Авербах О целостных масштабах и частных Макарах (1929)
 Скачать 148.36 Kb.
|
Г) Крушение гуманизмачеловек – свободная человеческая личность. изначальный признак гуманизма – индивидуализм. Петрарки, Боккачио, Пико де ла Мирандола; вслед за ними – имена Эразма, Рейхлина, Гуттена. во Франции и Англии движение гуманизма не было самостоятельным. Росло, пока личность была главным двигателем европейской культуры. масса – наступил кризис гуманизма. Начало – реформация. – веха на рубеже двух столетий; Гете – столько же конец, сколько начало (гуманизм – образ будущего). Шиллер – последний великий европейский гуманист, последний из стаи верных духу музыки. они одни – носители культуры и музыки будущего, заглушаемой пока нестройным хором голосов носителей безмузыкальной цивилизации XIXвек: Мы видим удивляющее нас богатство содержания, и при этом – отсутствие цельного, ясного понимания и взгляда… процесс движения вперед, но без всякой сознательной гармонии или какой бы то ни было определенной цели; основная черта современного общества состоит в его разрозненности, в отсутствии всякого прочного единства. Во всех слоях общества мы замечаем необыкновенную тревожность, какое-то болезненное волнение и искание чего-то». «посредственность берет перевес; наш век теряет величие». историк констатирует разъединение при общем стремлении к единству: «Механизм – одно из главных зол нашего времени». социальный вопрос есть великий двигатель настоящего времени, а тем более будущего, «Наше поколение вполне антихудожественно; в нем нет ни увлечения искусством, ни понимания его». Век науки - массы никогда не были затронуты великим движением гуманизма. никогда в мире никакая масса не была затронута цивилизацией? Полицейское государство в этом случае гораздо реалистичнее новейших гуманистов Цивилизовать массу не только невозможно, но и не нужно. цивилизованные люди изнемогли и потеряли культурную цельность; бессознательными хранителями культуры оказываются более свежие варварские массы. Шиллер. Дон карлос. Элементы исторической науки, искусства, музыки, живописи – все налицо в одной трагедии. Надо ли, однако, художникам XX столетия вспоминать о его времени как о золотом для искусства веке? Я думаю, что не надо, потому что новые времена несут с собою и новые песни. Утратилось равновесие между человеком и природой, между жизнью и искусством, между наукой и музыкой, между цивилизацией и культурой – то равновесие, которым жило и дышало великое движение гуманизма. Цивилизация, все более терявшая черты культуры, все более приобретавшая характер разрозненности, лишающаяся духа цельности, музыкальной спаянности, – все более держалась, однако, за свое гуманистическое происхождение. Есть как бы два времени, два пространства; одно – историческое, календарное, другое – исчислимое, музыкальное. Только первое время и первое пространство неизменно присутствуют в цивилизованном сознании; во втором мы живем лишь тогда, когда чувствуем свою близость к природе, когда отдаемся музыкальной волне, исходящей из мирового оркестра. нам необходимо равновесие для того, чтобы быть близкими к музыкальной сущности мира – к природе, к стихии; - Эпохи, когда такое равновесие не нарушается, я назвал бы культурными эпохами - Один из основных мотивов всякой революции – мотив о возвращении к природе, он напоминает о верности иному музыкальному времени, о том, что жизнь природы измеряется не так, как жизнь отдельного человека или отдельной эпохи Роковая ошибка наследников: слепо поверили историческому времени; продолжали верить, что массы вольются в индивидуализирующееся движение цивилизации разделение было заложено в самом основании гуманизма, в его индивидуальном духе, в способах возрождения античности; В области науки именно в эту минуту резко определяются два поприща – науки о природе и науки исторические. Научные работники, превращенные, таким образом, в массе своей – в машины для производства разрозненных опытов и наблюдений, становятся во враждебные отношения друг к другу неогуманисты забывают о том, что непосвященные волею истории становятся хозяевами как своих собственных, так и их судеб. Они напоминают о себе непрекращающимися революциями; но носители цивилизации, борясь с одряхлевшими формами государственности, полагают, что всякая революция есть вода на их мельницу. Оптимизм вообще – несложное и небогатое миросозерцание, обыкновенно исключающее возможность взглянуть на мир как на целое. У бывших гуманистов, превратившихся в одиноких оптимистов, от времени до времени возникает тоскливое стремление к цельности. Один из выразителей такого стремления – популяризация знаний, глубокий компромисс, дилетантизм. Дробление: политика – революции. Искусство – направления и школы. \ карточные домики цивилизации разлетаются при первом дыхании жизни; а гонимые ею музыкальные ритмы растут и крепнут, так как в этих ритмах, а не в рационалистических обобщениях, отражена действительная жизнь века. ИСКУССТВО – голос стихий и стихийная сила; в этом – его единственное назначение, его смысл и цель, все остальное – надстройка над ним, дело беспокойных рук цивилизации. Останется только дух музыки. часто очень нелегко различить в одном направлении, в одной личности даже, где кончается цивилизация и где начинается культура. Однако главная задача будущего историка культуры XIX столетия – проследить эти сплетения во всех тонкостях, РОССИЯ: Здесь поднимали неприличный для европейца вопрос о том, что выше – сапоги или Шекспир; здесь же не раз возникали давно забытые Европой споры о пользе искусства – споры, которые я назвал бы истинно культурными, они – в их первобытной наивности и цельности – слишком противны духу цивилизации. нам действительно нужно то, что относится к культуре; и нам не особенно нужно то, что относится к цивилизации. Всякое движение вырождается, перестает быть культурой и превращается в цивилизацию. Культура будущего копилась в синтетических усилиях революций, в этих упругих ритмах, в музыкальных потягиваниях, волевых напорах, приливах и отливах, лучший выразитель которых есть Вагнер. Вся усложненность ритмов стихотворных и музыкальных (особенно к концу века) – подготовка нового культурного движения. цивилизация уже является не материком, а группой островов, которые могут быть скоро залиты сокрушительным потоком Цивилизация во все последние годы делала отчаянные попытки приспособиться к движению – приспособление к пошлейшей и грандиознейшей из войн. исход борьбы, которая длилась полтора столетия, внутренне решен: побежденной оказалась гуманная цивилизация, победителем – дух музыки. Во всем мире звучит колокол антигуманизма; мир омывается, сбрасывая старые одежды; человек становится музыкальнее. Человек – животное; человек – растение, цветок в нем сквозят черты чрезвычайной жестокости животной, и черты первобытной нежности-растительной; весь человекпришел в движение, он проснулся от векового сна цивилизации. новый человек: человек – животное гуманное, общественное, животное нравственное перестраивается в артиста преобладание работы рас германской и отчасти славянской – и, наоборот, – молчание рас романской и англосаксонской. музыкальные звуки нашей жестокой природы всегда звенели в ушах у Гоголя, у Толстого, у Достоевского. движение гуманной цивилизации сменилось новым движением, которое также родилось из духа музыки; бурный поток, в котором несутся щепы цивилизации; однако в этом движении уже намечается новая роль личности, новая человеческая порода; цель движения – уже не этический, не политический, не гуманный человек, а человекартист; он, и только он, будет способен жадно жить и действовать в открывшейся эпохе вихрей и бурь, в которую неудержимо устремилось человечество. |