Философия науки. Учебное пособие. Философия науки
 Скачать 0.56 Mb.
|
|
2.6. Философские основания науки Как уже отмечалось, метатеоретический или наиболее общий уровень научного знания, на котором связываются воедино различные теории и концепции и осмысляются их основания разделяют на два подуровня: 1) общенаучный 2) искомые нами философские основания науки. К общенаучному уровню принадлежат: 1) частнонаучные и общенаучные картины мира 2) частнонаучные и общенаучные гносеологические, методологические, логические, аксиологические принципы. В математике и логике общенаучный подуровень метатеоретитического уровня научного знания оформился в виде особых дисциплин - метаматематики и металогики. В естественных науках он совпадает с картинами мира, которые представляют собой конкретизацию, перевод на уровень науки определенных философских теорий и предположений. Вопрос о философских основаниях научного знания является дискуссионным. Философы науки, принадлежащие к позитивистским школам убеждены, что между наукой и философией есть жесткая граница (демаркация) поэтому философских оснований науки просто не существует, философия если и оказывает влияние на науку, то на внешние ее формы (например, атомы назвали так, использовав термин придуманный древнегреческим философом Демокритом), но не на содержание. Противоположную позицию занимают философы, которые убеждены, что частные науки лишь развивают общие положения, которые уже изложены в философии (натурфилософский подход). Так считал, например, Аристотель, для которого физика – наука о природе лишь «вторая философия», Гегель, включавший физику в философию природы – вторую ступень философских наук (между логикой и философией человека и общества). Существует третья позиция, которую высказывал отечественный философ Э.М. Чудинов: при формировании научной теории, она имеет философские основания, затем же, когда научная теория в целом завершена, все ее философские основные положения переводятся на язык конкретной научной теории, и она лишается своих философских оснований. С этой точки зрения философские основания – лишь строительные леса научной теории (СЛЕНТ). В современной российской философии науки распространена четвертая позиция, которую высказали ведущие московские философы науки С.А. Лебедев, В.В. Ильин, Л.В. Лесков: философия оказывает не прямое, а опосредующее влияние на содержание научных теорий и философские основания науки – это не философское и не научное, а «кентавровое», промежуточное знание. К философским основаниям науки относятся такие идеи как идее о связи пространства, времени и материального мира, об эволюции природы и т.д. Философские основания науки обеспечивают связь между наукой и философией и вообще говоря целостность культуры. 2.7. Идеалы и критерии научности. Проблема выбора научной теории Идеал научности или гносеологический идеал – это требования к продукту научного исследования – научному знанию. Если эти требования не выполнены, то продукт не считается научным знанием. К данным требованиям обычно относят: предметность, однозначность, определенность, точность, системность, логическая доказательность, проверяемость, теоретическая и эмпирическая обоснованность, практическая применимость. Философы науки-неопозитивисты считали, что этим критериям должно соответствовать знание любой из наук и упрекали гуманитарные науки в том, что их идеал научности в меньшей мере отвечает этому набору требований, чем у наук логико-математических и естественных. Однако усилиями их критиков, философов науки – постпозитивистов было показано, что в реальности эти идеалы настолько абстрактны, что опровергаются практикой даже логико-математических и естественных наук. Так, оказалось, идеал логической доказательности нереализуем даже в математике, которую неопозитивисты считали поначалу образцом формализованных теорий. Куртом Геделем в 1931 году было сформулировано и доказано утверждение, получившее название 1-й теоремы Геделя: «Во всякой достаточно богатой непротиворечивой теории первого порядка (в частности, во всякой непротиворечивой теории, включающей формальную арифметику), существует такая замкнутая формула F, что ни F, ни не являются выводимыми в этой теории». Иначе говоря, в любой достаточно сложной непротиворечивой теории существует утверждение, которое средствами самой теории невозможно ни доказать, ни опровергнуть. Более глубокое изучение физического исследования показало, что идеал полной эмпирической проверяемости и обоснованности тоже недостижим, оказалось, что теории не выводятся из опыта индуктивным путем (то есть путем обобщений результатов опыта), а надстраиваются над опытом. Теория и опыт имеют разные предметы, теория говорит об идеальных объектах, опыт – о материальных, налицо их отождествление, которое требует невозможно обосновать логически. Например, механика – наука о движении материальных точек без трения в евклидовом пространстве, чтобы экспериментально доказать утверждения механик нужно отождествить единичные высказывания о материальных точках с высказываниями о предметах, скажем, планетах, то есть отождествить материальную точку и планету. А такое отождествление предполагает договоренность о том, какие свойства вещей можно считать несущественными и отвлечься от них, то есть предполагает договоренность и интерпретацию (при отождествлении планеты с материальной точкой отвлекаются от размеров планеты и среды (разряженный газ, солнечный ветер, поток космического излучения), в которой она движется). Итак, теории не доказываются экспериментом, они интерпретируют эксперимент, отсюда гипотетичность, вероятностность любого теоретического знания. Однако невозможно согласиться и с теми постпозитивистами, которые делают отсюда крайние релятивистские выводы и утверждают, что научное исследование не должно иметь никаких идеалов, кроме идеала увеличения (пролиферации) научного знания (так, П. Фейерабенд считает, что «все методы дозволены» и всякое знание обладает ценностью). Гносеологические идеалы теоретического исследования выступают регулятивами этого исследования, недостижимыми правилами, к которым все таки надо стремиться. С проблемой идеалов и критериев научности тесно связана проблема выбора научной теории. Членам научного сообщества время от времени приходится делать выбор между соперничающими теориями, различным образом объясняющими одни и те же факты. Какими критериями они при этом руководствуются? Представители позитивистских и аналитических школ (Карнап, Шлик, Фреге, Рассел) считают, что это и есть критерии научности: предметность, однозначность, определенность, точность, системность, логическая доказательность, проверяемость, теоретическая и эмпирическая обоснованность, практическая применимость. Соответствие с ним делает теорию истинной и научной. Позитивисты отрицают неизбежность внешнего влияния на содержание научных теорий, отстаивают «особый эпистемологический статус» науки. По их мнению, научное исследование может быть совершено объективным, ученый может и должен отвлечься от своих воззрений, от популярных в обществе идей и тенденций и требований, в процессе исследования он должен опираться только на факты. К позитивистам близки науковеды, представляющие такое направление в философии науки как интернализм. Он также исключает влияние на научные теории со стороны внешнего для науки политического и экономического контекста, как и позитивизм, но в отличие от последнего не исключает влияние на научные теории философских и религиозных воззрений. Так, один из лидеров интернализма А. Койре – французский исследователь российского происхождения, считал, что развитие науки можно объяснить не только из самих внутренних, имманентных законов науки, но и из законов всей рациональной парадигмы данной эпохи, в какой бы форме она ни выражалась: научной, философской или теологической. Скажем, реальная теория гравитации Ньютона по Койре была связана с теологическими концепциями – о Боге как источнике ускорения небесных светил, пространстве как чувствилище Бога и т.д. Самым главным мировоззренческим переворотом в истории с точки зрения по Койре стал переход от антично-средневековой картины мира, представляющей космос как живой, разумный саморазвивающийся организм со своей внутренней иерархией («законы неба» и законы земли»), с «естественным местом» для каждой вещи, с конечным пространством к новоевропейской ньютоновской картине мира. В ходе этой революционной перестройки мышления сыграл большую роль протестантизм и некоторые философские учения Нового времени. Однако не все философы науки и науковеды считают так. Многие из них напротив, убеждены, что при выборе между научными теориями на ученых не могут не влиять внешние, социально-экономические и политические факторы. Получается, что ученые, решая: какую теорию выбрать в качестве парадигмы, руководствуются не столько логически-методологическими требованиями, о которых говорит позитивизм, и не столько даже соответствием теории общему религиозному и философскому контексту эпохи, о чем говорит интернализм, а соответствием теории контексту социально-экономических и социально-политических идей, господствующих в обществе. Представители этой точки зрения получили имя экстерналистов. Основные представители экстернализма: Б. Гессен, Э. Цильзель, Р. Мертон, Д. Нидам, А. Кромби, Г. Герлак, С. Лилли. Один из основателей экстернализма – советский ученый Б. Гессен считал, что на основные мировоззренческие концепции механики Ньютона оказал развитие дух капитализма. По мнению Гессена хотя основная работа Ньютона «Начала математической натурфилософии» написана на сложном формализованном языке, ее основные идеи не могли бы родиться без развития технических средств того времени, что в свою очередь было связано с капиталистическим экономическим подъемом. Ньютоновская механика появилась не потому, что Ньютоном были проделаны определенные эксперименты, результаты которых привели его к основным положениям механики, и даже не потому, что картина мира этой механики вытекала из протестантской картины мира, которую разделял Ньютон, а потому что развитие капитализма породило машины и механизмы, принципы работы которых учеными Нового времени были перенесены на природу (природа как механизм). К позиции экстерналистов были близки некоторые философы-постпозитивисты (прежде всего Кун и Фейерабенд), а также ряд советских методологов науки и философов культуры 1960-х-1980-х г.г. (Косарева, Микулинский, Гачев). В настоящее время спор между экстерналистами и интерналистами утих, и хотя современные философы науки признают определенную ценность за аргументами обеих сторон, нельзя сказать, что одна из них победила безусловно. Вместе с тем, это спор обогатил философию науки, теперь мы уже не подходим столь наивно к проблеме выбора научной теории и наем, что хотя существуют логико-методологические критерии выбора теории, они – недостижимый идеал и в реальной истории науки на выбор ученых оказывают и вненаучные факторы. 2.8. Проблема внешней социо-культурной детерминации научного исследования. Интернализм и экстернализм в философии науки Проблема внешней социо-культурной детерминации научного исследования была поставлена советским исследователем Б. Гессеном выступившем в 1931 году на 2 конгрессе историков науки в Лондоне с докладом о влиянии социально-экономического контекста эпохи раннего капитализма на формирование идей классической механики. Суть этой проблемы состояла в следующем: очевидно, что внешние по отношению к науке факторы могут повлиять на характер научных исследований, затормозить или подстегнуть их развитие. Но может ли внешний вненаучный контекст (философия, искусство, политика, экономика) влиять на само содержание научных теорий или их содержание развивается только исходя из внутринаучных логических и эмпирических процедур? Отвечая на этот вопрос, западные философы и историки науки, как мы уже замечали, разделились на два лагеря – интерналистов и экстерналистов. Спор получил «вторую жизнь», когда на исторической сцене появились постпозитивистские концепции философии науки (особенно концепция научных революций Куна и эпистемологический анархизм Фейерабенда), которые подорвали основы позитивистской модели науки и дали теоретические аргументы представителям экстернализма. К 1970-м годам спор угас, не приведя к примирению оппонентов. Обратимся к позициям той и другой стороны. Интернализмом называют концепцию истории науки, согласно которой наука развивается по своим собственным имманентным законам (отсюда другое название этой концепции - имманентистская), в силу творческого напряжения собственно научного мышления. Таким образом интернализм исключает влияние извне, со стороны внешнего для науки политического и экономического контекста на сущностные основания истории науки. К интерналистам принадлежат такие современные историки науки как А. Койре, Дж, Агасси, Д. Прайс, Р. Холл, Дж. Рендэлл. Легко заметить, что позиция интерналистов в основных своих чертах совпадает с позицией неопозитивистских моделей науки и вообще с позицией логико-эпистемологического подхода, хотя было бы преувеличением отождествлять интернализм и позитивизм (например, интерналисты, как говорилось выше, не отрицают влияния на науку философских и богословских доктрин, тогда как позитивисты видят причины роста научного знания исключительно в процедурах экспериментальной проверки). Рассмотрим концепцию Койре – одного из главных представителей интернализма. Александр Койре (1892-1964) – французский исследователь российского происхождения. Основные работы: «Этюды о Галилее», «От закрытого мира к бесконечности», «Революция в астрономии: Коперник, Кеплер, Борелли», «Ньютонианские этюды». Койре по праву считается не только лидером интернализма, но и одним из крупнейших историков науки ХХ века. Он выдвинул ряд фундаментальных идей, ставших концептуальной базой для дальнейших исследований в области в истории науки. Прежде всего, Койре считал, что научные теории неразрывно связаны с философскими и религиозными учениями своей эпохи. Здесь Койре «расходился» с позитивистами и неопозитивистами, которые считали, что единственная движущая сила науки – стандартные процедуры экспериментальной проверки и что наука защищена особым эпистемологическим статусом от вмешательства со стороны философии и религии. Согласно Койре развитие науки можно объяснить не только из самих внутренних, имманентных законов науки, но и из законов всей рациональной парадигмы данной эпохи, в какой бы форме она ни выражалась: научной, философской или теологической. В то же время Койре согласен с позитивистами в том, что экономические факторы не могут оказывать влияние на само содержание научных теорий и парадигм (хотя экономика, конечно, может детерминировать внешние формы науки, например, направление научных исследований). Койре прямо декларирует свою принадлежность к позиции философского идеализма, согласно которой и в человеке и в обществе дух господствует над материей, отсюда объяснения феноменов науки, исходящие из экономикоцентризма, некорректны. Развивая эти мысли Койре провозглашает необходимость реконструировать научные теории данной эпохи в таком виде, в каком они, действительно, существовали в истории, а не представлять их в переводе на язык современной науки. Скажем, механику Ньютона сегодня предпочитают излагать как частный случай специальной теории относительности (с условием, что скорость движения тела много меньше скорости света). Вместе с тем реальная теория гравитации Ньютона была связана с иными фундаментальными идеями, противоречащими СТО – идеей абсолютного пространства и абсолютного времени. Более того, Ньютон не скрывал их связи с теологическими концепциями – о Боге как источнике ускорения небесных светил, пространстве как чувствилище Бога и т.д. Исходя из этого Койре разделяет всю историю науки на три периода, соответствующих трем различным формам мышления: 1) физика Аристотеля (античность и средневековье) 2) физика импетуса (позднее средневековье) 3) математическая физика Галилея и Ньютона (Возрождение и Новое время) Самым главным мировоззренческим переворотом в истории с точки зрения Койре стал переход от антично-средневековой картины мира, представляющей космос как живой, разумный саморазвивающийся организм со своей внутренней иерархией («законы неба» и законы земли»), с «естественным местом» для каждой вещи, с конечным пространством к новоевропейской ньютоновской картине мира. В результате революционной перестройки мышления (в которую были вовлечены и религия, и философия, породившие такие специфические феномены как механистическая философия и протестантизм) возникла иная картина природы – картина мира классической науки, согласно которой природа есть мертвый, инертный агрегат со стандартными унифицированными законами, с анизотропным, бесконечным пространством математическим пространством, пришедшим на смену реальному неанизотропному физическому пространству аристотелианско-схоластической физики и т.д. Коротко этот переход можно охарактеризовать как переход от концепции Космоса к концепции Бесконечности. Любопытно, что этим мировоззренческим трансформациям Койре придает гораздо большее значение, чем возникновению экспериментального метода, которому отводят обычно главная роль при характеристике новой науки. По Койре если бы в рамках физики Галилея не возник особый язык описания реальности – язык математики, точнее геометрии – не был бы возможен сам эксперимент, который предполагает у Галилея геометризирование мира, например, пространства. Экстернализм - альтернативное направление, отстаивающее влияние вненаучных факторов, прежде всего экономики на содержание научных и главным образом естественнонаучных теорий. Основные представители экстернализма, помимо его вдохновителя – Б. Гессена – Д. Бернал, Э. Цильзель, Р. Мертон, Д. Нидам, А. Кромби, Г. Герлак, С. Лилли. Понятно, что экстреналисты отвергают позитивистскую трактовку истории науки. При этом они опираются не только на отдельные положения философии марксизма, но и на концепцию немецкого социолога М. Вебера. Некоторые результаты экстерналистской истории науки перекликаются с концепциями постпозитивистов (собственно, ранние экстерналисты оказали влияние на Куна). Рассмотрим концепции Мертона и Цильзеля. Роберт Кинг Мертон– американский историк науки, профессор Колумбийского университета. Основные работы «Социология науки», «Наука, техника и общество в Англии 17 века». Развивая взгляды Вебера, Мертон отмечал влияние протестантизма и прежде всего английского пуританизма на формирование системы ценностей научного сообщества и главным образом этоса науки. Положения входящие в этот этос – универсализм, коллективизм, бескорыстность, организованный скептицизм - содержат легко узнаваемые пуританские этические правила. В поздний период Мертон занимался разработкой теоретических основ социологии науки. Мертон уделял большое внимание системе предписаний, запретов, правил, согласно которым функционирует современное реальное научное сообщество. Ему удалось выявить амбивалентность мотивов ученых, которые с одной стороны стремятся, к примеру, к оригинальному знанию, с другой стороны – к признанию среди коллег (что не всегда способствует стойкости в отстаивании своей точки зрения). Мертон специально изучал отклоняющееся, дисфункционное поведение ученых (плагиат, конформизм, карьеризм и т.д.). Еще один из видных историков науки-экстерналистов был австрийский ученый Э. Цильзель. Основная его работа – «Социологические корни науки». Цильзель различал общие и специфические экономические и политические условия возникновения науки экспериментального типа. К общим условиям он относил следующие: - перемещение центра культуры в конце средневековья из монастырей и феодальных поместий в города, так как новая наука с ее светским и невоинственным духом могла развиваться лишь среди горожан, но никак не монахов и рыцарей. - развитие технологий в конце средневековья, в частности широкое использование машин, прежде всего военных, что с одной стороны порождало «социальный заказ» на соответствующие научные исследования, с другой стороны способствовало развитию рациональной культуры. - развитие капитализма и как следствие разрушение средневековой культуры и уклада жизни с их традиционализмом, верой в авторитеты, антиндивидуализмом, созерцательностью: научное исследование требует как раз критического подхода, рационального подхода, духа конкуренции активности, что немыслимо в средневековом обществе, но является необходимым условием общества капиталистического. К специфическим условиям относятся возникновение особых социальных групп, в среде которых происходило развитие новых науки и техники (тогда как университетская среда оставалась оплотом схоластической науки). Это прежде всего гуманисты – литераторы, политики, государственные деятели эпохи Возрождения много сделавшие для реабилитации античных философии и науки и отделения науки от церкви и ремесленники, свободные от правил цехов-корпораций (Цильзель называет их «художники-инженеры»), которые были пионерами в области изобретательства и экспериментирования. |