162 лась потребность объяснить все, с чем им приходится сталкивать- ся, в том числе и то, что оставалось непонятным, заставляло чувс- твовать свое бессилие. Поэтому рядом с рациональным миросознанием возникла религия. Главной особенностью превратного миросознания членов ран- ней родовой общины было то, что они еще не выделяли себя из окружающей среды. Кормовая территория, ее животные, расти- тельные и минеральные богатства, действующие на ней стихийные силы и живущая здесь человеческая группа — все это мыслилось как единое, слитое целое, в котором люди были тождественны с природой. Природе приписывались человеческие свойства вплоть до кровнородственной организации и дуалистического разделения на две взаимобрачных половины; людям — свойства природы вплоть до воспроизводства ее стихийных явлений. Эта специфика первоначальной религии сказалась во всех ранних видах фантас- тических представлений: тотемизме, фетишизме, анимизме, ма- гии. Тотемизм, особенно полно сохранившийся у аборигенов Авс- тралии, — это вера в существование тесной связи между какой- либо родовой группой и ее тотемом — определенным видом жи- вотных, реже растений, еще реже других предметов или явлений природы. Род носил имя своего тотема, например кенгуру или лу- ковицы, и верил, что происходит от общих с ним предков, нахо- дится с ним в кровном родстве. Тотему не поклонялись, но счита- ли его отцом, старшим братом и т.п., помогающим людям данного рода. Последние, со своей стороны, не должны были убивать свой тотем, причинять ему какой-либо вред, употреблять его в пищу. У каждого рода был свой священный центр, с которым связыва- лись предания о тотемических предках и оставленных ими «детских зародышах», дающих начало новым жизням; здесь хранились то- темические реликвии и совершались различные тотемические об- ряды. В целом тотемизм был своеобразным идеологическим отра- жением связи рода с его естественной средой, связи, осознавав- шейся в единственно понятной в то время форме кровного родства. Анимизм (от лат. anima — душа) — вера в сверхъестественные существа, заключенные в какие-либо тела (души) или действующие самостоятельно (духи). Английским этнографом Э. Тэйлором была выдвинута так называемая анимистическая теория происхождения религии, согласно которой вера в нематериальные души и духов была древнейшим видом религиозных представлений, возникшим 163 в сознании «философствующего дикаря» при попытках объяснить такие явления, как сон, обморок, смерть. В действительности по- добные верования не могли быть исходным видом религии, так как представления о нематериальном предполагают известное развитие абстрактного мышления. Но какие-то зачатки анимистических верований в форме смутного одушевления природы, несомненно, появились уже в самую раннюю пору родового строя. У тасманий- цев, австралийцев, огнеземельцев и других наиболее примитивных народов имелись неясные представления о душах живых и умер- ших людей, злых и добрых духах, обычно мыслившихся в качестве физических, осязаемых существ. Можно думать, что с этими пред- ставлениями были как-то связаны и ранние формы почитания ма- терей — охранительниц очага, засвидетельствованные находками позднепалеолитических женских статуэток. Фетишизм (от лат. fetico — талисман, амулет) — вера в сверхъ- естественные свойства неодушевленных предметов, например определенных орудий труда, предметов обихода, деревьев, кам- ней, пещер, а позднее и специально изготовленных культовых предметов. Существует мнение, что простейший фетишизм, со- стоящий в наделении некоторых предметов ближайшего окруже- ния наряду с обычными также и чудодейственными свойствами, мог быть начальной формой религии. Так, фетишем могло стать особо добычливое копье или плодоносящее дерево, насытившее людей после длительной голодовки. Однако проверить справед- ливость этой теории трудно: хотя элементы фетишизма широко известны среди отсталых племен, они переплетаются здесь с эле- ментами тотемизма, анимизма и других религиозных представле- ний. Магия (от лат. mageia — колдовство) — вера в способность че- ловека особым образом воздействовать на других людей, живот- ных, растения, явления природы. Не понимая настоящей взаи- мозависимости наблюдаемых фактов и явлений, превратно ис- толковывая случайные совпадения, первобытный человек полагал, что с помощью определенных приемов — действий и слов — можно вызвать дождь или поднять ветер, обеспечить успех в охоте или собирательстве, помогать или вредить людям. Боль- шое распространение получила, в частности, производственная, или промысловая, магия — например, «пляска кенгуру» у австра- лийцев, во время которой одни исполнители изображали этих животных, а другие якобы поражали их копьями. По мнению не- которых ученых, практика промысловой магии археологически 164 засвидетельствована частыми знаками ран на позднепалеолити- ческих рисунках и скульптурах животных. Рано развились и дру- гие основные виды магии: вредоносная — наведение «порчи» на врага, охранительная — предотвращение этой порчи, лечебная — колдовское лечение ран и недугов. Религия играла большую роль в жизни родовой общины. Вид- ный французский этнограф Л. Леви-Брюль, изучая духовную куль- туру отсталых племен, пришел к выводу, что мышление первобыт- ных коллективов было иррациональным, мистическим, религиоз- ным. Это, конечно, неверно: если бы древнейшее человечество руководствовалось только превратными представлениями, оно ос- тановилось бы в своем развитии и погибло. В действительности духовной культуре ранней родовой общины было присуще тесное переплетение рациональных и превратных представлений. |