ИСТОРИЯ ТЕАТРА ЭКЗАМЕН. История театра экзамен театра как вид искусства
 Скачать 0.63 Mb.
|
|
XX век Почтовая марка СССР, 1949 год: 125 лет Государственному академическому Малому театру На рубеже XIX—XX веков страна переживала тяжелый кризис, он затронул и театральную жизнь. Малый театр искал новые пути развития. Актёр и режиссёр А. П. Ленский создал в 1898 году Новый театр — филиал Малого театра, где он занимался педагогической деятельностью и экспериментаторскими постановками. Новый театр открыт в 1898 Дирекцией Императорских театров в помещении арендованного казной Шелапутинского театра. Там ставились не только драматические спектакли, но и музыкальные: оперы и балеты. Предназначался он для работы молодёжи казённых императорских театров Москвы, не находившей применения из-за разросшихся трупп в Большом и Малом театрах. А. П. Ленский перенёс в Новый театр для исполнения начинающими артистами со сцены Малого театра 14 своих постановок, в том числе 8 пьес А. Н. Островского, «Женитьбу» Н. В. Гоголя и др. Некоторые актеры участвовали одновременно и в спектаклях Нового театра, и выступали на основной сцене Малого театра. Среди актёров были Н. И. Васильев, А. А. Остужев, Е. Д. Турчанинова, В. Н. Рыжова, Пров Михайлович и Елизавета Михайловна Садовские, Н. К. Яковлев, В. О. Массалитинова и другие. Наряду со спектаклями Ленского в Новом театре шли спектакли других режиссёров. В 1905 Новому театру формально было дано право на самоопределение, но из самостоятельной жизни театра ничего не получилось. В 1907 Новый театр был упразднён[5]. Остатки труппы в 1909 возглавил А. И. Южин, но и это продолжалось недолго. Страну буквально захватили новаторские веяния и течения. Наступило время поиска новых режиссёрских идей. Повсеместно вырастали новые театральные эстетики. Новые театральные реформы принесли Станиславский, Немирович-Данченко, Евреинов, Вахтангов, Фореггер, развивались жанры театральных пародий и капустников; поначалу становлению этих идей способствовала и революционная ситуация в стране, и сама Великая Октябрьская Социалистическая революция 1917 года. Новые художественные веяния напрочь отрицали академичность и старые традиции. В 20-е годы вся страна была захвачена пролетарским театральным движением «Синяя блуза». Тем не менее Малый театр оставался верен своим традициям. В 1918 при театре открывается театральная школа (с 1938 — Высшее театральное училище им. М. С. Щепкина, с 1943 — ВУЗ), а в 1919 Малому театру присвоено звание академического. И в это же самое время по стране звучат призывы отказаться от всего прежнего, старого, не пускать в обновленную революцией жизнь оплот буржуазно-дворянской культуры. Под воздействием этих призывов Малый театр мог быть закрыт, не встань на его защиту первый нарком Просвещения А. В. Луначарский. В 1926 году Малый театр дал премьеру — спектакль «Любовь Яровая» по пьесе К. А. Тренева (режиссёры И. С. Платон и Л. М. Прозоровский; художник Н. А. Меныпутин, его декорации Театральная энциклопедия называет выдающейся работой[6]). Этой удачной постановкой театр показал незыблемость и фундаментальность своих основополагающих идей, значений традиционности — роли в тех же трактовках наследовали молодые актёры, перенимая от старшего поколения те же классические приемы и характеры. Роли Г. Н. Федотовой впоследствии перешли А. А. Яблочкиной, а репертуар О. О. Садовской был унаследован В. Н. Рыжовой и В. О. Массалитиновой. Театр хранил традиции не режиссёрских изысков, а классического исполнительского искусства. В 30-е годы, когда один за другим исчезали новые реформаторские театры, а их основатели порой тоже исчезали, но уже в сталинских тюрьмах, Малый театр пополнялся приходившими из закрывавшихся студий актёрами. Репертуар театра 1930—1940 гг. в основном состоял из возвращения к классике, исполнявшейся когда-то прежде всего на подмостках самого же Малого театра в годы, когда и сам Малый театр, и авторы несли новые реформаторские идеи. Ставятся пьесы Грибоедова, Гоголя, Островского. В годы Великой Отечественной войны при театре работал фронтовой филиал. В 1946 году архитектором А. П. Великановым была проведена реконструкция здания театра. Из послевоенных постановок: «Васса Железнова» М. А. Горького с участием В. Н. Пашенной (1952); историческая драма А. Н. Степанова и И. Ф. Попова «Порт-Артур» в 1953[7]; «Власть тьмы» Л. Н. Толстого (1956); «Маскарад» М. Ю. Лермонтова (1962); «Макбет» Шекспира (1955); «Мамуре» Ж. Сармана (1978) с участием Е. Н. Гоголевой; «Федра» Ж. Расина (1985); инсценировки «Ярмарка тщеславия» У.Теккерея (1958); «Госпожа Бовари» Г.Флобера (1963); «Человек, который смеётся» В. Гюго (1986). Отсутствие актуальных пьес в репертуаре тетра в 60-80 годах делало театр консервативным, но не менее интересным. В театре всегда завораживающей была игра актёров, славу театра составляли: И. В. Ильинский, Е. Д. Турчанинова, Б. А. Бабочкин, В. И. Хохряков, М. И. Царев, М. И. Жаров, Э. А. Быстрицкая, В. В. Кенигсон, В. И. Коршунов, И. А. Любезнов, Р. Д. Нифонтова, Е. Н. Гоголева, Е. В. Самойлов, Е. Я. Весник, Ю. И. Каюров, Г. А. Кирюшина, Н. И. Корниенко, А. И. Кочетков, И. А. Ликсо, Т. П. Панкова, Ю. М. Соломин, В. М. Соломин, Л. В. Юдина, В. П. Павлов, Э. Е. Марцевич, К. Ф. Роек, А. С. Эйбоженко, И. В. Печерникова, и многие другие. Театр сегодня Современное поколение артистов и режиссёров Малого театра отличается приверженностью его богатым традициям и опирается на опыт предшественников. Сегодня, как и всегда, основу репертуара театра составляют пьесы А. Н. Островского: «Волки и овцы», «Не было гроша, да вдруг алтын», «Лес», «Бешеные деньги», «Трудовой хлеб», «Свои люди — сочтемся!» В былые времена театр не мог найти общего языка с А. П. Чеховым — при жизни писателя на сцене Малого театра появлялись только его смешные водевили. Однако сегодня спектакли по великим пьесам Чехова занимают значительное место в жизни театра: «Вишневый сад», «Дядя Ваня», «Чайка». Своего рода «визитной карточкой» Малого театра стала историческая трилогия А. К. Толстого: «Царь Иоанн Грозный», «Царь Фёдор Иоаннович» (поставленный Борисом Равенских ещё в 1973 году), «Царь Борис». В спектаклях по А. К. Толстому звучит музыка Г. В. Свиридова, специально написанная композитором для Малого театра. Не обделяет своим вниманием театр и зарубежную классику — в его репертуаре пьесы Ф.Шиллера, А.Стриндберга, Э.Скриба. Посещение королевой Нидерландов Беатрикс Малого театра в 2001 году. Творческая жизнь театра чрезвычайно активна и плодотворна. В каждом сезоне Малый выпускает 4-5 новых спектаклей и снимает что-либо из старых названий из своего репертуара. Обширна и гастрольная география театра — за последние годы он побывал в Германии, Франции, Японии, Израиле, Греции, Кипре, Польше, Чехии, Словакии, Венгрии, Болгарии, Монголии, Южной Корее и других странах. Малый театр является инициатором и регулярно проводит Всероссийской фестиваль «Островский в Доме Островского». Этот фестиваль осуществляет благородную миссию поддержки русской театральной провинции, всегда богатой талантами. Театры из разных городов и областей России представляют свои постановки по пьесам великого драматурга на сцене Малого театра. Недавно родился ещё один театральный форум — Международный фестиваль национальных театров. Идея его проведения вновь принадлежала Малому. В рамках этого фестиваля театры из разных стран мира привозят на старейшую московскую драматическую сцену свои традиционные постановки, созданные в русле национального искусства. Указом Президента России Малому театру присвоен статус национального достояния. Малый был включен в список особо ценных культурных объектов страны, наряду с Большим театром, Третьяковской галереей, Эрмитажем. Александри́нский театр (он же Российский государственный академический театр драмы им. А. С. Пушкина) — петербургский театр, один из старейших драматических театров России, сохранившихся до нашего времени. «Доалександринский» период: 1756—1837 Первый постоянный публичный театр в России был основан по указу императрицы Елизаветы Петровны 30 августа (10 сентября) 1756, первоначальное название — «Русский для представлений трагедий и комедий театр». Труппу возглавил «отец русского театра» Фёдор Волков, директором театра стал драматург А. П. Сумароков. С 1759 года театр получил статус придворного. С 1763 года, по причине смерти Волкова, во главе труппы становится старейший русский актёр И. А. Дмитревский. «Российские придворные актёры», игравшие пьесы Сумарокова, Фонвизина, Я. Б. Княжнина, В. И. Лукина, П. А. Плавильщикова, П. Корнеля, Ж. Расина, Вольтера, Ж. Б. Мольера, П. Бомарше, долгое время выступали в различных театральных помещениях.[1] С начала 1770-х годов в репертуаре прочное место занимает комическая опера. Здание На месте современного здания в 1801 году был построен деревянный театр для итальянской труппы Казасси. Через некоторое время эта труппа была распущена, а здание было выкуплено в казну и стало называться Малым театром. 31 августа (12 сентября) 1832 года, через 76 лет после организации труппы, театр получил здание, созданное зодчим Карлом Ивановичем Росси[3], обращенное главным фасадом к Невскому проспекту. Здание является одним из выдающихся архитектурных памятников Петербурга, выполнено в стиле ампир. На 1841 год здесь было 107 лож (10 в бенуаре, 26 лож первого яруса, 28 — второго, 27 — третьего и 16 — четвёртого), балкон на 36 человек, галерея четвёртого яруса на 151 место, 390 мест в пятом ярусе, 231 кресло в партере (9 рядов) и 183 места за ними. В общей сложности театр мог вместить в себя до 1 700 человек. XIX век Александринский театр на почтовой открытке 1917 года. С 1832 года театр стал называться Александринским. Название было дано в честь супруги императора Николая Первого Александры Фёдоровны. На протяжении всего XIX века театр был флагманом театральной жизни столицы, в стенах этого театра рождалась история русской театральной культуры. В начале века весь русский театр ориентировался на европейские образцы, постепенно нарабатывая свою, оригинальную школу. В первой половине века, после победы в Отечественной войне 1812 года, повышенной популярностью пользовались лёгкие жанры — комедия и водевиль. В театре шли пьесы таких авторов, как М. Н. Загоскин, Н. И. Хмельницкий и А. А. Шаховской. Сцена театра была украшена постановками ранних комедий А. С. Грибоедова — Молодые супруги (1815) и Притворная неверность (1818). Комедийный репертуар театра исполнялся такими актёрами, как М. И. Вальберхова и И. И. Сосницкий. Погружение в водевиль привело к совершенствованию мастерства актёров в пластике, внешней технике, сочетанию движения и пения. Такое изменение театральной школы стало причиной противопоставления петербургской и московской школ. …Вообще в сценическом отношении Петербург отличается от Москвы большим умением, если не быть, то казаться удовлетворительным со стороны внешности и формы. Словом, сцена в Петербурге больше искусство, в Москве же она — талант. — критик В. Г. Белинский На протяжении дореволюционной истории был предметом особого внимания императоров и дирекции императорских театров, особенно при Николае I. Этот период обозначен расцветом водевиля. Выдающиеся актёры в 1830—1850-е — Н. О. Дюр, В. Н. Асенкова, А. В. Каратыгин, И. И. Сосницкий. В театре были впервые поставлены «Горе от ума» Грибоедова[5], «Ревизор» Гоголя (1836), «Гроза» Островского (1859). XX век C 1920 года стал именоваться «Государственный театр драмы»(или «Ак-драма» — от «академический»), затем ему было присвоено имя А. С. Пушкина. В театре, прозванном в 1920-е «режиссёрской меккой»[6], в разное время работали режиссёры Вс. Мейерхольд, Игорь Терентьев, Сергей Радлов, Николай Акимов, Николай Петров, Леонид Вивьен, Григорий Козинцев, Георгий Товстоногов и многие другие мастера сцены. В годы блокады Ленинграда (с 1941 по 1944) театр находился в эвакуации в Новосибирске. С 1975 по 1991 художественным руководителем театра был Игорь Горбачёв. В 1990-е название «Александринский» вновь стало официальным. В настоящее время художественным руководителем театра является Валерий Фокин. XXI век Театр проводит международный театральный фестиваль «Александринский». В мае 2010 года началось строительство второй сцены театра, планировавшейся ещё с 1980-х. «Работы идут, и сейчас уже ничего не мешает процессу, хотя я не ожидал, что два с лишним года проект не сможет сдвинуться с места при наличии средств», — отмечал Валерий Фокин, добавив, что возникали «всевозможные вопросы и с Вагановской академией, и с РЖД, и с КГИОП». 15 мая 2013 года новая сцена была открыта спектаклем-лабораторией «Преступление» по мотивам романа Фёдора Достоевского "Преступление и наказание"[8]. Творчество П. Мочалова, М. Щепкина, В. Каратыгина. Па́вел Степа́нович Моча́лов (15 ноября 1800 — 28 марта 1848) — один из величайших русских актёров эпохи романтизма. Служил в московском Малом театре. Павел Мочалов отличался неповторимым стилем игры, который отмечали все его современники. Так, например, главной его особенностью были неожиданные эмоциональные переходы артиста из одного душевного состояния в другое. По этому принципу неожиданностей и строятся роли артиста (Гамлет, Жермани и др.). Не обладая яркой театральной внешностью (средний рост, сутуловатые широкие плечи, но красивое лицо и выразительные глаза), Мочалов, однако, создавал на сцене образы, которые потрясали зрителя своей силой и динамичностью. Белинский вспоминал о том, что забывал, как его зовут во время спектаклей с Мочаловым. Еще одной особенностью актера являются «мочаловские минуты» — кульминации артистического вдохновения. Дело в том, что Мочалов практически никогда не вел роль ровно (за исключением, пожалуй, роли Мейнау и Жоржа де Жермани), чаще всего «из рук вон плохо», но в ходе действия он вдруг произносил две-три фразы, которые поражали зрителя и срывали гром аплодисментов. Зрители приходили на спектакль ради этих «минут». Неистовый романтик Имя актера Малого театра Павла Степановича Мочалова стало легендарным еще при жизни. После ясной логики классицизма, который царил в русском театре начала XIX в., неистовый романтик Мочалов казался загадкой, которую так никому и не суждено было разгадать. Первые шаги актера были отмечены решительным несогласием с утвердившимися традициями. Выступая в трагедиях Озерова («Эдип в Афинах»—Полиник, «Фингал» — заглавная роль), он не заботился о соблюдении эстетического канона, но искал свободы выражения чувства. Идею свободного художника воплотил он в образе актера Кина («Кин, или Гений и беспутство» Дюма-отца). Душевную борьбу передал в одержимом манией игры Жорже де Жермани («Тридцать лет, или Жизнь игрока» Дюканжа). Черты «почти байроновской меланхолии» увидел в обманутом муже бароне Мейнау («Ненависть к людям и раскаяние» Коцебу). В его Фердинанде («Коварство и любовь» Шиллера) внешне было что-то от русского армейского поручика. Актер показывал не драму германского юноши, а социальный протест против тирании. Романтизм Мочалова открыл русской сцене трагедии Шекспира. Шекспировские герои в исполнении русского актера выглядели современными людьми, озабоченными восстановлением нарушенной справедливости. Таким явился совсем не величественный, но глубоко уязвленный крахом миропорядка король Лир. В «Отелло» Мочалов говорил о трагическом крушении веры в человека. Его Гамлет через сомнения и борьбу с самим собой приходил к мысли о необходимости уничтожения зла и насилия. Образ Гамлета в исполнении Мочалова звучал революционно. Мочалов настойчиво добивался возможности сыграть роль Арбенина в «Маскараде» Лермонтова, но цензура не разрешила постановку. Актер создал образ Чацкого в первой постановке «Горе от ума» в Москве в 1831 г. В его игре была раскрыта трагичность судьбы мыслящего человека в условиях крепостнической России. Михаи́л Семёнович Ще́пкин (6 (17 ноября) 1788, село Красное, Обоянский уезд, Курская губерния[1] — 11 (23) августа 1863, Ялта) — русский актёр, один из основоположников русской актёрской школы, отец Дмитрия Михайловича Щепкина и Николая Михайловича Щепкина, дед Евгения Николаевича Щепкина. В 1816 году Щепкин поступает в труппу И. Ф. Штейна и О. И. Калиновского и играет в Харькове. В 1818 году становится актёром Полтавского театра, руководителем которого был писатель И. П. Котляревский, и занимает в труппе ведущее положение: специально для него Котляревский пишет роли в своих пьесах «Наталка-Полтавка» и «Москаль-Чаровник». Кроме того, Котляревский вместе с С. Г. Волконским организует сбор денег по подписке, чтобы выкупить Щепкина у барина — и в 1822 году актёр получает вольную. После распада театра Котляревского в 1821 году Щепкин вернулся в труппу Штейна, выступал в Тульском театре. В провинциальных театрах Щепкину приходилось исполнять самые разные роли, в том числе и женские (Еремеевна в «Недоросле» Д. И. Фонвизина, Баба Яга в одноименной комической опере, Д. П. Горчакова и М. Стабингера), в постановках разных жанров. Именно в это время начинает формироваться актёрский метод Щепкина: «искусство настолько высоко, насколько близко к природе». Актёр тщательно прорабатывает роли, стремясь воспроизводить характер персонажа как можно более жизненно, правдоподобно, обобщая в них жизненные наблюдения за типажами; вносит в роли неоднозначность, внутреннюю противоречивость. Наибольший успех ему принесли бытовые и лирико-комедийные роли, в том числе роли с «переодеваниями», требующие внешних и внутренних трансформаций. Чиновник Конторы московских театров В. И. Головин вспоминал позднее: «Михаил Семёнович играл в пьесе „Опыт искусства“ в трудной роли: то мужчиною, то женщиною. В тысяче видах этот Протей заблистал передо мною, как драгоценный алмаз, всеми своими гранями». Именно по инициативе В. И. Головина Щепкина в 1822 году пригласили в труппу московского театра (с 1824 года — Малый театр), в котором он остался до конца своей жизни. Дебют в московском театре состоялся 20 сентября 1822 года в ролях Богатонова в комедии М. Н. Загоскина «Г-н Богатонов, или Провинциал в столице» на сцене Театра на Моховой. За актёром быстро закрепляется слава «первого комического актёра для ролей характерных в так называемых высоких комедиях, для амплуа пожилых холостяков, благородных отцов, оригинальных мужей и вообще для представления самых трудных комических лиц»[3]. Однако даже в комических ролях ему удавалось находить драматический подтекст. Освободиться от чисто комического репертуара Щепкину удаётся в 1830-е годы, когда на сцене Малого театра ставятся «Горе от ума» А. С. Грибоедова и «Ревизор» Н. В. Гоголя. В них актёр создает многогранные, выпуклые образы Фамусова и Городничего. В 1835 году Щепкин в свой бенефис впервые сыграл Шейлока в «Венецианском купце» У. Шекспира и Симона в «Матросе» Т. Соважа и Ж. Делюрье — это по-новому раскрыло его драматический талант. Романтические трагедийные роли были встречены зрителем с недоумением, но затем стали восприниматься как достижение актёра. Щепкин был дружен с А. Н. Островским, А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, А. И. Герценом, Н. А. Некрасовым, Т. Н. Грановским, В. Г. Белинским, И. С. Тургеневым. Специально для актёра В. Г. Белинский пишет пьесу «Пятидесятилетний дядюшка, или Странная болезнь», Тургенев — пьесу «Нахлебник», а также роль Мошкина в пьесе «Холостяк»; А. И. Герцен, Т. Н. Грановский и Е. Ф. Корш переводят для него пьесу Ф. Мессинджера «Новый способ платить старые долги», Н. Х. Кетчер — «Генриха IV» и «Комедию ошибок» Шекспира. Однако Щепкин все равно ощущает однообразие предлагаемых ему ролей и тем. В 1853 году во время единственной своей поездки за границу М. С. Щепкин встречался с А. И. Герценом; затем писал ему: Рабы ещё не хотят быть свободными. С чего напала на тебя человеческая гордость делать их свободными против их воли, быть так сказать, творцом их счастия… Оставьте мир расти по своим естественным законам и помогайте его росту развитием в человеке нравственного чувства, сейте мысль, но не поливайте кровью… Я знаю, у тебя много логики, и потому ты знаешь, что это будет неравный бой, и потому это будет нечестно, в любви к человеку я бы поборолся с тобой, и тогда Бог знает, чья бы взяла Эстетические принципы работы над ролью, глубокого проникновения в характер, осмысления персонажа, заложенные Щепкиным, в дальнейшем укреплялись в Малом театре и стали основой системы Станиславского. М. С. Щепкин был актёром-универсалом. В своей работе он не ограничивался драматическими ролями. Так, не все знают, что М. С. Щепкин пел на сцене Большого театра, исполняя заглавную партию в опере Л.Керубини «Водовоз». Более того, актёр считал эту роль одной из своих самых любимых. Жена Е. Д. Щепкина была турчанка, в двухлетнем возрасте подобранная русским солдатом при осаде Анапы в 1791 году. В последние дни жизни рядом с актером был украинский писатель и врач Степан Руданский. Василий Андреевич Каратыгин (1802—1853) — крупнейший актер Александринского театра, великий трагик второй четверти XIX века. Всей своей жизнью и творчеством был противоположен искусству и личности Мочалова. Он был не похож на «человека среднего роста, без искусства держать себя хорошо на сцене, с дурными привычками, с небольшим голосом и говорящий, как и все люди?». Каратыгин — актер «героической» фактуры, «исполинского» роста, «величественного органа». Это человек крайне замкнутой жизни, сконцентрированный на своем творчестве. Московский трагик, испытывая бесконечную внутреннюю боль и душевный надлом, «пропивал» свой талант. Петербургский — устроил в своем доме своеобразный репетиционный зал с зеркалами и домашнюю жизнь подчинил театру. Мочалов — самородок, интуитивист. Каратыгин — человек истинной культуры, театральный переводчик, актер, умеющий напряженно работать над пьесой, ролью. У одного дар «природный», божественный, у другого — талант, «воспитанный» постоянным изучением искусства, школа. Мочалов — «душа»; Каратыгин — «воля»; один — стихия, другой — рацио. Белинский назвал Мочалова актером «плебеем», Каратыгина — «аристократом». Наверное, в этом есть доля истины. И в восприятии каратыгинского творчества как стиля, адекватного ампиру императорской николаевской России, — тоже. Каратыгин был первым актером Российской империи. Актер действительно выражал время, но, в отличие от Мочалова, другой его облик. Каждая эстетическая индивидуальность создает свой слепок эпохи, пишет свой портрет времени. У Мочалова — повышенная экспрессивность, неистовость эмоций, варварский энтузиазм, исключительность событий. У Каратыгина — торжество формы, композиции, выразительность осанки, монументальность, гармония классической трагедииОба актерских портрета фиксируют реальную картину, но видят ее авторы по-разному. Это собственно и составляет истинный интерес искусства и истории театра. Каратыгин из культурной актерской семьи, сын знаменитой актрисы начала века А. Д. Каратыгиной; женился на А. М. Колосовой, которая, как Каратыгина Вторая, навсегда осталась его партнершей; брат, Петр Андреевич Каратыгин, актер, драматург-водевилист и блистательный театральный педагог, один из воспитателей А. Е. Мартынова. Молодой трагик, близкий кругу российской интеллигенции, воспитанник П. А. Катенина, дебютирует на петербургской сцене в 1820 году в роли Фингала («Фингал» В. Озерова). Каратыгин, как и Мочалов, прослужит чуть более тридцати лет русскому театру, и как это ни парадоксально, но и он в середине 40-х годов на время уйдет из театра — правда, по своему желанию, «в отпуск». Мочалов со временем неуклонно терял своего зрителя, а Каратыгин закончил свой путь на пике славы. С 1841-го по 1844 год, за три года, он сыграл около трехсот спектаклей: для лидера Александринки, актера такого уровня и положения — это очень много. Для понимания своеобразия искусства Каратыгина важно учитывать классицистские корни его творческого мировоззрения. Художественное мышление актера, формирующееся на стыке стилистических эпох, в период их радикального столкновения, трудно определить однозначно. Романтические веяния, естественно, повлияли на феномен Каратыгина-художника: строй его игры, эстетические приемы (контраст, например), темы, сюжеты. И все же можно говорить о том, что Каратыгин был чужд романтическому мировидению, базовым ориентирам этого стилистического мышления. Актер обладал целостным сознанием, в своем искусстве он стремился к уравновешенности и гармонии. У Мочалова была потребность души прожить судьбу современника, человека странного, расшатанного внешними противоречиями и внутренним самоанализом. Для Каратыгина в эпоху своеобразного «застоя» принципиальным становится понятие героического, подвига, идеала. Актер не находит идеального начала в современнике и противостоит заурядности эпохи, а одновременно репертуарному «хламу», созданием на сцене героического, исторического, цельного образа. Метод творчества есть выражение и психофизики актера, и зерна его личности. Герой актера-романтика вечно растерзан в борьбе с миром и самим собой. Нервная, часто неровная игра лирического художника полностью противоречила эстетике Каратыгина. Ему был чужд пафос субъективности романтиков, их неспокойное, нестройное творчество. Сам Каратыгин в создании роли «отрекался» от собственной личности, как будто прятал ее от публичного изучения. «Объективное» творчество позволяло ему переселяться в жизнь разных героев, не наделяя их интимными переживаниями, психологией, душевным опытом, и оставаться внутренне здоровым и цельным. Не принимая стихийного творчества, наития и «артистического восторга», Каратыгин исследует образ рационально, логически, интеллектуально. Это последовательное, систематизированное выстраивание партитуры роли, внимание к жесту, мимике, ритму, костюму. При этом неправильно было бы думать, что актер условного театра не испытывает вдохновения и наслаждения игры. Это не означает, что Каратыгина не интересует сфера чувств и переживаний персонажа, что актер игнорирует эмоциональную сторону образа. Но психологическая и эмоциональная структура персонажа у Каратыгина выражается средствами формального театра (по словам Белинского, это «европейский формализм на русской сцене»). Но способ воздействия актера на публику, природа зрительского восприятия на спектаклях Мочалова и Каратыгина, конечно, различны. Романтикам важно изобразить героя в процессе движения, становления. Для Каратыгина — результат развития страстей является предметом сценического исследования: персонажи трагика были подобны «превосходной античной статуе». И все же «классическая» школа Каратыгина уходила в прошлое. Отвлеченные от реальной жизни, величавые, торжественные и эффектные герои Каратыгина к 40-м годам XIX века воспринимались архаически. Интенсивное развитие реализма, появление первых произведений натуральной школы — все эти процессы не прошли мимо актера. Каратыгин, как умный и чуткий художник, не застыл в той форме, которая сложилась в 20—30-е годы, а эволюционировал и приблизился к «веяниям времени». И хотя он никогда не сыграл в со-временном реалистическом репертуаре и принадлежал все-таки второй четверти XIX века, тем не менее его искусство последних лет становится все ближе к жизни, все проще, глубже, психологичнее. Интересно, что после отпуска, передышки и одновременно подведения итогов прошлого и обдумывания планов на будущее, актер выступает на сцене с такими произведениями, как «Евгений Онегин», «Медный всадник» Пушкина, выходит в роли гоголевского Тараса Бульбы, переделывает старые роли. Для русского театра, для становления национальной актерской школы чрезвычайно важно осмыслить и усвоить уроки Каратыгина. Вся жизнь его была утверждением простой истины, что без труда нет актерской профессии, что искусство есть постоянный процесс изучения своих собственных средств и каждодневная работа над ролью. Каратыгин доказал, что театральное искусство требует не только мастерства и школы, воли, мужества. Но и подлинной культуры личности сценического художника. С другой стороны, Каратыгин своим творчеством подтверждал, что театр — это зрелище, что форма не пуста, а содержательна и эмоционально наполнена, что условный театр воздействует не только визуально, но пробуждает в зрителе стихию чувств, сопереживание и т. д. И поэтому зрители рыдали от «формального» по своей природе актера Каратыгина, и публика навсегда уносила с собой образ Гамлета, Лира, Кина, Людовика XI (в пьесе И. Ауфенберга «Заколдованный дом») или Велизария (в пьесе Э. Шенка), а зал разрывался от аплодисментов и любви к своему трагику на протяжении тридцати лет. Белинский писал, увидев Каратыгина—Велизария на колеснице, этого «лавровенчанного старца-героя, с его седою бородою, в царственно-скромном величии, — священный восторг мощно охватил все существо мое и трепетно потряс его... Театр задрожал от взрыва рукоплесканий». До конца жизни оставаясь художником формального театра, целостного, героического, идеального мышления, Каратыгин доказал, что искусство представления не менее значительно, чем искусство переживания, оно просто говорит правду на другом языке. |