К.Е.Антарова. Беседы Станиславского. Б еседы К. С. Станиславского
 Скачать 0.75 Mb.
|
|
Стр.55 но оно покрыто слоями личных, случайных качеств, от которых его надо очистить и освободить. Студия - это не только дом культуры для вступающего туда человека, это к дом мудрого учителя, где любовь бережет обе стороны - учителя и ученика - и создает тому и другому общий круг творчества. Если учащийся должен по так называемой моей системе уметь гибко, легко и просто входить в круг сосредоточенности и только тогда, когда его внимание целиком собрано, может начать действовать в назначенной ему задаче,-- то и учитель должен видеть перед собой не тот конгломерат качеств и сил, который в данную минуту уже воплощен в его ученике, но должен распознать в нем его случайно приставшие качества, случайно, не лично ему свойственные качества индивидуальной неповторимости, а привитые подражанием, случайным воздействием внешних условий на те или иные стороны его характера, давшего при этом те или иные искривления. Вот это-то зерно в каждом, эту индивидуальную неповторимость живого человека, никогда не похожего на другого, должен рассмотреть в ученике его учитель. Когда он может ее рассмотреть? Только тогда, когда он сам беспристрастно, без выбора по личной симпатии и личным соображениям утилитарного свойства подошел к учащемуся. Нельзя быть учителем в студии, т. е. человеком, несущим задачу растить новые творческие сознания, а самому стоять мирным обывателем и скучно - в тысячный раз одно и то же -- твердить, как давно заученный урок, какие-то упражнения по системе. Как нет в искусстве для учащихся двух одинаковых путей, так и для учителя нет двух внутренне одинаковых подходов к ученикам. Моя система -- не писанные "правила" для тех или иных случаев: она учит ежеминутному творчеству, в которое входят через сосредоточенность, бдительное распознавание основных, неизменных свойств окружающих вещей и людей и через сконцентрированное, цельное внимание выявляют их в правильном физическом действии. Вся творческая сила человека, через эти приспособления ясно, четко и легко действующая, замыкается в круг, всегда оставляющий действующего в нем как бы в публичном одиночестве. Раньше чем сам учащий не вошел в творческий круг, он не может начать своих занятий с учащимися. Он не торговец, -- проверил весы и готов отпускать товар. В каждое летящее мгновенье он обязан помнить, что оно уносит невозвратно силы не только его, но и его учеников. И если он сам не был во всеоружии любви, сам не включил в свой творческий круг себя и учеников, - он нанес себе и им вред. Вред огромен, если вместо бережного снимания Стр. 56 с ученика его условностей, его предрассудков, его закоснелых театральных представлений, вместо того чтобы углубить его внимание к процессу мысли в себе и отойти от трафарета, учитель чисто внешним путем стал ему "показывать", как играть роль или то или иное чувство. С первых же шагов должен начинаться процесс воспитания внимания к самому себе, к тем или иным зажатым мышцам в теле, умению отпускать их по своей воле и переключать все внимание на одну какую-либо группу мышц. Нет скуки в этой работе. Это самое увлекательное дело, где учащийся каждый день открывает все новые сюрпризы в себе, все новые возможности к победам над собой. Если учитель сумеет не быть педантом, а будет подмечать органические склонности человека, он всегда увидит результат, всегда рост органических качеств в ученике будет пробиваться через все стоящие перед ним трудности. Мужество с обеих сторон! Взаимное уважение и доверие к чести друг друга никогда не могут поставить учителя и ученика в положение конфликта. Учение в студии - не мука, не иго. Только скучные, мало внимательные преподаватели не могут выйти из обихода авторитетности и деспотизма. В каждую минуту в преподавании надо думать о невозвратности данной минуты, а потому ценить ее выше всего; сконцентрировать на ней все силы и избегать мелочности в разговорах, вульгарных анекдотов и легкомысленных рассказов. Студия только тогда может быть студией, если каждый несет в нее все свое лучшее и чистое и все стоят на страже общего уровня культуры, один за всех и все за одного. Только такое единение должно быть роднящим и равняющим всех в правах и обязанностях творчества. Стр. 57 БЕСЕДА ДЕСЯТАЯ Чем бы ни был, студиец в своей частной жизни, он только член своей новой семьи - студии, когда он пришел в нее. Не имеют значения ни его окружение, ни его повседневные дела, если он посвятил всего себя искусству, но имеет огромное значение, если он думает, что он только "учится" в студии, а живет вне ее. Только тот и может пройти через все испытания творчества и когда-нибудь стать готовым к нему, кто живет в студии, кто считает себя ее верным сыном и не забывает ее заветов, когда выйдет за ее порог. Однажды продумав свое решение жизненной задачи, решив отдать себя тому или иному роду искусства, студиец еще и еще раз должен проверить себя после первых трех месяцев занятий в студии. Он увидел все трудности, осознал огромный труд, который придется нести всю жизнь, и если этот труд зажигает его энергию, составляет для него радость жизни, тогда надо оставаться в студии и переключаться опять, еще раз, на новые рельсы, потому что нет движения вперед на одних и тех же внутренних задачах. Каждый раз, когда какой-то этап пройден и достигнуты какие-то результаты внутри, вынесенные как внешние действия, надо искать все более высоких задач. Здесь параллельны творческий труд учителей и учеников. Холодно наблюдать движение вперед своих учеников нельзя. Если студиец посвятил себя студии, то учитель - человек, Стр. 58 не менее, а более его посвятивший себя своему делу. Вся его жизнь - искусство, а студия - тот плод его сердца, который вырос на его полном отрешении от личных отношений в стенах классов, где он только живым примером единения стоит среди своих учеников. Та взаимная любовь и любовь к искусству, которая исходит из всех сердец студийцев и учителей, может образовать плотную, непроницаемую стену, оберегающую их чистые порывы к красоте. Эти порывы к красоте определяют собой атмосферу студии; она приподнимает всех над обывательской вульгарностью; в ней зреет будущее единство действий всех для гармоничного спектакля. Учитель студии, режиссер, в самом начале закладывает фундамент не только в умах своих воспитанников, но и во всех посетителях студии развивается новое понимание творчества. Из студии, через студийцев и преподавателей, должен литься в жизнь поток веселья, бодрости и молодой энергии. Но не в том смысле молодой, что молоко на губах не обсохло, а в том, что мудрость вскрывает все новые силы, инертно лежавшие раньше под спудом всяких предрассудков, и новое сознание артиста выливается до самой его смерти в труде, как ряд активных действий, движущих вперед, хотя голова его давно седа. Создание атмосферы легкости, простоты, мира, а не ходульной принципиальности, где на каждом шагу дает себя чувствовать подавляющий авторитет, чопорно и сухо отчитывающий за те или иные недочеты в задачах спектакля, - одна из первых, основных задач студии. В ней должна быть развита самодеятельность, а не движение по указке учителя, путем подражания, показывания внешних оттенков "игры" и вбивания в голову тех или иных ссылок на ученые труды и т. д. Главный ученый труд для артиста - это уметь наблюдать первооснову ценностей творчества - свое собственное сердце и природу своих страстей. Развитое внимание, становясь стимулом жизни, приводит человека к пониманию своей невежественности не только в овладении своим телом и нервами: внимательно наблюдая жизнь, студиец видит все прорехи в своем образовании и охотно учится, осознав, что в данное время нет бесполезных ему предметов, - он ничего не знает. Здесь учитель студии должен сам четко понимать, какими науками занять время студийцев. Самое вредное из заблуждений - это забивать головы студийцев всякой модной дребеденью. Надо выработать такой общеобразовательный курс, чтобы пробудить мысль и создать навык к работе в ней, но отнюдь не утруждать память бессмысленной, форсированной работой нарочитого заучивания наизусть, что не замедлит Стр. 59 вызвать и ослабление памяти, и разбросанность внимания, утомляемость от зубрения несущественных предметов. Формировать культурных людей в процессе только десятигодичного курса студии -- вред неоспоримый. За десять лет вы в конце концов никого и ничему не обучите, если вы поставите себе задачей создать людей законченного всестороннего образования. Ведь нет таких наук об искусстве, которые можно было бы уложить в книги, и, обучив им, выпустить готовые категории живых творческих единиц А, В, С. Книга творчества -- это в_е_с_ь сам человек. И чем дольше вы его держите на неверных рельсах в школе, тем дальше он отходит от сознания всех творческих сил в самом себе, а ищет в учебниках, во внешних обстоятельствах, как ему вылезти в люди, забыв, что его первоначально влекло в студию и какою любовью к своему делу он горел, вступая в нее. Стр. 60 БЕСЕДА ОДИННАДЦАТАЯ Способы воздействия на студийца и, в свою очередь, его способы воздействия на окружающую жизнь не могут исходить из напряжения. Если рассмотреть активность жизни человека, то что мы заметим? Из чего слагается вся его деятельность? Из его внимания. У нормального человека жизнь его внимания может быть графически изображена как - и так далее. Т. е. между каждым сконцентрированным на чем-либо моментом внимания и следующим моментом внимания у здорового человека есть интервал отдыха, осознавания. В эти интервалы работа внимания хотя и совершается, но из слоев подсознания к действующим и передающим действие вовне мозговым центрам не поднимается. Нужен объект, притягивающий к себе силу внимания человека, и время, чтобы внимание перелилось в мысль и, отразившись через центры мозга, вылилось в слове и действии. У психически расстроенного человека ритм внимания нарушен. Интервалы отдыха или время, когда внимание отдает подсознанию свои вибрации и набирает их вновь, как легкие воздух для дальнейшей жизни,- у него не существуют вовсе; у него все одни тире, т. е. все внимание, внимание, внимание, и слова его болтаются без смысла для нормальных людей. Речь безумного - пляска мыслей без ритма и контроля. Он бредит: "я абиссинский царь, я великий музыкант, вот Стр. 61 печка, на столе мышь, на мне французские туфли, на дворе дождь" и т. д. Всякий нормальный человек стремится повысить свою ценность жизни, стремится сливаться с жизнью и завоевывать ее. Студиец, отдавший свою жизнь творчеству, - я говорю об истинных студийцах-артистах, а не о каботинах театра,- должен развить и повысить свою творческую ценность путем: развития в себе всех своих творческих сил. Как же это сделать? На что ставить упор? Центр человеческого творчества - внимание. На него и надо ставить, упор, его надо развивать и контролировать. Тот, кто научился контролировать свое внимание, собирать его по своей воле и привлекать к тем или иным группам мышц своего тела, тот научился и легко собираться в круг публичного одиночества. Он по своей воле в любом месте остается в публичном одиночестве со своими творческими задачами; он уже двинулся по своему пути не пустым искателем, не думает, как себя преложить к тому или иному театру, но он осознал красоту своих ценностей в себе и ею старается общаться со всеми. Мы видели, что внимание в человеке здоровом подчинено определенному ритму. Что еще в человеке связано - по неизбежному физическому закону земли - с ритмом? Дыхание. Спросим себя: есть ли аналогия между вниманием и дыханием? Не только есть, но всякий человек, если он здоров, дышит ритмически. Интервалы между вздохом и выдохом совершенно одинаковы, т. е. вы вздохнули, задержка вашего дыхания, если вы спокойны, была, скажем, 2; вы выдохнули, и снова перед следующим вздохом задержка ваша была 2 и т. д. Ваше дыхание строго ритмично. И только тогда оно обновляет все творческие функции вашего организма; сердце работает ровно и четко и гармонично отвечает ритму дыхания. Что происходит с вами, если вы огорчены, расстроены, раздражены или пришли в ярость? Все ваши дыхательные функции нарушены. Вы не только не можете остановить бунта охвативших вас страстей, но даже не можете подчинить своей воле ритм дыхания. Оно участилось, интервалы между вздохом и выдохом стерлись, одна волна дыхания набегает на другую; вы хватаете воздух не через нос, а через рот, и тем еще больше расстраиваете всю работу организма. Что мы здесь видим? Есть ли аналогия между вниманием и дыханием? Есть конечно. И та и другая функция нашего "я" подчинена ритму. Но студиец - не обыватель. Это человек, избравший творчество ключом своей жизни. Значит, и развитие его сил - внимания и дыхания, т. е. сил, рождающих все творчество человека, должно быть им самим поставлено под Стр. 62 контроль, и он должен научиться управлять ими, как центрами первейшей важности. Сила, движущая его легкими, вне его наблюдения. Ни один человек не может ни продлить своего дня, если должен умереть, ни воскреснуть вновь, если умер. Развить сразу свое тело и сознание так же нельзя, как нельзя, чтобы роза расцвела из черенка моментально. Но как студиец, так и черенок розы - это всегда и уже цветы, если за ними правильно наблюдать и воспитывать. Нужно самыми простыми примерами на физических действиях привлечь его внимание к неизменной аналогии: спокойное дыхание - здоровые мысли, здоровое тело, здоровые чувства, легко собираемое внимание; нарушен ритм дыхания - всегда нарушена и психика, всегда болезненное ощущение в себе и полная разбросанность внимания. Пришел, предположим, к вам, учителю, студиец, жалуется и плачет, чувствует себя самым несчастным, одиноким и уязвленным существом. Вы - учитель, как будете вы реагировать на его жалобы? Будете ли вы разбирать те поводы, которые он считает причинами своего несчастья? Или вы будете видеть в нем всего человека, всю его жизнь, весь аппарат человеческой мощи и величия жизни? Будете ли стремиться очистить его от того мусора, который он сам внес в свой организм и который день за днем толкал его к яме, куда сейчас он и упал? Конечно, вы на то и учитель, чтобы быть другом, утешением и очищающим аппаратом для своего ученика. Вы не можете и не должны поддаваться влиянию его расстроенных вибраций, которые всегда очень заразительны и вредны для организмов окружающих. Вы должны быть так мужественны, спокойны и ровны, чтобы атмосфера, от вас исходящая, помогла беседующему с вами постепенно найти прежде всего свой спокойный ритм дыхания. И только тогда, когда вы увидите его дышащим ровно и четко, начните разговор по существу. Но как вам, учителю, закалить себя так, чтобы малейшие толчки извне, малейшие неприятности и перебои ритма, постоянно совершающиеся вокруг вас в волнах человеческих эманации, не нарушали ритма и гармонии вашего организма? Вы должны всегда помнить, что нельзя дать того, чего не имеешь сам, и учить тому, чем не владеешь сам. Вы сами должны пройти весь путь студийной или театральной работы, сами должны знать все, чему учатся в студии, и только тогда вы можете возглавить студию или быть в ней учителем. Ритмическое дыхание необходимо и учителю и студийцу как один из методов обычного жизненного режима, совершенно так же, как необходимо уметь владеть своим вниманием, легко и просто подчинять его контролю, своей воли во всех Стр. 63 творческих задачах. И если своему ученику вы могли говорить о ритме его собственном, над которым он должен работать, то вы сами, учитель, должны понимать ясно, что не только свой ритм дыхания вам надо выработать, но отдать себе отчет, что вся вселенная живет по определенному ритму, и вы, ее частица, соподчиняетесь законам ритма. Ясно понимая, что вы сами и все живое вечно движущиеся ритмические единицы, вы, артист и учитель, разбирая роль, сможете сами найти, чутко уловить ритм каждой роли и каждого спектакля в целом, Только исходя из неизменного для всего живого на земле закона ритма, вы сможете легко, просто, весело начать свои занятия ритмическим дыханием со своими учениками. И они, видя в вас живой пример любви и правдивости, пойдут за вами, не ища в вас авторитета, но разделяя ваше увлечение, не видя трудностей и стремясь только к новым достижениям. Стр. 64 БЕСЕДА ДВЕНАДЦАТАЯ Перейдем сегодня к начальному пониманию того, что значит создать себе творческий круг, в котором можно и надо ощутить себя как бы в публичном одиночестве. Что такое "круг"? Это та ступень сосредоточенности на одной мысли, при которой все нервы, через которые работает внимание, являются собранными. Но собрать их еще мало, надо связать их между собой бдительностью, чтобы все они работали в одном направлении, чтобы магнит какой-то мысли притягивал все силы к себе. Скажем, у вас в руках нож, которым вы, по действию пьесы, должны зарезать соперника. Ваша мысль, раздвоенная на оружие (нож) и действие (убийство!), не создаст вам из вашего тела и вашей энергии того единства действия, которое могло бы дойти до публики как правдивый акт вашей жизни. Единственная мысль, первая, на которой вы должны войти в круг, - ваш нож. Сосредоточьтесь на физическом действии: рассмотреть нож. Смотрите на него пристально, пробуйте рукой лезвие, осматривайте прочность ручки. Переносите мысленно его в сердце, в грудь соперника. Если вы изображаете злодея, примеривайте мысленно удар в спину. Соображайте, сумеете ли ударить, не коротко ли лезвие, не длинно ли оно, прочно ли, не погнется ли? Все ваши мысли - только нож, только орудие. Стр. 65 Когда вы собрали все силы мысли на ноже, расширяйте круг вашей уже собранной мысли. Отнюдь не меняйте ничего в своем состоянии; но перенесите вашу мысль от ножа к тому объекту, в данном случае к вашему сопернику. Здесь ваша мысль натыкается сама на воспоминание о первом подозрении, когда тот, кто сейчас вам враг, был еще вашим другом. Не меняйте круга. Расширяйте его. Отпустите вашу мысль в воспоминания. Не ищите одних темных красок только потому, что вы играете убийцу и хотите убить врага. Дайте воспоминанию, мысли активно нарисовать вам картину вашей прежней дружбы. Перенеситесь в пору детства, когда началась ваша дружба. Нарисуйте нежные образы своей и его матери; представьте себе их верными подругами. Вспоминайте дальше ваши светлые детские игры с вашим теперешним врагом в присутствии ваших матерей, при нежном свете лампы, в уютной комнате, при звуках музыки. И гамма светлых чувств прощения, любви осветит не наигрышем, а истинным творчеством момент ваших колебаний. Вы расширили круг. Вы в нем уже? не один. Вы его населили живыми, никому, кроме вас, не видимыми помощниками вашему творчеству. Вы вспомнили момент самоотвержения теперешнего вашего врага, когда он был вашим другом и спас вас от смерти. Невидимые публике ваши мысле-образы живы в вас, и через вас они проходят как ряд инстанций вашей роли, как звенья цепи, связующие воедино все отдельные сцены вашей жизни-роли. Вы крепко сосредоточились на воспоминаниях. Вы забыли о ноже. Но он все еще в ваших руках, Внезапно вы укололи им свою руку, и все ваши светлые мысли, удвоенные яркими образами прошлого, рушились. Внимание ваше снова вернулось к ножу. И опять новая гамма, теперь уже воспоминаний скорби, измены, обмана и лжи терзает вас. Не меняйте круга, не разрывайте его, все так же концентрируйте внимание на образах, уже созданных вашей мыслью, но расширяйте круг, пускайте в него новых, не видимых публике, но интенсивно для вас живущих людей и действуйте дальше, развивая все силы внимания на зле, вам причиненном. Складывайте мысли и образы фантазии по тексту и обстоятельствам, предложенным вам автором и режиссером; но так как вы вывели их из жизни вашего сердца, то слова роли и ваша правда в ней, ваша жизнь в круге вашего воображения и сцены сольются воедино. Здесь вы начнете входить в начальную фазу творчества, т. е. осуществите истину страстей в предлагаемых обстоятельствах. Никогда не забывайте, играя злодея, искать, где он добр, где его любовь самоотверженна, где в его сердце живет |