Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. История литературы

• Название: История литературы
• Анкор: Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино.doc
• Дата: 17.10.2017
• Размер: 3.68 Mb.
• Имя файла: Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино.doc
• Тип: Документы; #9500
• Категория: Искусство. Культура
• страница: 42 из 61

(О. Мандельштам. Выпад. — «Россия», 1924, № 3, стр. 188).

⁸ О положении литературных группировок в начале 20-х годов см. также в «Литературном сегодня» (в наст. изд.). Ср. у Е. Ф. Никитиной, отметившей «то несомненное обстоятельство, что даже в широких литературных кругах, не говоря уже просто обо всей читательской массе, споры школ потеряли всякий интерес [...]» (Е. Ф. Никитина. Поэты и направления. — «Свисток», 3. М. — Л., 1924, стр. 123); у Груздева: «Русская поэзия последних лет представляет картину разброда. Символизм завершил свой круг и находится в состоянии глубокого распада. Футуризм не осилил крутого подъема своих теоретических заданий и не достиг канона. Мелкие группировки или эпигонствуют, или не имеют вовсе значения. Внимание сосредоточивается на отдельных поэтах» (И. Груздев. Русская поэзия в 1918 — 1923 годах. — «Книга и революция», 1923, № 3, стр. 31). В этой и в другой статье Груздева («Утилитарность и самоцель» — в альманахе «Петроград», 1923; см. в наст. изд. рецензию Тынянова на альманах) можно наблюдать подход к современной поэзии, в определенном отношении близкий тыняновскому.

⁹ Ср. у Груздева о каноне поэтической школы (там же, стр. 30 — 31),

¹⁰ Мандельштам, «Я по лесенке приставной...».

¹¹ С. Есенин, «Мне осталась одна забава...».

¹² С наибольшей литературной смелостью вводил в те годы «читателя» в свою прозу М. Зощенко, и постоянный прямой контакт с этим «читателем» специфического рассказчика зощенковской прозы существенным образом обусловливает построение речевой и социально-психологической его позиции. Своего рода обнажение этой установки на читателя проделано Зощенко в его книге «Письма к писателю» (1929). Ср., например, полярно противоположное высказывание, характерное для художественных воззрений поэта: «Теперь о читателе. Я ничего не хочу от него и многого ему желаю. Высокомерный эгоизм, лежащий в основе писательского обращения к „аудитории”, мне чужд и недоступен. По прирожденной золотой способности читатель сам всегда понимает, что мы именно сделали и как этого достигли, мы не просвещаем его, а обеспложиваем. Кроме того, и из нас-то понимают тол-
473

ком, что делают, лишь те, которые делают очень мало и плохо, — основание для поучений довольно гнилое. Вызов к автору незаслуженно унижает читателя. Наши произведения должны и могут быть его сердечными событиями. Выводя читателя из его загадочной неизвестности на скудный свет наших жалких самоистолкований, мы трехмерный мир автора, читателя и книги превращаем в плоскую иллюзию, никому не нужную. Вероятно, я люблю читателя больше, чем могу сказать. Я замкнут и необщителен, как он, и в противоположность писателям переписки с ним не понимаю» (ответ на анкету газеты «Читатель и писатель», 1928, № 4 — 5, стр. 4). Ср. Мандельштам о разнице между «конкретным слушателем» (адресат прозаика) и «провиденциальным собеседником» поэта («О собеседнике». — «Аполлон», 1913, № 2, стр. 52).

¹³ Ср.: «Искусство явилось для него не отраслью культуры, но суммой знания-умения [...] с расширенной автобиографией. Пропавший, погибший Есенин, эта есенинская поэтическая тема, она, может быть, и тяжела для него, как валенки не зимой, но он не пишет стихи, а стихотворно развертывает свою тему» (В. Шкловский. Современники и синхронисты. — «Русский современник», 1924, № 3, стр. 234).

¹⁴ Проблема «литературной личности» впервые поставлена Тыняновым в статье «Блок и Гейне» (см. «Блок» в наст. изд.).

¹⁵ Поэма «Пугачев» вышла в 1922 г. сразу в трех издательствах. Резко отрицательную оценку поэмы см. в указ, статье Груздева (стр. 37).

¹⁶ Ср. начало письма Есенина к А. М. Сахарову: «Родные мои! Хорошие!» («Гостиница для путешествующих в прекрасном», 1922, № 1).

¹⁷ Имеется в виду стихотворение «Возвращение на родину» (1924).

¹⁸ Из них два стихотворения были опубликованы в «Русском современнике», № 2 — «Любовь хулигана» и «Ты прохладой меня не мучай...».

¹⁹ «Пойду в скуфье смиренным иноком...» (1914), «Да! Теперь решено. Без возврата...» (1922 — 1923).

²⁰ Ср. в тезисах выступления Тынянова на вечере, посвященном Есенину, в марте 1927 г.: «Хулиганство Есенина было литературного порядка сначала, алкоголь и т. д. — факты биографии последних лет. Лирический герой — кающийся, плачущий. [...] Отчего даже такая тяжелая, несчастная смерть — так выдвинула Есенина? [...] Дело — в лирическом герое. Кровь его заполнила, и каждое слово стало убедительным» (АК). См. также прим. 63 к статье «Ода как ораторский жанр».

²¹ Цитаты из стихотворений «Возвращение на родину», «Да! Теперь решено. Без возврата...», «Мне осталась одна забава...».

²² Развитие понятия «эмоционального поэта» см. в статье «Блок».

²³ «Возвращение на родину».

²⁴ Ср. комментарий Шкловского к «полустихам» Розанова: В. Шкловский. Розанов. Из книги «Сюжет как явление стиля». Пг., «Опояз», 1921, стр. 48 — 49.

²⁵ Ссылка на известный тезис раннего Белинского — характерный пример полемического применения к современному литературному процессу тех представлений об историко-литературной динамике, которые были выработаны Тыняновым на материале XVIII и XIX вв., но формировались в свою очередь под влиянием современной литературной практики (см. прим. к «Литературному факту»).

²⁶ Е. Баратынский, «Надпись» (1826). Это стихотворение было использовано Тыняновым в качестве эпиграфа к «Смерти Вазир-Мухтара».

²⁷ Оба названных Тыняновым стихотворения — из сборника «Тяжелая лира» (М. — Пг., 1922).

²⁸ В журнальном тексте статьи далее под номером IV шла следующая главка о В. Казине:

«Ветер начал. Я ему попутно

Подтянул случайным голоском.

Примитивнее путь Казина, проявившего свежие черты в „Рабочем мае”, но так и не сумевшего выйти из культурного стихового эклектизма
474

на Самостоятельный путь. (Такое стихотворение, как „Гармонист”, как будто этот путь намечало.) Казин — поэт очень узкого диапазона; он пытается возобновить канонические тютчевские интонации:
О жизнь, ты мачеха или мать?!..

Хоть в этом вешнем упоеньи!

Хоть в этом влажном вдохновеньи

Друг друга нам понять, понять!..
(Сюда же „Как хорошо телесное изнеможенье...”, „Осенняя весна” и др.) Правда, он вовлек в ассортимент традиций и Бальмонта
Все темней, темнее высь.

Толпы темные сошлись

И проворно

Молний горна

Душным жаром

Разожгли,

И раскатистым ударом

Ширь завода потрясли
(„Небесный завод”), и молодого Блока („Песенка”), и Маяковского („Рукотворное славословие”), но это только сделало его традиционность эклектичной.

Традиционность эта выкупалась в „Рабочем мае” наивной, а потому ценной эмоцией; поэзия Казина была как бы поэзией наивности („Дядя или солнце”). Но и эта наивность, как бы случайная — и потому удававшаяся, — все больше превращается у Казина в очень знакомую тему „радости” („Пушкин”). Отсюда — необычайная отвлеченность Казина; стоит всем ассортиментам „Рабочего мая” — топору, пиле, заводу, самогону — попасть в эту ровную, тихонько текущую традиционность, — и они тонут в безразличии „стиха вообще”.

Завод же в метрах Бальмонта, как „Герои Коммуны” в музыке „Тоски”, — опасны, потому что точно таким же путем идет поэтическая пародия» (ИРЛИ, ф. 172, ед. хр. 1124).

²⁹ Из стихотворения А. Ахматовой «Лотова жена» (1922 — 1924; впервые — «Русский современник», 1924, № 1). Далее в этой главке цитируется то же стихотворение.

³⁰ О «необычной по размерам и скорости эволюции» Пушкина см. в статье «Пушкин» (ПиЕС).

³¹ В. Эйхенбаум. Лирика-роман. — «Вестник литературы», 1921, № 5 — 6. Ср. в его кн.: Анна Ахматова. Опыт анализа. Пб., 1923, стр. 120 (ЭП, стр. 140). В этой же книге Эйхенбаум оперирует термином «паузник»^б (ЭП, стр. 109). О. Мандельштам считал поэзию Ахматовой не эволюционирующей к «прозе», а связанной с ней изначально: «Ахматова принесла в русскую лирику всю огромную сложность и богатство русского романа XIX века. [...] Генезис Ахматовой лежит в русской прозе, а не в поэзии. Свою поэтическую форму, острую и своеобразную, она развивала с оглядкой на психологическую прозу» («Письмо о русской поэзии». Цит. по кн.: В. М. Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973, стр. 45).

³² Ср. ЭП, стр. 109, 118. Стихотворение «Когда в тоске самоубийства...» было впервые опубликовано в 1918 г.

³³ «Анна Ахматова стала предметом прилежного изучения филологов, лингвистов, стиховедов» (Л. Гроссман. Анна Ахматова. — «Свиток», № 4,
⁶ Ср. ранее употребление этого термина самим Тыняновым — стр. 36, 381, 565 (прим. 127) наст. изд.
475

1926, стр. 296). Характерное для критики тех лет настороженное отношение к попыткам филологов новой школы подойти к литературному делу поэта в отвлечении от его личности и биографии (ср. прим. к статье «Блок») переходило в обидчивый протест, когда речь шла о творчестве Ахматовой. «Сделалось почему-то модным, — писал далее Л. Гроссман, — проверять новые теории языковедения и новейшие направления стихологии на „Четках” и „Белой стае”. [...] К поэтессе можно было применить горестный стих Блока: ее лирика стала достоянием доцента». Ср. об отношении Ахматовой к работам о ее поэзии: В. М. Жирмунский. Творчество Анны Ахматовой. Л., 1973, стр. 53.

³⁴ Остафьевский архив, т. I, стр. 305 — 306 (письмо к А. И. Тургеневу от 5 сентября 1819 г.).

³⁵ В. Маяковский. Про это. М. — Пг., Гиз., 1923.

³⁶ Ср. аналогии с XVIII веком в приписке к статье «Ода как ораторский жанр» (стр. 252 наст, изд.) и в статье «О Хлебникове» (ПСЯ).

³⁷ См.: Б. Арватов. Синтаксис Маяковского. — В его кн.: Социологическая поэтика. М., 1928; Г. Винокур. Маяковский — новатор языка. М., 1943, гл. 3.

³⁸ Ср. подробный анализ этого балансирования «на острие комического и трагического», высокого и низкого в стихотворении Маяковского «Схема смеха»: Ю. М. Лотман. Анализ поэтического текста. Л., 1972.

³⁹ ЭП, стр. 118; здесь же понятие «отход», важное для всей статьи Тынянова (см. разд. 2, начало разд. 8 и др.).

⁴⁰ Ср.: «Маяковским разрешается элементарная и великая проблема „поэзии для всех, а не для избранных”. Экстенсивное расширение площади под поэзию, разумеется, идет за счет интенсивности, содержательности, поэтической культуры. Великолепно осведомленный о богатстве и сложности мировой поэзии, Маяковский, основывая свою „поэзию для всех”, должен был послать к черту все непонятное, то есть предполагающее в слушателе малейшую поэтическую подготовку». Однако «совсем неподготовленный совсем ничего не поймет, или же поэзия, освобожденная от всякой культуры, перестанет вовсе быть поэзией и тогда уже по странному свойству человеческой природы станет доступной необъятному кругу слушателей» и т. д. (О. Мандельштам. Литературная Москва. — «Россия», 1922, № 2, стр. 23). Ср.: И. Груздев. Русская поэзия bi 1918 — 1923 годах. — «Книга и революция», 1923, № 3, стр. 35; подробнее — в его статье «Утилитарность и самоцель» см. прим. 17 к рецензии Тынянова на альманах «Петроград». Ср. в наст. изд. некрологическую заметку «О Маяковском. Памяти поэта».

⁴¹ Из поэмы «Про это». По поводу эволюции ритмики Маяковского ср.: «Подробный анализ эволюции стиха Маяковского может показать, как в начале 1920-х годов новые стилевые и жанровые установки (газетные стихи, поэмы со сложной композиционной структурой) направили его искания в сторону стабилизации и нормализации ритма и как это совпало с общими задачами, стоявшими тогда перед русским стихом» (М. Л. Гаспаров. Современный русский стих. Метрика и ритмика. М., 1974, стр. 282).

⁴² «Рабочим Курска, добывшим первую руду, временный памятник работы Владимира Маяковского» (1923).

⁴³ По поводу замечания Тынянова о «кольцовских строчках» см.: Н. Харджиев, В. Тренин. Поэтическая культура Маяковского. М., 1970. стр. 161.

⁴⁴ Из стихотворения «1-е мая» («Поэты...»).

⁴⁵ Об отношении «литература — быт» см. в статьях «Литературный факт» и «О литературной эволюции» (в наст. изд.).

⁴⁶ А. С. Пушкин, «К вельможе» (1830). Рассуждения Тынянова о поэме «Про это» и его прогнозы относительно дальнейшей работы поэта сопоставимы с наблюдениями Р. Якобсона: «К концу жизни Маяковского его ода и сатира совершенно заслонили от общественности его элегию, которую,
476

к слову сказать, он отождествлял с лирикой вообще […] Художественно стихи „Про это” были сгущенным, доведенным до совершенства „повторением пройденного”. Путь элегической поэмы был Маяковским в 23-м году завершен. Его газетные стихи были поэтическими заготовками, опытами но выделке нового материала, по разработке неиспробованных жанров. На скептические замечания об этих стихах Маяковский ответил мне: после поймешь и их. И когда последовали пьесы „Клоп” и „Баня”, стало действительно понятно, какой громадной лабораторной работой над словом и темой были стихи Маяковского последних лет, как мастерски использована эта работа в его первых опытах на поприще театральной прозы, и какие неисчерпаемые возможности развития в них заложены» (сб. «Смерть Маяковского», 1931, стр. 35).

⁴⁷ Из стихотворения И. Сельвинского «Вор», вошедшего в сборник «Мена всех. Конструктивисты — поэты» (М., 1924). Следующая цитата — из того же стихотворения.

⁴⁸ В. Ф. Трахтенберг. Блатная музыка. СПб., 1908.

⁴⁹ Ср. о цыганском романсе у Блока — стр. 122 паст. изд.

⁵⁰ Из стихотворения Сельвинского «Цыганская» (в сб. «Мена всех»).

⁵¹ О. Мандельштам, «Сумерки свободы» (1918).

⁵² А. С. Пушкин, из «пропущенной» строфы к «Домику в Коломне».

⁵³ О месте, которое Тыняновым и др. отводилось в историко-литературных изучениях биографии, см. в прим. к статье «Литературный факт», о биографическом пушкиноведении — в статье «Мнимый Пушкин».

⁵⁴ «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен Крылова» (1825).

⁵⁵ Чрезвычайно характерный для Тынянова ход мысли: заумь акцентирует смысловую сторону художественной речи (ср., в частности, «О композиции „Евгения Онегина”» — стр. 53 наст. изд.). Дальнейшее рассуждение прямо использует ПСЯ, и это характерно: творчество Хлебникова для Тынянова — наиболее «чистая» реализация его представлений о поэтическом слове вообще и стиховой семантике прежде всего, о «динамической речевой конструкции». В то же время Хлебников представал как уникальное воплощение той тыняновской концепции исторического движения русской поэзии начиная с Ломоносова, которая выражалась формулой «архаисты — новаторы». Хлебников (в «молчаливой борьбе» с Гумилевым) не только принес с собой память о пройденном полтора века назад цикле развития, его поэзия — завязка будущего движения. Предсказанную в конце раздела «длительную спайку» искусства Хлебникова с традицией XIX в. Тынянов находил у поэтов, которым посвящены две последние главки статьи. В корне иной взгляд — «человеческое» (в противовес «научному») предпочтение «редких золотых крупиц» классического стиля в наследии поэта — был выражен в статье Г. О. Винокура «Хлебников», помещенной в 4-м номере «Русского современника» (ср. позднейшие высказывания Винокура: Р. М. Цейтлин. Григорий Осипович Винокур. Изд. МГУ, 1965, стр. 22). Если бы раздел о Хлебникове попал в журнальный текст «Промежутка», он вступил бы со статьей Винокура в отношение полемики.

⁵⁶ Ср. ПСЯ, стр. 152.

⁵⁷ Цитаты из статьи «Наша основа» (сб. «Лирень», 1920, стр. 24),

⁵⁸ Об «архаизирующем отношении к числу» у Хлебникова см.: Вяч. Вс. Иванов. Категория времени в искусстве и культуре XX века. — В кн.: Structure of Texts and Semiotics of Culture. The Hague — Paris, 1973.

⁵⁹ «Ладомир». Следующая цитата — из той же поэмы.

⁶⁰ Неточная цитата из «Путешествия из Москвы в Петербург».

⁶¹ Ряд положений, сформулированных в этом разделе «Промежутка», повторен и развит в статье «О Хлебникове», помещенной в 1-м томе «Собрания произведений» Хлебникова (Л., 1928), которое выходило под редакцией Тынянова и Н. Л. Степанова. Заявленный в начале статьи подход — Хлебников безотносительно к футуризму — вызвал полемику Шкловского, который и все издание считал попыткой создать классика, противоречащей
477

духу прежних работ Тынянова. «Очень жалко, что вещи гениального писателя Хлебникова вышли под знаком выделения, и очень симптоматично, что превосходно мыслящий Тынянов в своей работе над современностью сделал обратное тому, что он делает в работе над историей» (В. Шкловский. Под разделительным знаком. Канонизаторы. — «Новый Леф», 1928, № 11, стр. 45 — 46). В письме к Тынянову от 23 марта 1929 г. он писал: «Со статьей о Хлебникове не согласен. Но согласен с одним: нам жить друг без друга невозможно. И насколько мы беднее оттого, что здесь нет Якобсона». 31 марта 1929 г. Тынянов отвечал: «Может быть, я и не прав в нашем споре о Хлебникове. Мне жаль было какой-то провинциальной струи в первоначальном футуризме, это там в связи с Востоком, что меня тоже очень волнует. Я подумал, что это только Хлебников, и противопоставил его всему течению, потому что не находил этого у Маяковского. Вероятно, я не прав. Есть еще там Гуро и другие. Не нужно было выводить его из течения, и это можно было сделать, не приведя его к знаменателю Маяковского» (ЦГАЛИ, ф. 562, оп. 1, ед. хр. 724). Ср.: В. Тренин, И. Харджиев. Ретушированный Хлебников. — «Литературный критик», 1933, № 6, стр. 145.

⁶²