Лр. Фридрих Энгельс АнтиДюринг. Диалектика природы (сборник)

• Название: Фридрих Энгельс АнтиДюринг. Диалектика природы (сборник)
• Дата: 16.05.2023
• Размер: 4.53 Mb.
• Имя файла: Yengels_F_Bibliotekavsem_Anti_Dyuring_Dialektika_P.a6.pdf
• Тип: Сборник; #1135323
• страница: 31 из 42

Диалектика
302
(Развить общий характер диалектики как науки о связях в противоположность метафизике.)
Таким образом, история природы и человеческого общества вот откуда абстрагируются законы диалектики. Они как раз нечто иное, как наиболее общие законы обеих этих фаз исторического развития, а также самого мышления. По сути дела они сводятся к следующим трем законам:
Закон перехода количества в качество и обратно.
Закон взаимного проникновения противоположностей.
Закон отрицания отрицания.
Все эти три закона были развиты Гегелем на его идеалистический манер лишь как законы мышления первый – впервой части Логики – в учении о бытии второй занимает всю вторую и наиболее значительную часть его Логики учение о сущности наконец, третий фигурирует в качестве основного закона при построении всей системы. Ошибка за Так озаглавлена эта статья на первой странице рукописи. На пятой и девятой страницах рукописи, те. вначале второго и третьего листа, сверху на полях стоит пометка Диалектические законы. Статья осталась незаконченной.
Она написана в 1879 г, ноне ранее сентября этого года. Такая датировка определяется следующими фактами. В статье цитируется конец второго тома книги Роско и Шорлеммера Подробный учебник химии вторая часть этого тома вышла в свет вначале сентября 1879 года. С другой стороны, в статье ничего не говорится об открытии скандия (1879), о чем Энгельс не мог бы не упомянуть в связи с открытием галлия, если бы писал эту статью после 1879 года

ключается в том, что законы эти он не выводит из природы и истории, а навязывает последним свыше как законы мышления. Отсюда и вытекает вся вымученная и часто ужасная конструкция мир – хочет ли он того или нет – должен сообразоваться с логической системой, которая сама является лишь продуктом определенной ступени развития человеческого мышления. Если мы перевернем это отношение, то все принимает очень простой вид, и диалектические законы, кажущиеся в идеалистической философии крайне таинственными, немедленно становятся простыми и ясными как день.
Впрочем, тот, кто хоть немного знаком с Гегелем, знает,
что Гегель в сотнях мест умеет давать из области природы и истории в высшей степени меткие примеры в подтверждение диалектических законов.
Мы не собираемся здесь писать руководство по диалектике, а желаем только показать, что диалектические законы являются действительными законами развития природы и,
значит, имеют силу также и для теоретического естествознания. Мы поэтому не можем входить в детальное рассмотрение вопроса о внутренней связи этих законов между собой. Закон перехода количества в качество и обратно. Закон этот мы можем для наших целей выразить таким образом, что в природе качественные изменения – точно определенным для каждого отдельного случая способом – могут происходить лишь путем количественного прибавления либо количественного убавления материи или движения (так

называемой энергии).
Все качественные различия в природе основываются либо на различном химическом составе, либо на различных количествах или формах движения (энергии, либо, – что имеет место почти всегда, – на томи другом. Таким образом, невозможно изменить качество какого-нибудь тела без прибавления или отнятия материи либо движения, те. без количественного изменения этого тела. В этой форме таинственное гегелевское положение оказывается, следовательно, не только вполне рациональным, но даже довольно-таки очевидным.
Едва ли есть необходимость указывать на то, что и различные аллотропические и агрегатные состояния тел, зависящие от различной группировки молекул, основываются на большем или меньшем количестве [Menge] движения, сообщенного телу.
Но что сказать об изменении формы движения, или так называемой энергии Ведь когда мы превращаем теплоту в механическое движение или наоборот, то здесь изменяется качество, а количество остается тем же самым Это верно,
но относительно изменения формы движения можно сказать то, что Гейне говорит о пороке добродетельным каждый может быть сам по себе, а для порока всегда нужны двое. Из Н. Heine. «Ueber den Denunzianten. Eine Vorrede zum dritten Theile des
Salons». Hamburg, 1837, S. 15 (Г. Гейне. О доносчике. Предисловие к третьей части Салона. Гамбург, 1837, стр. 15).

менение формы движения является всегда процессом, происходящим по меньшей мере между двумя телами, из которых одно теряет определенное количество движения та- кого-то качества (например теплоту, а другое получает соответствующее количество движения такого-то другого качества (механическое движение, электричество, химическое разложение. Следовательно, количество и качество соответствуют здесь друг другу взаимно и обоюдосторонне. До сих пор еще никогда не удавалось превратить движение внутри отдельного изолированного тела из одной формы в другую.
Здесь речь идет пока только о неживых телах этот же самый закон имеет силу и для живых тел, нов живых телах он проявляется в весьма запутанных условиях, и количественное измерение здесь для нас в настоящее время часто еще невозможно.
Если мы представим себе, что любое неживое тело делят на все меньшие частицы, то сперва не наступит никакого качественного изменения. Но это деление имеет свой предел:
когда нам удается, как в случае испарения, получить в свободном состоянии отдельные молекулы, то хотя мы и можем в большинстве случаев продолжать и дальше делить эти последние, но лишь при полном изменении качества. Молекула распадается на свои отдельные атомы, у которых совершенно иные свойства, чему нее. Если мы имеем дело с молекулами, состоящими из различных химических элементов, то вместо сложной молекулы появляются атомы или молекулы

самих этих элементов если же дело идет о молекулах элементов, то появляются свободные атомы, обнаруживающие совершенно отличные по качеству действия свободные атомы образующегося кислорода играючи производят то, чего никогда не сделают связанные в молекулы атомы атмосферного кислорода.
Но уже и молекула качественно отлична от той массы физического тела, к которой она принадлежит. Она может совершать движения независимо от этой массы ив то время,
как эта масса кажется находящейся в покое молекула может,
например, совершать тепловые колебания она может благодаря изменению положения и связи с соседними молекулами перевести тело в другое аллотропическое или агрегатное состояние и т. д.
Таким образом, мы видим, что чисто количественная операция деления имеет границу, где она переходит в качественное различие масса состоит из одних молекул, но она представляет собой нечто по существу отличное от молекулы, как и последняя в свою очередь есть нечто отличное от атома. На этом-то отличии и основывается обособление механики как науки о небесных и земных массах от физики как механики молекул и от химии как физики атомов.
В механике мы не встречаем никаких качества в лучшем случае состояния, как равновесие, движение, потенциальная энергия, которые все основываются на измеримом перенесении движения и сами могут быть выражены количественным

образом. Поэтому, поскольку здесь происходит качественное изменение, оно обусловливается соответствующим количественным изменением.
В физике тела рассматриваются как химически неизменные или индифферентные мы имеем здесь дело с изменениями их молекулярных состояний и с переменой формы движения, при которой во всех случаях – по крайней мерена одной из обеих сторон – вступают в действие молекулы.
Здесь каждое изменение есть переход количества в качество следствие количественного изменения присущего телу или сообщенного ему количества движения какой-нибудь фор- мы.
«Так, например, температура воды не имеет на первых порах никакого значения по отношению к ее капельножидкому состоянию нов дальнейшем, при увеличении или уменьшении температуры жидкой воды наступает момент, когда это состояние сцепления изменяется и вода превращается водном случаев пар, в другом – в лед (Гегель, Энциклопедия, Полное собрание сочинений, том VI, стр. Так, необходим определенный минимум силы тока, чтобы платиновая проволока электрической лампочки накаливания раскалилась до свечения так, у каждого металла имеется своя температура свечения и плавления так, у каждой Гегель. Энциклопедия философских наук, § 108, Добавление. При работе над Диалектикой природы Энгельс пользовался изданием G. W. F. Hegel.
Werke. Bd. VI, 2. Aufl, Berlin, 1843, S. 217.

жидкости имеется своя определенная, приданном давлении,
точка замерзания и кипения, – поскольку мы в состоянии при наших средствах добиться соответствующей температуры так, наконец, и у каждого газа имеется своя критическая точка, при достижении которой давление и охлаждение превращают его в капельножидкое состояние. Одним словом,
так называемые константы физики в значительной своей части суть нечто иное, как обозначения узловых точек, где количественное прибавление или убавление движения вызывает качественное изменение в состоянии соответствующего тела, – где, следовательно, количество переходит в качество.
Но свои величайшие триумфы открытый Гегелем закон природы празднует в области химии. Химию можно назвать наукой о качественных изменениях тел, происходящих под влиянием изменения количественного состава. Это знал уже сам Гегель (Логика, Полное собрание сочинений, т. стр. 433)
305
. Возьмем кислород если в молекулу здесь соединяются три атома, а не два, как обыкновенно, то мы имеем перед собой озон – тело, весьма определенно отличающееся своим запахом и действием от обыкновенного кислорода.
А что сказать о различных пропорциях, в которых кислород соединяется с азотом или серой и из которых каждая дает тело, качественно отличное от всех других из этих соедине-
305
Гегель. Наука логики, кн. I, отд. III, гл. 2, Примечание о примерах узловых линий отношений меры и о том, что в природе якобы нет скачков. При работе над
«Диалектикой природы Энгельс пользовался изданием G. W. F. Hegel. Werke.
Bd. III, 2. AufL, Berlin, 1841, S. 433.

ний! Как отличен веселящий газ (закись азота N
2
O) от азотного ангидрида (пятиокиси азота N
2
O
5
)! Первый – это газ,
второй, при обыкновенной температуре, – твердое кристаллическое тело. А между тем все отличие между ними по составу заключается в том, что во втором теле в пять раз больше кислорода, чем в первом, и между обоими расположены еще три других окисла азота (NO, N
2
O
3
, NO
2
), которые все отличаются качественно от них обоих и друг от друга.
Еще поразительнее обнаруживается это в гомологических рядах соединений углерода, особенно в случае простейших углеводородов. Из нормальных парафинов простейший – это метан, СН
4.
Здесь 4 единицы сродства атома углерода насыщены атомами водорода. У второго парафина – этана, – два атома углерода связаны между собой, а свободные единиц сродства насыщены 6 атомами водорода. Дальше мы имеем С НС Нит. д. по алгебраической формуле С
n
Н
2n+2
, так что, прибавляя каждый раз группу CH
2
, мы получаем тело, качественно отличное от предыдущего. Три низших члена этого ряда – газы высший известный нам член ряда, гексадекан С Н, – твердое тело сточкой кипения °C. Точно также обстоит дело с рядом (теоретически)
выведенных из парафинов первичных алкоголей с формулой
С
n
Н
2n+2
O и с рядом одноосновных жирных кислот (формула С
n
Н
2n+2
O
2
). Какое качественное различие приносит с собой количественное прибавление С Н, можно узнать на основании опыта достаточно принять в каком-нибудь пригодном для питья виде, без примеси других алкоголей, винный спирта в другой раз принять тот же самый винный спирт, нос небольшой примесью амилового спирта который образует главную составную часть гнусного сивушного масла. Наследующее утро наша голова почувствует это,
и к ущербу для себя так что можно даже сказать, что опьянение и следующее за ним похмелье являются тоже перешедшим в качество количеством с одной стороны – винного спирта, ас другой – прибавленного к нему С Н
6.
В этих рядах гегелевский закон выступает перед нами между прочим еще ив другой форме. Нижние члены ряда допускают только одно-единственное взаимное расположение атомов. Но если число объединяющихся в молекулу атомов достигает некоторой определенной для каждого ряда величины, то группировка атомов в молекуле может происходить несколькими способами таким образом могут появиться два или несколько изомеров, имеющих в молекуле одинаковое число атомов С, НО, но тем не менее качественно различных между собой. Мы в состоянии даже вычислить,
сколько подобных изомеров возможно для каждого члена ряда. Так, в ряду парафинов, для С Н существуют два изомера, для C
5
H
12
– три для высших членов число возможных изомеров возрастает очень быстро. Таким образом, опять- таки количество атомов в молекуле обусловливает возможность, а также – поскольку это показано на опыте – реальное

существование подобных качественно различных изомеров.
Мало того. По аналогии с знакомыми нам в каждом из этих рядов телами мы можем строить выводы о физических свойствах неизвестных нам еще членов такого ряда и предсказывать с достаточной уверенностью – по крайней мере для следующих за известными нам членов ряда – эти свойства, например точку кипения и т. д.
Наконец, закон Гегеля имеет силу не только для сложных тел, но и для самих химических элементов. Мы знаем теперь,
что химические свойства элементов являются периодической функцией атомных весов (Роско и Шорлеммер, Подробный учебник химии, том II, стр. 823)
306
, что, следовательно, их качество обусловлено количеством их атомного веса. Это удалось блестящим образом подтвердить. Менделеев доказал, что в рядах сродных элементов, расположенных по атомным весам, имеются различные пробелы, указывающие на то, что здесь должны быть еще открыты новые элементы. Он наперед описал общие химические свойства одного из этих неизвестных элементов, – названного им экаалюминием, потому что в начинающемся с алюминия ряду он непосредственно следует за алюминием, – и предсказал приблизительно его удельный и атомный веси его атомный объем. Несколько лет спустя Лекок де Буабодран действительно открыл этот элемент, и оказалось, что предска-
306
НЕС зания Менделеева, с совершенно незначительными отклонениями, оправдались. Экаалюминий получил свою реализацию в галлии (там же, стр. 828)
307
. Менделеев, применив бессознательно гегелевский закон о переходе количества в качество, совершил научный подвиг, который смело можно поставить рядом с открытием Леверье, вычислившего орбиту еще неизвестной планеты – Нептуна.
Этот же самый закон подтверждается на каждом шагу в биологии ив истории человеческого общества, номы ограничимся примерами из области точных наук, ибо здесь количества могут быть точно измерены и прослежены.
Весьма вероятно, что те самые господа, которые до сих пор поносили закон перехода количества в качество как мистицизм и непонятный трансцендентализм, теперь заявят,
что это есть нечто само собой разумеющееся, тривиальное и плоское, что они это применяли уже давно и что, таким образом, им не сообщают здесь ничего нового. Но то, что некоторый всеобщий закон развития природы, общества и мышления впервые был высказан в его общезначимой форме, это всегда остается подвигом всемирно-исторического зна-
307
Периодический закон был открыт Д. И. Менделеевым в 1869 году. В 1870–
1871 гг. Менделеев подробно описал свойства нескольких недостававших членов периодической системы элементов. Для обозначения подобных элементов он предложил пользоваться санскритскими числительными (например, эка один, присоединяя их в виде приставки к названию предшествующего известного элемента, за которым должны были расположиться соответствующие недостающие члены той же группы. Первый из предсказанных Менделеевым элементов галлий – был открыт в 1875 году

чения. И если эти господа в течение многих лет заставляли количество и качество переходить друг в друга, не зная того, что они делали, то им придется искать утешения вместе с мольеровским господином Журденом, который тоже всю свою жизнь говорил прозой, совершенно не подозревая этого Основные формы движения
309
Движение, рассматриваемое в самом общем смысле слова, те. понимаемое как способ существования материи, как внутренне присущий материи атрибут, обнимает собой все происходящие во вселенной изменения и процессы, начиная от простого перемещения и кончая мышлением. Само собой разумеется, что изучение природы движения должно было исходить от низших, простейших форм его и должно было научиться понимать их прежде, чем могло дать что- нибудь для объяснения высших и более сложных форм его.
И действительно, мы видим, что в историческом развитии естествознания раньше всего разрабатывается теория простого перемещения, механика небесных тел и земных масс;
за ней следует теория молекулярного движения, физика, а См. примечание Гегель. Энциклопедия философских наук, § 147, Добавление Этот заголовок фигурирует в оглавлении третьей связки Диалектики природы. Написана данная глава, вероятно, вили году

тотчас же вслед за последней, почти наряду с ней, а иногда и опережая ее, наука о движении атомов, химия. Лишь после того как эти различные отрасли познания форм движения, господствующих в области неживой природы, достигли высокой степени развития, можно было с успехом приняться за объяснение явлений движения, представляющих процесс жизни. Объяснение этих явлений шло вперед в той мере, в какой двигались вперед механика, физика и химия. Таким образом, в то время как механика уже давно была в состоянии удовлетворительно объяснить происходящие в животном теле действия костных рычагов, приводимых в движение сокращением мускулов, сводя эти действия к своим законам, имеющим силу также ив неживой природе, физи- ко-химическое обоснование прочих явлений жизни все еще находится почтив самой начальной стадии своего развития.
Поэтому, исследуя здесь природу движения, мы вынуждены оставить в стороне органические формы движения. Сообразно с уровнем научного знания мы вынуждены будем ограничиться формами движения неживой природы.
Всякое движение связано с каким-нибудь перемещением перемещением небесных тел, земных масс, молекул,
атомов или частиц эфира. Чем выше форма движения, тем незначительнее становится это перемещение. Оно никоим образом не исчерпывает природы соответствующего движения, но оно неотделимо от него. Поэтому его необходимо исследовать раньше всего остального

Вся доступная нам природа образует некую систему,
некую совокупную связь тел, причем мы понимаем здесь под словом тело все материальные реальности, начиная от звезды и кончая атомом и даже частицей эфира, поскольку признается реальность последнего. В том обстоятельстве, что эти тела находятся во взаимной связи, уже заключено то, что они воздействуют друг на друга, и это их взаимное воздействие друг на друга и есть именно движение. Уже здесь обнаруживается, что материя немыслима без движения. И если далее материя противостоит нам как нечто данное, как нечто несотворимое и неуничтожимое, то отсюда следует,
что и движение несотворимо и неуничтожимо. Этот вывод стал неизбежным, лишь только люди познали вселенную как систему, как взаимную связь тел. Атак как философия пришла к этому задолго до того, как эта идея укрепилась в естествознании, то понятно, почему философия сделала за целых двести лет до естествознания вывод о несотворимости и неуничтожимости движения. Даже та форма, в которой она его сделала, все еще выше теперешней естественнонаучной формулировки его. Положение Декарта о том, что количество имеющегося во вселенной движения остается всегда одними тем же, страдает лишь формальным недостатком, поскольку здесь выражение, имеющее смысл в применении к конечному, применяется к бесконечной величине.
Наоборот, в естествознании имеются теперь два выражения этого закона формула Гельмгольца о сохранении силы и новая, более точная формула о сохранении энергии причем,
как мы увидим в дальнейшем, одна из этих формул высказывает прямо противоположное другой и каждая вдобавок выражает лишь одну сторону отношения.
Если два тела действуют друг на друга так, что в результате этого получается перемещение одного из них или обоих, то перемещение это может заключаться лишь в их взаимном приближении или удалении. Они либо притягивают друг друга, либо друг друга отталкивают. Или, выражаясь терминами механики, действующие между ними силы суть центральные силы, те. они действуют по направлению прямой, соединяющей их центры. В настоящее время мы считаем чем-то само собой разумеющимся, что это происходит во вселенной всегда и без исключения какими бы сложными ни являлись иные движения. Мы считали бы нелепым допустить, что два действующих друг на друга тела, взаимодействию которых не мешает никакое препятствие или воздействие третьих тел, обнаруживают это взаимодействие иначе,
чем по кратчайшему и наиболее прямому пути, те. по направлению прямой, соединяющей их центры. Но, как из Пометка на полях Кант на стр. 22 говорит, что три измерения пространства обусловлены тем, что это притяжение или отталкивание совершается обратно пропорционально квадрату расстояния (Энгельс ссылается на издание I. Kant. Sammtliche Werke. Bd. I, Leipzig, 1867 (И. Кант. Полное собрание сочинений. Т. I, Лейпциг, 1867). На стр. 22 этого тома напечатан § 10 работы Канта Мысли о правильной оценке живых сил. Основной тезис этого параграфа гласит Трехмерность пространства проистекает, по-видимому, из того обстоятельства, что в существующем мире субстанции действуют друг на друга

вестно, Гельмгольц (Сохранение силы, Берлин, 1847, гл и II)
311
дал также математическое доказательство того, что центральное действие и неизменность количества движения обусловливают друг друга и что допущение действий нецентрального характера приводит к результатам, при которых движение могло бы быть или создано, или уничтожено. Из всего этого следует, что основной формой всякого движения являются приближение и удаление, сжатие и расширение, – короче говоря, старая полярная противоположность притяжения и отталкивания.
Подчеркнем здесь притяжение и отталкивание рассматриваются нами тут не как так называемые силы а как простые формы движения Ведь уже Кант рассматривал материю как единство притяжения и отталкивания. В свое время мы увидим, как обстоит дело с «силами».
Всякое движение состоит во взаимодействии притяжения таким образом, что сила действия обратно пропорциональна квадрату расстояния В русском языке термин количество движения (или импульс) употребляется в специальном значении произведения массы на скорость Здесь же речь идет не об этой специальной величине, а об общем количестве движения, о движении в его количественной определенности вообще. Количество движения в специальном смысле mv обозначается по-немецки термином. Между тем здесь ив последующем тексте Энгельс употребляет выражение «Bewegungsmenge», которое мы во избежание смешения с величиной mv и даем в квадратных скобках. Иногда вместо выражения Энгельс употребляет выражение «die Masse der Bewegung» тоже в смысле общего количества всякого рода движения

и отталкивания. Но движение возможно лишь в том случае,
если каждое отдельное притяжение компенсируется соответствующим ему отталкиванием в другом месте, ибо в противном случае одна сторона должна была бы получить стечением времени перевес над другой, и, следовательно, движение в конце концов прекратилось бы. Таким образом, все притяжения и все отталкивания во вселенной должны взаимно компенсироваться. Благодаря этому закон неуничто- жимости и несотворимости движения получает такое выражение каждое притягательное движение во вселенной должно быть дополнено эквивалентным ему отталкивательным движением, и наоборот, или же, – как это выражала задолго до установления в естествознании закона сохранения силы энергии, прежняя философия, – сумма всех притя- жений во вселенной равна сумме всех отталкиваний.
Но здесь как будто все еще имеются две возможности для прекращения со временем всякого движения, а именно либо тем путем, что отталкивание и притяжение в конце концов когда-нибудь действительно уравновесятся, либо же тем путем, что все отталкивание окончательно завладеет одной частью материи, а все притяжение – другой частью ее. С диалектической точки зрения эти возможности заведомо нереальны. Раз диалектика, основываясь на результатах всего нашего естественнонаучного опыта, доказала, что все полярные противоположности обусловливаются вообще взаимо-
313
Respective – соответственно. – Ред

действием обоих противоположных полюсов, что разделение и противоположение этих полюсов существуют лишь в рамках их взаимной связи и объединения и что, наоборот, их объединение существует лишь в их разделении, а их взаимная связь лишь в их противоположении, тоне может быть и речи ни об окончательном уравновешивании отталкивания и притяжения, ни об окончательном распределении и сосредоточении одной формы движения водной половине материи,
а другой формы его – в другой половине ее, те. не может быть и речи ни о взаимном проникновении, ни об абсолютном отделении друг от друга обоих полюсов. Утверждать это значило бы тоже самое, что требовать, в первом случае,
чтобы северный и южный полюсы магнита нейтрализовали друг друга и нейтрализовались друг через друга, а во втором случае, – чтобы распилка магнита посредине между обоими его полюсами дала водной части северную половину без южного полюса, а в другой части южную половину без северного полюса. Но хотя недопустимость подобных предположений следует уже из диалектической природы полярной противоположности, все же, благодаря господствующему среди естествоиспытателей метафизическому способу мышления,
по крайней мере вторая гипотеза играет известную роль в физических теориях. Об этом речь будет идти в своем месте.
Как же представляется движение во взаимодействии притяжения и отталкивания Это лучше всего исследовать на В смысле взаимного уравновешивания и нейтрализации. – Ред

отдельных формах самого движения. Итог получится тогда в конце.
Рассмотрим движение какой-нибудь планеты вокруг ее центрального тела. Обычная школьная астрономия объясняет вместе с Ньютоном описываемый этой планетой эллипс из совместного действия двух сил – из притяжения центрального тела и из тангенциальной силы, увлекающей планету в направлении, перпендикулярном к этому притяжению. Таким образом, школьная астрономия принимает, кроме цен- трально-действующей формы движения, еще другое направление движения, или еще другую так называемую «силу»,
а именно – такое направление движения, которое совершается перпендикулярно к линии, соединяющей центры рассматриваемых тел. Тем самым она вступает в противоречие с вышеупомянутым основным законом, согласно которому в нашей вселенной всякое движение может происходить только в направлении центров действующих друг на друга тел, или, как обычно выражаются, может вызываться лишь центрально-действующими силами. Вследствие этого она вводит в теорию такой элемент движения, который, как мы это тоже видели, неизбежно приводит к идее о сотворении и уничтожении движения и поэтому предполагает также и творца. Таким образом, задача заключалась в том, чтобы свести эту таинственную тангенциальную силу к некоторой центрально-действующей форме движения, – это и сделала канто-лапласовская космогоническая теория. Согласно

этой теории, как известно, вся солнечная система возникла из вращающейся крайне разреженной газовой массы путем постепенного сжатия ее, причем на экваторе этого газового шара вращательное движение было, само собой разумеется, сильнее всего и отрывало от основной массы отдельные газовые кольца, которые затем сгущались в планеты, планетоиды и т. д, вращаясь вокруг центрального тела в направлении первоначального вращения. Само это вращение объясняется обыкновенно из собственного движения отдельных газовых частичек, происходящего в самых различных направлениях, причем, однако, под конец получается перевес водном определенном направлении, вызывающий таким образом вращательное движение, которое вместе с ростом сжатия газового шара должно становиться все сильнее.
Но какую бы гипотезу мы ни приняли насчет происхождения вращения, каждая из них устраняет тангенциальную силу,
которая превращается в особую форму проявления некоего происходящего в центральном направлении движения. Если один, в прямом смысле центральный, элемент планетного движения представлен тяжестью, притяжением между планетой и центральным телом, то другой, тангенциальный, элемент является остатком, в перенесенной или превращенной форме, первоначального отталкивания отдельных частичек газового шара. Таким образом, процесс существования ка- кой-нибудь солнечной системы представляется в виде взаимодействия притяжения и отталкивания, в котором притяжение получает постепенно все больший и больший перевес благодаря тому, что отталкивание излучается в форме теплоты в мировое пространство и, таким образом, все более и более теряется для системы.
С первого же взгляда ясно, что форма движения, рассматриваемая здесь как отталкивание, есть та самая, которая в современной физике обозначается как энергия Система потеряла благодаря процессу сжатия и вытекающему отсюда обособлению отдельных тел, из которых она в настоящее время состоит, энергию, и потеря эта, согласно известному вычислению Гельмгольца, равняется теперь уже находившегося первоначально в ней, в форме отталкивания,
количества движения. Возьмем, далее, какую-нибудь телесную массу на самой нашей Земле. Благодаря тяжести она связана с Землей, подобно тому как Земля, со своей стороны, связана с Солнцем;
но в отличие от Земли эта масса неспособна к свободному планетарному движению. Она может быть приведена в движение только при помощи толчка извне. Но ив этом случае,
по миновании толчка, ее движение вскоре прекращается либо благодаря действию одной лишь тяжести, либо же благодаря этому действию в соединении с сопротивлением среды,
в которой движется рассматриваемая нами масса. Однако и это сопротивление является в конечном счете действием тяжести, без которой Земляне имела бы никакой сопротивляющейся среды, никакой атмосферы на своей поверхности

Таким образом, в случае чисто механического движения наземной поверхности мы имеем дело с таким положением, в котором решительно преобладает тяжесть, притяжение, в котором, следовательно, при получении движения мы имеем две фазы сперва мы действуем в направлении, противоположном тяжести, а затем даем действовать тяжести, – одним словом, сперва мы поднимаем массу, а затем даем ей упасть.
Таким образом, мы имеем снова взаимодействие между притяжением, с одной стороны, и формой движения, действующей в противоположном ему направлении, те. оттал- кивательной формой движения, – с другой. Но эта отталки- вательная форма движения не встречается в природе в рамках земной чистой механики (оперирующей массами сданным неизменным для нее агрегатным состоянием и состоянием сцепления. Физические и химические условия, при которых какая-нибудь глыба отрывается от вершины горы или же при которых становится возможным явление падения воды, лежат вне сферы компетенции этой механики. Таким образом, в земной чистой механике отталкивающее, поднимающее движение должно быть создано искусственно при помощи человеческой силы, животной силы, силы води, силы пара и т. д. Это обстоятельство, эта необходимость искусственно бороться с естественным притяжением, вызывает у механиков убеждение, что притяжение, тяжесть, или,
как они выражаются, сила тяжести, является самой существенной, основной формой движения в природе

Если, например, мы поднимем какой-нибудь грузи он благодаря своему прямому или косвенному падению сообщает движение другим телам, то, согласно ходячей механической концепции, движение это сообщается не подниманием груза, а силой тяжести Так, например, у Гельмгольца
«наилучше известная нами наипростейшая сила – тяжесть действует в качестве движущей силы например, в тех стенных часах, которые приводятся в движение гирей. Гиря не может следовать действию тяжести, не приводя в движение весь часовой механизм. Но она не может приводить в движение часовой механизм, не опускаясь сама, иона опускается до тех пор, пока под конец не размотается вся цепь, на которой она висит. Тогда часы останавливаются, тогда на время исчерпывается способность к работе часовой гири. Ее тяжесть не пропала и не уменьшилась она по-прежнему стой же силой притягивается Землей, но способность этой тяжести порождать движение пропала Однако мы можем завести часы при помощи силы нашей руки, причем гиря снова поднимается вверх. Раз это сделано, то гиря снова приобрела свою прежнюю способность к действию и может снова поддерживать часы в состоянии движения (Гельмгольц,
«Популярные доклады, вып. II, стр. Таким образом, по Гельмгольцу, неактивное сообщение движения, не поднимание гири приводит в движение часы,
а пассивная тяжесть гири, хотя сама эта тяжесть выводится из состояния пассивности только благодаря подниманию

и снова возвращается к своей пассивности после того, как размоталась цепь, удерживающая гирю. Следовательно, если, согласно новейшему воззрению, как мы только что видели, энергия является только другим выражением для отталкивания то здесь, согласно более старому, гельмгольцевско- му воззрению, сила является другим выражением для противоположности отталкивания, для притяжения Мы ограничиваемся пока констатированием этого факта.
Но когда процесс земной механики достиг своего конца и тяжелая масса, поднятая сначала кверху, упала обратно,
опустившись на тот же самый уровень, то что делается сдвижением, составлявшим этот процесс Для чистой механики оно исчезло. Однако теперь мы знаем, что оно отнюдь не уничтожилось. В меньшей своей части оно превратилось в звуковые волнообразные колебания воздуха, в значительно большей части – в теплоту, которая была сообщена отчасти оказывающей сопротивление атмосфере, отчасти самому падающему телу, отчасти, наконец, тому участку почвы,
на который упало рассматриваемое нами тело. Точно также и поднятая кверху часовая гиря постепенно передала свое движение в форме теплоты от трения отдельным колесикам часового механизма. Ноне движение падения как обыкновенно выражаются, те. не притяжение, перешло в теплоту, те. некоторую форму отталкивания. Напротив, притяжение, тяжесть, остается, как правильно замечает Гельмгольц,
тем же, чем оно было раньше, и даже, выражаясь точно, становится больше. Не притяжение, а отталкивание, сообщенное поднятому кверху телу посредством поднимания его, вот что механически уничтожается падением и что снова воскресает в форме теплоты. Отталкивание масс превратилось в молекулярное отталкивание.
Теплота представляет собой, как мы уже сказали, некоторую форму отталкивания. Она приводит молекулы твердых тел в колебание и этим ослабляет связь отдельных молекул, пока, наконец, не наступает переход в жидкое состояние при продолжении притока теплоты она ив этом состоянии увеличивает движение молекул до тех пор, пока они совершенно не оторвутся от массы и не начнут свободно двигаться поодиночке с определенной, обусловленной для каждой молекулы ее химическим составом скоростью. При продолжающемся далее притоке теплоты она увеличивает еще более и эту скорость, отталкивая, таким образом, молекулы все дальше друг от друга.
Но теплота есть одна из форм так называемой «энергии»;
последняя и здесь оказывается опять-таки тождественной с отталкиванием.
В явлениях статического электричества и магнетизма мы имеем полярное распределение притяжения и отталкивания. Какой бы гипотезы ни придерживаться насчет modus operand!
315
обеих этих форм движения, ни один человек,
считающийся с фактами, не усомнится в том, что при Способа действия. – Ред

тяжение и отталкивание, поскольку они вызваны статическим электричеством или магнетизмом и поскольку они могут беспрепятственно проявлять себя, вполне компенсируют друг друга, что, впрочем, с необходимостью следует уже из самой природы полярного распределения. Такие два полюса,
действия которых не вполне компенсировали бы друг друга, небыли бы вовсе полюсами да они никогда до сих пори не встречались в природе. Явления гальванизма мы оставим пока в покое, ибо здесь процесс обусловливается химическими явлениями, становясь благодаря этому более сложным. Обратимся поэтому лучше к изучению самих химических процессов движения.
Когда две весовые части водорода соединяются с весовой части кислорода, образуя водяной пар, то вовремя этого процесса развивается количество теплоты, равное единицы теплоты. Наоборот, если нужно разложить весовой части водяного пара на две весовые части водорода и 15,96 весовой части кислорода, то это возможно лишь притом условии, что водяному пару сообщается движение в количестве, эквивалентном 68,924 единицы теплоты будет ли это в форме самой теплоты или же в форме электрического движения. Тоже самое справедливо и относительно всех других химических процессов. В огромном большинстве случаев при химических соединениях движение выделяется, при разложениях же приходится привносить движение извне. И здесь отталкивание представляет собой, как правило, активную сторону процесса, более наделенную движением или требующую привнесения движения,
а притяжение – пассивную сторону процесса, связанную с образованием избытка движения и выделяющую его. Поэтому современная теория и заявляет опять-таки, что в общем и целом присоединении элементов энергия высвобождается, при разложении же химических соединений – связывается. Термин энергия, стало быть, здесь опять-таки употребляется для обозначения отталкивания. И опять-таки Гельм- гольц заявляет:
«Эту силу (силу химического сродства) мы можем представить себе как силу притяжения Эта сила притяжения между атомами углерода и кислорода производит работу точно также, как и та сила, которая в форме тяжести проявляется Землей в отношении поднятой вверх гири Когда атомы углерода и кислорода устремляются друг к другу и соединяются в углекислоту, то новообразовавшиеся частицы углекислоты должны находиться в крайне бурном молекулярном движении, те. в тепловом движении Когда в дальнейшем углекислота отдаст свою теплоту окружающей среде, то мы все еще имеем в углекислоте весь углерод, весь кислорода также силу сродства обоих, столь же деятельную,
как и раньше. Но эта сила сродства обнаруживается теперь лишь в том, что она крепко связывает между собой атомы углерода и кислорода, не допуская их разделения (цит. соч.,
стр. 169).

Мы здесь видим совершенно тоже самое, что и раньше:
Гельмгольц настаивает на том, что в химии, как ив механике, сила заключается только в притяжении и, следовательно, является прямой противоположностью того, что у других физиков называется энергией и что тождественно с оттал-
киванием.
Таким образом, мы имеем теперь уже не две простые основные формы притяжения и отталкивания, а целый ряд подчиненных форм, в которых совершается процесс универсального движения, развертываясь и свертываясь в рамках противоположности притяжения и отталкивания. Но когда мы подводим эти многообразные формы явлений под одно общее название движения, то дело тут отнюдь не в том только, что наш рассудок объединяет их вместе. Напротив, эти формы сами доказывают своим действием, что они являются формами одного итого же движения, ибо при известных обстоятельствах они переходят друг в друга. Механическое движение масс переходит в теплоту, в электричество, в магнетизм теплота и электричество переходят в химическое разложение со своей стороны, процесс химического соединения порождает опять-таки теплоту и электричество, а через посредство последнего – магнетизм и, наконец, теплота и электричество в свою очередь производят механическое движение масс. И происходит это таким образом, что определенному количеству движения одной формы всегда соответствует точно определенное количество движения другой

формы, причем опять-таки безразлично, из какой формы движения заимствована та единица-мера, которой измеряется это количество движения [Bewegungsmenge], те. служит ли она для измерения движения масс, для измерения теплоты, так называемой электродвижущей силы или же превращенного при химических процессах движения.
Здесь мы стоим на почве теории сохранения энергии»,
созданной Ю. Р. Майером в 1842 г и разработанной с тех В Популярных докладах, вып. II, стр. 113, Гельмгольц приписывает, по-
видимому, кроме Майера, Джоуля и Кольдинга, и себе самому известную роль
в естественнонаучном доказательстве положения Декарта о количественной
неизменности движения. Сам я, не зная ничего о Майере и Кольдинге и ознакомившись с опытами Джоуля лишь в конце своей работы, вступил на тот
же самый путь я старался проследить все те отношения между различными
процессами природы, которых надо было ожидать, исходя из указанной точки
зрения, и опубликовал свои исследования в 1847 г. в маленьком сочинении под
названием: О сохранении силы. – Нов этом сочинении не находится ровно ничего нового для уровня науки в 1847 г, за исключением упомянутого выше математического – впрочем, весьма ценного – доказательства, что «сохранение
силы» и центральное действие сил, действующих между различными телами
какой-нибудь системы, являются лишь двумя различными выражениями одной
и той же вещи, и, далее, более точной формулировки закона, что сумма живых
сил и сил напряжения в некоторой данной механической системе постоянна. Во
всем остальном это сочинение Гельмгольца было уже превзойдено второй работой Майера от 1845 года. Уже в 1842 г. Майер утверждал «неуничтожимость
силы», а в 1845 гон, исходя из своей новой точки зрения, сумел сообщить гораздо более гениальные вещи об отношениях между различными процессами природы, чем Гельмгольц в 1847 году (Энгельс имеет ввиду работы Майера: Замечания о силах неживой природы (опубликована в 1842 г) и Органическое движение в его связи с обменом веществ (опубликована в 1845 г. Обе работы вошли в состав книги J. R. Мауег. «Die Mechanik der Warme in gesammelten
Schriften». 2. Aufl., Stuttgart, 1874 (Ю. Р. Майер. Механика теплоты. Сборник

пор с таким блестящим успехом учеными всех стран, и нам теперь надлежит подвергнуть исследованию основные представления, которыми ныне оперирует эта теория. Это – представления о силе, или энергии, и о «работе».
Мы уже видели выше, что новое, теперь почти общепринятое воззрение понимает под энергией отталкивание, между тем как Гельмгольц употребляет слово сила преимущественно для обозначения притяжения. В этом можно было бы видеть какое-то формальное, несущественное различие,
так как ведь притяжение и отталкивание компенсируют друг друга во вселенной и поэтому безразлично, какую сторону отношения принять за положительную и какую – за отрицательную, подобно тому как само по себе совершенно безразлично, будем ли мы отсчитывать на известной прямой от ка- кой-нибудь точки положительные абсциссы направо или налево. Нов действительности это не совсем так.
Дело в том, что у нас речь идет здесь прежде всего не о вселенной, а о явлениях, совершающихся на Земле и обусловленных вполне определенным положением Земли в солнечной системе и солнечной системы во вселенной. Нона- ша солнечная система в каждое мгновение отдает в мировое пространство колоссальные количества движения, ипритом движения вполне определенного качества, именно солнечную теплоту, те. отталкивание. А сама наша Земля ожив- статей. 2 изд, Штутгарт, 1874). При работе над Диалектикой природы Эн- гельс пользовался этим изданием

лена только благодаря солнечной теплоте и, со своей стороны, излучает полученную солнечную теплоту, – после того как она превратила часть ее в другие формы движения, в конце концов тоже в мировое пространство. Таким образом, в солнечной системе, ив особенности на Земле, притяжение получило уже значительный перевес над отталкиванием. Без излучаемого Солнцем движения отталкивания на Земле прекратилось бы всякое движение. Если бы завтра
Солнце охладилось, то при прочих равных условиях притяжение осталось бы на Земле тем же, каким оно является в настоящее время. Камень весом в сто килограммов продолжал бы по-прежнему весить эти сто килограммов на том месте, где он лежит. Но зато движение, как масс, таки молекул и атомов, пришло бы в состояние абсолютного, согласно нашим представлениям, покоя. Таким образом, ясно, что для процессов, совершающихся на нашей нынешней Земле совершенно небезразлично, станем ли мы рассматривать притяжение или отталкивание как активную сторону движения,
т. е. как силу, или энергию. На нынешней Земле, наоборот, притяжение благодаря своему решительному перевесу над отталкиванием стало уже совершенно пассивным:
всем активным движением мы обязаны притоку отталкивания, идущему от Солнца. Поэтому-то новейшая школа – хотя ей и остается неясной природа отношения движения [des
Bewegungsverhaltnisses] – все же по существу вполне права сточки зрения земных процессов и даже сточки зрения всей

солнечной системы, когда она рассматривает энергию как от- талкивание.
Правда, термин энергия отнюдь не дает правильного выражения всему отношению движения, ибо он охватывает только одну сторону его – действие, ноне противодействие.
Кроме того, он допускает видимость того, будто энергия есть нечто внешнее для материи, нечто привнесенное в нее. Ново всяком случае этот термин заслуживает предпочтения перед выражением «сила».
Представление о силе заимствовано, как это признается всеми (начиная от Гегеля и кончая Гельмгольцем), из проявлений деятельности человеческого организма по отношению к окружающей его среде. Мы говорим о мускульной силе, о поднимающей силе рук, о прыгательной силе ног, о пищеварительной силе желудка и кишечного тракта, об ощущающей силе нервов, о секреторной силе желез и т. д. Иными словами, чтобы избавиться от необходимости указать действительную причину изменения, вызванного какой-нибудь функцией нашего организма, мы подсовываем некоторую фиктивную причину, некоторую так называемую силу, соответствующую этому изменению. Мы переносим затем этот удобный метод также и на внешний мири, таким образом,
сочиняем столько же сил, сколько существует различных яв- лений.
Естествознание (за исключением разве небесной и земной механики) находилось на этой наивной ступени развития еще и во времена Гегеля, который с полным правом обрушивается против тогдашней манеры придумывать повсюду силы (процитировать соответствующее место. Точно также он замечает в другом месте:
«Лучше сказать, что магнит (как выражается Фалес)
«имеет душу чем говорить, что он имеет силу притягивать:
сила – это такое свойство, которое, как отделимое от материи мы представляем себе в виде предиката душа, напротив, есть это движение самого себя, одно и тоже с природой материи (История философии, т. I, стр. Теперь мы уже не так легко оперируем силами, как в те времена. Послушаем Гельмгольца:
«Когда мы вполне знаем какой-нибудь закон природы, то мы должны и требовать от него, чтобы он действовал без ис-
317
Энгельс имеет ввиду, по всей вероятности, Примечание к параграфу о
«Формальном основании во второй книге Науки логики Гегеля. В этом Примечании Гегель издевается над формальным способом объяснения из тавтологических оснований. Этот способ объяснения, – пишет Гегель, – нравится именно своей большой ясностью и понятностью, ибо что может быть яснее и понятнее указания, например, на то, что растение имеет свое основание в некоторой растительной, те. производящей растения, силе. Если на вопрос, почему такой-то человек едет в город, указывается то основание, что в городе находится влекущая его туда притягательная сила, то такого рода ответ не более нелеп,
чем объяснение при помощи растительной силы. Между тем, отмечает Гегель,
«науки, особенно физические, преисполнены этого рода тавтологиями, которые как бы составляют прерогативу науки Гегель. Лекции по истории философии, т. I, ч. I, отд. I, гл. 1, параграф о
Фалесе. При работе над Диалектикой природы Энгельс пользовался изданием. W. F. Hegel. Werke. Bd. XIII, Berlin, 1833, S. 208.

ключений… Таким образом, закон представляется нам в виде некоторой объективной мощи, и поэтому мы называем его
силой.
Так, например, мы объективируем закон преломления света как некоторую, присущую прозрачным веществам,
силу преломления света, закон химического избирательного сродства – как силу сродства между собою различных веществ. Точно также мы говорим об электрической контактной силе металлов, о силе прилипания, капиллярной силе и т. д. В этих названиях объективированы законы, охватывающие на первых порах лишь небольшие ряды процессов природы, условия которых еще довольно запутаны Сила – это только объективированный закон действия Вводимое нами абстрактное понятие силы прибавляет к этому еще лишь мысль о том, что мы не сочинили произвольно этого закона,
что он представляет собой принудительный закон явлений.
Таким образом, наше требование понять явления природы,
т. е. найти их законы принимает иную форму выражения,
сводясь к требованию отыскивать силы представляющие собой причины явлений (цит. соч, стр. 189–191. Доклад на
Инсбрукском съезде естествоиспытателей в 1869 г.).
Заметим прежде всего, что это во всяком случае очень своеобразный способ «объективирования», когда в некоторый уже установленный как независимый от нашей субъективности и, следовательно, уже вполне объективный закон природы вносят чисто субъективное представление о силе Подобную вещь мог бы позволить себе в лучшем

случае какой-нибудь правовернейший старогегельянец, а не неокантианец вроде Гельмгольца. К однажды установленному закону и к его объективности или к объективности его действия не прибавляется ни малейшей новой объективности оттого, что мы подставим под него некоторую силу здесь присоединяется лишь наше субъективное утверждение что этот закон действует при помощи некоторой, пока еще совершенно неизвестной силы. Но тайный смысл этой подстановки открывается перед нами тогда, когда Гельмгольц начинает приводить свои примеры преломление света, химическое сродство, контактное электричество, прилипание, капиллярность, и возводит законы, управляющие этими явлениями, в объективное благородное сословие сил В этих названиях объективированы законы, охватывающие напер- вых порах лишь небольшие ряды процессов природы, условия которых еще довольно запутаны И именно здесь «объ- ективирование», являющееся скорее субъективированием,
приобретает известный смысл мы ищем иной раз прибежища в слове силане потому, что мы вполне познали законно именно потому, что мы его не познали, потому, что мы еще не выяснили себе довольно запутанных условий этих явлений. Таким образом, прибегая к понятию силы, мы этим выражаем не наше знание, а недостаточность нашего знания о природе закона и о способе его действия. В этом смысле, в виде краткого выражения еще непознанной причинной связи, в виде уловки языка, слово сила может допускаться

в повседневном обиходе. Что сверх того, то от лукавого. Стем же правом, с каким Гельмгольц объясняет физические явления из так называемой силы преломления света, электрической контактной силы и т. д, средневековые схоластики объясняли температурные изменения из vis calorifica
319
и vis frigifaciens
320
, избавляя себя тем самым от необходимости всякого дальнейшего изучения явлений теплоты.
Но ив вышеуказанном смысле термин сила неудачен.
А именно, он выражает все явления односторонним образом. Все процессы природы двусторонни: они основываются на отношении между, по меньшей мере, двумя действующими частями, на действии и противодействии. Между тем представление о силе, благодаря своему происхождению из действия человеческого организма на внешний мири, далее,
из земной механики, предполагает мысль о том, что только одна часть – активная, действенная, другая же – пассивная, воспринимающая, и таким образом устанавливает пока что недоказуемое распространение полового различия на неживую природу. Противодействие второй части, на которую действует сила, выступает здесь в лучшем случае как ка- кое-то пассивное противодействие, как некоторое сопротивление Правда, эта концепция допустима в целом ряде областей и помимо чистой механики, а именно там, где дело идет о простом перенесении движения и количественном вычис-
319
Теплотворной силы. – Ред Охлаждающей силы. – Ред

лении его. Но ее уже недостаточно в более сложных физических процессах, как это доказывают собственные примеры
Гельмгольца. Сила преломления света заключается столько же в самом свете, сколько в прозрачных телах. В случае явлений прилипания и капиллярности сила заключается безусловно столько же в твердой поверхности, сколько в жидкости. Относительно контактного электричества одно во всяком случае несомненно а именно то, что здесь играют роль
оба
металла а сила химического сродства, если и находится где-либо, то во всяком случаев обеих соединяющихся частях. Носила, состоящая из двух раздельных сил, действие, не вызывающее своего противодействия, а заключающее и несущее его в себе самом, – не есть вовсе сила в смысле земной механики, этой единственной науки, в которой действительно знают, что означает слово сила. Ведь основными условиями земной механики являются, во-первых, отказ исследовать причины толчка, те. природу соответственной в каждом случае силы, а во-вторых, представление об односторонности силы, которой противопоставляется некоторая в любом месте всегда себе равная тяжесть таким образом,
что, по сравнению с любым расстоянием, проходимым падающим на Земле телом, радиус земного шара считается равным бесконечности.
Но пойдем дальше и посмотрим, как Гельмгольц объективирует свои силы в законы природы.
В одной лекции 1854 г. (цит. соч, стр. 119) он исследует

тот запас силы, способной производить работу, который первоначально содержала в себе шарообразная туманность,
давшая начало нашей солнечной системе.
«Действительно, эта туманность получила колоссальный запас способности производить работу уже в форме всеобщей силы притяжения всех ее частей друг к другу».
Это бесспорно. Но столь же бесспорно и то, что весь этот запас тяжести, или тяготения, сохраняется в неущербленном виде ив теперешней солнечной системе, за исключением разве незначительной части его, утерянной с материей, которая, быть может, была выброшена безвозвратным образом в мировое пространство. Далее:
«И химические силы должны были уже быть налицо, готовые к действию но так как эти силы могут стать действенными лишь при самом тесном соприкосновении разнородных масс, то, прежде чем началось их действие, должно было произойти сгущение. (стр. Если мы вместе с Гельмгольцем (см. выше) станем рассматривать эти химические силы как силы сродства, те. как
притяжение,
то мы должны будем и здесь сказать, что совокупная сумма этих сил химического притяжения сохраняется неуменьшенной ив теперешней солнечной системе.
Но на той же самой странице Гельмгольц приводит в качестве результата своих выкладок, что в солнечной системе
«теперь имеется примерно лишь
1
/
454
доля первоначальной механической силы как таковой

Как согласовать это Ведь сила притяжения – как всеобщая, таки химическая – сохранилась в солнечной системе в нетронутом виде. Другого определенного источника силы Гельмгольц не указывает. Правда, согласно Гельмгольцу,
указанные им силы произвели колоссальную работу. Но от этого они ни увеличились, ни уменьшились. О каждой молекуле в Солнечной системе, как и обо всей солнечной системе,
можно сказать тоже самое, что о часовой гире в вышеприведенном примере Ее тяжесть не пропала и не уменьшилась. Со всеми химическими элементами происходит тоже самое, что сказано выше об углероде и кислороде вся данная нам масса каждого элемента по-прежнему сохраняется,
и точно также остается столь же деятельной, как и раньше, вся сила сродства. Что же мы потеряли И какая «сила»
произвела колоссальную работу, которая в 453 раза больше,
чем та, которую еще может произвести, по его вычислению,
солнечная система В цитированных местах мы не имеем у
Гельмгольца никакого ответа на это. Но дальше он говорит:
«Мы не знаем, имелся ли еще дальнейший запас силы
в виде теплоты. (стр. Но позвольте теплота есть отталкивательная сила и,
следовательно, действует в направлении обратном направлению тяжести и химического притяжения. Она есть минус,
если последние принимать за плюс. Поэтому если Гельм- гольц составляет свой первоначальный запас силы из всеоб-
321
В первоначальной туманности

щего и из химического притяжения то имеющийся помимо этого запас теплоты должен был бы быть не прибавлен к нему, а вычтен из него. В противном случае нужно было бы утверждать, что солнечная теплота увеличивает силу притяжения Земли, когда она, вопреки ей, превращает воду в пари поднимает этот пар вверх или же – что теплота раскаленной железной трубки, через которую пропускают водяной пар,
усиливает
химическое притяжение кислорода и водорода,
между тем как она, наоборот, прекращает его действие. Или же, чтобы пояснить это в другой форме допустим, что шарообразная туманность с радиусом r, те. объемом в
4
/
3
имеет температуру t. Допустим, далее, что другая шарообразная туманность, равной массы, имеет при более высокой температуре Т больший радиус R и объем
4
/
3
πR
3.
Ясно, что во второй туманности притяжение – как механическое, таки физическое и химическое – лишь тогда сможет начать действовать стой же силой, как впервой, когда она сократится и вместо радиуса R получится радиус r, те. когда соответствующая температурной разности Т – t теплота будет излучена в мировое пространство. Таким образом, более теплая туманность сгустится позже, чем более холодная, и, следовательно,
теплота, являясь препятствием для сгущения, оказывается,
если стать на точку зрения Гельмгольца, не плюсом, амину- сом запаса силы. Следовательно, когда Гельмгольц предполагает возможность того, что в первоначальной туманности имелось – в форме теплоты – некоторое количество от-
талкивательного
движения, присоединяющееся к притягательным формам движения и увеличивающее их сумму, то он совершает безусловную ошибку в своих выкладках.
Придадим же всему этому запасу сил – как опытно доказуемому, таки теоретически возможному – один и тот же знак для того, чтобы стало возможным сложение. Так как пока что мы еще не в состоянии обратить теплоту, не в состоянии заменить ее отталкивание эквивалентным притяжением, тонам придется совершить это обращение для обеих форм притяжения. В таком случае мы должны взять вместо силы всеобщего притяжения, вместо силы химического сродства и вместо той теплоты, которая, возможно, существовала как таковая сверх этих сил уже в самом начале, просто сумму имевшегося в газовом шаре, в момент его обособления, отталкивательного движения, или так называемой энергии. С этим согласуются и выкладки Гельмголь- ца, когда он вычисляет то согревание, которое должно было получиться благодаря предполагаемому первоначальному сгущению тел нашей системы из рассеянного вещества туманности. Сводя таким образом весь запас сил к теплоте, к отталкиванию, он делает возможной и мысль о том,
чтобы к этому запасу сил прибавить еще гипотетический
«запас силы теплоты. А в таком случае произведенное им вычисление выражает тот факт, что
453
/
454
всей имевшейся первоначально в газовом шаре энергии, те. отталкивания

уже излучено в виде теплоты в мировое пространство, или,
выражаясь точнее, что сумма всего притяжения в теперешней солнечной системе относится к сумме всего имеющегося еще в ней отталкивания как 454:1. Нов таком случае эти выкладки прямо противоречат тексту доклада, к которому они приложены в качестве доказательства.
Но если представление о силе даже у такого физика, как
Гельмгольц, дает повод к подобной путанице понятий, то это является лучшим доказательством того, что оно вообще не может иметь научного применения во всех областях исследования, выходящих за пределы вычислительной механики.
В механике причины движения принимают за нечто данное и интересуются не их происхождением, а только их действиями. Поэтому если ту или иную причину движения называют силой, то это нисколько не вредит механике как таковой;
но благодаря этому привыкают переносить это обозначение также ив область физики, химии и биологии, и тогда неизбежна путаница. Мы уже видели это и увидим еще не один раз.
О понятии работы мы будем говорить в следующей главе

Мера движения. – Работа

1   ...   27   28   29   30   31   32   33   34   ...   42