Дисциплине Истории и философия науки
 Скачать 1.88 Mb.
|
|
^. Но не только в этих, в общем-то внешних по отношению к науке, социальных обстоятельствах заключалась причина того, что античная наука не смогла открыть для себя экспериментального метода и ис- пользовать его для постижения природы. Описанные социальные предпосылки в конечном счете не прямо и непосредственно определя- ли облик античной науки, а влияли на нее опосредованно, через миро- воззрение, выражавшее глубинные менталитета античной культуры. Возникновение естествознания Важно зафиксировать, что сама идея экспериментального исследова- ния неявно предполагала наличие в культуре особых представлений о природе, о деятельности и познающем субъекте, представлений, ко- торые не были свойственны античной культуре, но сформировались значительно позднее, в культуре Нового времени. Идея эксперимен- тального исследования полагала субъекта в качестве активного нача- ла, противостоящего природной материи, изменяющего ее вещи пу- тем силового давления на них. Природный объект познается в эксперименте потому, что он поставлен в искусственно созданные ус- ловия и только благодаря этому проявляет для субъекта свои невиди- мые сущностные связи. Недаром в эпоху становления науки Нового времени в европейской культуре бытовало широко распространенное сравнение эксперимента с пыткой природы, посредством которой ис- следователь должен выведать у природы ее сокровенные тайны. Природа в этой системе представлений воспринимается как осо- бая композиция качественно различных вешей, которая обладает свойством однородности. Она предстает как поле действия законосо- 134 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении образных связей, в которых как бы растворяются неповторимые ин- дивидуальности вещей. Такое понимание природы выражалось в культуре Нового време- ни категорией «натура». Но у древних греков такого понимания не было. У них универсалия «природа» выражалась в категориях «фю- сис» и «космос». Фюсис обозначал особую, качественно отличную специфику каждой вещи и каждой сущности, воплощенной в вещах. Это представление ориентировало человека на постижение вещи как качества, как оформленной материи, с учетом ее назначения, цели и функции. Космос воспринимался в этой системе мировоз- зренческих ориентации как особая самоцельная сущность со своей природой. В нем каждое отдельное «физически сущее» имеет опре- деленное место и назначение, а весь Космос выступает в качестве совершенной завершенности 17 Как отмечал А.Ф. Лосев, нескончаемое движение Космоса пред- ставлялось античному мыслителю в качестве своеобразного вечного возвращения, движения в определенных пределах, внутри которых постоянно воспроизводится гармония целого, и поэтому подвижный и изменчивый Космос одновременно мыслился как некоторое скульптурное целое, где части, дополняя друг друга, создают завер- шенную гармонию. Образ вечного движения и изменения сочетался в представлениях греков с идеей шарообразной формы (космос почти всеми философами уподоблялся шару) 18 . А.Ф. Лосев отмечал глубин- ную связь этих особых смыслов универсалии «природа» с самими ос- нованиями полисной жизни, в которой разнообразие и динамика хо- зяйственной деятельности и политических интересов различных социальных групп и отдельных граждан соединялись в целое граждан- ским единством свободных жителей города-государства 19 . В идеале полис представлялся как единство в многообразии, а реальностью та- кого единства полагался Космос. Природа для древнего грека не была обезличенным, неодушевленным веществом, она представлялась жи- вым организмом, в котором отдельные части — вещи — имеют свои назначения и функции. Поэтому античному мыслителю была чужда идея постижения мира путем насильственного препарирования его частей и их изучения в несвободных, несвойственных их естественно- му бытию обстоятельствах. В его представлениях такой способ иссле- дования мог только нарушить гармонию Космоса, но не в состоянии был обнаружить эту гармонию. В связи с чем постижение Космоса, задающего цели всему «физически сущему», может быть достигнуто только в умозрительном созерцании, которое расценивалось как глав- ный способ поиска истины. Знание о природе (фюсис) древние греки противопоставляли зна- нию об искусственном (тэхне). Античности, как и сменившему ее ев- ропейскому Средневековью, было свойственно резкое разграничение природного, естественного и технического, искусственного. Механи- ка в античную эпоху не считалась знанием о природе, а относилась только к искусственному, созданному человеческими руками. И если мы расцениваем опыты Архимеда и его механику как знание о зако- нах природы, то в античном мире оно относилось к «тэхне», искус- ственному, а экспериментирование не воспринималось как путь по- знания природы. Теоретическое естествознание, опирающееся на метод экспери- мента, возникло только на этапе становления техногенной цивилиза- ции. Проблематика трансформаций культуры, которые осуществля- лись в эту эпоху, активно обсуждается в современной философской и культурологической литературе 20 . Не претендуя на анализ этих транс- формаций во всех аспектах, отметим лишь, что их основой стало но- вое понимание человека и человеческой деятельности, которое было вызвано процессами великих преобразований в культуре переломных эпох — Ренессанса и перехода к Новому времени. В этот историчес- кий период в культуре складывается отношение к любой деятельнос- ти, а не только к интеллектуальному труду как к ценности и источни- ку общественного богатства. Это создает новую систему ценностных ориентации, которая на- чинает просматриваться уже в культуре Возрождения. С одной сторо- ны, утверждается, в противовес средневековому мировоззрению, но- вая система гуманистических идей, связанная с концепцией человека как активно противостоящего природе в качестве мыслящего и дея- тельного начала. С другой стороны, утверждается интерес к познанию природы, которая рассматривается как поле приложения человечес- ких сил. Уже в эпоху Возрождения начинает складываться новое по- нимание связи между природным, естественным и искусственным, создаваемым в человеческой деятельности. Традиционное христиан- ское учение о сотворении мира Богом получает здесь особое истолко- вание. По отношению к божественному разуму, который создал мир, природа рассматривается как искусственное. Деятельность же челове- ка истолковывается как своеобразное подобие в малых масштабах ак- тов творения. И основой этой деятельности полагается подражание природе, распознавание в ней разумного начала (законов) и следова- ние осмысленной гармонии природы в человеческих искусствах — науке, художественном творчестве, технических изобретениях. Цен- ность искусственного и естественного уравниваются, а разумное из- 136 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении менение природы в человеческой деятельности выступает не как не- что противоречащее ей, а как согласующееся с ее естественным уст- ройством. Именно это новое отношение к природе было закреплено в категории «натура», что послужило предпосылкой для выработки принципиально нового способа познания мира: возникает идея о воз- можности ставить природе теоретические вопросы и получать на них ответы путем активного преобразования природных объектов. Новые смыслы категории «природа» были связаны с формирова- нием новых смыслов категорий «пространство» и «время», что также было необходимо для становления метода эксперимента. Средневе- ковые представления о пространстве как качественной системе мест и о времени как последовательности качественно отличных друг от дру- га временных моментов, наполненных скрытым символическим смыслом, были препятствием на этом пути. Как известно, физический эксперимент предполагает его принци- пиальную воспроизводимость в разных точках пространства и в разные моменты времени. Понятно, что физические эксперименты, поставлен- ные в одной лаборатории, могут быть повторены в других лабораториях, независимо от их местоположения (при прочих равных условиях). Если бы такой воспроизводимости не существовало, то и физика как наука была бы невозможна. Это же касается и воспроизводимости экспери- ментов во времени. Если бы эксперимент, осуществленный в какой-ли- бо момент времени, нельзя было бы принципиально повторить в другой момент времени, никакой опытной науки не существовало бы. Но что означает это, казалось бы, очевидное требование воспроиз- водимости эксперимента? Оно означает, что все временные и про- странственные точки должны быть одинаковы в физическом смысле, т.е. в них законы природы должны действовать одинаковым образом. Иначе говоря, пространство и время здесь полагаются однородными. Однако в средневековой культуре человек вовсе не мыслил про- странство и время как однородные, а полагал, что различные про- странственные места и различные моменты времени обладают разной природой, имеют разный смысл и значение. Такое понимание пронизывало все сферы средневековой культуры — обыденное мышление, художественное восприятие мира, религиозно- теологические и философские концепции, средневековую физику и ко- смологию и т.п. Оно было естественным выражением системы социаль- ных отношений людей данной эпохи, образа их жизнедеятельности 21 В частности, в науке той эпохи оно нашла свое выражение в пред- ставлениях о качественном различии пространства земного и небес- ного. В мировоззренческих смыслах средневековой культуры небес- Генезис научного познания 137 ное всегда отождествлялось со «святым» и «духовным», а земное — с «телесным» и «греховным». Считалось, что движения небесных и зем- ных тел имеют принципиальное различие, поскольку эти тела при- надлежат к принципиально разным пространственным сферам. Радикальная трансформация всех этих представлений началась уже в период Возрождения. Она была обусловлена многими социальными факторами, в том числе влиянием на общественное сознание Великих географических открытий, усиливающейся миграцией населения в эпоху первоначального накопления, когда разорившиеся крестьяне сгонялись с земли, разрушением традиционных корпоративных свя- зей и размыванием средневекового уклада жизни, основанного на жесткой социальной иерархии. Показательно, что новые представления о пространстве возникали и развивались с начала Возрождения в самых разных областях культу- ры: в философии (концепция бесконечности пространства Вселенной у Дж. Бруно), в науке (система Н. Коперника, которая рассматривала Землю как планету, вращающуюся вокруг Солнца, и тем самым уже стирала резкую грань между земной и небесной сферами), в области изобразительных искусств, где возникает концепция живописи как «окна в мир» и где доминирующей формой пространственной органи- зации изображаемого становится линейная перспектива однородного евклидова пространства. Все эти представления, сформировавшиеся в культуре Ренессанса, утверждали идею однородности пространства и времени и тем самым создавали предпосылки для утверждения метода эксперимента и со- единения теоретического (математического) описания природы с ее экспериментальным изучением. Они во многом подготовили перево- рот в науке, осуществленный в эпоху Галилея и Ньютона и завершив- шийся созданием механики как первой естественнонаучной теории. Показательно, что одной из фундаментальных идей, приведших к ее построению, была сформулированная Галилеем эвристическая программа — исследовать закономерности движения природных объ- ектов, в том числе и небесных тел, анализируя поведение механичес- ких устройств (в частности, орудий Венецианского арсенала). В свое время Нильс Бор высказал мысль, что новая теория, которая вносит переворот в прежнюю систему представлений о мире, чаще все- го начинается с «сумасшедшей идеи». В отношении Галилеевой про- граммы это вполне подошло бы. Ведь для многих современников это была действительно сумасшедшая идея — изучить законы движения, которым подчиняются небесные тела, путем экспериментов с механи- ческими орудиями Венецианского арсенала. Но истоки этой идеи ле- 138 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении жали в предыдущем культурном перевороте, когда преодолевались прежние представления о неоднородном пространстве мироздания, санкционировавшие противопоставление небесной и земной сфер. Кстати, продуктивность Галилеевой программы была продемон- стрирована в последующий период развития механики. Традиция, идущая от Галилея и Гюйгенса к Гуку и Ньютону, была связана с по- пытками моделировать в мысленных экспериментах с механическими устройствами силы взаимодействия между небесными телами. На- пример, Гук рассматривал вращение планет по аналогии с вращением тела, закрепленного на нити, а также тела, привязанного к вращаю- щемуся колесу. Ньютон использовал аналогию между вращением Лу- ны вокруг Земли и движением шара внутри полой сферы. Характерно, что именно на этом пути был открыт закон всемирно- го тяготения. К формулировке Ньютоном этого закона привело сопо- ставление законов Кеплера и получаемых в мысленном эксперименте над аналоговой механической моделью математических выражений, характеризующих движение шара под действием центробежных сил 2 2 Теоретическое естествознание, возникшее в ту историческую эпоху, предстало в качестве второй (после становления математики) важней- шей вехи формирования науки в собственном смысле этого слова Формирование технических и социально-гуманитарных наук В качестве последующих исторически значимых этапов науки, опре- деливших ее развитие и функции в культуре, можно выделить станов- ление технических и социально-гуманитарных наук. Их становление как особых подсистем опытной науки (наряду с естествознанием) также имело социокультурные предпосылки. Оно происходило в эпо- ху вступления техногенной цивилизации в стадию индустриализма и знаменовало обретение наукой новых функций — быть производи- тельной и социальной силой. К концу XVIII — началу XIX столетия наука окончательно стано- вится бесспорной ценностью цивилизации. Она все активнее участву- ет в формировании мировоззрения, претендуя на достижение объек- тивно истинного знания о мире, и вместе с тем все отчетливее обнаруживает прагматическую ценность, возможность постоянного и систематического внедрения в производство своих результатов, кото- рые реализуются в виде новой техники и технологии. Примеры ис- пользования научных знаний в практике можно обнаружить и в пред- шествующие исторические периоды, что давало импульсы к осмыслению практической значимости науки (вспомним известное Генезис научного познания 139 изречение Бэкона: «Знание — сила»). И все же использование резуль- татов науки в производстве в доиндустриальные эпохи носило скорее эпизодический, чем систематический характер. В конце XVIII — первой половине XIX в. ситуация радикально ме- няется. К. Маркс справедливо отмечал, что «научный фактор впервые сознательно и широко развивается, применяется и вызывается в та- ких масштабах, о которых предшествующие эпохи не имели никакого понятия» 23 . Индустриальное развитие поставило достаточно сложную и многоплановую проблему: не просто спорадически использовать отдельные результаты научных исследований в практике, но обеспе- чить научную основу технологических инноваций, систематически включая их в систему производства. Именно в этот исторический период начинается процесс интенсив- ного взаимодействия науки и техники и возникает особый тип соци- ального развития, который принято именовать научно-техническим прогрессом. Потребности практики все отчетливее обозначали тенден- ции к постепенному превращению науки в непосредственную произво- дительную силу. Внедрение научных результатов в производство в рас- ширяющихся масштабах становилось основной характеристикой социальной динамики, а идея социального прогресса все отчетливее связывалась с эффективным технологическим применением науки. Важную роль в развитии науки, в частности в формировании но- вых отраслей знания, сыграло развитие крупной машинной индуст- рии, пришедшей на смену мануфактурному производству. Не случай- но в тех странах, где капитализм приобретал более развитые формы, наука получала преимущества в развитии. Внедрение ее результатов в производство все чаще рассматривалось как условие получения при- были производителями, как свидетельство силы и престижа государ- ства. Ценность науки, ее практическая полезность, связанная с извле- чением дивидендов, отчетливо начинали осознаваться теми, кто вкладывал средства в проведение исследований. Расширяющееся применение научных знаний в производстве сформировало общественную потребность в появлении особого слоя исследований, который бы систематически обеспечивал приложение фундаментальных естественнонаучных теорий к области техники и технологии. Как выражение этой потребности между естественнона- учными дисциплинами и производством возникает своеобразный по- средник — научно-теоретические исследования технических наук 2 4 Их становление в культуре было обусловлено по меньшей мере двумя группами факторов. С одной стороны, они утверждались на ба- зе экспериментальной науки, когда для формирования технической 140 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении теории оказывалось необходимым наличие своей «базовой» естест- веннонаучной теории (во временном отношении это был период XVIII—XIX вв.)- С другой стороны, потребность в научно-теоретиче- ском техническом знании была инициирована практической необхо- димостью, когда при решении конкретных задач инженеры уже не могли опираться только на приобретенный опыт, а нуждались в науч- но-теоретическом обосновании создания искусственных объектов, которое невозможно осуществить, не имея соответствующей техниче- ской теории, разрабатываемой в рамках технических наук 25 Технические науки не являются простым продолжением естест- вознания, прикладными исследованиями, реализующими концепту- альные разработки фундаментальных естественных наук. В развитой системе технических наук имеется свой слой как фундаментальных, так и прикладных знаний, и эта система имеет специфический пред- мет исследования. Таким предметом выступает техника и технология как особая сфера искусственного, создаваемого человеком и сущест- вующего только благодаря его деятельности. С точки зрения современных представлений об эволюции Вселен- ной, возникновение человека и общества открывает особую линию эволюции, в которой формируются объекты и процессы, чрезвычайно маловероятные для природы, практически не могущие в ней возник- нуть без целенаправленной человеческой активности. Природа не со- здает ни колеса, ни двигателя внутреннего сгорания, ни ЭВМ на крис- татлах — все это продукты человеческой деятельности. Вместе с тем все созданные человеком предметы и процессы возможны только тогда, когда порождающая их деятельность соответствует законам природы. Идея законов природы выступает тем основанием, которое, сохра- няя представление о специфике естественного и искусственного, свя- зывает их между собой. Сама же эта идея исторически сформирова- лась в качестве базисного мировоззренческого постулата и ценности в эпоху становления техногенной цивилизации. Она выражала новое понимание природы и места человека в мире, отличное от представ- лений, свойственных большинству традиционных культур. Нераз- рывно связанное с этой мировоззренческой идеей представление об относительности разделения искусственного и естественного было одной из предпосылок не только становления естествознания, но и последующего формирования технических наук. Первые образцы научных технических знаний, связанных с приме- нением открытых естествознанием законов при создании новых тех- нологий и технических устройств, возникли уже на ранних стадиях развития естественных наук. Классическим примером может служить Генезис научного познания 141 конструирование X. Гюйгенсом механических часов. Гюйгенс опирает- ся на открытые Галилеем законы падения тел, создает теорию колеба- ния маятника, а затем воплощает эту теорию в созданном техническом устройстве 26 . Причем между теоретическими знаниями механики (за- коном падения тел и законом колебания идеального маятника), с од- ной стороны, и реальной конструкцией маятниковых часов, с другой, Гюйгенс создает особый слой теоретического знания, в котором зна- ния механики трансформируются с учетом технических требований создаваемой конструкции. Этот слой знания (разработанная Гюйген- сом теория изохронного качания маятника как падения по циклоиде, обращенной вершиной вниз) можно интерпретировать в качестве од- ного из первых образцов локальной технической теории. Что же каса- ется систематической разработки технических теорий, то она началась позднее, в эпоху становления и развития индустриального машинного производства. Его потребности, связанные с тиражированием и моди- фикацией различных технических устройств, конструированием их новых видов и типов, стимулировали формирование и превращение инженерной деятельности в особую профессию, обслуживающую про- изводство. В отличие от технического творчества в рамках ремеслен- ного труда, эта деятельность ориентировала на систематическое при- менение научных знаний при решении технических задач. Развитие инженерной деятельности в XIX и XX вв. привело к диффе- ренциации ее функций, их выделению в относительно самостоятельные специализации: проектирование, конструирование, обслуживание тех- нических устройств и технологических процессов. С развитием инже- нерной деятельности усложнялось научное техническое знание. В нем сформировались эмпирический и теоретический уровни; наряду с при- кладными техническими теориями возникли фундаментальные. Их ста- новление было стимулировано не только прогрессом естествознания, но прежде всего потребностями инженерной практики. Характерным примером в этом отношении может служить формирование теории ма- шин и механизмов. Первые шаги к ее созданию были сделаны еще в эпоху первой промышленной революции и связаны с задачами констру- ирования относительно сложных машин (подъемных, паровых, ткац- ких, прядильных и т.д.). Их разработка основывалась на использовании в качестве базисных компонентов так называемых простых машин (блок, ворот, винт, рычаг и т.п.), исследование которых было важным исходным материалом открытия законов механики (программа Гали- лея). Но в процессе конструирования выяснялось, что работа большин- ства сложных машин предполагает преобразование движения с измене- нием его характера, направления и скорости. Поэтому главная проблема 142 Diaea 2. Научное познание в социокультурном измерении состояла не столько в выделении «простых машин» в качестве компо- нентов сложных, сколько в разработке теоретических схем их состыков- ки и преобразования присущих им типов движения 27 . Потребности ре- шения этой проблемы постепенно привели к созданию вначале отдельных теоретических моделей, а затем и фундаментальной теории машин и механизмов. Разработка последней была завершена в первой половине XX в. (В.А. Ассур, В.В. Добровольский, И.И. Артоболев- ский) 2 8 . Характерной ее особенностью стало не только создание мето- дов расчета существующих типов машин и механизмов, но и предсказа- ние принципиально новых типов, еще не применявшихся в практике (подобно тому как периодическая система элементов, созданная Д.И. Менделеевым, предсказала существование еще не открытых хими- ческих элементов, фундаментальная теория машин и механизмов пред- сказывала принципиально новые семейства механических устройств, до ее создания неизвестных практическому конструированию). Возникая на стыке естествознания и производства, технические науки все яснее обозначали свои специфические черты, отличающие их от естественнонаучного знания. Они обретали свое предметное по- ле, формировали собственные средства и методы исследования, свою особую картину исследуемой реальности, т.е. все то, что позволяет го- ворить о становлении определенной научной дисциплины. Сформировавшись, технические науки заняли прочное место в си- стеме развивающегося научного знания, а технико-технологические инновации в производстве все в большей мере стали основываться на применении результатов научно-технических исследований. И если раньше наука, как отмечал Дж. Бернал, мало что давала промышлен- ности, то с утверждением технических наук ситуация изменилась. Они стали не только обеспечивать потребности развивающейся тех- ники, но и опережать ее развитие, формируя схемы возможных буду- щих технологий и технических систем. Технические науки вместе с техническим проектированием начи- ная с середины XIX столетия стали выступать связующим звеном между естественнонаучными дисциплинами, с одной стороны, и про- изводственными технологиями — с другой. Эпоха индустриализма создала предпосылки не только для возник- новения технических дисциплин в качестве особой области научного знания. В этот же исторический период начинает складываться систе- ма социально-гуманитарных наук. Как и другие науки, они имели свои истоки еще в древности, в накапливаемых знаниях о человеке, различ- ных способах социального поведения, условиях воспроизводства тех или иных социальных общностей. Но в строгом смысле слова социаль- ные и гуманитарные науки конституировались в XIX столетии, когда в культуре техногенной цивилизации отчетливо оформилось отношение к различным человеческим качествам и к социальным феноменам как к объектам управления и преобразования. Отношение к любым иссле- дуемым явлениям и процессам как к объектам служит одним из обяза- тельных условий научного способа познания, в том числе и социаль- но-гуманитарного. Поэтому его предпосылками было формирование практик и типов дискурса, в которых человек, его качества, его дея- тельность и социальные связи предстают как особые объекты целера- ционального действия. Именно в эпоху индустриализма объектно- предметное отношение к человеку и человеческим общностям становится доминирующим в техногенной культуре. В это время окон- чательно оформляется приоритетный статус «отношений вешной за- висимости», которые подчиняют себе и ограничивают сферу «отноше- ний личной зависимости», выступавших основой организации социальной жизни в традиционных обществах. Главным фактором та- кой смены социально-культурных приоритетов стало всеохватыва- ющее развитие товарно-денежных отношений, когда капиталистиче- ский рынок превращал различные человеческие качества в товары, имеющие денежный эквивалент. К. Маркс одним из первых проанали- зировал процессы и социальные последствия опредмечивания челове- ческих качеств в системе отношений развитого капиталистического хозяйства. Он интерпретировал эти процессы как отчуждение, порож- дающее неподвластные человеку социальные силы и превращающее людей в объекты социального манипулирования. Сходные мысли позднее развивал Г. Зиммель. Отталкиваясь от идей Маркса, он раз- работал свою философскую концепцию денег, в которой главное внимание уделялось социально-психологическим аспектам денеж- ных отношений, их влиянию на духовную жизнь людей. Деньги рас- сматривались Зиммелем не только как феномен экономической жиз- ни общества, но как универсальный способ обмена, определяющий характер отношений и общения в самых различных областях челове- ческой жизнедеятельности. Зиммелем была высказана мысль о зна- ково-символической роли денег и их функционировании как особо- го культурного феномена, опосредующего отношения людей 2 9 Комментируя книгу Г. Зиммеля «Философия денег», современный французский психолог Серж Московичи писал: «Зиммель не открыл деньги. Тем не менее он первым охватил во всей полноте философию культуры, рожденной ими, и первым сформулировал целостную теорию их власти». Эта власть проявлялась в самых различных сферах человече- ского бытия. Она фиксировала дистанцию между предметом и потреб- 144 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении ляющим его человеком. Именно благодаря деньгам как посреднику не только материальные предметы, но и духовные сущности, идеи и цен- ности «становятся миром столь же автономным и объективным, как и мир физический». Деньги «раздробляют и стерилизуют, как нечто ме- шающее им, тот тип человеческих связей, в основе которого лежит смесь чувств и интересов, превращают личные отношения в безличные, при которых человек становится вещью для другого человека» 30 И еще на одно свойство денег обращает особое внимание Зиммель: на их способность превращать индивидуально неповторимые вещи, состоя- ния, человеческие качества в количественные, калькулируемые объекты; После работ Маркса и Зиммеля эти идеи были развиты М. Вебером в рамках его концепции духа капитализма. Вебер особо подчеркивал роль идеала целерационального действия в становлении и функцио- нировании новой цивилизации, зародившейся в эпоху Ренессанса и Реформации. Этот идеал предполагал особый тип рациональности, ос- нованной на принципах объективности, законодательного регулиро- вания, планирования и расчета. Новая рациональность включалась в самые различные области человеческой жизнедеятельности, органи- зуя экономику, право, науку, искусство, повседневную жизнь людей. Отношение к человеку как к предмету рациональной регуляции ха- рактеризовало огромное многообразие практик, сложившихся в исто- рическую эпоху становления и развития техногенной цивилизации. В знаменитых исследованиях М. Фуко, посвященных формированию клиники, истории тюрьмы, истории сексуальности, достаточно убеди- тельно показано, что во всех этих, на первый взгляд малосвязанных между собой сферах человеческой жизни реализовался некоторый об- щий принцип «знания-власти». Человек выступал здесь как предмет, который нужно исследовать и рационально регулировать. Фуко пока- зывает, как это отношение проявлялось в исторически возникающей организации надзора и контроля в тюрьмах, в системе обезличенного наказания от имени закона, в правилах внутреннего распорядка тю- рем, больниц, учебных заведений, в самой их архитектуре и планиров- ке внутреннего пространства. К этому же классу феноменов, выступа- ющих в качестве своеобразных культурных символов «знания-власти», Фуко относит практику медицинского обследования, основанную на осмотре тела, которое предстает как объект, открытый для наблюде- ния; практику тестирования и медицинской документации; публичное обсуждение проблем сексуальности; периодические смотры-экзамены в учебных заведениях, когда власть заставляет человека-объекта пуб- лично демонстрировать себя, и т.п. Такого рода практики и дискурсы формировали и закрепляли новое отношение к индивиду — как к объ- Генезис научного познания 145 е кту наблюдаемому, описываемому и регулируемому определенными правилами. Соответствующие смыслы укоренялись в мировоззренчес- ких универсалиях культуры, в понимании человека и его социального бытия, создавая предпосылки для возникновения социально-гумани- тарных наук. Как подчеркивает Фуко, с того момента, «когда «норма» заняла место «предка», а мера соответствия норме — место статуса, ко- гда место индивидуальности человека известного заняла индивидуаль- ность человека вычислимого, в этот момент и стало возможным фор- мирование наук о человеке, ибо именно тогда была запущена новая технология власти и новая политическая анатомия тела» 31 Возникновение социально-гуманитарных наук завершало форми- рование науки как системы дисциплин, охватывающей все основные сферы мироздания: природу, общество и человеческий дух. Наука об- рела привычные для нас черты универсальности, специализации и междисциплинарных связей. Экспансия науки во все новые предмет- ные области, расширяющееся технологическое и социально-регуля- тивное применение научных знаний сопровождались изменением ин- ституционального статуса науки. В конце XVIII — первой половине XIX столетия возникает дисциплинарная организация науки с прису- щими ей особенностями трансляции знаний, их применением и спо- собами воспроизводства субъекта научной деятельности. Институциональная организация науки и ее историческая эволюция Развитие естественнонаучного, технического, а вслед за ними и соци- ально-гуманитарного знания вызвало резкий рост научной информа- ции. Наука конца XVIII — первой половины XIX в. характеризовалась увеличением объема и разнообразия научных знаний, углубляющейся дифференциацией видов исследовательской деятельности и усложне- нием их взаимосвязей. Все это приводило к изменениям институцио- нальных форм научного познания. Складывалась ситуация, при кото- рой ученому все труднее было овладевать накопленной научной информацией, необходимой для успешных исследований. Если вос- пользоваться терминологией М.К. Петрова, можно сказать, что для конкретного человека достаточно отчетливо определились новые пре- делы «информационной вместимости», связанные как с физиологиче- скими, так и с ментальными ограничениями человека 32 Век энциклопедистов постепенно уходил в прошлое. Чтобы про- фессионально владеть научной информацией, необходимо было ог- раничить сферы исследования и организовать знания в соответствии с возможностями «информационной вместимости» индивида. Все 1 0-959 146 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении это с неизбежностью вело к специализации знания. Исследователь постепенно становился специалистом в одной, порой достаточно уз- кой, области знания, становясь «сторонним наблюдателем» в других сферах исследования и не претендуя на всеобъемлющее знание. На- растающая специализация способствовала оформлению предметных областей науки, приводила к дифференциации наук, каждая из кото- рых не претендовала на исследование мира в целом и построение не- кой обобщенной картины мира, а стремилась вычленить свой пред- мет исследования, отражающий особый фрагмент или аспект реальности. Фрагментация мира сопровождалась своеобразным расщеплением ранее синкретической деятельности ученого-исследователя на мно- жество различных деятельностей, каждая из которых осуществлялась особым исследователем в соответствии с принципом «информацион- ной вместимости». То, что раньше осуществлял отдельный мысли- тель, теперь предполагает усилия коллективного субъекта познания. Отсюда возникала необходимость в поиске новых форм трансляции знания в культуре, а также новом типе воспроизводства субъекта на- учной деятельности. В науке XVII столетия главной формой закрепления и трансляции знаний была книга (манускрипт, фолиант), в которой должны были излагаться основополагающие принципы и начала «природы вещей». Она выступала базисом обучения, дополняя традиционную систему непосредственных коммуникаций «учитель—ученик», обеспечиваю- щих передачу знаний и навыков исследовательской работы от учите- ля его ученикам. Одновременно книга выступала и главным сред- ством фиксации новых результатов исследования природы. Перед ученым XVII столетия стояла весьма сложная задача. Ему недостаточно было получить какой-либо частный результат (решить частную задачу), в его обязанности входило построение целостной картины мироздания, которая должна найти свое выражение в доста- точно объемном фолианте. Ученый был обязан не просто ставить от- дельные опыты, но заниматься натурфилософией, соотносить свои знания с существующей картиной мира, внося в нее соответствующие изменения. Так работали все выдающиеся мыслители того времени — Галилей, Ньютон, Лейбниц, Декарт и другие. В то время считалось, что без обращения к фундаментальным осно- ваниям нельзя дать полного объяснения даже частным физическим яв- лениям. Не случайно Декарт в письме к М. Мерсенну писал: «Я охотно ответил бы на Ваши вопросы, касающиеся пламени свечи и других подобных вещей, но предвижу, что никогда не смогу достаточно удов- Генезис научного познания 147 летворительно сделать это до тех пор, пока Вы не ознакомитесь со всеми принципами моей философии» 33 Однако по мере развития науки и расширения поля исследователь- ской деятельности все настоятельнее формировалась потребность в такой коммуникации ученых, которая обеспечивала бы их совместное обсуждение не только конечных, но и промежуточных результатов, не только «вечных» проблем, но и конечных и конкретных задач. Как от- вет на этот социальный запрос в XVII столетии возникает особая фор- ма закрепления и передачи знаний — переписка между учеными. Письма, которыми они обменивались, как правило, не только содер- жали сведения бытового характера, но и включали в себя результаты исследования и описание того пути, которым они были получены. Тем самым письма превращались в научное сообщение, излагающее результаты отдельных исследований, их обсуждение, аргументацию и контраргументацию. Систематическая переписка велась на латыни, что позволяло сообщать свои результаты, идеи и размышления уче- ным, живущим в самых разных странах Европы. Так возникает осо- бый тип сообщества, которое избрало письмо в качестве средства на- учного общения и объединило исследователей Европы в так называемую «Республику ученых» (La Republigue des Lettres). Перепи- ска между учеными не только выступала как форма трансляции зна- ния, но и служила еще основанием выработки новых средств исследо- вания. В частности, мысленный эксперимент, полагают, получил свое закрепление в качестве осмысленного исследовательского приема именно благодаря переписке ученых, когда в процессе описания ре- ального предмета он превращался в идеализированный объект, не со- впадающий с действительным предметом 34 Способы общения между исследователями и формы трансляции знания, возникшие в XVII столетии, обеспечивали успешное разви- тие наук этой исторической эпохи, но по мере накопления объема на- учной информации потребовалось их изменение. Уже во второй половине XVIII столетия постепенно началось уг- лубление специализации научной деятельности. В различных странах образуются сообщества исследователей-специалистов, часто поддер- живаемые общественным мнением и государством. Примером может служить сообщество немецких химиков — одно из первых националь- ных дисциплинарно ориентированных объединений исследователей, сложившееся в Германии к концу XVIII столетия. Как пишет по это- му поводу историк науки К. Хуфбауэр, «в конце XVIII столетия гер- манские химики образовали единое сообщество... Они стали отно- ситься друг к другу как к необходимым коллегам и основным 148 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении арбитрам во всем, что касается научной истины и личных достиже- ний». Коммуникации между исследователями осуществляются уже на национальном языке (а не на латыни), и в них сочетаются как личные коммуникации, так и обмен результатами исследований благодаря публикации отдельных сообщений в журнале «Химические анналы». Этот журнал сыграл особую роль в объединении немецких химиков, позволив интенсивно вести обсуждения проблем на его страницах, побуждая немецких химиков «рассматривать друг друга в качестве ос- новной аудитории», все более «ощущая свою солидарность» 35 . При- мерно такой же процесс характеризовал формирование сообществ специалистов в других областях разрастающегося массива научного знания. Ученые уже не ограничивались только перепиской между собой и публикацией книг-фолиантов как основного продукта их научной деятельности. Переписка постепенно утрачивает свой прежний статус одного из основных объединителей исследователей, а «Республика ученых» заменяется множеством национальных дисциплинарно ори- ентированных сообществ. Внутренняя коммуникация в этих сообще- ствах протекает значительно интенсивнее, чем внешняя. Место частных писем, выступающих как научное сообщение, за- нимает статья в научном журнале. Статья приобретает особую значи- мость: в отличие от книги она меньше по объему, в ней не требуется излагать всю систему взглядов, поэтому время появления ее в свет со- кращается. Но в ней не просто фиксируется то или иное знание, она становится необходимой формой закрепления и трансляции нового научного результата, определяющего приоритет исследователя. Для того чтобы новое знание вошло в культуру, необходимо его объекти- вировать, закрепить в тексте, который был бы доступен самым раз- личным исследователям. Статья успешно решает эту задачу. В этом процессе все более широкое применение находят национальные язы- ки. Прежний язык научного общения — латынь — постепенно уступа- ет место общедоступному национальному языку, который благодаря специальным терминам, особой системе научных понятий трансфор- мируется (модифицируется) в язык научной коммуникации. Он дает возможность все более широкому кругу исследователей ознакомиться с полученными научными результатами и включить их в состав соб- ственных исследований. В отличие от письма, ориентированного на конкретного человека, зачастую лично знакомого автору, статья была адресована анонимно- му читателю, что приводило к необходимости более тщательного вы- бора аргументов для обоснования выдвигаемых положений. Статья не Генезис научного познания 149 сразу приобрела все эти необходимые характеристики. Лишь к сере- дине XIX столетия (период интенсивного оформления дисциплинар- ной организации науки) статья обрела те функции, в которых она предстает в современном научном сообществе: с одной стороны, она выступает как форма трансляции знания, предполагая преемствен- ную связь с предшествующим знанием, поскольку ее написание пред- полагает указание на источники (институт ссылок), с другой, являет- ся заявкой на новое знание 3 6 Появление статьи как новой формы закрепления и трансляции знаний было неразрывно связано с организацией и выпуском пери- одических научных журналов. Первоначально они выполняли особую функцию объединения исследователей, стремясь показать, что и кем делается, но затем наряду с обзорами стали публиковать сведения о новом знании, и это постепенно стало их главной функцией. Научные журналы становились своеобразными центрами кристал- лизации новых типов научных сообществ, возникающих рядом с тра- диционными объединениями ученых. В этот исторический период многие ранее возникшие академические учреждения дополняются новыми объединениями, со своими уставами, в которых определя- лись цели науки. В отличие от «Республики ученых», где складыва- лись неформальные отношения между учеными, такие сообщества были формально организованы, в них обязательно были предусмотре- ны еженедельные заседания, наличие уставов, определяющих жизне- деятельность данных учреждений, и т.д. Показательно, что в уставах академий обращалось внимание не только на необходимость теоретических разработок, но и на практи- ческое внедрение результатов научных исследований. Это был суще- ственный аргумент, которым ученые стремились добиться поддержки со стороны правительства 37 В конце XVIII — первой половине XIX в. в связи с увеличением объема научной, научно-технической информации, наряду с академи- ческими учреждениями, возникшими в XVII — начале XVIII столетия (Лондонское королевское общество — 1660 г., Парижская академия наук — 1666 г., Берлинская академия наук — 1700 г., Петербургская академия — 1724 г. и др.), начинают складываться различного рода но- вые ассоциации ученых, такие, как «Французская консерватория (хра- нилище) технических искусств и ремесел» (1795), «Собрание немецких естествоиспытателей» (1822), «Британская ассоциация содействия прогрессу»(1831)и др. Исследователи, работавшие в различных областях знания, начина- ют объединяться в научные общества (физическое, химическое, био- 150 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении логическое и т.п.). Новые формы организации науки порождали и но- вые формы научных коммуникаций. Все чаще в качестве главной формы трансляции знания выступают научные журналы, вокруг кото- рых ученые объединялись по интересам. Тенденция к специализации служила объективной основой, при которой ученый уже не ставил (или не мог поставить) задачу постро- ения целостной картины мироздания. Все чаще в его обязанности входило решение отдельных задач, «головоломок» (Т. Кун). Ситуация, связанная с ростом объема научной информации и пре- делами «информационной вместимости» субъекта, не только сущест- венно трансформировала формы трансляции знания, но и обострила проблему воспроизводства субъекта науки. Возникала необходимость в специальной подготовке ученых, когда на смену «любителям науки, вырастающим из подмастерьев, приходил новый тип ученого как тип университетского профессора» 38 Не случайно в данный период все более широкое распространение приобретает целенаправленная подготовка научных кадров, когда по- всеместно создаются и развиваются новые научные и учебные учрежде- ния, в том числе и университеты. Первые университеты возникли еще в XII—XIII вв. (Парижский — 1160 г., Оксфордский — 1167 г., Кембридж- ский— 1209 г., Падуанский— 1222 г., Неапольский— 1224 г. и т.д.) на ба- зе духовных школ и создавались как центры по подготовке духовенства. Длительное время в преподавании главное внимание уделялось пробле- ме гуманитарного знания. Однако в конце XVIII — начале XIX в. ситуа- ция меняется. Начинает постепенно осознаваться необходимость в рас- ширении сети учебных предметов. Именно в этот исторический период большинство существующих и возникающих университетов включают в число преподаваемых курсов естественнонаучные и технические дис- циплины. Открывались и новые центры подготовки специалистов, та- кие, как известная политехническая школа в Париже (1795), в которой преподавали Ж. Лагранж, П. Лаплас и др. Растущий объем научной информации привел к изменению всей системы обучения. Возникают специализации по отдельным областям научного знания, и образование начинает строиться как преподавание групп отдельных научных дисциплин, обретая ярко выраженные чер- ты дисциплинарно-организованного обучения. В свою очередь это оказало обратное влияние на развитие науки, в частности на ее диффе- ренциацию и становление конкретных научных дисциплин. Процесс преподавания требовал не только знакомства слушателей с совокупностью отдельных сведений о достижениях в естествозна- нии, но систематического изложения и усвоения полученных знаний. Генезис научного познания 151 Систематизация по содержательному компоненту и совокупности методов, с помощью которых были получены данные знания, стала рассматриваться как основа определенной научной дисциплины, от- личающая одну совокупность знаний (научную дисциплину) от дру- гой 39 . Иначе говоря, систематизация знаний в процессе преподава- ния выступала как один из факторов формирования конкретных научных дисциплин. Специальная подготовка научных кадров (воспроизводство субъ- екта науки) оформляла особую профессию научного работника. На- ука постепенно утверждалась в своих правах как прочно установлен- ная профессия, требующая специфического образования, имеющая свою структуру и организацию. XX век принес новые перемены в институциональном статусе на- уки. В эту эпоху возникает так называемая Большая наука. Резко воз- растает число занятых в науке профессиональных исследователей. К началу XIX столетия в мире насчитывалось около 1 тыс. ученых, к началу XX в. их численность составляла уже 100 тыс., а к концу XX сто- летия — 5 млн. После Второй мировой войны удвоение числа людей, занятых в науке, происходило в Европе за 15 лет, в США — за 10 лет, в СССР - за 7 лет. Усиливается специализация научной деятельности. К концу XX в. в науке насчитывалось уже более 15 тыс. дисциплин. Возникают круп- ные исследовательские коллективы (НИИ, национальные лаборато- рии, исследовательские центры), которые сосредоточиваются только на решении исследовательских задач в соответствующей области зна- ния. Время кустарей-одиночек, делающих научные открытия, давно прошло. Это не значит, что открытия становятся анонимными и не имеют своих авторов. Речь идет о том, что самим открытиям предшествует работа исследовательских коллективов над определен- ными задачами и проблемами, без которой открытия могли бы не со- стояться. В Большой науке возникает разнообразие типов научных сооб- ществ. Официально функционирующие коллективы сочетаются с неформальными. Последние возникают и действуют как «незримые колледжи» (термин, введенный американским историком науки Д. Прайсом), в которых исследователи, работающие над определен- ной проблемой по интересам, поддерживают информационные кон- такты, обмениваются результатами и обсуждают их. «Незримые кол- леджи» могут возникать как в рамках того или иного отдельного крупного исследовательского коллектива (НИИ, университет), так и в качестве объединения исследователей, работающих в разных кол- 152 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении лективах, в разных городах и регионах. По подсчетам Д. Прайса, в «незримом колледже» благодаря большей частоте информационных контактов и работе по интересу производительность труда ученых выше, чем в формально фиксированных сообществах. Но возмож- ности неформальных объединений ограничены. Они не обладают необходимой материальной базой для исследований. Поэтому их эффективность проявляется только в их симбиозе с формально фик- сированными коллективами (НИИ, университетами, национальны- ми лабораториями и исследовательскими центрами). Сегодня исследования в большинстве наук требуют серьезных финансовых затрат. Например, современные эксперименты в физике элементарных частиц используют весьма дорогостоящие ускорители. Ускоритель ЦЕРН (европейского центра ядерных ис- следований) в Женеве установлен на 100-метровой глубине под по- верхностью Земли, в двух взаимосвязанных кольцеобразных тонне- лях длиною более 20 км. Его обслуживает особая электростанция и мощная сеть компьютеров, обрабатывающая экспериментальную информацию. Работа на таком экспериментальном устройстве осу- ществляется по заранее составленным планам, посменно различ- ными исследовательскими группами. Само сооружение таких уста- новок требует огромных затрат, оцениваемых в миллиарды долларов. Аналогично обстоит дело с работой таких приборов, как, допустим, мощные телескопы, выводимые на околоземную орбиту для наблюдения за дальними галактиками и другими космическими объектами. Их изготовление, доставка на орбиту, компьютерная об- работка получаемых данных в соответствующих лабораториях на Земле суммарно исчисляются уже сотнями миллионов и даже мил- лиардами долларов. В не меньшей степени это относится и к таким формам «космического эксперимента», как фотографирование по- верхности дальних планет или бомбардировка ядра кометы с целью выяснить его состав. Наука становится областью специального финансирования. В ры- ночной экономике в этом процессе участвуют как фирмы и корпора- ции (преимущественно инвестирующие те прикладные исследования и разработки, которые дают технологические результаты, внедряемые в производство и сферу услуг), так и государство. Оно играет домини- рующую роль в финансировании фундаментальных исследований. Вложения в науку в технологически развитых странах постоянно рас- тут. В США расходы на науку в 1950 г. составляли 3 млрд долларов, в 1960 — 13 млрд, а в 2000 - уже 228 млрд долларов (примерно 2,5 го- довых бюджета России). «Национальные затраты человеческой энер- Генезис научного познания 153 гии и денег, — пишет Д. Прайс, — неожиданно превратили науку в од- ну из решающих отраслей национальной экономики» 40 Эти слова были сказаны в 1962 г. Через полвека технологически развитые страны продемонстрировали, что именно продукция науко- емких производств и прямая торговля высокими технологиями, во- площающими достижения науки, являются основным источником наращивания общественного богатства. Производительная сила на- уки обрела новые измерения в современных процессах формирования и развития экономики знаний. Рост научного знания выступает одним из важнейших факторов динамизма современной цивилизации, характерных для нее тенден- ций постоянного изменения и обновления. Современная дисциплинарно-организованная наука с четырьмя основными блоками научных дисциплин — математикой, естествозна- нием, техническими и социально-гуманитарными науками — характе- ризуется внутридисциплинарными и междисциплинарными механиз- мами порождения знаний, которые обеспечивают ее систематические прорывы в новые предметные миры. Эти прорывы каждый раз откры- вают новые возможности для технико-технологических инноваций в самых различных сферах человеческой жизнедеятельности. Поэтому исследование механизмов роста знаний в их исторической эволюции важно для понимания не только самой науки, но и цивилизационных изменений, которые она постоянно порождает. Источники и примечания 1 В культурологических исследованиях уже отмечалось, что существует два типа культур: ориентированные на предметно-активистский способ жизнеде- ятельности и на автокоммуникацию, интроспекцию и созерцание (см., на- пример: Лотман Ю.М. О двух моделях коммуникации в системе культу- ры // Труды по знаковым системам. Тарту, 1973. Вып. 6). Культуры техногенных обществ явно тяготеют к первому типу, а культуры традицион- ных обществ — ко второму. 2 Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991. С. 130. 3 Там же. С. 134-135. 4 Герцен А.И. Письма об изучении природы. М., 1946. С. 84. 5 См. подробнее: Фролов И. Т., Юдин Б.Г. Этика науки: Проблемы и дис- куссии. М., 1986; Фролов И. Т. О человеке и гуманизме. М., 1989. 6 Подтверждением тому служит огромный этнографический материал. Бушмены, например, объясняют возникновение огня вследствие трения та- ким образом: «Если дерево долго тереть, оно потеет, дымится и сердится — 154 Глава 2. Научное познание в социокультурном измерении вспыхивает». Подробнее см.: Шахнович М.И. Первобытная мифология и фи- лософия. Л., 1961. С. 3 1 - 3 5 . 7 Тимирязев К.А. Сочинения. М., 1939. Т. VIII. С. 17. 8 Брошь Л. де. По тропам науки. М., 1962. С. 223. 9 Факты приведены в статье «Мимикрия в науке», опубликованной в жур- нале «Техника и наука» (1983. № 4. С. 31—32). 1 0 Идеальный объект представляет в познании реальные предметы, но не по всем, а лишь по некоторым, жестко фиксированным признакам. Посколь- ку такая фиксация осуществляется посредством замещения указанных при- знаков знаками, постольку идеальный объект выступает как смысл соответ- ствующего знака. Идеальный объект представляет собой упрощающий и схематизированный образ реального предмета. " См.: Нейгебауэр О. Точные науки в древности. М., 1968. 12 См.: Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции. М., 1985. 13 См.: Keccudu Ф.Х. От мифа к логосу. М., 1972. С. 18—20. 14 См.: Выгодский М.Я. Арифметика и алгебра в Древнем мире. М., 1967. С. 237. 15 См.: Doods E.K. The Greeks and the Irrational. Berkley. 1951; см. также: Ис- тория античной диалектики. М., 1972. С. 61—63. '6 См.: Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М., 1961. Т. I. С. 393. 17 См.: АхутинА.В. Понятие «природа» в античности и в Новое время. М, 1988. С. 164. 1 8 См.: Лосев А.Ф. Античная философия истории. М, 1977. С. 14—18. 1 9 См.: Лосев А.Ф. История античной эстетики. (Ранняя классика). М, 1963. Т. I . C . 2 1 - 2 2 . 2 0 Из отечественных исследований отметим работы: Ахутин А.В. История принципов физического эксперимента. М., 1976; Библер B.C. Мышление как творчество. М., 1978; Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XVII— XVIII вв.). М., 1987; Косарева Л.М. Социокультурный генезис науки Нового времени. М., 1989. 21 См. подробнее: ГуревичА.Я. Категории средневековой культуры. М., 1972. С. 26; см. также: Степин B.C. О прогностической природе философского зна- ния // Вопр. философии. 1986. № 4. С. 39—53. 22 См.: Розенфельд Л. Ньютон и закон тяготения // У истоков классиче- ской науки. М., 1968. С. 64—94. 23 Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 47. С. 556. 24 О становлении технических наук и их месте в культуре см.: Горохов В.Г. Методологический анализ научно-технических дисциплин. М.,1984; Ива- нов Б. И., Чешев В.В. Становление и развитие технических наук. Л.,1977; Че- шев В.В. Техническое знание как объект методологического анализа. Томск, 1981; и др. 25 Иванов Б.И., Чешев В.В. Становление и развитие технических наук. Л., 1977. С. 97, 108, 126. 2 6 Подробнее см.: Философия техники: история и современность. М„ 1997. С. 128-129. 2 7 Подробнее см.: Горохов В.Г. Методологический анализ научно-техниче- ских дисциплин. М., 1984. С. 46; Философия техники: история и современ- ность. М., 1997. С. 132—139; Степин B.C., Горохов В.Г, Розов М.А. Философия науки и техники. М., 1996. С. 346—347. 2 8 Горохов В.Г. Методологический анализ научно-технических дисциплин. М., 1984. С. 5 1 - 5 3 . 2 9 Позднее, уже во второй половине нашего столетия, эту мысль развивал Т. Парсонс, рассматривая деньги как особый код культуры, «специализиро- ванный язык», а обращение денег — как «отправление сообщений». (Parsons Т. Systems Analysis; Social Systems// International Encyclopedia of the Social Science. N.Y., 1968). 30 Московичи С. Машина, творящая богов. М., 1998. С. 398, 423, 455. 31 Цит. по: Сокулер З.А. Методология гуманитарного познания и концеп- ция «власти-знания» Мишеля Фуко // Философия науки. Вып. 4. М., 1998. С. 182. 32 Петров М.К. Язык, знак, культура. М., 1991. С. 73, 92. 3 3 Цит. по: Философия эпохи ранних буржуазных революций. М., 1983. С. 303. 3 4 Там же. С. 296, 300-301. 3 5 Hufbauer К. The formation of the German Chemical Community (1720— 1795). Berkeley, 1982. P. 1,62,95. 36 Прайс Д. Малая наука, большая наука // Наука о науке. М.. 1966. С. 339-340. 3 7 Там же. С. 337. 38 БерналДж. Наука в истории общества. М., 1956. С. 308. 3 9 Мирский Э.М. Междисциплинарные исследования и дисциплинарная организация науки. М., 1980. С. 60. 40 Прайс Д. Малая наука, большая наука // Наука о науке. М., 1966. С. 285. |