Зарубежная литература. СПАСИ И СОХРАНИ. Билет общее языкознание и частное языкознание, их цели и задачи
 Скачать 215.75 Kb.
|
|
БИЛЕТ 12 Антиномия языка и речи в лингвистической концепции Ф. де Соссюра. Основным методом построения лингвистической теории Соссюр избрал метод антиномий, который широко использовал В. фон Гумбольдт и другие лингвисты XIX в. (например, французский лингвист В. Анри издал в 1896 г. книгу «Лингвистические антиномии»). Первая важная антиномия концепции Соссюра – язык и речь. Проблема их соотношения впервые была поставлена Гумбольдтом, затем ее рассматривали Потебня и Бодуэн де Куртенэ. Решая эту проблему, Соссюр исходит из общего понятия речевой деятельности, составными частями которой являются язык и речь. Речевая деятельность весьма многообразна, она относится и к индивидуальной, и к социальной сферам, соприкасается с такими областями, как физика, физиология, психология, имеет внешнюю (звуковую) и внутреннюю (психическую) стороны. Речевая деятельность – это свойство, присущее человеку. Язык и речь это только части более общего феномена, каким является речевая деятельность. Язык и речь «тесно между собою связаны и друг друга взаимно предполагают: язык необходим, чтобы речь была понятна и производила все свое действие; речь, в свою очередь, необходима для того, чтобы установился язык: исторически факт речи всегда предшествует языку». Вместе с тем язык и речь отличаются между собой рядом признаков. Первое различие между ними заключается в том, что язык социален, а речь индивидуальна. Язык есть социальный элемент речевой деятельности, внешний по отношению к индивиду, тот не может ни создавать язык, ни его изменять. Язык как социальный продукт усваивается каждым индивидом уже в готовом виде. Признавая социальный характер языка, Соссюр подчеркивает и его психологическую природу: язык – это совокупность ассоциаций, имеющих местонахождение в мозгу и скрепленных коллективным согласием. В отличие от языка речь всегда индивидуальна, она есть «индивидуальный акт воли и понимания». В речи нет ничего коллективного, проявления ее – индивидуальны и мгновенны. Во-вторых, язык противостоит речи как потенция ее реализации. Язык потенциально существует в мозгу индивида в виде грамматической системы и словаря; реализация этих потенциальных возможностей происходит в речи, в использовании средств языка в целях коммуникации. В-третьих, в отличие от неустойчивости и однократности речи, язык является устойчивым и долговечным. И, наконец, язык отличается от речи, как «существенное от побочного и более или менее случайного». Существенными являются нормативные факты языка, закрепленные языковой практикой, побочны и случайны – колебания и индивидуальные отклонения в речи. Язык - психическое явление, но в нём есть только общее, абстрактное, отвлечённое. Психичность языка не отрицает его реального существования. Доказательством его реальности Соссюр считает возможность графически, на письме отразить язык. Реальность языка подтверждается возможностью изучать мёртвые языки по памятникам. Речь целиком индивидуальна. Она - акт воли и сознания отдельного человека, ею полностью распоряжается индивид. В речи есть: 1) комбинации, которые говорящий образует для выражения своей мысли, используя социальный код; 2) психо-физиологический механизм, с помощью которого мысли объективируются, становятся общим достоянием. К речи относятся звукоподражательство, артикуляция. Воспроизведённая речь - сумма всего говоримого. Следовательно, язык абстрагируется от речи, а не наоборот: «Язык и речь взаимосвязаны, ибо язык есть одновременно и орудие, и продукт речи». Соссюр требовал раздельного изучения языка и речи. Язык необходим, чтобы понять речь, а речь предшествует языку. Она необходима, чтобы установился язык. Противопоставив язык и речь, Соссюр пишет о том, что язык должен изучаться в лингвистике языка, а речь - в лингвистике речи. Лингвистика языка / лингвистика речи - это первый перекрёсток на пути исследователя, и он должен выбрать одну из дорог. Надо отдельно идти по каждой из них. До начала XX в. лингвисты, считает Соссюр, изучали только речь. Лингвистика языка совершенно не изучена. Поэтому девизом Соссюра стали слова: «Встать на точку зрения языка и с этой точки зрения рассматривать всё остальное!» «Курс общей лингвистики» заканчивается фразой: «Единственным и истинным объектом лингвистики является язык, рассматриваемый в самом себе и для себя». Языкознание Древнего мира как начальный этап развития лингвистической науки. Языкознание Древнего мира Древнейшие из известных нам лингвистических традиций – индийская, европейская, китайская, сформировались независимо друг от друга в 1ом тысячелетии до н.э. Особенности индийской культуры заключаются в том, что в качестве истинного знания рассматривает знание устное, передаваемое от учителя к ученику, поэтому создатель Великой грамматики, к которой дается описание санскрита – Панини ( 4 в до н .э.), не был грамотен. Его грамматика составлялась в устной форме, в расчете на устную передачу. Спустя несколько веков была записана. Однако, благодаря нему индийская традиция приобрела комментаторский характер(свящ памятники, сама грамматика Панини) ,что стало основой индийской грамматики. Стимулом к возникновению индийского языкознания была потребность в правильном произношении слов (текстов) санскрита – литературного языка, на котором были написаны священные книги индусов (Веды), созданные во 2–1 тысячелетии до н. э., и который сильно отличался от разговорно-бытового языка более позднего времени. Индийскую традицию представляли Панини (приблизительно V–IV вв. до н. э.), Яска (возможно, современник Панини), Катьяяна (III в. до н. э.), Патанджали (II–I вв. до н. э.). Вершинным произведением этого направления было «Восьмикнижие» Панини. Название трактата – от восьми глав («книг»). Каждая книга членится на разделы, разделы – на правила (сутры). Правила сформулированы кратко, часто рифмованно и рассчитаны на запоминание (с опорой намнемотехнические приемы). Напр., «правило iko yanaci» в русской передаче читается так: перед звуками a, i, и, г°, 1°, е, о, ai, аи, которые названы символом ас, вместо звуков i, и, г°, /", которые названы символом ik , должны соответственно ставиться звуки у, v, г, 1 , которые названы символом уад» [Амирова и др. 1975: 77–78]. Всего подобных правил около четырёх тысяч. Предполагают, что Панини не владел письменной формой речи, и составленные им правила вначале передавались изустно от учителя к ученику. Считают, что формулировки правил и их последовательность нацелены на создание (порождение) правильных слов. Поражает скрупулёзность характеристики звуковой, точнее, звукобуквенной стороны языка. Панини и идущая от него традиция четко различает согласные и гласные (они писались в разных строках – в основной строке согласные, в «надписной» или «подписной» – гласные). Расположение букв в алфавите показывает разграничение звуков по способу и по месту их образования. Тогда же сформировалось изучение языка в античном мире. Языкознание не было отделено от изучения науки наук (философии), именно в философии было высказано немало интересных догадок о природе функционирования языка( Платон 427-347гг до н.э. "Кратил" , а затем в ряде соч Аристотеля 384-322 гг до н.э. "Об истолковании" , в этом труде появляется первая классификация частей речи и первое определения имени и глагола ). НО , истинное становление греческой лингвистической традиции начинается в период эллинизма , когда после распада империи Ал Македонского ,греч культура распространяется по всему восточному средиземноморью. Описание языка появляется тогда, когда стало актуально обучение греч языку носителей других языков. На несколько веков центром изучения греческого языка стала эллинистической культуры. В Александрии, начиная от Аристарха во 2 в до н э ,сформировались основные понятия грамматики. Грамматика - наука о языке в целом. В эпоху эллинизма центром культуры и научных знаний стала Александрия. Здесь создается грамматика древнегреческого языка как учение о языке в целом, идут споры об аномалиях (почему одно слово ёchln – черепаха обозначает мужскую и женскую особь, а для других живых существ имеется по два слова) и аналогиях. Так, Аристарх видел в языке доминирование «единообразия», Кратес – аномалии. Систематизация фактов нормы и исключений из нее привела к формированию учения о частях речи, созданного Дионисием Фракийским, учеником Аристарха. В греческом языке выделено восемь частей речи (имя, глагол, причастие, член, местоимение, предлог, наречие, союз), пять падежей, три рода. Аполлоний Дискол (уже в II в. н. э.) исследует синтаксические функции выделенных частей речи. Достижения александрийских грамматиков были восприняты римскими грамматистами Варроном, Донатом, Присцианом, которые добавили «латинские» категории, в частности междометие, падеж аблятив, а также сведения по фонетике, стилистике, стихосложению. Книга Доната «Грамматическое руководство в Европе» стала настольной в течение ряда веков и оказала воздействие на принятую во многих странах грамматическую терминологию, в конечном счете восходящую к греческому источнику. Вместе с тем заметим, что ни греческие, ни римские ученые не вывели науку о языке из объятий философии и логики: еще очень долго она будет оставаться в составе наук, так высоко поднятых великим Аристотелем, – философии и логики. Китай Первые китайские источники ,в которыхречь идет о вопросах языка, появились в середине 1го тыс до н э. С 5 в до н э появляется толкование непонятных слов ,создаются концепции о связи между словом и свойствами того, что оно обозначает. В 3 в до н э теория исправления имени -правильный подбор имени ,который бы соответствовал обозначаемому. Однако, говорить о становлении лингвистической традиции можно лишь начиная со 2 в до н э ,когда был составлен первый иероглифический словарь. В дальнейшем, словарная традиция стала ведущей в китайском языке. Первый классик китайской традиции - Сю Шень 1 в н э , который предложил классификацию иероглифов и выделил их составные части. Данными традициями не исчерпывается история развития лингвистики. Индийское и европейское (греко-римское) грамматические учения возникали и развивались, как известно, независимо друг от друга. Так же складывалась и история китайской лингвистической традиции. И здесь зарождение и основное содержание науки о языке было обусловлено самим характером китайского языка и его рано (в середине 2-го тысячелетия до н. э.) возникшей иероглифической письменности. Корневой (изолирующий) строй китайского языка, имеющий в качестве доминирующей фонетический единицы слог, границы которого в большинстве случаев совпадали с границами морфем и слов , определили предмет китайского языкознания и основные единицы, оказавшиеся в поле зрения ученых на протяжении более двух тысячелетий. Слог и стал главным отправным пунктом и «героем» едва ли не всех языковых штудий на протяжении всего классического периода китайской филологии с древнейшей поры до конца XIX в. Сильной стороной китайской традиции было учение о письменности (грамматология), зародившееся в II в. до н. э. и окрепшее в I–II в. н. э.) Письменность формировалась тоже независимо от посторонних воздействий (в частности, учение о «стилях» письма – уставном, полууставном, скорописи, составлении словаря иероглифов). Обычно еще выделяют арабскую и японскую традиции. Арабская. Она возникла как самостоятельная и во многих отношениях оригинальная хотя бы потому, что а) ее предметом был язык семитской семьи – классический арабский язык с VII в. по XIV в.) для нее была характерна практическая направленность – отражение основных канонов ислама – Корана и распространение этого учения среди многонационального населения обширного Арабского халифата (на территории Аравии, Передней Азии, Северной Африки, Пиренейского полуострова) только на классическом литературном языке с весьма сложной морфологией (перевод священного Корана на туземные языки запрещался). Политики и деятели религии были заинтересованы в точном воспроизведении Корана при обучении верующих. Считается, что халиф Али, зять Мухаммеда, предложил, опираясь на взгляды Аристотеля, «основной принцип систематики арабской грамматики, указав на основные классы слов: имя, глагол, частица». Японская. В истории японского языкознания выделяются два крупных периода – первый, начавшийся с возникновения японской письменности (в VIII–X вв.) и длившийся до середины XIX в., и второй (со второй половины XIX в. до нашего времени), связанный с творческим освоением европейского языкознания. В первый период была создана национальная письменность (кана), состоялось знакомство с иероглификой и приспособлением ее к японскому языку, освоение некоторых идей китайского и индийского языкознания», в период с конца X по XVII в. в связи с изучением и комментированием древнеяпонских памятников развиваются лексикология (особенно семасиология и этимологизирование слов) и история орфографии. Затем, в период расцвета традиционной японистики (с конца XVII до второй половины XIX в.) продолжалась деятельность по комментированию классического наследия, созданию исторической фонетики, а также оригинального учения о грамматическом строе японского языка. Синтез этих достижений с тем, что было воспринято во второй половине XIX и в XX в. из языкознания Европы, привел к формированию в японском языкознании своей грамматической концепциии (в учении о частях речи и особенно в спряжении глаголов), ряда других «оригинальных и своеобразных черт» (В.М. Алпатов). В любом случае, лингвистическая традиция не возникала ,когда было необходимо учиться лишь письму,а не языку в целом (н-р, не возникала, когда по-гречески говорили лишь греки) Исключение: китайская традиция, которая развивалась в Китае, но это объяснимо сложной иероглифической письменностью ,которой требовалось специальное изучение. ОБУЧЕНИЕ ЯЗЫКУ КУЛЬТУРЫ -ВАЖНЕЙШНАЯ ЦЕЛЬ СОЗДАНИЯ .. Не является материнским либо для всех,либо для части языков.(?) На формирование лингвистической традиций могли влиять практические цели. Так, в европейской традиции, помимо грамматики,существовала риторика. Развитие знаний о языке в древнем мире было обусловлено практическими задачами На становление лингвистической традиции влияли и эстетические задачи (эстетическая область практики стихосложения). Все эти факторы определяют языкознание древнего мира, это не умаляет заслуг этого периода ,но о собственном языкознании говорят лишь с 19 в. В истории языкознания прошлого специалисты склонны выделять пять очагов, или пять лингвистических традиций: индийскую, европейскую (первоначально как греко-римскую), арабскую, китайскую и японскую. Первая из них (индийская) сформировалась почти две с половиной тысячи лет тому назад, в V в. до н. э., а пятая, японская, много позже – в основном во 2-м тысячелетии н. э. Конечно, и до возникновения индийского языкознания были какие-то зачатки знаний о языке, в частности, в Месопотамии (территория современного Ирака), Сирии, Палестине, Вавилоне (где распространялась клинопись – в 3–2 тысячелетии до н. э. и велись наблюдения над шумерским и аккадским языками), а также в Египте (где существовала иероглифическая письменность и обучение ей). Однако уровня теоретических представлений и конкретных учений достигли лишь вышеуказанные традиции. БИЛЕТ 13 Антиномия внешнего и внутреннего в языке в лингвистической концепции Ф. де Соссюра. Еще одним противопоставлением лингвистической концепции Соссюра является антиномия внешней и внутренней лингвистик. Вопросы внешнего и внутреннего в языке, роль внешних факторов в его развитии рассматривались в той или иной степени В. фон Гумбольдтом, Бодуэном де Куртенэ и другими лингвистами. Однако заслуга Соссюра в том, что он четко разграничил сферу действия внешних и внутренних факторов в языке. Он резко отделяет саму языковую систему, развитие которой определяется внутренними факторами, от внешних условий функционирования и развития языка. Из внеязыковых факторов, влияющих на язык, Соссюр отмечает, прежде всего, связь истории языка с историей общества, нации, цивилизации в целом. История языка и история общества переплетаются и влияют друг на друга: обычаи народа отражаются на его языке, язык в значительной мере формирует народ, нацию. Завоевания, колонизация, торговые отношения, миграция племен и народов, состояние культуры, языковая политика государства влияют на границы распространения языка, определяют его взаимодействие с другими языками, соотношение диалектов внутри языка, особенности формирования литературного языка, в конечном итоге, характеризуют специфику истории языка. К ведению внешней лингвистики Соссюр относит также географическое распространение языков и их диалектное дробление. По мнению Соссюра, внешними факторами объясняются некоторые языковые явления, например заимствования. Однако экстралингвистические факторы не затрагивают самой системы языка, его внутреннего строения: «ошибочно думать, что, минуя их, нельзя познать внутренний механизм языка». Для изучения языка как системы «нет никакой необходимости знать условия, в которых развивается тот или иной язык», поскольку «язык есть система, подчиняющаяся своему собственному порядку». Именно в последнем понимании язык составляет предмет внутренней лингвистики, так как внутренним является все, что в какой-либо степени видоизменяет систему. Вместе с тем язык и его развитие следует изучать в связи с обществом, создавшим язык и непрерывно его развивающим. Такое деление способствовало формированию и развитию в дальнейшем двух влиятельных направлений в языкознании – социологическому и структурализму. К внешней лингвистике Соссюр относил все аспекты, связанные с историей общества; внутреннюю политику государства; уровень культуры; отношения между языком и церковью, языком и школой; географическое распространение языков и их дробление на диалекты. Язык и социальные факторы взаимно влияют друг на друга. Внутренняя лингвистика изучает только языковую систему, отношения внутри неё. Соссюр сравнивает лингвистику с игрой в шахматы. То, что игра в шахматы пришла в Европу из Персии, есть факт внешнего порядка; внутренним является всё то, что касается системы и правил шахматной игры. Если заменить фигуры из дерева фигурами из слоновой кости, такая замена будет безразлична для системы; но если уменьшить или увеличить количество фигур, такая перемена глубоко затронет «грамматику игры». Каждой из лингвистик присущ свой особый метод, говорит Соссюр. Внешняя лингвистика может нагромождать одну подробность на другую, не чувствуя себя стеснённой тисками системы. Во внутренней лингвистике исключено всякое произвольное расположение материала, так как язык есть система, которая подчиняется лишь своему собственному порядку. Соссюр отдаёт предпочтение внутренней лингвистике, так как её недооценивали современные ему лингвисты. При издании трудов Соссюра материал о различии внутренней и внешней лингвистики поместили в начале книги, и создалось впечатление, что для Соссюра эта антиномия - главная. На самом же деле для Соссюра главным было противопоставление языка/речи, и перевес внутренней лингвистики в его «Курсе...» объясняется тем, что Соссюр обозначил новый путь, по которому пошло языкознание XX в. Этот путь привёл к углубленному изучению внутренней лингвистики в плане синхронии. Рассматривая роль внутри- и внеязыковых факторов в развитии языка, Соссюр и на сей раз стремится «устранить из понятия языка все, что чуждо его организму, его системе». Перечисляя внеязыковые факторы, воздействующие на язык, он отмечает связь истории языка с историей общества и цивилизации. Он не может не признать, что «эти две истории переплетаются и взаимно влияют друг на друга», что «обычаи нации отражаются на ее языке, а с другой стороны, в значительной мере именно язык формирует нацию» Соссюр ставит два принципиальных вопроса: 1) что есть внешнее и что внутреннее в языке и 2) какова роль внешних факторов, то есть истории общества, в развитии языка? Его ответ гласит: внутреннее это то, что определяет систему языка; история общества формирует лишь внешние элементы языка, иррелевантные для системы; развитие системы языка от истории общества не зависит. Решение, предлагаемое Соссюром, явно несостоятельно; считать язык — это глубоко социальное явление, обеспечивающее коммуникацию внутри общества, — в принципе независимым от общества, значит не сводить концы с концами. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что «речь это акт передачи мысли с помощью знаков, а не просто знаки, состоящие из членораздельных звуков», он, однако, не вникает в содержание того, что он называл «означаемым», и ролью «означаемого» в процессе речи не интересуется; он допускает рассмотрение содержательных моментов «лишь на периферии лингвистики, подобно тому, как он поступал в отношении физиологического ее аналога, фонации». В учении о знаке понятия включаются в состав лингвистического знака. Последний определяется как «двухсторонняя психическая сущность», в которой акустический образ соотнесен с понятием. Слово дерево, например, соотнесено с понятием «дерево». Чтобы подчеркнуть, что понятие не есть нечто внешнее по отношению к знаку, вводится специальный термин «означаемое». Но в учении о «значимости» мы вдруг узнаем, что «и идея и звуковой материал, заключенный в знаке, имеют меньше значения, чем то, что есть вокруг него: в других знаках» и что означаемое и означающее, взятые сами по себе, это величины чисто дифференциальные и отрицательные В ходе этих исследований выяснились два существенных момента: 1) определяющим фактором в развитии стержневых элементов языковой системы является не политическая или экономическая история, как таковая, а история практической деятельности людей, и прежде всего, история их материального производства, в ходе которой познавались свойства предметов; 2) в самих языковых явлениях решающая роль принадлежит при этом содержательной стороне. |