Э.А. Иванян - Хрестоматия. История США. Хрестоматия Э. А. Иванян Жене, дочерям и внукам моим посвящаю предисловие
 Скачать 1.86 Mb.
|
|
четырнадцать пунктов вильсона (wilson's fourteen points) Первая мировая война еще продолжалась, но в России в 1917 г. уже произошли две революции – Февральская и Октябрьская, которые внесли серьезные изменения и в ход войны, и в расстановку политических сил на мировой арене. Пришедшее к власти в России правительство большевики не только решительно заявило о своем выходе из войны, но и вступило в переговоры с представителями германского правительства о заключении мирного договора, пытаясь добиться для себя, по возможности, менее унизительных условий мира. Странам Антанты и Соединенным Штатам Америки, потерпевшим неудачу в попытках убедить Россию сохранить верность подписанным ранее соглашениям о совместном участии в войне против Германии и ее союзников, предстояло определиться со своим отношением к сложившейся в мире ситуации и уже без участия России сформулировать свои взгляды на решение вызвавших войну международных проблем. Прежде других и более убедительно это удалось сделать Соединенным Штатам в лице президента Томаса Вудроу Вильсона (1856-1924), предпринявшего еще одну попытку отговорить советских руководителей от заключения сепаратного мира с Германией. 8 января 1918 г. Вильсон обратился с посланием к Конгрессу США, в котором он оправдывал решение российских представителей в Брест-Литовске прервать мирные переговоры с Германией, поскольку-де русские не могли согласиться с выдвинутыми немцами территориальными притязаниями. «Это голос русского народа, – заявил Вильсон. – Этот народ повержен и почти беспомощен, как может показаться, перед лицом беспощадной мощи Германии, не знавшей доселе ни снисхождения, ни жалости. По всей видимости, сила этого народа сломлена. Однако его душа протестует против рабства. Он не уступит ни в принципах, ни в поступках. То, что он вкладывает в понятия справедливости, гуманности и чести, заявлено откровенно, с разумным взглядом на вещи, с душевной щедростью и всеобщим человеческим состраданием, заслуживающими восхищения всех друзей человечества. И он отказался принести в жертву свои идеалы и покинуть других, чтобы обеспечить свою безопасность. Они обращаются к нам с просьбой изложить им наши желания, информировать их, в чем состоят различия, если таковые есть, между нашими целями и нашими мыслями. И я убежден, что народ Соединенных Штатов хочет, чтобы я ответил им со всем прямодушием и честностью. Поверят в это или нет его нынешние лидеры, но мы от всей души стремимся и надеемся найти тот путь, с помощью которого нам будет оказана честь помочь России добиться ее сокровенной надежды на свободу и справедливый мир». В этом же послании президентом была сформулирована «программе мира», снабженная подзаголовком «Цели войны и условия мира» и получившая известность как «Четырнадцать пунктов Вильсона». Помимо всего прочего, обнародование этого послания было попыткой перехватить у большевиков мирную инициативу и не позволить им стать выразителями заметно активизировавшегося в Европе движения за достижение справедливого мира и демократические преобразования. Вильсоновская программа мира, охватывавшая широкий круг проблем, беспокоивших человечество, позднее была названа в советской политической литературе лицемерной программой, «целью которой было утверждение американского господства в международных делах». В политических кругах Великобритании и Франции программа Вильсона считалась утопией, призванной завуалировать истинную цель Вашингтона – после окончания Первой мировой войны занять позицию глобального лидера. Джентльмены конгресса! ...Мы вступили в эту войну, поскольку имели место нарушения прав, которые вскоре коснутся нас и сделают жизнь нашего народа невозможном, если их не устранить и не обезопасить мир раз и навсегда от их возможных повторений. Таким образом, все, к чему мы стремимся в этой войне, не является чем-то необычным для нас. Это – сделать мир безопасным для того, чтобы в нем жить, и особенно безопасным для всех миролюбивых государств, которые, подобно нашему, хотят жить своей собственной жизнью, определять свои собственные политические институты, иметь гарантии справедливого и честного отношения со стороны других народов мира, в противовес силе и своекорыстной агрессии. Все народы мира являются, по сути дела, партнерами в деле достижения этих целей, и со своей стороны мы четко осознаем, что если мы не будем справедливы по отношению к другим, справедливость не будет проявлена и к ним. Таким образом, программа мира во всем мире является нашей программой, и эта программа, единственная, по нашему мнению, возможная программа, состоит в следующем:
В той мере, в какой это касается существенных исправлений допущенных несправедливостей и правовых претензий, мы считаем себя партнерами всех государств и народов, объединившихся в борьбе против империалистов. Мы не можем разделиться по интересам и целям. Мы вместе до конца. Ради таких договоренностей и соглашений мы готовы сражаться до тех пор, пока они не будут достигнуты. Мы хотим торжества правого дела и стремимся к справедливому и прочному миру, которого можно добиться лишь путем устранения основных причин войны, что и предлагает настоящая программа. Мы не завидуем германскому величию, и в этой программе не содержится ничего, что вредит ему. <...> Итак, мы высказали сейчас нашу точку зрения настолько четко, что вряд ли возникнут сомнения или вопросы. Вся предложенная мной программа основана на принципе справедливости в отношении всех народов и народностей и их права, независимо от того, сильны они или слабы, жить наравне с другими народами в условиях свободы и безопасности. Ни один из элементов этой системы международной справедливости не будет долговечным, если в ее основе не будет лежать этот принцип. Народ Соединенных Штатов может действовать лишь на основе такого принципа и готов пожертвовать своей жизнью, своим добрым именем и всем, чем он обладает, для защиты этого принципа. В нравственном плане наступил кульминационный момент этой последней войны за человеческую свободу, и американский народ готов к испытанию своей силы, к проверке своей высшей цели, своей честности и веры. A Compilation of the Messages and Papers of the Presidents // Bureau of National Literature. N.Y. Vol. 18. Генри Кэбот Лодж речь о лиге наций (ON the league of nations) Один из наиболее влиятельных сенаторов-республиканцев Генри Кэбот Лодж-старший (1850-1924), ставший в 1919 г. лидером республиканского большинства и председателем сенатского комитета по международным делам, был одним из главных противников вступления Соединенных Штатом Америки в Лигу Наций. Инициированная им кампания против ратификации Версальского мирного договора (1919) приняла особенно ожесточенный характер практически сразу же после возвращения президента В. Вильсона с Парижских мирных переговоров. Помимо того что сенатор питал личную неприязнь к президенту, его позиция по Договору и его составляющей части – Уставу Лиги Наций определялась его убеждением, что США должны играть более решающую роль в мировой политике. По мнению Лоджа, ограничения, накладываемые Лигой Наций на будущую активную роль его страны в мире, коренным образом противоречили ее интересам, ограничивая свободу рук. Приводимый ниже текст был написан самим сенатором и без каких-либо эмоций зачитан им с листа в сенате 12 августа 1919 г. Речь была встречена овацией сенаторов и бурным выражением поддержки со стороны рядовых слушателей, заполнивших галерею сенатского зала. Однако условия ратификации Версальского договора, предложенные сенатором Лоджем в виде 14 уточнений, не получили, как и ожидалось, требуемых двух третей голосов сенаторов, как не получило их поддержки и предложение Вильсона о безусловной ратификации договора. Версальский договор и, следовательно, членство США в Лиге Наций были отвергнуты как не отвечающие национальным интересам страны. Господин президент! Независимость Соединенных Штатов дороже, чем что-либо иное, не только для нас, но и для всего мира. Взгляните на сегодняшние Соединенные Штаты. Мы совершали ошибки в прошлом. У нас были недостатки. Мы будем совершать ошибки и в будущем и не добиваться успеха реализации наших самых сокровенных надежд. Однако есть ли сегодня на этой планете другая страна, которая может сравниться с нашей с точки зрения узаконенного порядка, мира и широчайшей свободы? Я считаю, что я могу говорить так, не рискуя быть обвиненным в чрезмерном хвастовстве, поскольку это истинная правда, что, заключая этот договор [Версальский] и принимая на себя эти обязательства, все, что мы делаем, соответствует духу бескорыстия и диктуется желанием сделать добро всему человечеству. Но не следует забывать, что мы имеем дело с государствами, каждое из которых обладает своими собственными интересами, и что существует серьезная опасность неразделяемого идеализма. Сравните Соединенные Штаты с любой страной, существующей сегодня на этой земле, и задайте себе вопрос, не является ли положение Соединенных Штатов наилучшим из существующих. В деле служения интересам всего мира я готов зайти столь же далеко, как и любой другой человек, но главным для меня шагом в деле служения этим интересам является защита Соединенных Штатов. Я всегда любил один флаг и не могу разделять верность этому ублюдочному знамени45, придуманному для Лиги Наций. Вы можете, если хотите, называть меня эгоистом, консерватором, реакционером или использовать в отношении меня любое иное резкое определение, которое вы сочтете подходящим, но я родился американцем и американцем я остаюсь всю свою жизнь. Я не могу быть кем-либо иным, кроме как американцем, и я должен думать прежде всего о Соединенных Штатах. И когда я думаю в подобных ситуациях прежде всего о Соединенных Штатах, я думаю о том, что является наилучшим для всего мира, поскольку, если Соединенные Штаты потерпят поражение, потерпят поражение и самые сокровенные надежды человечества. Я всегда сохранял верность лишь одному принципу и не могу сейчас и женить ему. Я любил лишь один флаг и не могу отказаться от этой верности и полюбить этот ублюдочный флаг, изобретенный для Лиги. У меня вызывает отвращение интернационализм, отстаиваемый большевиками и людьми, для которых все страны одинаковы при условии, что на них можно заработать деньги. Я должен оставаться националистом, и таким образом я, подобно всем другим американцам, могу оказать наилучшую услугу человечеству. Соединенные Штаты являются самой большой надеждой всего мира, но, если вы закуете нашу страну в оковы во имя интересов других государств, если вы впутаете ее в интриги Европы, вы навечно разрушите ее могущество и подвергнете опасности само ее существование. Позвольте ей идти через предстоящие века столь же свободной поступью, как и в предшествующие годы. Сильная, щедрая, уверенная в себе, наша страна благородно служила человечеству. Будьте осторожны в обращении с вашим чудесным наследием, этой великой землей узаконенного порядка, так как, если мы споткнемся и упадем, свобода и цивилизация окажутся разрушенными до основания повсюду. Нам говорят, что мы «разобьем сердце всему человечеству», если не примем этой Лиги в том виде, который нам предлагается. Я боюсь, что сердца огромного большинства человечества будут биться сильно, уверенно и без каких-либо сбоев, если Лига канет в вечность. Людей, опечаленных ее быстрой и милосердной кончиной, которых будет мучить бессонница на протяжении одной ночи, можно будет легко разместить в одной не очень большой комнате, но тех, кто издаст протяжный вздох облегчения, будут насчитываться миллионы. Нам часто говорят о нашей дальновидности, и я полагаю, что мы будем и впредь заглядывать вперед и мечтать о более прекрасном будущем для всего человеческого рода. Но одно дело – прозорливость и совсем другое – фантазерство. Искусственные приемы ораторов, используемые для создания картины несуществующего настоящего и будущего, которое никто не может предсказать, столь же нереальны и недолговечны, как пар или рисованные облака, как подвешенные на проволоке ангелы или искусственный свет театральной рампы. Они живут лишь короткое время и становятся потрепанными и лубочными при дневном свете. Будем же по крайней мере реалистами. Цельность честного разума Вашингтона и его бесстрашный взгляд на все факты являются качествами, которые никогда не выйдут из моды и которые нам всем должны служить примером для подражания. Нам навязывались идеалы, которые использовались в качестве аргументов в пользу создания Лиги, пока отвергающий ханжество здравый смысл не восстал против них. Могут ли быть идеалы сведены к этому изуродованному эксперименту, начатому с благородной целью, но запятнанному закулисными сделками и привязанному к мирному договору, который мог быть давным-давно заключен, к огромной выгоде всего мира, если бы на него не усадили этого наездника46? «Post equitem sedet arа cura»47, – говорит нам Гораций, но ни за одним всадником не сидела более темная озабоченность, чем та, которую вызывает это открытое для сомнительного и спорного толкования соглашение, взгромоздившееся на мирный договор. Нет сомнения, что немало замечательных и патриотично настроенных людей видят в словах «лига во имя мира» реализацию благородных идеалов. Мы уважаем и разделяем эти надежды и желания, но некоторые из нас видят в этом весьма неясном соглашении не надежду, а свое поражение, поскольку и у нас есть идеалы, даже если мы и отличаемся от тех, кто пытается утвердить монополию на идеализм. Нашим первейшим идеалом является наша страна, и мы видим ее вбудущем, так же как и в прошлом, служащей своему народу и всему миру. Нашим идеалом будущего является продолжение такого служения по своей собственной воле. Перед нашей страной стоят свои серьезные проблемы, весьма грозные и опасные, и их правильное решение, если мы его добьемся, принесет огромную пользу всему человечеству. Наша страна должна быть достаточно сильной, чтобы отразить опасность с Запада, как она отбила германскую опасность с Востока. Нам надо избегать такого положения, когда наша политика будет заниматься чуждыми нам проблемами или осложняться раздорами между другими государствами. Нам не нужно, чтобы энергия нашей страны истощалась, а ее моральные силы ослаблялись бесконечным вмешательством в каждый происходящий в мире спор, будь он крупный или незначительный. Наш идеал заключается в том, чтобы сделать свою страну еще сильнее прекраснее, так как только таким путем, как мы убеждены, она может нести наибольшую пользу миру во всем мире и благополучию человечества. Congressional Record. 62nd Congress. 1st Session. 1919. August 12. Vol. 58. Part 4. |