Э.А. Иванян - Хрестоматия. История США. Хрестоматия Э. А. Иванян Жене, дочерям и внукам моим посвящаю предисловие
 Скачать 1.86 Mb.
|
|
Чарлз Артур Конант экономическая основа «империализма» (THE economic basis of «imperialism») Американский экономист и журналист, экономический обозреватель газеты «Норт Американ ревью», автор ряда книг по экономическим и банковским проблемам, Чарлз Артур Конант (1861-1915) часто выступал в различных периодических изданиях с анализом экономической ситуации в США и за рубежом. В 1894 г. он баллотировался в Конгресс США от Демократической партии. Как экономист Конант принимал участие в проведении финансовых реформ в Мексике и Никарагуа, сотрудничал г Нью-Йоркской торговой палатой. Взгляды Конанта на экономические аспекты империалистической пони гики США были характерны для определенной части американского общества. Практическое применение принципа «неодолимой тенденции» – экономической необходимости экспансии Соединенных Штатов за пределы своих национальных границ – нуждалось в серьезной теоретической поддержке. Статья Конанта заслуживает нашего внимания именно в качестве примера попытки обосновать наиболее характерную для того времени точку зрения на экономическую неизбежность империализма. Инстинктивные стремления человеческого рода или цивилизации зачастую обгоняют разум их лидеров. Во имя добра или во зло, но с зарождения человечества в нем инстинктивно стали превалировать определенные стремления – будь то ради высочайших достижений в искусстве, понятых успехам римлян, ради проникновения в далекие и варварские страны с целью торговли, подобного тому, что делали Тира32 или Венеция, либо ради господства на морях, установленного англичанами. Другие цивилизации, стремясь следовать их примеру, споткнулись и заблудились. Но когда поток расовых или национальных стремлений обретает мощь в отведенном ему русле, он способен преодолеть как сомнения своих сторонников, так и протесты и сопротивление тех, кто пытается препятствовать ему. Создается впечатление, что сегодня Соединенные Штаты вступают на путь, предназначенный им как отпрыскам англосаксонской расы, но еще не пройденный ими, поскольку у них было пока много дел дома. Чуть ли не по мановению руки идея создания сильного военно-морского флота как основы торгового могущества осенила страну. Неукротимое стремление к экспансии, которое заставляет растущее дерево преодолевать любые преграды, которое руководило готами, вандалами и, наконец, нашими саксонскими предками в последовательных и неукротимых войнах, проносившихся над приходившими в упадок римскими провинциями, как будто вновь ожило и ищет новые возможности для приложения американского капитала и американской предприимчивости. Это новое движение не является продуктом той или иной идеи. Оно является следствием естественного закона экономического развития, а также закона развития рода человеческого. Великие цивилизованные народы имеют сегодня в своем распоряжении средство развития находящихся в упадке стран мира. Этим средством, в его материальной форме, является огромный избыток капитала, образовавшийся в результате машинного производства товаров. В этой статье предполагается продемонстрировать, насколько велик этот избыток в настоящее время, насколько основательно он меняет экономические условия в других странах и насколько необходимо для спасения этих стран иметь выход для их накоплений, чтобы существующая экономическая система не оказалась потрясенной социальной революцией. Закон самосохранения, так же как и закон выживания наиболее приспособленных, толкает наш народ на путь, который, несомненно, представляет собой отход от принципов нашей политики в прошлом, но на который неизбежно наложили свой отпечаток требования современности. Доминирующим фактором современной экономической жизни с начала эпохи машинного производства и появления оборотных ценных бумаг было сбережение с целью вложения. Сбережения как защита от риска потерь и старческих слабостей существовали с начала цивилизации, однако объем их был ограниченным ввиду необходимости финансировать расширение средств производства. Но сбережения с целью обеспечения дохода, не предусматривающие расходования основного капитала, являются в их нынешней форме современным феноменом. До появления оборотных ценных бумаг сбережения должны были существовать в виде потребительских товаров, земли и вложений в ее мелиорацию, а также металла, имевшего огромную ценность. Создание в конце прошлого и начале текущего века корпораций и выпуск их акций в форме оборотных ценных бумаг позволили разморозить сбережения, которые до этого не находили оптимального применения. Изменения в форме капиталовложений отразили лишь эволюцию огромного спроса на капитал, возникшего с началом использования машин для широкомасштабного товарного производства и изобретения новых видов сухопутного и водного транспорта на основе использования пара. Необходимость обеспечить с помощью огромного совокупного капитала работу крупных предприятий, таких как ткацкие фабрики, сталелитейные заводы, а также строительство каналов, железных дорог и судов привела к разделению предпринимательских расходов на составные части, которые могли поглотить накопления большого числа людей. В крупных цивилизованных государствах на протяжении многих лет существовала возможность обеспечить высокий уровень прибыльности всем сбережениям бережливых людей. При этом имели место ужасные просчеты и огромные потери, поскольку необходимость приобретения новых машин и их стоимость не устанавливались опытным путем в каждом конкретном случае, но существовала возможность законного использования всех сбережений и получения соответствующего дохода. Условия, существовавшие в начале века, изменились. Капитал, превосходящий спрос, более не нужен, и он начинает застаиваться. На протяжении долгого времени идея о выгодности сбережения капитала внедрялась в сознание так эффективно, что теперь сбережения уже превосходят обоснованный спрос на капитал и становятся угрозой экономическому будущему крупных индустриальных стран. <...> Если бы сбережение шло хотя бы нога в ногу с новым спросом на капитал, который доказал бы свою прибыльность, сложилась бы удачная ситуация постоянного индустриального развития. Однако сбережения тишком часто тратятся на дублирование существующих производств и создание непродуктивных предприятий. Некоторые из таких предприятий могут со временем оказаться полезными для общества... но это может произойти лишь в результате принесения в жертву сбережений первых инвесторов. За интенсивностью современных экономических кризисов просматривается не что иное, как грубый процесс подобной перестройки. И основе некоторых из этих кризисов лежали заблуждения, возникавшие вследствие новизны принципа ограниченной ответственности и выпуска оборотных ценных бумаг, что способствовало усилению таких кризисов. Но все чаще в последние годы они были следствием тщетных поисков сфер безопасных капиталовложений, которые не удавалось найти. Создание бесполезных заводов, увеличение числа не приносящих прибыль предприятий способствовали переполнению рынка продукцией, которая мс может быть потреблена, даже если все средства общества будут брошены на потребление, что в условиях существующей системы ограничения потребления во имя сбережения привело к затовариванию, которое, в свою очередь, ликвидировало прибыль, обанкротило крупные корпорации и разорило инвесторов. Именно избыток сбережений в сочетании с сопровождающим его накоплением невостребованных товаров в крупных индустриальных странах является сегодня одной из мировых экономических болезней и причиной недовольства промышленников. Это явление более логично, чем простые изменения в механизме товарно-денежного обмена, объясняет возникшие около 1870 года условия, когда в крупных индустриальных странах впервые проявились признаки полной капитализации с целью удовлетворения потребителей, изъявивших готовность расходовать свои заработки. С тех пор в мировой экономической истории произошли важные события. Интенсивное развитие машинного производства и строительство железных дорог (до 1873 года); последовавший затем продолжительный период стагнации, прерывавшийся лишь короткими периодами производственной активности после того, как была потреблена избыточная товарная продукция; колоссальное накопление капитала и металлических денег; кризисы, потрясавшие крупные капиталистические страны независимо от различий в их тарифной политике и денежной системе; постоянное снижение прибыльности капитала. Основополагающей причиной! всех этих процессов является превзошедший действительный спрос общества избыток сбереженного капитала. В развивающемся индустриальном обществе всегда должны быть сбережения для восстановления износа существующего оборудования и удовлетворения новых требований. Однако в условиях существующего общественного порядка в крупных капиталистических странах становится невозможным найти безопасное и одновременно приносящее выгоду применение всего накопленного капитала. <...> Возникает важный вопрос, с выгодой ли используется огромная масса сбережений, вложенных в оборотные ценные бумаги. Темпы роста этой массы имели бы большое значение для увеличения благосостояния в любой стране, если бы рост сбережений сопровождался соответствующим старым пропорциям ростом способности зарабатывать. <...> Существует три варианта эффективного решения проблемы огромного накопления капитала в отсутствие обоснованного спроса на него. Одним из них является социалистическое решение отказа от сбережений, использование всего заработанного трудящимися на нужды повседневного потребления и обеспечение стариков за счет налогов, установленных на производственную деятельность общества. Пройдет немало времени, пока это решение будет принято в доступной пониманию форме в каком-либо современном цивилизованном государстве. Вторым вариантом решения является создание нового отечественного спроса с целью поглощения капитала. Такое уже происходило на нескольких более ранних этапах мировой истории и скорее всего будет происходить, пока человеческие желания продолжают быть неограниченными. Но никогда ранее доля подлежащего поглощению капитала не была столь большой по сравнению с возможным спросом на него. В последние несколько лет средства для строительства еще большего количества заводов по выпуску большего, чем требуется, количества велосипедов и для прокладки электрифицированных железных дорог большей протяженности, чем это требуется соображениями прибыльности, изымались из текущих сбережений. Это не влияло сколько-нибудь заметно на их размер и в лучшем случае не приводило к каким-либо заметным результатам. Кроме как к сохранению тенденции к падению процентных ставок. Следовательно, помимо бессмысленного расходования капитала в военное время, что является лишь одной из форм потребления, обеспечение стран средствами производства и обмена остается в качестве последнего ресурса. Именно в странах, названных лордом Солсбери33 загнивающими, должны быть найдены средства использования нового капитала. Западная Европа и Атлантическое побережье Соединенных Штатов, а также многие из расположенных в глубинке штатов уже сейчас обладают необходимыми средствами производства и коммуникации. Остается сделать многочисленные усовершенствования длительного действия для улучшения условий жизни, но они не относятся к числу средств производства и обмена. Таким усовершенствованием могла бы, к примеру, стать ликвидация пересечений железнодорожных путей с шоссейными дорогами с помощью строительства дорогостоящих тоннелей и мостов. В этом случае очевидно, что затраты не будут покрыты поступлениями, но они вполне возможны, если использовать избыточные сбережения в форме поступлений от железной дороги или из доходов штата. Подобные усовершенствования являются весьма желательным дополнением к росту числа жизненных удобств общества, но их создание – это, по существу, способ использования капитала в интересах сферы потребления, где эти усовершенствования не влияют сколько-нибудь заметно на способность капиталa приносить доход в отличие от его использования в качестве капиталовложений. Железная дорога, которая сочла возможным использовать той сверхдоходы для такого рода усовершенствований, уподобится человеку, использующему свой избыточный доход на приобретение ценных произведений искусства и драгоценностей. И в том и в другом случае средства будут вложены, но такое капиталовложение не будет продуктивным. Железная дорога не выпустит новых акций для продажи инвесторам, а частное лицо не прибегнет к займам у других лиц для улучшения своих личных условий жизни. Следовательно, в интересах обнаружения новых выгодных сфер использования капитала необходимо, чтобы крупные индустриальные страны обратились к странам, пока не почувствовавшим биения пульса современного прогресса. Такие страны еще необходимо снабдить средствами производства и предметами роскоши, созданными в развитых странах на сбережения предыдущих поколений. Им предстоит не только построить здания и произвести оборудование – неотъемлемые элементы машинного производства товаров, но и проложить дороги, осушить болота, построить плотины на реках, соорудить акведуки над водными потоками канализацию для своих городов и поселков. Страны Азии и Африки являются наиболее подходящими для проведения таких усовершенствований. Япония уже вступила в современный индустриальный мир, практически уподобившись Афине, вооружившейся плодами мысли Зевса. Возросшие, способности ее народа производить товары дали ему возможность конкурировать на рынке с другими народами, что, естественно, оказывает влияние на рост заработков и расширение импорта. Китай, Сибирь и острова, столь долго прозябавшие в условиях испанского бездействия, несомненно, последуют за Японией, но, возможно, несколько медленнее. Ввод в эксплуатацию железных дорог и каналов позволит использовать огромные капиталы, накапливаемые в Европе и Соединенных Штатах. Но они принесут прибыль, только если будет найден товар, которым загрузят новые транспортные средства. Товары, импортируемые сегодня втридорога из срединных районов этих стран, будут направлены по стальным путям к морскому побережью, что приведет к снижению их себестоимости и увеличению потребления, т.е. к одновременному удовлетворению как производителя, так и покупателя. Соединенные Штаты не могут позволить себе придерживаться политики изоляционизма в то время, как другие государства стремятся к захвату новых рынков. Соединенные Штаты по-прежнему являются крупными заемщиками иностранного капитала, но американские инвесторы не желают возвращения ситуации, когда их инвестиции уменьшатся до европейского уровня. В течение последних пяти лет процентные ставки здесь значительно сократились, а потому следует найти новые рынки и новые возможности для капиталовложений, чтобы с выгодой использовать избыточный капитал. Отмечая необходимость того, что Соединенным Штатам следует избрать новый путь национальной политики, вовсе не нужно уточнять, как эта политика должна вырабатываться. Следует ли Соединенным Штатам приобретать новые территории, вводить офицерские и генеральские звания и создавать гарнизоны, придерживаться нейтральной позиции в защите номинально независимых суверенитетов или удовлетвориться военно-морскими базами и дипломатическими представительствами для утверждения своих прав на свободную торговлю на Востоке – все это детали. Обсуждение деталей может иметь особое значение для нашей политической морали и наших исторических традиций, но оно касается экономического аспекта проблемы лишь в той мере, в какой конкретная политическая линия представляет важность для защиты и расширения коммерческих интересов. <...> Вступление Соединенных Штатов в конкурентную борьбу за мировые рынки означает некоторые радикальные перемены в их нынешней политике, но оно свидетельствует и об увеличении нашей доли в доходах мира, и об уважении со стороны других цивилизованных стран. Протекционистская система, какими бы ни были ее изначальные заслуги, потеряет смысл своего существования, когда производители нашей страны смогут конкурировать на мировых рынках с производителями других стран. <...> Нет даже необходимости спорить по поводу того, следует ли «торговле следовать за флагом»34 или цели торговли могут быть достигнуты в отсутствие престижа политической мощи страны. Нынешняя ситуация в Китае такова, что требует энергичных политических действий от всех держав, желающих получить возможность торговать. Россия, Германия и Франция овладели в Китае новыми базами и большими участками территории, намереваясь обеспечить реализацию там своей дискриминационной политики закрытия рынков для своих собственных народов. Если Соединенные Штаты собираются иметь гарантированную долю в торговле в Азии, необходимо, чтобы они выразили протест против этой дискриминационной политики и проявили стремление ограничить регион, на который распространяются эти меры. <...> Молчаливая индифферентность в отношении того, что происходит в Азии, не является всего лишь вопросом политического либо военно-морского престижа или же территориальной экспансии. Вопрос в том, будут ли создаваемые там новые рынки открыты для нашей торговли в любой се форме и при любых условиях. И лишь решительное утверждение американских интересов помешает возвести препятствия естественному развитию торговли, которое последует за разделом Азии между протекционистскими державами европейского континента. The North American Review. 1898. September. Vol. 157. Альберт Беверидж ПОСТУПЬ ФЛАГА (march of the flag) Американский политический деятель, юрист и историк, сенатор от штата Индиана (1899-1911), сторонник и единомышленник президента Т. Рузвельта, один из основателей Прогрессистской партии (1912), Альберт Дж. Беверидж (1862-1927) является автором ряда монографий, в том число книги «Российское продвижение» (1903), четырехтомной биографии Джона Маршалла (1916-1919) и незавершенной двухтомной биографии Авраама Линкольна (1928). Приводимая ниже речь была произнесена Бевериджем 16 сентября 1898 г. в городе Индианаполис (штат Индиана) и имела своей целью изложение основных положений и политических лозунгов республиканской избирательной кампании накануне промежуточных выборов в Конгресс США. Речь сыграла заметную роль в решении сената утвердить аннексию Филиппин и способствовала популяризации основ империалистической внешней политики США в начале XX в. Введенные Бевериджем в активный политический обиход термины «божественная миссия», «превалирующий интерес», «политическая близость», «географическое предопределение», «самооборона», «присвоенное свыше звание» и др. получили широкое распространение в теоретических грудах и выступлениях сторонников американских территориальных приобретений. Бог одарил нас прекрасной землей; землей, которая может накормить и одеть мир; землей, чья береговая линия могла бы охватить половину стран Европы; землей, стоящей, подобно часовому, между двумя величественными океанами земного шара; более великой Англией с более благородной судьбой. Он поселил на этой земле могущественный народ – народ, возникший из самого решительного в истории человеческого рода; народ, постоянно пополняющийся зрелыми, мужественными, работящими людьми со всего мира; народ высшей категории в силу своего могущества, по праву созданных им институтов, властью продиктованной им свыше цели – пропагандистов, а не попрошаек истории. Бог даровал своему избранному народу славную историю – историю героическую, исполненную веры в нашу миссию и в наше будущее: историю государственных мужей, распространивших границы нашей Республики на неизведанные земли и дикие территории; историю солдат, пронесших знамя через пылающие пустыни и гряды враждебных гор к вратам заходящего солнца; историю постоянно умножающегося35 народа, прошедшего в течение полувека сквозь весь континент; историю пророков, предвидевших последствия зол, унаследованных от прошлого, и мучеников, умерших во имя нашего спасения от этих зол; историю божественно логичную, в процессе творения которой мы сегодня участвуем. Таким образом, в текущей кампании этот вопрос является больше чем партийным вопросом. Он является американским вопросом. Он является вопросом всемирного масштаба. Должен ли американский народ продолжать свой марш к торговому господству над миром? Должны ли свободные институты расширять свое благословленное царствование, по мере того как дети свободы обретают силу, пока система наших принципов не овладеет сердцами всего человечества? Разве нет у нас миссии, которую следует выполнить, разве нет долга перед нашими собратьями, который следует исполнить? Разве Бог наделил нас дарами за пределами наших пустынь и отметил нас как народ, пользующийся Его особым благоволением, лишь для того, чтобы мы загнивали в нашем собственном эгоизме, как поступают люди и государства, избравшие трусость своим уделом, а себя – в качестве божеств, как поступают Китай, Индия и Египет? Следует ли нам вести себя как человеку, обладающему лишь единственным талантом и скрывающему его, или как человеку, обладающему десятью талантами и использующему их, пока они не принесут богатство? Будем ли мы пожинать плоды, ожидающие нас по выполнении нами наших высоких обязанностей? Будем ли мы завоевывать новые рынки для продукции, взращиваемой нашими фермерами, производимой нашими фабриками, продаваемой нашими коммерсантами, да и, с Божьей помощью, новые рынки для всего того, что будут нести в своих трюмах наши суда? Гавайи стали нашими; Порто-Рико36 будет нашим; молитвами ее народа Куба в конечном счете будет нашей; острова Востока вплоть до врат в Азию будут, по меньшей мере, нашими угольными базами; флаг либерального правительства будет развеваться над Филиппинами, и пусть это будет флаг, развернутый Тейлором в Техасе и донесенный Фримонтом до побережья37. Оппозиция говорит, что нам не следует править народом без его согласия. Я отвечаю: правило свободы, гласящее, что любое законное правление черпает свою власть в согласии тех, кем оно правит, применимо лишь к тем, кто способен к самоуправлению. Мы правим индейцами без их согласия, мы управляем нашими территориями без их согласия, мы управляем нашими детьми без их согласия. Откуда им было бы узнать, каким было бы наше правительство, если бы они не дали своего согласия? Разве не предпочел бы народ Филиппин справедливое, гуманное, цивилизованное правительство нашей Республики дикому, кровавому правлению грабителей и вымогателей, от которого мы его освободили? И, независимо от этой формулы, предназначенной для просвещенного, самоуправляемого народа, разве мы не в долгу перед миром? Следует ли нам возвратить эти народы в дурно пахнущие руки, из которых мы их вызволили? Следует ли нам покинуть их, когда Германия, Англия, Японии жаждут их? Не следует ли нам спасти их от этих стран и предоставить им самостоятельное управление в трагической ситуации? Они спрашивают нас, как мы будем управлять этими новыми владениями. Я отвечаю: методы управления определятся исходя из местных условий и требований ситуации. Если Англия может управлять зарубежными землями, то и Америка может. Если Германия может управлять зарубежными землями, то и Америка может. Если они могут контролировать протектораты, то и Америка может. С какой стати считается, что управлять Гавайями сложнее, чем Нью-Мехико или Калифорнией? Когда они пришли под нашу власть, и там и там было дикое и чуждое население, обе территории находились на большем удалении от центра правления, чем Филиппины сегодня. Засвидетельствуете ли вы своим голосованием, что американская способность управлять ослабла, что вековой опыт самоуправления не принес результатов? Подтвердите ли вы своим голосованием, что вы более не верите в американскую мощь и практическое чутье? Или же вы заявите, что мы из тех, кто правит, что наши сердца – сердца тех, кто властвует, наши разум и дух принадлежат тем, кто призван руководить? Вспомните ли вы, что мы делаем лишь то, что уже делали наши отцы, – мы лишь разбиваем шатры свободы, двигаясь далее на запад, далее на юг, – мы лишь продолжаем марш американского флага? Марш флага! В 1789 году флаг Республики развевался над четырьмя миллионами душ в тринадцати штатах и над их дикой территорией, пропиравшейся до Миссисипи, Канады и Флориды. Робкие умы тех дней предупреждали, что нам не нужны новые территории, и для того времени они были правы. Но Джефферсон38, чей разум отражал историю веков, Джефферсон, мечтавший о Кубе как американском штате, Джефферсон, первый империалист Республики, – Джефферсон приобрел эту огромную территорию, простирающуюся от Миссисипи до гор, от Техаса до британских владений, и тогда начался марш флага! Предавшие веру в свободу неистовствовали, но марш флага продолжался! Права на ту прекрасную землю, из которой были образованы Орегон, Вашингтон, Айдахо и Монтана, еще не определились; Джефферсон, хотя и бывший строгим создателем конституционного права, подчинился внутренне присущему ему англосаксонскому импульсу, паролем которого тогда, да и остающимся таковым до сего дня во всем мире, является слово «Вперед!». <...> И сегодня, подчиняясь тому же гласу, который слышал Джефферсон и подчинился ему, который слышал Джексон и подчинился ему, который слышал Монро и подчинился ему, который слышал Сьюард и подчинился ему, который слышал Грант и подчинился ему, который слышал Гаррисон39 и подчинился ему, наш нынешний президент водружает этот флаг над морскими островами, над форпостами торговли, цитаделями национальной безопасности, – и марш флага продолжается! <...> Но оппозиция права – разница существует. Нам не нужна была западная долина Миссисипи, когда мы овладели ею, не нужны были ни Флорида, ни Техас, ни Калифорния, ни королевские провинции далеко на ceверо-западе. У нас не было эмигрантов для заселения такой огромной дикой территории, не было денег на ее освоение, не было даже дорог, чтобы ее освоить. На этом огромном диком пространстве не существовало условий для торговли. Да и наше производство не превышало возможностей нашей торговли. Не существовало ни единой причины для овладения новыми землями, кроме того, что в наших государственных деятелях от Джефферсона и до Гранта был силен провидческий дух и было чувство принадлежности к саксонской расе. Но сегодня мы выращиваем больше, чем можем потребить, производим больше, чем можем использовать. Поэтому мы должны найти новые рынки для нашей продукции. И по этой причине, хотя территория, которой мы овладели в течение предшествующего века, нам тогда и не была нужна, нам действительно необходимо то, что мы приобрели в 1898 году, причем это необходимо нам сейчас. <...> Торговое превосходство Республики означает, что нашему государству предназначено стать фактором мира во всем мире, поскольку будущие конфликты обязательно будут торговыми конфликтами – борьбой за! рынки, торговой войной за существование. А золотым правилом мира является прочность занимаемого положения и гарантии военной готовности. В результате мы видим Англию, величайшего стратега истории, водружающей свой флаг на Гибралтаре, в Квебеке, на Бермудах, в Ванкувере – повсюду. Так, Гавайи обеспечили нам военно-морскую базу в самом сердце Тихого океана; расположенные несколько далее острова Ладронес40 дали нам еще одну. Затем Манила стала еще одной базой, у дверей в Азию – ту Азию, на торговлю с которой сотни миллионов американских торговцев, производителей, фермеров имеют такие же права, как их коллеги из Германии, Франции, России или Англии; Азию, чья торговля с одной только Великобританией дает ежегодно сотни миллионов долларов; Азию, на получение дополнительной продукции из которой с надеждой взирает Германия; Азию, чьи двери не должны быть захлопнуты перед американской торговлей. Через пять десятков лет основная доля восточной торговли будет нашей. <...> Существует так много реальных дел, ждущих реализации: рытье каналов, прокладка железных дорог, рубка лесов, строительство городов, возделывание полей, завоевание рынков, спуск на воду кораблей, спасение людей, провозглашение цивилизации, водружение флага свободы, развевающегося на ветрах всех морей. Стоит ли в такой час терять время на пустозвонов, ссылающихся на законы природы? Разве время сейчас вручать нашу судьбу болтунам и разрушителям процветания? Нет! Сейчас настало время вспомнить о нашем долге перед нашими домашними очагами. Настал час осознания возможностей, открытых перед нами судьбой. Следовательно, настал час, когда нам следует сплотиться вокруг правительства. Мы не можем уклониться от выполнения нашего долга перед миром; мы должны исполнить повеление судьбы, приведшей нас к высотам, на которые мы и не рассчитывали. Мы не можем покинуть землю, на которой Провидение развернуло наше знамя; нашим долгом является спасти эту землю для свободы и цивилизации. An American Primer / Ed. by D. J. Boorstin. N.Y., 1968. |