Сборник ответов по трудовому праву. Хайдт. Стакан Вы смогли скачать эту книгу бесплатно и легально благодаря проекту Дигитека
 Скачать 1.38 Mb.
|
|
Глава 2. Умение меняться Мир – изменение, жизнь – восприятие. Марк Аврелий, «Размышления», 4:3 (Марк Аврелий, 1985; здесь – пер. А. Егунова) То, что мы есть сегодня, – это следствие наших вчерашних мыслей, а сегодняшние мысли создают завтрашнюю жизнь. Жизнь – это порождение нашего разума. Будда Цитаты-эпиграфы к этой главе содержат главную мысль популярной психологии: собы- тия в окружающем мире влияют на нас только посредством того, как мы их интерпрети- руем, а значит, если мы научимся контролировать интерпретации, то сможем контролиро- вать мир. Автор лучшей в мире книги о самопомощи Дейл Карнеги еще в 1944 году назвал этот афоризм Марка Аврелия «словами, которые могут определить вашу судьбу» (Карнеги, 1989). В последнее время ту же мысль развивает в Интернете и по телевидению и Фил Макгро (Доктор Фил), который сделал из нее «жизненное правило»: «Нет никакой реально- сти, только восприятие» («Десять жизненных правил доктора Фила» можно найти по адресу https://www.1000manifestos.com/dr-phil-mcgraw-ten-life-laws/). Книги и семинары по самопо- мощи сплошь и рядом сводятся к тому, что человека пичкают этой идеей, пока он не усвоит, в чем ее суть и как она влияет на его жизнь. Смотреть на такое очень отрадно: зачастую насту- пает момент, когда человек после многих лет сожалений, страданий и гнева понимает, что, к примеру, его отец вовсе не нанес ему душевную травму, когда ушел из семьи, – он всего лишь стал жить отдельно. С моральной точки зрения отец поступил плохо, однако все страдания были вызваны реакцией на это событие, и если человек сумеет изменить свою реакцию, то, воз- можно, оставит позади двадцать лет страданий и даже восстановит отношения с отцом. Искус- ство популярной психологии в том и состоит, чтобы придумать метод, позволяющий подвести человека к такому осознанию (а не просто пичкать его). Это очень древнее искусство. Вспомним хотя бы Аниция Боэция, который родился в 480 году н. э., через четыре года после того, как Рим пал под натиском готов, в одном из самых высокопоставленных римских семейств. Боэций получил лучшее образование, доступное в его время, и успешно выстроил карьеру философа и общественного деятеля. Он написал и пере- вел десятки трудов по математике, естествознанию, логике и богословию и при этом в 510 году занял высшую государственную должность в Риме – стал консулом. Боэций был богат, счаст- ливо женат, его сыновья тоже стали консулами. Но в 523 году, на пике славы и процветания, Боэций был обвинен в заговоре против остготского короля Теодориха (поскольку остался вер- ным Риму и сенату). Тот самый сенат, интересы которого Боэций защищал, из трусости при- знал его виновным, лишил богатства и почестей, заключил в темницу на далеком острове, и в 524 году Боэций был казнен. Относиться к чему-то «философски» – значит мириться с несчастьем без слез и даже без страданий. Отчасти мы так говорим, поскольку помним, с каким спокойствием, самооб- ладанием и отвагой ждали казни три древних философа – Сократ, Сенека и Боэций. Однако Боэций в трактате «Утешение философией», который он написал в тюрьме, признавался, что поначалу он отнюдь не относился к происходящему философски. Он рыдал и писал стихи о том, как рыдает. Проклинал несправедливость, старость и богиню Фортуну, которая сначала благоволила ему, а теперь покинула. Д. Хайдт. «Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым» 29 И вот как-то ночью, когда Боэций упивается жалостью к себе, ему является прекрасная Философия, которая сначала отчитывает его за нефилософское поведение, а затем заставляет по-новому интерпретировать все происходящее с ним – то есть прибегает к методу, предвосхи- щающему современную когнитивную терапию, о которой мы поговорим чуть позже. Сначала она просит Боэция задуматься о своих отношениях с богиней Фортуной. Философия напоми- нает Боэцию, что Фортуна переменчива и приходит и уходит когда вздумается. Боэций избрал Фортуну своей возлюбленной, хотя прекрасно знал, какова она, и она пробыла с ним довольно долго. Какое он имеет право требовать, чтобы она была прикована к нему навечно? Вот как Фортуна могла бы оправдать свое поведение, говорит Философия: Или мне, единственной, запрещено осуществлять свое собственное право? Ведь разрешено небу рождать светлые дни и погребать их в темных ночах, позволено временам года то украшать цветами и плодами облик земли, то омрачать его бурями и морозами. У моря есть право то ласкать взор ровной гладью, то ужасать штормами и волнами. Неужели только меня ненасытная алчность людей обязывает к постоянству, которое чуждо моим обычаям? Боэций, 1990 Философия подталкивает к тому, чтобы переосмыслить само понятие о переменах: пере- мены – это нормально, поэтому и Фортуна имеет право быть переменчивой («Мир – измене- ние», как говорил Марк Аврелий). Раньше Боэций был счастлив, теперь – нет. Это не повод гневаться. Скорее, он должен быть благодарен, что наслаждался дарами Фортуны так долго, и спокойно относиться к тому, что она его оставила: «То, что является для тебя причиной такой печали, должно и успокоить. Ибо покинула тебя та, от предательства которой никто и никогда не может быть защищен» (там же). Затем Философия еще несколько раз применяет прием рефрейминга, то есть изменения точки зрения. Она указывает Боэцию на то, что и жена, и сыновья, и отец ему дороже жизни, а ведь они живы. Помогает ему понять, что немилость Фортуны лучше ее благосклонности – ведь счастье лишь заставляет человека жаждать большего, а невзгоды делают его сильнее. И наконец, призывает Боэция представить себе, как он возносится высоко в небеса и смотрит оттуда на Землю – и видит, что это всего лишь крошечное пятнышко, на котором еще более крошечные люди играют в комичные и в конечном счете ничего не значащие игры. Философия заставляет его признать, что богатство и слава приводят вовсе не к счастью и покою, а лишь к тревогам и алчности. Познакомив Боэция с новыми точками зрения и заставив усомниться в прежних убеждениях, Философия готовит его к главному уроку – тому самому, который Будда и Марк Аврелий преподавали уже сотни лет назад: «И ничто не является несчастьем, если ты не считаешь его таковым, напротив же, кажется блаженным жребием всё, что ты переносишь терпеливо» (там же). Усвоив урок, Боэций освобождается из ментальной тюрьмы. К нему воз- вращается присутствие духа, и он пишет книгу, которая утешала людей веками, и достойно встречает смерть. Я вовсе не намекаю, что «Утешение философией» – просто римская популярная психо- логия, однако в этой книге рассказывается о том, как человек обрел свободу благодаря оза- рению, и на этом озарении мне хотелось бы остановиться поподробнее, поскольку оно вызы- вает сомнения. В предыдущей главе мы уподобили разделенное «Я» наезднику на слоне и убедились, что придаем слишком большое значение наезднику – сознательному мышлению. Прекрасная Философия, подобно гуру популярной психологии наших дней, работала с наезд- ником и подводила его к моменту осознанного озарения и рефрейминга. Но если у вас слу- чались подобные мощные озарения по поводу собственной жизни и вы принимали твердое решение изменить свой образ действий или свое мировоззрение, то вы, наверное, замечали, что месяца через три оказывались в исходной точке. Да, бывает, что озарение переворачивает Д. Хайдт. «Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым» 30 жизнь человека (обзор литературы см. в Miller and C’de Baca, 2001), но большинство из них теряет яркость в течение нескольких дней или недель. Наездник не может принять решение измениться, а потом приказать слону следовать плану. Чтобы добиться устойчивых изменений, придется переучивать слона, а это трудно. Если программы популярной психологии помогают людям, а иногда так бывает, то добиваются успеха не благодаря первоначальному озарению, а потому, что находят способы изменить поведение человека в течение ближайших месяцев. Они стимулируют человека придерживаться плана столько времени, что слон успевает пере- учиться. Эта глава посвящена тому, почему у многих из нас слон склонен к тревожности и песси- мизму, и трем приемам, помогающим наезднику его переучить. Д. Хайдт. «Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым» 31 Лайкометр Главные слова в слоновьем языке – «мне нравится» и «мне не нравится», они же «при- близиться» и «отойти». Даже самое примитивное животное вынуждено постоянно принимать решения: направо или налево, двигаться или остановиться, есть или не есть. Животные с доста- точно сложным мозгом, у которых есть эмоции, принимают эти решения автоматически, безо всяких усилий, потому что у них в голове постоянно включен «лайкометр». Если обезьяна, пробующая новый фрукт, ощущает сладкий вкус, ее лайкометр записывает «нравится», и обе- зьяна сразу чувствует удовольствие и вгрызается дальше. Если фрукт горький, на лайкометре загорается «не нравится», и это отвращает обезьяну от того, чтобы откусить еще кусок. Не нужно взвешивать за и против, не нужно рассуждать. Просто «нравится» и «не нравится» – и всё. У нас, людей, тоже есть лайкометр, и он тоже никогда не выключается. Его влияние еле ощутимо, однако тщательно проведенные эксперименты показывают, что реакцию «нравится» и «не нравится» вызывает все, с чем вы сталкиваетесь, даже если вы не осознаете, что с вами что-то происходит. Вот, скажем, представьте себе, что вы участвуете в эксперименте по изуче- нию так называемой «аффективной настройки». Вы сидите перед экраном компьютера и смот- рите в точку в его центре. Каждые несколько секунд вместо точки вспыхивает слово. Вам нужно всего лишь нажать кнопку левой рукой, если это слово означает что-то хорошее и приятное (сад, надежда, радость), или правой рукой, если словно означает что-то плохое и неприятное (смерть, тирания, скука). Вроде бы все просто, но почему-то на некоторых словах вы спотыка- етесь. Вы и не подозреваете, что компьютер, перед тем как показать вам слово, которое следует оценить, на несколько сотых секунды показывает вам другое слово. Хотя эти слова показыва- ются ниже порога восприятия, интуиция работает так быстро, что читает их и реагирует на них лайкометром. Если подсознательно вы воспринимаете слово «страх», лайкометр оцени- вает его отрицательно, и вы ощущаете крошечный всплеск неудовольствия, а затем, через долю секунды, когда вы видите слово «скука», вы быстрее отвечаете, что скука – это плохо. Крошеч- ный всплеск отрицательного отношения к страху облегчил вам отрицательную оценку скуки – настроил вас на нее. Но если за словом «страх» следует слово «сад», у вас уйдет больше вре- мени на то, чтобы сказать, что сад – это хорошо, поскольку вашему лайкометру нужно время, чтобы переключиться с плохого на хорошее (Bargh et al., 1996; Fazio et al., 1986). Аффективную настройку открыли в восьмидесятые годы прошлого века, и она открыла дорогу в целый мир косвенных измерений в психологии. Ученые получили возможность обхо- дить наездника и напрямую разговаривать со слоном, и то, что слон рассказывает, иногда пугает. Что будет, например, если нам на сотую долю секунды покажут не слова, а фотографии черных и белых лиц? Исследователи обнаружили, что американцы (независимо от возраста, социального положения и политических пристрастий) реагируют вспышкой отрицательных эмоций на черные лица и другие изображения и слова, ассоциируемые с афроамериканской культурой (Nosek, Banaji, and Greenwald, 2002; Nosek, Greenwald, and Banaji, в печати). У тех, кто утверждал, что относится к чернокожим беспристрастно, предубежденность в среднем ока- зывалась немного меньше, но, судя по всему, у наездника и слона могут быть разные мнения по одному и тому же вопросу (можете протестировать своего слона на www.projectimplicit.com.). Скрытая предубежденность зачастую выявляется даже у афроамериканцев, хотя многие дру- гие чернокожие испытуемые предпочитают черные лица и афроамериканские имена. В сред- нем у афроамериканцев нет предубежденности ни в ту, ни в другую сторону. Едва ли не самую поразительную историю о лайкометре в действии рассказывает иссле- дование Бретта Пелэма (Pelham, Mirenberg, and Jones, 2002), который обнаружил, что лайко- метр человека запускается его именем. Когда человек слышит или видит слово, напоминающее Д. Хайдт. «Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым» 32 его имя, то у него наблюдается крошечный всплеск удовольствия, подталкивающий к положи- тельной оценке этого предмета. То есть когда человек по имени, скажем, Деннис, родной язык у которого английский, размышляет, кем ему стать, и перебирает в уме варианты – «юрист, врач, банкир, стоматолог», – то английское произношение слова «стоматолог» – «дéнтист» – вызывает у него приятные ассоциации, и, представьте себе, в англоязычном мире у людей по имени Деннис (или Дениз – женский вариант того же имени) вероятность стать стоматологами чуть выше средней. Точно так же мужчины по имени Лоренс и женщины по имени Лори чаще становятся юристами («лойер»). Луи, Луисы и Луизы охотнее переезжают жить в Луизиану и Сент-Луис, а Джорджи и Джорджины – в Джорджию. Любовь к своему имени сказывается даже на статистике браков: люди охотнее выбирают в супруги тех, чьи имена звучат похоже на их собственные, даже если сходство не идет дальше инициалов. Когда Пелэм рассказал о своих результатах у меня на кафедре, меня просто потрясло, сколько моих женатых и замуж- них коллег следовало этому принципу: Джерри и Джуди, Брайан и Бетани, а на первом месте, безусловно, оказались мы с женой – Джон и Джейн. Из работы Пелэма следует один неприятный вывод: три важнейших решения в жизни большинства из нас – кем стать, где жить, кого выбрать в супруги – принимаются, вероятно, под влиянием такой мелочи, как звук собственного имени (пусть даже это влияние совсем слабо). Жизнь и в самом деле зависит от нашей оценки, только оцениваем мы очень быстро и бессознательно. Слон реагирует инстинктивно и тащит наездника, куда считает нужным. Д. Хайдт. «Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым» 33 Отрицательная предубежденность Клинические психологи иногда говорят, что к ним обращается два типа людей – те, кому нужно собраться, и те, кому нужно расслабиться. Но на каждого клиента, которому нужна помощь, чтобы стать организованнее, научиться держать себя в руках и отвечать за собствен- ное будущее, приходится целая приемная тех, кто мечтает расслабиться, воспрянуть духом и перестать беспокоиться из-за глупостей, которые они ляпнули вчера на совещании, или из-за того, что завтра собираются позвать кого-то пообедать и уверены, что нарвутся на отказ. Слону большинства из нас слишком много всего не нравится и слишком мало нравится. В этом есть смысл. Если бы вы проектировали рыбу и решали бы, на что она станет реа- гировать сильнее, на заманчивые перспективы или на опасности, как бы вы поступили? Есте- ственно, научили бы рыбу осторожности. Если она упустит сигнал, что где-то можно найти пищу, – ничего страшного: скорее всего, в море найдется другой корм, и от одной ошибки рыба с голоду не умрет. А если она упустит сигнал, что рядом притаился хищник, это может приве- сти к катастрофе. Конец всему веселью – как и линии наследования генов. Никакого проекти- ровщика у эволюции нет, но психика, сконструированная естественным отбором, выглядит (с нашей точки зрения) так, словно ее проектировали нарочно, поскольку в целом способствует поведению, которое гибко приспосабливается к экологической нише того или иного биологи- ческого вида (о том, как естественный отбор конструирует биологические виды безо всякого «разумного замысла», см. книги Стивена Пинкера (Пинкер, 2017, 2018)). Иногда у самых раз- ных видов наблюдаются общие черты, которые мы назвали бы принципами дизайна. И один из этих принципов гласит, что плохое сильнее хорошего. На все опасное и неприятное мы, живые существа, реагируем быстрее и сильнее, и эти реакции труднее подавить, чем отклики на удовольствие и перспективы. Этот принцип называется «отрицательная предубежденность» (две недавние работы на эту тему – Baumeisteret et al., 2001, и Rozin and Royzman, 2001), и в психологической науке он встречается сплошь и рядом. Скажем, в общении супругов, чтобы загладить одно критиче- ское замечание или деструктивное действие, нужно как минимум пять добрых конструктивных поступков (Gottman, 1994). В финансовых сделках и в азартных играх удовольствие от полу- чения какой-то денежной суммы меньше, чем огорчение от потери той же суммы (Kahneman and Tversky, 1979). При оценке характера человека, по результатам опросов, для возмещения одного убийства требуется 25 актов героического спасения жизни (Rozin and Royzman, 2001). А при приготовлении пищи испортить блюдо проще простого, достаточно одного тараканьего усика, а вот очистить его после этого трудно. Психологи раз за разом обнаруживают, что чело- веческая психика реагирует на плохое быстрее, сильнее и устойчивее, чем на такое же хоро- шее. Мы не в состоянии силой воли заставить себя видеть во всем только хорошее, поскольку наша психика запрограммирована высматривать угрозы, атаки и недостатки и реагировать на них. Как говорил Бенджамин Франклин, «Крепчайшее здоровье мы замечаем гораздо хуже, чем мельчайшее недомогание» (Franklin, 1980) А вот еще один кандидат на принцип дизайна жизни животных: противодействующие системы воздействуют друг на друга, чтобы достичь точки равновесия, однако эта точка равно- весия может смещаться. Когда вы двигаете рукой, один набор мышц ее разгибает, а другой сги- бает. Оба набора всегда слегка напряжены и готовы к действию. Темп сердцебиения и дыхания регулируется вегетативной нервной системой, состоящей из двух подсистем, которые подтал- кивают органы в противоположном направлении: симпатическая нервная система готовит тело в реакции «бей или беги», а парасимпатическая успокаивает. И та и другая активны посто- янно, просто в разной степени. Ваше поведение управляется противодействующими систе- мами мотивации: системой приближения, которая запускает положительные эмоции и застав- Д. Хайдт. «Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым» 34 ляет вас к чему-то стремиться, и системой отторжения, которая запускает отрицательные эмоции и заставляет вас чего-то избегать. Обе системы постоянно отслеживают происходящее вокруг и вполне могут одновременно порождать противоположные мотивы (Gray, 1994; Ito and Cacioppo, 1999) – и тогда у вас возникают смешанные чувства, однако соотношение их воздействия определяет, куда вы двинетесь. Лайкометр – это метафора поисков равновесия в этом процессе и его тонких эфемерных колебаний. Баланс может измениться в мгновение ока: любопытство влечет вас к месту автомобильной аварии, но затем вы видите кровь, и вас переполняет ужас, хотя в том, что вы можете увидеть кровь на месте катастрофы, нет ничего неожиданного. Вам хочется заговорить с симпатичным незнакомцем, но стоит вам прибли- зиться к нему, и вас ни с того ни с сего парализует от страха. Система отторжения быстро разгоняется до полной мощности и опережает неторопливую и в целом более слабую систему приближения. Отчасти система отторжения действует так быстро и непреодолимо по той при- чине, что первой получает всю входящую информацию. Все нервные импульсы от глаз и ушей первым делом попадают в таламус, своего рода центральный коммутатор мозга. Из таламуса нервные импульсы рассылаются во все специализированные зоны обработки информации в коре, а оттуда информация передается в лобную кору, где интегрируется с другими высшими ментальными процессами и потоком сознания. Если в конце этого процесса вы осознаете, что перед вами шипящая змея, вы можете решить спасаться бегством и приказать ногам начинать движение. Но поскольку нервные импульсы распространяются со скоростью лишь около 30 метров в секунду, этот довольно долгий путь с учетом времени на принятие решения запро- сто может занять секунду-другую. Легко видеть, почему имеет смысл отправлять импульсы напрямик, – и это обеспечивает миндалевидное тело. Миндалевидное тело, расположенное прямо под таламусом, исследует поток непереработанной информации, текущий через тала- мус, и ищет там закономерности, в прошлом ассоциировавшиеся с опасностью. Миндалевид- ное тело имеет прямой доступ к той части ствола головного мозга, которая запускает реакцию «бей или беги», и если миндалевидное тело распознает закономерность, которая наблюдалась в прошлом в случае, когда вы чего-то испугались (шипение, например), то объявляет в орга- низме «красную тревогу» (LaBar and LeDoux, 2003). Вы наверняка с таким сталкивались. Когда вы думали, будто одни дома, и вдруг сзади раздавался голос, или, например, когда вы смотрели фильм ужасов, где безо всякого музыкаль- ного предупреждения в кадр выпрыгивал маньяк с тесаком, вы, скорее всего, вздрагивали, и у вас учащалось сердцебиение. Организм выдавал реакцию испуга (напрямик, через миндале- видное тело) в первую десятую секунды, а понять, что происходит (долгим путем через кору) вы могли лишь еще через девять десятых секунды. Миндалевидное тело иногда перерабаты- вает и положительную информацию, но у мозга нет механизма «зеленой тревоги», чтобы опо- вестить вас мгновенно о вкусной еде или возможных сексуальных партнерах. Такие оценки занимают секунду-другую. Снова плохое оказывается быстрее и сильнее хорошего. Наездник еще не успевает увидеть змею на тропе, а слон уже реагирует. Вы можете сколько угодно твер- дить себе, что не боитесь змей, но если ваш слон их боится и встает на дыбы, вы все равно упадете. И наконец, последнее, что нужно знать о миндалевидном теле: оно отправляет сигнал не только вниз, сообщая стволу мозга, что нужно запустить реакцию на опасность, но и вверх, в лобную кору, чтобы повлиять на ваши мысли, и переключает весь мозг на отторжение. У эмоций с сознательным мышлением налажен взаимообмен: мысли вызывают эмоции (напри- мер, когда вы размышляете над тем, что вчера ляпнули глупость), однако и эмоции вызывают мысли, главным образом потому, что создают ментальные фильтры, которые искажают после- дующую переработку информации. Внезапный испуг заставляет еще бдительнее высматривать дополнительные угрозы – словно смотришь на мир сквозь фильтр, который подает неоднознач- ные события как опасные. Внезапный приступ гнева на кого-то создает фильтр, сквозь который Д. Хайдт. «Стакан всегда наполовину полон! 10 великих идей о том, как стать счастливым» 35 все, что делает или говорит обидчик, видится очередной оскорбительной атакой. Печаль делает человека слепым ко всем радостям жизни и всем блестящим перспективам. Как сказал один известный персонаж, страдавший депрессией, «Каким ничтожным, плоским и тупым / Мне кажется весь свет в своих стремленьях!» (Шекспир У. Гамлет. Акт 1, сцена вторая). И когда шекспировский Гамлет в дальнейшем пересказывает Марка Аврелия – «Сами по себе вещи не бывают ни хорошими, ни дурными, а только в нашей оценке» (там же, акт 2, сцена вторая), – он абсолютно прав, но стоило бы добавить, что это его отрицательные эмоции заставляют его видеть все вокруг в черном цвете. |