критика. История критики Понятие о литературной критике. Литературная критика в ряду других филологических дисциплин
 Скачать 443.5 Kb.
|
|
В. А. Жуковский «О критике», «О нравственной пользе поэзии» К. Н. Батюшков «Нечто о поэте и поэзии»: с наибольшей полнотой романтические воззрения Батюшкова отразились в этой статье, свидетельствующей о глубоком понимании автором внутренних законов художественного творчества. Поэзия для Батюшкова- «пламень небесный», «сочетание воображения, чувствительности и мечтательности». Душа поэта в минуты вдохновения сравнивается им с «растопленным в горниле металлом». Споря с эстетикой классицизма, он утверждал, что «изучение правил, беспрестанное и упорное наблюдение изящных образцов» недостаточно для поэта. Развивая тему уединения поэта от светской суеты, Батюшков вместе с тем обнаруживал просветительскую основу своих воззрений. Опираясь на факты биографии известных поэтов, он показывал, какое влияние на формирование их дарований оказывали воспитание, образ жизни, климатические условия. К. Н. Батюшков «Речь о влиянии легкой поэзии на язык» 5. Критика демократического романтизма. Н. и Кс. Полевой как выразители ее идейно-тематической направленности. 1830-е годы – важнейший этап в развитии отечественной литературы и критики. Хронологические границы периода: 1825 – новый рубеж в истории общественной и духовной жизни России (декабристкое восстание на Сенатской площади) – 1839 – год первых выступлений славянофилов и начала издания крупнейшего периодического органа западников – журнала «Отечественные записки». В 1830-е годы значительно усложнился характер литературного процесса: обозначились предпосылки для зарождения нового, реалистического литературно-критического сознания (Пушкин, Гоголь); с другой стороны, сильные позиции в литературе продолжает сохранять романтизм, развивающийся и изменяющийся изнутри, представленный целым рядом течений и жанров (Бестужев-Марлинский, Одоевский, Вяземский, Лермонтов). Главной трибуной русской романтической критики в 1830-е годы стал журнал «Московский телеграф», издаваемый Николаем Алексеевичем Полевым и его братом – Ксенофонтом Алексеевичем. Журнал был задуман «как заочный университет и од истории и теории словесности. Принципиальное значение придавал Н. А. критике. Он отстаивал идею буржуазного прогресса, ратовал за развитие «вещественного и невещественного капитала, приветствовал французскую революцию 1830 г., но, применительно к русской действительности, выступал как активный сторонник конституционной монархии. На страницах журнала Н. А. ревностно защищал принципы романтической поэзии. Эстетические принципы Н. А. ярко раскрылись в его рецензии на книгу Галича «Опыт науки изящного». Автор рецензии подвергал критике взгляды теоретиков классицизма и противопоставлял им идеи немецкой идеалистической эстетики (Шеллинг, бр. Шлегели) – идею неделимой цельности искусства (единство истины, добра и красоты) и мысль о его субъективно-творческой природе. Статья «О романах Виктора Гюго и вообще о новейших романах» обнаруживала ориентацию автора на романтизм в его французской разновидности. Разделяя мнение Гюго, что романтизм как радикальное направление, как своеобразную форму литературной оппозиции. Полевой воспринимал романтизм как радикальное направление, как своеобразную форму литературной оппозиции. Считая, что новейший романтизм порожден духом европейских революций, он трактовал его как искусство антидворянское, в своих главных началах противостоящее «аристократическому классицизму». Классицизмом называлась литература античная, а также подражание ей в новых европейских литературах. Романтизм - это и «народная литература христианской Европы средних времен», и литература современная, которая «отвергает все классические условия и формы, смешивая драму с романом, трагедию с комедией, историю с поэзией». Сущность романтического искусства Н. А. видел в «свободном явлении творческой мысли», а его главные черты – в «истине изображений» и народности. На страницах «Московского телеграфа» была заявлена романтическая концепция гения как «идеального существа», в душе которого живет «небесный огонь». Поэт творит по вдохновению, свободно и бессознательно; творчество – это «безотчетный восторг». Художник находится в вечном разладе с обществом, и если позволяет своей душе отзываться на соблазны реальной жизни, «тогда поэзия гаснет» в его сердце. В оценке явлений современной литературы Н. А., как и критики гражданственного романтизма, исходил из критериев народности и самобытности. В конце 1830-х-первой половине 1840-х годов Полевой как критик и как беллетрист остался верен романтизму (он не принял «Ревизора» и «Мертвые души» Гоголя, произведений «натуральной школы»). Перу Кс. Полевого принадлежит большое количество опубликованных в журнале статей и рецензий, разнообразных по темам и проблематике. Выступления критика были связаны между собой кругом вопросов, весьма важных для судеб отечественной литературы: о специфике отражения действительности в искусстве, творческой индивидуальности писателя, своеобразии различных жанров, о целях и задачах критики, направлениях и партиях в литературе. Впервые в русской критике Кс. Полевой обосновал понятие «литературного направления». Одним из первых Кс. заметил поворот русской литературы к прозе. Приветствуя в статье «О русских романах и повестях» это явление, критик, видел его причины не в закономерном развитии отечественной прозы, но в подражании романам В. Скотта. Он выступал за острую современность в литературе, против подражаний и ухода в экзотическое прошлое. Выступления Кс. свидетельствовали о появлении внутренних противоречий в эстетической позиции журнала и о наметившемся движении критики «Московского телеграфа» от романтизма к «поэзии действительности». 6. Критика гражданского романтизма. Краткая характеристика теоретико-творческой деятельности декабристов (1816- 1825) Первое десятилетие после Отечественной войны 1812 года – время расцвета литературно-критической деятельности Вяземского, Кюхельбекера, Бестужева, Сомова и Рылеева. Это период «литературной критики декабристов», «критики революционно-романтического направления», «критики гражданственного романтизма». Хронологические границы: с 1816 (год образования «Союза спасения» и начала важных перемен на литературной арене – распада возглавлявшегося Жуковским общества «Арзамас», создания «Вольного общества любителей российской словесности», ведущие позиции по проблеме народности литературы) – по 1825-1826 гг. (когда большинство литераторов радикально-дворянского лагеря были насильственно исключены из литературно-общественной жизни). В отличие от предыдущих возникает организация, кружок, объединение критиков. Понимание того, что критика может служить политическим оружием. Союз «Благоденствия» (Москва), «Свободы» (С.-Пб.) В политическом уставе объединений отмечено о роли критики. Пафос выступления – романтический. Служили гражданственному идеалу. Декабристами рассматривался вопрос о подлинном романтизме. Романтизм МНИМЫЙ: унылая элегическая поэзия Жуковского и Батюшкова. Романтизм ИСТИННЫЙ: -высокий гражданский накал -понимание, что поэзия должна излагать вечные истины, общечеловеческие ценности -народность -тенденциозность -политизированность Среди молодых литераторов, ярко заявивших о себе на рубеже 1820-х годов и во многом определивших темы и проблематику критики гражданственного романтизма, выделялись Бестужев, Кюхельбекер и Рылеев. Кюхельбекер постоянно обнаруживал свои «архаические» пристрастия и ратовал за развитие в русской литературе высоких жанров, в частности, оды. Бестужев и Сомов являлись последовательными сторонниками романтического направления. 2 направления в критике: к одному относились те, кто решительно отвергал традиции классицизма, призывал к эксперименту во всех жанрах, ориентируясь на опыт современной европейской литературы и эстетики (де Сталь, А. Шлегель) – Бестужев, Сомов, Вяземский, молодой Пушкин. К другому относятся критики, признававшие ценность ряда достижений классицизма (Катенин, Кюхельбекер, Грибоедов). Оба крыла критиков были близки в решении целого ряда проблем: назначения литературы, ее народности, самобытности. Будущие декабристы обращались к разнообразным критическим жанрам, среди которых обзорные и проблемные статьи, рецензии, полемические реплики, литературные фельетоны. В отличие от критики предшествующего этапа (сентименталистской критики Карамзина, романтической критики Жуковского) критические выступления новой поры обрели во многом публицистический характер. В начале 1820-х годов началась выработка общей эстетической программы, доминантой которой стала проблема романтизма. Оригинальную позицию в решении проблемы романтизма занимал Кондратий Федорович Рылеев. К. Ф. Рылеев «Несколько мыслей о поэзии»: критик отмечал, что понятие романтизма, несмотря на все попытки уточнить его, до сих пор остается неопределенным. Те, кто называет романтической всякую самобытную поэзию, неоправданно расширяют границы этого художественного явления. В таком случае и произведения древних греков, в высшей степени оригинальные и самобытные, тоже следует отнести к поэзии романтической. Призывая оставить бесполезный спор о романтизме и классицизме, Рылеев замечал, что в истории поэзии «извечно была» поэзия истинная и поэзия мнимая. Поэтому главная задача, стоящая перед русской нацией, - создание «истинной поэзии». В процессе осмысления проблемы романтизма вырабатывались главные критерии оценки литературных произведений – и текущей литературы, и литературы прошлых эпох. Отвергая исключительно вкусовой критерий оценки произведения, представители гражданственного романтизма стремились основать критику на иных, более общих и объективных «началах», главными среди которых они считали понятие народности литературы и вольнолюбивый пафос: поэт обязан прежде всего выражать гражданские чувства, обращаться к национально-патриотическим темам, изображать героев, исполненных высоких помыслов. Ближе к середине 1820-х годов критики столкнулись с необходимостью обозначить свое отношение к «новой поэтической школе», сформировавшейся вокруг Жуковского и Батюшкова, и ее основным жанрам – элегии и дружескому посланию. Эволюцию отношения критики гражданственного романтизма к «новой поэтической школе» наглядно демонстрируют выступления Вильгельма Карловича Кюхельбекера. В. К. Кюхельбекер «Взгляд на нынешнее состояние русской словесности»: критик приветствовал обновление русской поэзии, произошедшее благодаря деятельности Жуковского, и воспринимал привнесенный им в литературу «германический дух», «свободный и независимый», как близкий нашему национальному духу. Но в статье «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие» он подвергает резкой критике «школу» Жуковского, и в особенности ее подражателей, за мелкость тем, повышенное внимание к собственной личности, созерцательное отношение к жизни и романтические штампы. Кюхельбекер, как и ряд других близких к нему критиков, ратует за обращение прежде всего к национальным истокам. Требование народности, творческой самобытности и гражданственности литературы составляло пафос обзорных статей Александра Александровича Бестужева. Эти статьи стали самым ярким явлением в критике гражданственного романтизма. Они привлекали внимание читателей не только острым, порой парадоксальным содержанием, но и живым, эмоциональным стилем, насыщенным остротами и каламбурами. Романтическая позиция Бестужева особенно ярко раскрылась в постановке им проблемы гения, вопросы о взаимодействии писателя и общества. А. А. Бестужев «Взгляд на старую и новую словесность в России»: в статье прозвучали вопросы, связанные с причинами, препятствующими развитию оригинальной русской словесности.. Если большинство современников критика связывало будущий расцвет русской словесности с факторами внутрилитературными (освобождение от подражательности, обращение к национальным источникам), то издатель «Полярной звезды», поддерживая данные установки, сосредоточил главное внимание на явлениях внелитературных, на общественных предпосылках развития словесности. Критик не только отмечал недостатки светского воспитания и «однообразие жизни нашей», препятствующие появлению «талантов литературных», но и откровенно намекал на политическую несвободу. Он был убежден, что расцвету словесности будет способствовать активизация общественной жизни. Требуя от поэзии высокого содержания, представители гражданственного романтизма оказались не в состоянии понять новаторства пушкинского «Евгения Онегина», первая глава которого была опубликована в 1825 году. Глубинной основой критики гражданственного романтизма, обусловившей как ее сильные, так и ее слабые стороны, стало убеждение, что словесность «кружится» в обществе «под политической печатью» (Бестужев) и что она должна быть прежде всего средством воспитания современников в духе патриотизма и вольнолюбия. 7.Общество «любомудров» и его литературно-критическая деятельность. Важное место в литературной жизни последекабристской поры занял «Московский вестник» - орган «любомудров», издаваемый М. Погодиным – историком, публицистом, писателем. Усилиями С. Шевырева, И. Киреевского, Д. Веневитинова, В. Титова здесь закладывались основы философской критики. «ЛЮБОМУ́ДРЫ», члены «Общества любомудров» – философско-литературного кружка московских интеллектуалов («архивных юношей», по выражению А. С. Пушкина), который был образован в 1823 и просуществовал до декабря 1825. Главные участники кружка – кн. В. Ф. Одоевский (председатель), Д. В. Веневитинов (секретарь), И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, Н. М. Рожалин, В. П. Титов, С. П. Шевырев, Н. А. Мельгунов; близки к кружку были М. П. Погодин, А. С. Хомяков, В. К. Кюхельбекер. Ведущими теоретиками любомудров были Одоевский и Веневитинов. Сам термин «любомудрие» был выбран сознательно для подчеркивания своего отличия от французской просветительской философии. Одоевский писал: «До сих пор философа не могут себе представить иначе, как в образе французского говоруна XVIII века,– много ли таких, которые могли бы измерить, сколь велико расстояние между истинною, небесной философией и философией Вольтеров и Гельвециев». В среде «любомудров» господствовала немецкая философия, прежде всего Кант, Фихте, Шеллинг, Окен. Почти все «любомудры» были приверженцами романтизма, его основных принципов – национализма, индивидуализма и универсализма. Вся александровская эпоха, пропитанная мистицизмом, оказала влияние на атмосферу кружка. Излюбленной мыслью «любомудров» было, что «истинные поэты были всегда глубокими мыслителями, были философами». «Любомудры» обсуждали мысль о необходимости построения самостоятельной русской философии: «Россия найдет свое основание, свой залог самобытности и своей нравственной свободы в философии». Эти идеи нашли свое воплощение в философских изданиях «любомудров» – «Мнемозине» и «Московском вестнике».Самым крупным памятником литературы «любомудрия» и русского романтизма был философский роман Одоевского «Русские ночи». В дальнейшем пути «любомудров» во многом разошлись. «Чистым любомудром» можно считать одного Веневитинова, умершего молодым. Для Одоевского «любомудрие» было важным, но лишь одним из этапов длительной эволюции его философско-эстетического миросозерцания. Киреевский и Кошелев стали видными деятелями славянофильства, а Шевырев и Погодин – глашатаями «официальной народности». 8. Н. Надеждин и его литературно-критическая деятельность. Журнал «Телескоп». Стремление построить здание литературной науки и критики на прочном фундаменте законов, открытых современной философией, наиболее ярко выразилось в литературно-критической деятельности Николая Ивановича Надеждина. Надеждин – одна из самых сложных и противоречивых фигур в журналистике пушкинской эпохи. Будучи убежденным монархистом, многократно заявлявшим на страницах издаваемого им журнала «Телескоп» о своей преданности режиму, он в то же время с неподдельной горечью писал о глубоком застое русской жизни, о равнодушии правящих кругов к интересам и нуждам народа. Он грубо и бестактно нападал на Пушкина – автора южных поэм и «Евгения Онегина», но он же активно вступился за пушкинского «Бориса Годунова» в ту пору, когда остальные критики увидели в трагедии свидетельство падения таланта Пушкина. Сын сельского дьякона, Надеждин за годы обучения сначала в Рязанской духовной семинарии, а затем – в Московской духовной академии овладел исключительной филологической культурой и глубокими познаниями в области философии. Первые статьи Надеждина - «Литературные опасения за будущий год», «Сонмище нигилистов», «Борский», «Полтава», поэма Александра Пушкина» - поразили читателей не только строгостью критических приговоров, но и необычной формой. Тяжеловесные по стилю, пересыпанные сентенциями из древнегреческих и латинских авторов, они, как правило, имели форму диалога, вставленного в бытовую сценку. Через все статьи проходила мысль о бедственном положении современной литературы, которое автор связывал с господством в ней романтизма и в критике романтического направления не останавливался даже перед самыми большими авторитетами – Пушкиным, Байроном, Гюго. В его статьях романтизм трактовался как тяготение к аффектации и экстравагантности в выборе художественных коллизий, в характере композиции и стиля (разорванность сюжетной линии, сознательно демонстрируемая импровизационность повествования). Вопросу обуздания романтического своеволия Надеждин придавал политическую окраску, сближая романтизм с либерализмом и предлагая, вроде бы шутливо, учредить уголовную поэтическую палату, чтобы судить авторов за проступки их героев. Диссертация Надеждина – крупное явление в истории русской эстетики и критики, его основные положения стали платформой литературно-критической деятельности Надеждина в «Телескопе» и во многом – платформой ранних литературно-критических выступлений Белинского. Опираясь на высшие достижения немецкой идеалистической философии и эстетики, критик разрабатывал в ней теорию происхождения и изменения художественных форм, обосновывая при этом мысль о новом синтетическом искусстве, которое, в силу объективных причин, должно прийти на смену классицизму и романтизму. Выдвинув тезис «Где жизнь, там и поэзия», ставший центральным в русской эстетике последующих десятилетий, автор характеризовал 3 главных стадии в развитии художественного сознания человечества: классическую, соответствующую античной эпохе, романтическую, включающую период Средневековья и Возрождения, и стадию нового искусства, обнимающую всю последующую художественную историю. Причины перехода от классицизма к романтизму он усматривал в важнейших исторических и культурных сдвигах – в переходе от язычества к христианству, от старых общественных и семейных отношений к новым, феодальным. Концепция диссертации вызвала яростные споры, упреки в схематизме, в абсурдности идеи синтеза классицизма и романтизма, однако после ее обнародования сама проблема – классицизм или романтизм – была снята. В «Телескопе» - «журнале современного просвещения» - печатались публицистические и научные статьи, проза и поэзия, была прекрасно поставлена критика и библиография. Здесь сотрудничали Загоскин, Лажечников, Аксаков, Тютчев, Павлов, молодые Станкевич и Огарев, Пушкин (памфлеты против Булгарина). С публикации на страницах «Молвы» «Литературных мечтаний» началась систематическая деятельность Белинского. Лейтмотивом многочисленных статей Надеждина стало требование объективности искусства и критика субъективно-романтических тенденций в литературе. Самыми перспективными жанрами Надеждин считал драму и роман, отдавая предпочтение последнему: роман синтетичен по своей природе, он соединяет в себе объективность и «историческую изобразительность» эпоса, «живую деятельность» драмы и лирическое одушевление, способность персонажей к самораскрытию. Роман удобен для изображения действительности, поскольку не боится показа прозаических сторон жизни, способен вобрать в себя мелочи повседневности, однако эти мелочи достойны изображения лишь в том случае, если просвечены высокой идеей. «Евгений Онегин» - «поэтическая безделка», критик видел в романе лишь игру фантазии, он подчеркивал его фрагментарность. Отсутствие философских идей, лежащих на поверхности, помешало Надеждину увидеть новаторский характер любимого детища Пушкина. Литературная теория Надеждина, несмотря на ее тяготение к философски-значительному, заключала в себе элементы «натурализма». Гораздо большей глубиной, нежели суждения о Пушкине, отличались надеждинские оценки творчества Гоголя. Он дал Гоголю высокое звание «великого комика жизни действительной». Стремление Гоголя к романтическому универсализму, высокому учительству оказалось близко общей литературно-эстетической позиции Надеждина. К середине 1830-х годов важное место в литературно-критических спорах заняла проблема народности. Данную проблему Надеждин ставил принципиально иначе, чем представители романтической критики, связывая ее не столько с принципом национальной характерности, сколько с проблемами историософским (статья «Европеизм и народность, в отношении к русской словесности»). По мнению Надеждина, в интенсивном развитии нуждается и само народное начало, без чего Россия не может выйти на авансцену истории, причем развитие самобытности надо начинать с обработки и создания русского литературного языка. Надеждин – во многом трагическая фигура в истории отечественной критики и журналистики. Одним из первых его отметил Чернышевский, признавший в издателе «Телескопа» выдающегося деятеля русской культуры и одновременно подчеркивавший, что Надеждин-философ и критик появился «слишком рано», когда общество еще не было готово к восприятию его идей. Критики-любомудры и Надежды обогатили русскую эстетику и критику идеей самодвижения искусства, естественной смены его форм, выявили закономерность синтеза художественных форм на современном этапе историко-культурного развития. |