ПСИ. ОКР. Чирков Анатолий Александрович После школы Вы пошли в танковое училище
 Скачать 487.81 Kb.
|
|
И между собой у них там тоже, наверное, да? – Та, ничего хорошего. Я всё-таки стремился, старался, занимался, ночами не спал – учил, уставы учил, всё учил, сам собой занимался. И тут идет развёртка – и наш полк развёртывают до штатов военного времени, призываем около двух тысяч человек в мотострелковый полк! В общем, техники куча, куча всего, снег там под два метра, ну, мы готовились к развёртыванию давно, поэтому построили казармы каркасные, рубероидом закрыли, печки – всё это мы уже подготовили, всё тоже по уставу. Всё, как положено: передняя линия, вторая линия, центральная – в общем, всё по уставу. А папа командира полка – лётчик был, генерал-полковник Шевелёв, Герой Советского Союза, и этому командиру полка было всё равно… он гулял… жена у него симпатяга такая была, красавица, Лилия звали, дружили с ней. Как от такой жены гулять – я не представляю, там как… ну как на картинке нарисованная! Двое детей, она сама – смесь узбечки с украинкой, ну такая красота получилась! А он – с Узбекистана сам, с Ташкента, и папа ж там уволился. Сын там где-то катается, а мне – телефонограмма: «Примите борт». Самолёт летит, папа сынку самолётом посылку привозил – а я должен встретить, и… туда-сюда… На совещании будет утром у комдива, задачу получает – мне ничего не скажет, а сам упИздит… а телефонов же не было мобильных! «Где командир полка?!» Он мне скажет, что поехал на полигон – а сам гулять где-то… Вечером на совещание идти к комдиву… иду, блин, а мне командиры полков: «О, дежурный командир полка пришёл!» То есть я вечно там за него. Прихожу, мне комдив: – Иди сюда, почему не выполнен «1-34-46»? Я говорю: – Откуда я знаю? – Командиру полка была поставлена задача! Я говорю: – Спросите с командира полка. – Где командир полка? Я говорю: – На полигоне, сказал. – Я был на полигоне, не видел его там нигде… Задачу не выполнили… А чтобы мы вечером ушли домой, не дождавшись его – не! Десять часов вечера, одиннадцать – сидим. А он – гуляет. Приезжает – водки наберёт, ещё что-то наберёт: – Так, поехали. Я говорю: – Куда «поехали»? Ты, во-первых, послушай… – Та херня там… – Ничего себе «херня», я там получаю! Ты хотя бы когда уезжал, ты бы хотя бы мне сказал бы, что надо, я бы что-то сделал… – Нет, то, что в полку мы свои вопросы решаем – одно, а боевая подготовка – я тоже занимаюсь этим. – Но другие же задачи были поставлены, а ты же… – Та ладно, херня… Потом папа прилетит его, комдива заберёт – и на неделю на рыбалку куда-то уедут, и Шевелёв с ними уезжает, и им как с гуся вода, а я – «Иди сюда». Ну, мы с ним не состыковались. Вот у меня много командирских качеств, я тоже не привык подчиняться по своему характеру, но я же вижу, что глупые задачи ставят, ну что я должен их выполнять, когда я мог бы сделать по-другому и качественно?! В общем, ругались всё время с ним. Потом он уезжает в отпуск, а у меня – требование было для артмобилизации, там не было сделано в запасном районе… должны были подземные бункеры быть сделаны. А у нас – только поле, лес – и больше ничего… ну, там, палатки ставим, но это не то. И я решил, пока он в отпуске, использовать полк… и – туда. Иду к комдиву (я командиром полка уже стал): – Разрешите мне вывести полк на запасной… Взять БАТы, экскаваторы, трактора, и сделать… А я достал вот эти шахтовые штуки, перекрывают которые, в шахтах делают – арки такие из металла… ну, с шахтёрами договорился, дали они б/у-шные, уже списанные… ну, а для нас – пойдёт, они же на какие глубины там заходят! Нам-то так не надо. В общем, нагрузил я этого железа кучу, вывел полк, и начал выступать зампотех: – Что ты туда?!... Я ему говорю: – Я тебе тут оставляю механиков, а остальных всех забираю с собой! Весь полк вывел туда – и за месяц построил под землёй полностью пункт приёма личного состава – фильтр-радиационную установку поставили, всю документацию там развесили, всё сделали, с верхом закрыли дёрном, деревья насадили, всё. Красивый шлагбаум, КПП проходной, ну, всё там сделал, всё по уму сделали. Приезжает командир полка, говорит: – Ну, давайте, докладывайте, кто что тут без меня? Я говорю: – Поехали. Он говорит: – Ни хера себе заделал! Потом начали вот это развёртывание, вот это всё построили, и он уехал – гуляет. А ночью подняли по тревоге, военкоматы подали, они должны по срокам подавать военнообязанных, ну, расписано всё документом, и карты все согласованы, а они эшелон взяли – и целый эшелон пригнали этих самых… Но дело в том, что мы капониры когда ставили – снег был два метра, а призывник пьяный, это же Сахалин, все в жопу приезжают пьяные. В общем я там КП поставил, сказал: «Так пока мы успеваем обрабатывать, в общем – десять человек запустили, пятнадцать-двадцать, мы их обработали – следующие». По радиостанции звоночек… в общем, мы одели, переобули, распределили по подразделениям, вооружили, и утром я построил полк под две тысячи человек… может, полторы или больше чуть. Командира полка нету, а тут же командующий округом, командующий армией, командующий… – в общем, на серьёзном уровне. Думаю: «Ёлки-палки»… А машина – «УАЗик» – была сломана. Приезжает на «ММЗ» – самосвал ЗиЛ-130… в парадной шинели с блядок приехал! Ну, я – полку: «Равняйсь! Смирно!», ему докладываю: «Полк поднят по тревоге, мобилизовали, приняли столько-то человек, вооружили, распределили, всё…» Он поздоровался, всё, потом в штаб пошли, его папа опять же прикрывает, с него опять как с гуся вода, а я получил подполковника за вот это вот. Провёл учения, боевое слаживание провели… я же до этого уже грамотный стал, я же был на курсах в Москве: закончил высшие офицерские курсы «Выстрел» Драгунского! Это – лучше, чем академия было, они давали такие знания! А кто туда на курсы едет – после академии ребята, совершенствоваться… а мне же – надо было учить… они – на блядки ходят, гуляют, а я зубарю, и двойную тетрадь веду… там же секретные, я думаю: ага, мне перешлют, которые пишут секретные туда – на Сахалин – и что я?.. Я двойную вёл работу. То есть ту – пишу, а потом переписываю… ну, всё же в памяти отражается: переписываю сюда. Короче, все эти наклейки, всякие вот эти, всё делал, всё складывал, конспект, любую тему… Я мог за начальника артиллерии быть, за начальника штаба, за командира полка, у меня все формализованные документы были, открывай только и подставляй свои данные, всё уже расписано, за любого начальника рода войск я мог работать. То есть я раз – раздал все документы, быстренько свои данные заполнил, всё. Так я на Сахалине, когда уже развёртывание было, уже выше всех на голову был. Карты – у меня хороший с запаса был паренёк, он как-то мог на картах рисовать обстановку, тени как-то накладывал, они получалось как объёмные такие, карты были где-то два на четыре, наверное, вот такие. Когда на разборе повесили вот эти все наши карты – мои аж горят! – а ещё этими всякими люминисцентными красками… и документация отработана, ну всё чётко; я за это развёртывание подполковника и получил. А потом – куда меня девать? Командиром полка меня поставить – Академии нету, меня не пускает «поплавок»… они мне начинают предлагать: – Идите в армию начальником службы войск… Думаю: – Всю армию на ушах держать… Ну, служба войск – это все ЧП, все проверки, в общем – дисциплина, всё вот это вот сосредоточено, «УАЗик», машина, уже будешь начальник, комдивы будут перед тобой на цыпочках ходить: потому – ты службу проверяешь, караульная служба, ну, в общем, вся служба… и порядок, и внутренний порядок, это всё включается в службу войск. Я отказался. Ну, это вечно в командировках – я не захотел. Через некоторое время мне предлагают: – Поедете в одну из развивающихся стран? Я говорю: – А куда? – Ну… оформляйтесь. Я говорю: – Согласен. Жене прихожу говорю: «В одну из развивающихся стран на три года, не знаю куда, но сказали с семьёй с ребёнком, ну и всё». Столько собеседований, столько всяких командующих… – Это в Москву вызывали? – Да тут у нас, ставку организовали Дальневосточную… тогда был Язов ещё, будущий министр обороны, к нему вызывали, в общем… Готовишься по всему – там сидят, допустим, на военном совете сидит пять-шесть генералов, и ты, как дурачок… они все с «букварями» – устав открывает, пальцем ведёт: – А расскажите мне такую-то статью… А он сидит же, этот генерал – сам читает то, а ты должен всё знать это, и политическую – что я терпеть не мог, эту марксистско-ленинскую подготовку, и по политике, и туда-сюда, и тактику – ну, всё! В общем, выдержал я этот экзамен, прошёл, акт службы… тогда КГБ был – тут родителей проверяют… в общем, до бабушек и дедушек дошли, всех проверили, всю подноготную. – Но ничего «такого» не нашли? – Не говорят же ничего! Никто ничего не говороит. Приехал назад после военного совета, работаю, уже год проходит, думаю: ну, всё… – тут личное дело моё вернулось, ко мне секретчик приходит: «Ваше личное дело вернулось, всё». Думаю: «Значит по моральной: второй раз женат, по морально-деловым качествам не прохожу». Прихожу, жена говорит: «Ну, и к лучшему, что не поехал». Через три дня звонок с Москвы напрямую: «Срочно прибыть в Москву без семьи, с последующим убытием в одну из развивающихся стран». Прихожу, срочно – три дня дали на сдачу, всё с молотка бросили, что бросили, в общем, с чемодана меня забрали, квартиру не сдали, соседям оставили, сказали им: «Там контейнер соберёте, вещи все»… Соседи – Черкасские были, начфин полка; они были в одном доме с её родителями. В общем, приезжаем мы в Москву с женой, а тогда на такси ездили, денег хватало у нас, некоторые на Сахалин приезжали, чтобы накопить на машину и купить, а я – каждый год в отпуск, даже брал и за свой счёт. Марина родилась… мы с женой приехали на Сахалин – она беременна была, я с начальником бронетанковой службы, он как раз заменялся… кстати, пьяница был страшный: он здесь, в Черкассах, подполковником был, Саенко его фамилия, жена его директор школы, а моя в интернате работала, а так была замдиректора интерната… ну, мы тоже дружили, всё-таки с Черкасс, а папа у неё КГБ-истом был в Киеве, не знаю, какую должность занимал, но серьёзная должность у него была в КГБ. А командир полка выпивал, хотя у него техника была прекрасная, он много работал… ну, выпивал, ну, и зампотех наш выпивал хорошо, жена зампотеха подгуливала, она медсестрой была на Сахалине… – Дай мне пистолет. Я – начальник штаба, без моего распоряжения пистолет – никак. – А зачем? – Да… хочу пострелять. Ну, мы давали… так… захотел там пострелять – патроны выпишу там сколько надо: иди, стреляй. Я, дурак, взял и дал, а он хотел убить жену! В общем, вовремя мы спохватились, забрали у него… А Кыница был у нас зампотылу, молдаванин – он без жены жил. Он всех баб переебал там! Пайки давали, а бабы к нему – «сю-сю-сю»… он там её трахнет, хороший паёк даст, оце таке, и прекрасно он там. А с Любашей этой, говорит – когда-то легли спать на одной кровати… – это уже он мне рассказал… – тут этот спит пьяный, Любаша посередине легла, говорит, что ей холодно, оттуда дует… в общем, говорит, что Любаша ему ночью: «Иди сюда» – и натянула. С Любашей – при всех?! – как ты?! Муж рядом… «Бочком», – говорит, это самое… Они где-то с Белозёрья здесь, недалеко деревня есть, ну, не могу их найти, где-то в России у них квартира была… в общем, остался, наверное, в «Федерации»: нету следов. Кстати, я уже получил подполковника, а он ещё майором ходил, никак не мог получить, академию закончил, всё, и… Потом Третьяк там приезжал, я тоже помню за командира полка – Третьяка, на Сахалине, как пуговицы начал давить в парке… …я прибежал за технологическую линию, а он мне как палец в пуговицу воткнул, и давит мне – боль такая! А он – Герой СоцТруда, командующий, главком Ставки. И всё на меня: «Вот ты ж мне людей не давал, теперь твоя тут задача такая-то…» Боксы тут не построил, не успел, в график не укладывался, и опять за командира полка получил, я ж кругом получал за командира полка. В общем, приехали в Москву, генеральный штаб, на собеседование, подтверждают: в одну из развивающихся стран, с семьёй на три года. «Идите в сухопутные войска». Еду в сухопутные войска… если Вы видели фильм «Офицеры» – жена сидит под штабом. Вот у меня так же жена сидит под штабом, а я ж туда пошёл. Нас собралось человек так шестьдесят, Язов – уже министр обороны (то я там был на беседе, когда он Ставкой командовал, а теперь он уже министр обороны, 1986-й год). И начинается, зачитывают: то в одну страну, то в другую страну, то ещё куда-то, а в основном все в Афганистан… в Афган, в Афган, советниками в Афган… доходит до меня – Ангола. «Едете в воюющую страну, будете воевать». Многие, знаете, выходили оттуда – и выкидывали партийные билеты, а не-коммунистов уже не посылали: и пересечение границы, и… в общем, уже когда отъезжать – «Потерял партийный билет». Возвращали назад, там впоследствии из партии исключали, и, соответственно, карьеры уже никакой нету: «не хотели ехать? Ну, кто воевать хотел?» – А Вы знали, что там в Анголе происходит? До этого долетали к Вам какие-то слухи? – Нет, ничего не знал. Я вообще не касался этого. Выхожу – и жене говорю: – В Анголу, один, и на два года, и без отпуска, и вообще… Она говорит: – Откажись. Я говорю: – Ты что, как я откажусь… Ну как я откажусь?! Это же меня сейчас уволят из армии – всё, конец! Я говорю: – Поеду. Что будет – то будет. В общем, нас месяца, наверное, два или три обучали в Москве, тренировали, уколы делали… нам сказали: «Вы едете в такую страну, где ничего нету; вот как в поле приехали – и начинаете от этого плясать. Берите с собой спички, соль, всякую вот эту херню берите, кто курит – сигареты берите с собой; в общем, всё берите… ну, керосин с собой не повезёте, а всякие керосинки и так далее – да. Лекарства берите с собой, шприцы берите с собой, там ни врачей, никого не будет, сами будете себя обслуживать». Я ей говорю, а она – в шоке… говорю: «Ну а что, поеду – будь что будет». В общем, перед отъездом она меня ещё в театр сводила, во Дворец Съездов мы сходили… и то: по времени мне на самолёт уходить нужно, мы первый акт посидели, а потом уходить – а нас не выпускают, КГБ там кодлом стоит… я говорю: – На самолёт! Показываю им билеты… Вот я там чёрную икру ел! На Сахалине – красной – я вот так наелся! А чёрной – нету. Первый раз чёрную икру ел там, в кремлёвском этом самом… в буфет зашёл с ней, поели… Ну, сеструха приехала меня провождать, целый чемодан привезла… она же в сфере медицины работала, а тогда же одноразовых этих шприцов не было… вот эти, что в них варить, кипятить, целый чемодан всякой чехни! Кучу нам прививок наделали, в общем… переодели нас: вместо формы выдали гражданскую форму: нас как завели на склады! Ну и допустим, определили, сколько наша форма стоит. Вот положена тебе, положим, форма, сколько она стоит – вот на эту сумму ты мог взять гражданскую. Мы надели, я костюм взял, какую-то подстёжку на меху, кепку – таких вообще не было! Такие красивые – с блямбой такой… ну, в общем, иностранец настоящий. – Это гражданская одежда без каких-либо опознавательных знаков? – Да. У нас забрали партийные билеты, оставили в ЦК партии, забрали все документы, выдали нам синие паспорта – «загран», и мы поехали. Прилетаем – это декабрь 1986-го года – прилетаю я в Анголу… а там лютая жара в это время! Ну, одежду с себя сняли, сразу по-летнему… как открыли люк самолёта – как пыхнуло это жарище – кошмар! А там же кондиционер был. Ну, нас там встретили, в Луанде, автобус за нами пришёл, привезли миссию военную, покормили, распределили по номерам, потом собеседование. Приходит начальник управления кадров, полковник, и начинает нам рассказывать: как тут быть, как себя вести, как в каких ситуациях действовать, если кто-то заболел… «вы же понимаете, что ни к кому нельзя обратится: к иностранцам нельзя – это с вас такие деньги вытянут, не рассчитаетесь потом никогда в жизни; одним словом – нельзя болеть, ничего»… Поднимают: «Ты туда, ты туда-то, ты хороший – туда где бананы и апельсины и всякие ананасы, ты едешь туда – тебе повезло, (и меня поднимают) – а ты едешь в Cuito Cuanavale»… Самые ожесточённые бои уже шли, там уже шли обстрелы и так далее. Говорят: – Ты знаешь, вот тебя мы никак не можем отправить, ты пока поживёшь, переодевайся. Нам выдали форму, вооружили нас, оружие мы у себя в бригаде взяли, а ещё он мне сказал: – Сдайте фотографии. Я говорю: – Мы уже по семнадцать фотографий сдали. Он говорит: – Я же ваши трупы должен отличить! Представляете?! Мы необстрелянные люди – а нам такие вещи говорят… мы в шоке были там. – А это кто сказал? – Начальник управления кадров. И добавил: – А тебе, Чирков – твоего предшественника вывезти никак не можем, не можем посадить вертолёт, обстрелы идут, жди… как только – так сразу вперёд! Ну а мы же с собой набрали… нам сказали: «Водку возьмите с собой», там две бутылки водки можно было, две бутылки вина или три можно было привезти, селёдку, сказали, обязательно… я банку селёдки взял и чёрный хлеб. Я сижу, тут меня срочно вызывают и говорят: – Прилетел твой предшественник. Он прибегает – весь заросший, грязный, в «фапле» – кубинская одежда (это с Анголы я привез, в такой форме мы ходили). – Кто такой? Говорю: – Я. – Ну, тебе не повезло: слава Богу, я вырвался живой, но тебе – не повезло. Не знаю, как ты там будешь, бои идут – головы нельзя поднять, страшное! Говорю: – Что ж, чему быть, того не миновать. – Так, водку привёз? – Я ж для ребят… – Давай сюда. Мы с ним выпили одну бутылку, говорю: – Селёдку я везу туда. Хлеба поели немножко… – Ну всё (с пояса снимает): нА тебе портупею офицерскую (китайский был такой кинжал, нож, это была суперфинка, но её же не провезёшь никак!), мы тут друг другу «по наследству» передаём сменщикам. Ну всё… я тут форму получил, он мне ещё свою форму дал… говорит: – Пока ты получишь – нА тебе. Прилетаю я в Менонге… Менонге – это штаб округа. Шестой округ у нас был. Я там недолго: даже не ночевали… день походил… ну, в округе – там с жёнами жили, там ещё как таковой войны не было у них… ну, так – нормально. Кубинцы охраняли. Там «ограниченный контингент» был. Как в Афганистане, только – кубинский «ограниченный контингент». В общем, тут уже самолёт: Ан-12, «Андозер»… так называли его по-португальски на Cuito Cuanavale. Ну, я на самолёт этот, прилетаю на Cuito, никто меня там не встречает, никому я там на фиг не нужен, это уже декабрь 1986-го, ну, там миссия наша, практически на аэродроме жили… В общем, с кем-то я там доехал в Cuito… кстати, в интернете можно посмотреть фильм, называется «Нас тут быть не должно»: там как раз снималась вся наша бригада, именно там всё снималось… ну, меня там нету нигде в фильме, но в принципе там всё как раз так. Дом мой там есть, показывают… потом разбомбили этот дом весь… но я живой остался, хоть и побитый и в осколках. – |