Порядки помощи. ПОРЯДКИ ПОМОЩИ. Хеллингер Б. Порядки помощи
 Скачать 0.86 Mb.
|
|
Сказанное, конечно, требует изменения отношения к смерти. А может, она на самом деле ангел-хранитель? Системная эмпатия Участница: Я социальный педагог и работаю в общежитии для молодых женщин из исламского культурного слоя от 14 лет до 21 года. Несколько месяцев назад я стала свидетельницей страшного конфликта. Сама я в нем не участвовала, но столкнулась с его последствиями. Сестры-турчанки избили марокканку. Моей коллеге пришлось разнимать их, призвав на помощь других девочек и соседей. Хеллингер, когда участница хочет говорить дальше: Нет-нет. Нет. Вопрос в том, что делать? Сестер-турчанок нужно отправить обратно в Турцию. Участница: Они были вынуждены немедленно покинуть наше учреждение. Хеллингер: Не только это. Они должны вернуться в Турцию. Когда участница высказывает сомнения: Ты понимаешь разницу? Участница: Конечно, разница есть. Хеллингер: Вот именно. Тогда они будут полностью отвечать за последствия. Участница: Да. Хеллингер: Без этого не будет решения. Согласна? Участница: У меня вообще-то был другой вопрос. Хеллингер (обращаясь к группе): Это было для неё слишком. Теперь она хочет смягчить услышанное. Обращаясь к участнице: На этом я, пожалуй, закончу. Обращаясь к группе: Это ей помогло? Нет. Но если это помогло кому-то из вас, то моя работа была не напрасной. Хеллингер долго смотрит на участницу. Хеллингер (обращаясь к группе): Социальные педагоги и люди социальных профессий находятся в особых обстоятельствах и подвержены особому профессиональному риску. В чем же состоит этот риск? Они обучены определенному образу эмпатии. Эта эмпатия основана на изначальной модели отношений «родители — ребенок». Что такое эмпатия, мы видим на примере матери или отца по отношению к своему ребенку. Вот что такое эмпатия. И традиционная психотерапия предполагает, что терапевт выказывает клиенту такую же эмпатию, как мать или отец своему ребенку. В этом случае мы снова имеем дело с переносом и контрпереносом. Такая эмпатия парализует действие. Но существует и друга эмпатия. Это системная эмпатия. В качестве помощника я смотрю не только на клиента, когда он что-то говорит мне или ждет от меня проявления эмпатии. Я смотрю на всю его семью. Тогда я замечаю, кто на самом деле нуждается в моей эмпатии. Часто бывает так, что именно клиент нуждается в ней меньше всего. Напротив, часто мне приходится оппонировать ему, чтобы он сам проявил эмпатию по отношению к другим, вместо того чтобы ждать проявления эмпатии от меня. Если отправить эту пару обратно в Турцию, кому это поможет? Всем остальным в том учреждении. Его обитатели станут осторожнее, если будут знать, что определенные поступки будут иметь далеко идущие последствия. Таким образом, будет восстановлен порядок, в рамках которого они смогут чувствовать себя уверенно. Обращаясь к участнице: Находясь в Германии, эта пара не станет меняться, зачем? Но в Турции — скорее всего. Поэтому эмпатия по отношению к ним требует, чтобы их отправили обратно на родину. «Мы отпускаем вашего отца» Участница: Речь идет о семье из Косово, в которой две девочки 10 и 13 лет. Их отец отбывает наказание в тюрьме — 15 лет. Мать пытается выяснить, за что он сидит. Есть только полуправдивые версии от изнасилования и грабежа до убийства. Вопрос заключается в том, как детям обращаться с этой ситуацией. Дети были травмированы войной в Косово, а потом их привезли в Германию. Хеллингер (обращаясь к группе); Что могло бы дать детям силу? Обращаясь к участнице: Им нужно вернуться в Косово. Участница: Это будет угрожать их жизни. Хеллингер: Да, это так. Если они согласятся с тем, что эта угроза существует, они получат силу. Тогда те, кто угрожает их жизни, станут слабее. Когда их боишься, они становятся сильнее. И они становятся более жестокими, если им подчиняться. И еще кое-что. Мать должна сказать детям: «Мы отпускаем вашего отца». Участница кивает. Хеллингер: Тогда они получат полную силу. Здесь, в Германии они силу теряют. Обращаясь к группе: Еще раз вернусь к вопросу об эмпатии. Теперь вы видите разницу между слабой эмпатией, в результате которой все становится только хуже, и эмпатией сильной. Обращаясь к участнице: Хорошо, оставим так? Участница: Женщина спрашивает себя, нужно ли ей развестись с мужем? Хеллингер: Да, нужно. Это будет правильно. Обращаясь к группе: Если кому-то приходится нести последствия тяжелой вины, он не может рассчитывать на то, что другие будут делать это вместе с ним. Это ослабит его, а в нашем случае это ослабит и его жену. Если он будет нести это один, он сможет вернуть себе величие и достоинство. Обращаясь к участнице: Ты тоже должна признать его достоинство, хорошо? Участница: Да, хорошо. Системная позиция Участница: Я работаю терапевтом в учреждении, оказывающем помощь молодежи. В индивидуальной работе с детьми у меня всегда очень ясное восприятие. Но мне трудно давать указания воспитателям групп, которые работают с детьми ежедневно, потому что иногда мое восприятие говорит мне, что лучше ничего не предпринимать. Хеллингер: Это другие люди, которые заботятся о тех же детях? Участница: Это воспитатели, а я терапевт. Я не могу найти слова, чтобы выразить свое восприятие так, чтобы они могли осуществить конкретные действия. Хеллингер (обращаясь к группе): Мой образ таков: она должна согласиться с тем, что они (воспитатели) — судьба этих детей. Обращаясь к участнице: Если ты согласишься и отойдешь в сторону, что произойдет? Они испугаются. Пока ты поддерживаешь конфликт, они теряют из своего поля зрения детей. Так всегда происходит в момент борьбы за власть. А если ты не будешь бороться с этими воспитателями, они испугаются. Возможно, тогда произойдет что-то хорошее. Обращаясь к группе: В учреждениях, где существуют определенные группы, где много разных участников работают разными методами, необходима системная эмпатия. Обращаясь к участнице: Это значит, что ты должна внутренне признать, что каждый из воспитателей уже сделал что-то хорошее, во-первых. А во-вторых, что при помощи каждого из методов уже сделано много хорошего. Если ты это признаешь, им не нужно будет защищаться. И ничего не предлагай им. Это системная работа и системная позиция. Бездействие в условиях сопротивления имеет невероятное действие, если оставаться связанным с настоящим. Понятно? Участница кивает. Навязчивое мытье Участник: У меня клиентка, которой около сорока. У нее болезненная страсть к мытью. Системная причина этого... Хеллингер: Не надо. Когда участник протестует: Я не хочу этого знать. Участник: Я сам не знаю, является ли это причиной симптома, но важно знать ее историю. Хеллингер: Не важно. Обращаясь к группе: Что будет, если он мне ее расскажет? Тогда моя свобода действий будет ограничена. Мое восприятие не сможет непосредственно воспринимать то, что покажется. Обращаясь к участнику: Согласен? Участник: Да. Хеллингер: Хорошо, тогда посмотрим, что же произошло. Хеллингер выбирает заместительницу и ставит ее одну. Заместительница клиентки встает на колени, и все время смотрит на пол. Хеллингер выбирает мужчину и просит его лечь на спину, на пол — туда, куда направлен взгляд клиентки. Хеллингер (обращаясь к группе): Она смотрела туда. Когда кто-то смотрит на пол, он всегда смотрит на умершего. Клиентка встала. Умерший проявляет сильное беспокойство. Клиентка тяжело дышит и всхлипывает. Хеллингер (обращаясь к группе): Посмотрите на ее руки. Ее руки судорожно сжаты. И все тело сильно напряжено. Она хочет двинуться вперед, пытается, но не может. Затем она сжимает кулаки, сгибает руки и неспокойно, напряженно держит руки у груди. Она постоянно двигает руками перед грудью. Хеллингер ставит напротив нее женщину. Клиентка опускает руки, немного расслабляет их, но все еще плачет. Хеллингер (обращаясь к группе): Ее отпускает. Я хотел проверить, обусловлено ее поведение системными или личными причинами. Через некоторое время Хеллингер поворачивает клиентку спиной к остальным. Клиентка тяжело вздыхает и перестает плакать. Хеллингер (обращаясь к участнику): Можем так оставить? Участник: Это хорошее чувство, поскольку состояние заместительницы полностью соответствовало состоянию клиентки. Теперь она выглядит освобожденной, совсем другой. Я пока воздержусь от вопросов. Хеллингер: Теперь ты знаешь, что делать. Совершенно определенно, что в этой системе произошло убийство. Обращаясь к участнику: Понятно? Участник: Да. Хеллингер заместительнице клиентки: Как ты себя здесь чувствуешь? Клиентка: Когда я смотрю вперед, а не вниз, мне хорошо. Хеллингер: Да, именно. Спасибо тебе. Обращаясь к заместителям: Спасибо вам всем. Обращаясь к участнику: Если бы ты рассказал ее историю, это ничего бы не прояснило. Обращаясь к группе: В процессе расстановки это проявится, но только если обращаться с этим очень осторожно. Делать не более, чем необходимо. Другая помощь Вот в чем заключается отличие нашей работы от привычной семейной расстановки. Здесь душа берет руководство на себя. Терапевт или помощник должен быть в созвучии с душой, давая ей пространство и достаточное время. Душа сразу покажет самое важное. И конечно, терапевт или помощник должен быть в созвучии со всей системой. Он должен быть свободен от представлений, теорий, от намерений, эмоций, эмпатии в привычном смысле. Тогда покажется нечто. Он должен быть в созвучии с судьбой своего клиента и большой судьбой, у которой все мы в руках. И со смертью, такой, какой она придет в свое время. Тогда произойдет самое важное. В общем, все просто. Нужно сделать немногое. Если действовать так, понимание следующего шага и правильный образ придут в свое время. В предыдущей расстановке я видел, что не хватает кого-то еще, потому что то, что происходит, не касается ее лично. Когда ошибаешься, видишь: что-то не так. Это не страшно. Иногда можно попытаться что-то сделать, попробовать что-то, потом сделать что-нибудь еще. В созвучии с чем-то большим движения души выявляются и ведут к решениям по ту сторону от всякой психотерапии. Проявляется порой не само решение, но только движение, ведущее к решению. Этого достаточно. То есть не нужно искать завершения. Когда решающее движение выявляется, этого достаточно, это само по себе уже действует. Работа становится намного скромнее, но и намного сильнее, в ней гораздо больше уважения по отношению к клиенту, больше уважения по отношению к тем силам, которые определяют нашу жизнь и жизнь тех, кому мы призваны помочь. Вопросы Хеллингер: Теперь я предоставлю вам возможность задавать вопросы. Но предварительно одно замечание. Не каждый, кто хочет задать вопрос, имеет на это право. Когда кто-то задает вопрос, я смотрю на всю группу. Мне нельзя задавать вопросы, обусловленные личным любопытством. Я смотрю, уместен ли тот или иной вопрос в отношении всех участников группы. Задан ли вопрос только для себя или он послужит общему делу. В зависимости от этого, я отвечаю или не отвечаю на поставленный вопрос. Некоторые считают, что если вопрос задан, то они имеют право и на ответ. У меня - нет. Я также смотрю, уважает ли задавший вопрос меня самого. Вы готовы задавать вопросы? Перенос и контрперенос у детей Участница: Мой вопрос таков: как выражаются перенос и контрперенос у детей? Я работаю с детьми. Хеллингер: Дети нуждаются в родителях. Когда ты работаешь с детьми, ты замешаешь для них их родителей. Когда ты принимаешь родителей в свое сердце, с уважением, тогда дети доверяют тебе и готовы принять от тебя то, что ты им даешь. Перенос проходит через тебя к родителям. Это прекрасная работа. Участница: Да, она мне очень правится. До того, как задан следующий вопрос, обращаясь к одному из участников: Мне нужно немного времени, чтобы настроиться, ведь речь идет не только о самих вопросах. Как обращаться с насилием Хеллингер (после некоторой паузы, обращаясь к участнику): Я готов. Участник: Очень часто я чувствую себя бессильным, когда сталкиваюсь с насилием в системе. Как мне вести себя, чтобы это выдержать и при этом оставаться собой? Хеллингер (обращаясь к группе): Этот вопрос не имеет отношения к тому, что здесь происходит. Это личный вопрос. Он ждет от меня, что я на это поймаюсь, Обращаясь к участнику: Но это очень важный вопрос, поэтому я па него отвечу. Можешь привести пример? Участник: Сейчас у меня есть одна клиентка, ей около 50. Когда ей было десять лет, отец внезапно ее покинул. Мать всегда недооценивала ее. Позднее она вышла замуж и родила детей. Недавно ее девятнадцатилетний сын бросился под поезд. Случай страшного суицида. Хеллингер: Достаточно. Каким образом отец покинул семью? Участник: Он уехал в Бразилию, говорят, что родил детей от другой женщины и умер там. Моя клиентка никогда его больше не видела. Мы делали расстановку при помощи стульев. Выяснилось, что его прогнала мать. Это была сделка между родителями. Хеллингер (обращаясь к группе): Когда происходит легкомысленное расставание, которое переживается безболезненно, когда оба партнера сосредоточены только на себе самих, это часто переживается системой как преступление, достойное смерти. Такое часто искупают дети. Участник: Так сказать, в качестве компенсации? Хеллингер: Я не интерпретирую. Это просто наблюдение. Хеллингер выбирает заместительницу для матери и сына и ставит их друг напротив друга. Мать смотрит на пол. Хеллингер (после некоторой паузы обращаясь к группе): Здесь что-то еще. Хеллингер ставит сына немного дальше и просит одну женщину лечь на пол, на спину перед матерью. Она замещает умершую. Умершая поворачивает голову к матери. Хеллингер (обращаясь к участнику): Встань туда. Где бы ты встал в качестве терапевта? Попробуй. Мы пробуем. Участник становится за спиной сына. Участник хочет положить руки на плечи сына. Хеллингер вмешивается и ставит его перед жертвой. Хеллингер: Это твое место, здесь, рядом с жертвой. Через некоторое время участник встает перед жертвой на колени. Хеллингер: Достаточно. Теперь ты чувствуешь свою силу? Участник кивает. Хеллингер: Хорошо, это все. Ты становишься слабым, если важная персона выпадает из поля твоего зрения. Когда ты ее видишь, ты получаешь полную силу. Ребенок Участник: Когда ты сказал про предыдущего участника, сдававшего вопрос, что это только повод, я почувствовал, что меня поймали. Я почувствовал это по возникшему у меня возбуждению. Я теперь не уверен, может, мне стоит вернуться на свое место. Хеллингер: О чем речь идет в действительности? Участник долго размышляет. Хеллингер: Закрой глаза. Предайся скорби. Участник начинает громко всхлипывать и держится за сердце. Потом он успокаивается. |