К. С. Пакат Восхождение королей
 Скачать 0.58 Mb.
|
Глава 16Лорен предложил не выпускать Йокасту из повозки, пока обмен не будет подтвержден, поэтому они с Дэмиеном отправились к Твердыне Королей вдвоем. Это не противоречило законам Твердыни. Твердыня Королей строго блюла закон, запрещающий всякое насилие. Это была святыня, место для переговоров, где вековыми правилами поддерживался мир. Странники могли входить, но солдат не пускали в ее стены. Их приближение состояло из трех этапов. Первый – по раскинувшемуся полю. Затем – через ворота. И, наконец, они попадут в зал, а оттуда пройдут во внутреннюю комнату, где находился Камень Королей. Твердыня Королей казалась мраморной короной на горизонте, взирающей на все с высоты единственного возвышения на раскинувшемся вокруг пыльном поле. Каждый солдат, охраняющий Твердыню, увидит приближение Дэмиена с Лореном: двух скромных странников верхом на лошадях, пришедших, чтобы почтить священное место. – Вы приближаетесь к Твердыне Королей. С какой целью вы пришли? Человеческий голос казался таким далеким, доносясь с невероятной высоты в пятьдесят футов. Дэмиен заслонил глаза от солнца рукой и крикнул в ответ: – Мы странники, и пришли, чтобы почтить Камень Королей. – Прими обет, странник, и проходи с миром. Раздался скрежет цепей, и опускная решетка поднялась. Они пустили своих лошадей по возвышению к воротам через огромную тяжелую железную решетку, окруженную четырьмя высокими каменными башнями как в Картасе. Внутри они спешились и встретили старца, чей белый плащ был приколот к плечу золотой брошью. После того как они, согласно церемонии, вручили ему золото в качестве дани, старец дал им надеть друг другу на шеи белые ленты. Дэмиену пришлось слегка наклониться для этого. – Это место мира. Здесь не ведутся битвы, здесь не достают мечи. Тот, кто нарушит мир Твердыни Королей, столкнется с правосудием Короля. Вы принимаете обет? – спросил старец. – Принимаю, – поклялся Дэмиен. Старец повернулся к Лорену, который тоже принес клятву: – Принимаю. И они вошли внутрь. Летняя безмятежность, царившая внутри стен, стала для Дэмиена неожиданностью: крошечные цветы, растущие на покрытых густой травой склонах, ведущих к древнему залу, и массивные обломки каменных глыб – последних следов давно ушедших строений. Дэмиен был здесь только во время церемоний, когда наместники со своими свитами заполоняли склоны, и его отец величественно стоял в зале. Он был еще младенцем, когда впервые оказался здесь и был представлен наместникам, тогда отец держал его на руках. Дэмиен слышал эту историю много раз: Король поднимает его на руках, и народ радуется появлению наследника после долгих лет, когда казалось, что Королева не сможет выносить ребенка, потому что все беременности заканчивались выкидышами. В этих историях никто не упоминал девятилетнего Кастора, стоявшего в стороне и наблюдавшего за церемонией, посвященной младенцу, которому даровалось все, что было обещано ему. Должно быть, Кастор короновался здесь. Он созвал знать, как это делал Теомедис, и был коронован по древней традиции – окруженный наместниками и безразличными лицами стражи Твердыни Королей. Теперь стража стояла у них по бокам. Это был постоянный независимый гарнизон, в который входили солдаты, выбранные из каждой провинции со скрупулезной беспристрастностью, чтобы отслужить срок в два года. Они жили в наружных пристройках, в которых располагались казармы и гимнастический зал, где они спали и тренировались с безукоризненной дисциплинированностью. Для солдата было величайшей честью поучаствовать в играх, которые проводились каждый год, и оказаться выбранным из лучших, чтобы служить здесь и поддерживать строгие законы Твердыни. Дэмиен сказал: – Никандрос служил здесь два года. В пятнадцать лет он был так горд за достижения Никандроса; он обнял Никандроса и ощутил, что это значит – его самый близкий друг покидал его, чтобы служить бок о бок с лучшими воинами Акиэлоса. Вероятно, под этими словами в его голосе прозвучало что‑то еще, что‑то неосознанное. – Ты завидовал. – Мой отец сказал, что я должен учиться вести за собой, а не следовать. – Он был прав, – сказал Лорен. – Ты король на твердыне королей. Они прошли через ворота и начали подниматься по ступеням, ведущим по склону холма к мраморным колоннам, обозначавшим вход в зал. На каждой площадке на карауле стояли стражники в белых накидках. Сотни королев и королей Акиэлоса были коронованы здесь, и процессии проходили тем же путем, каким теперь шли они: вверх по мраморным ступеням, которые тянулись от ворот и до самого входа в зал; сами ступени были стерты множеством поднимавшихся по ним ног. Дэмиен ощутил торжественность этого места и его тихое величие. Он сказал: – Первый Король Акиэлоса был коронован здесь и все последующие королевы и короли. Они снова миновали стражников, когда прошли между колонн в длинный зал из белого мрамора. Мраморную галерею украшали резные фрески, и Лорен остановился перед одной из них, изображавшей женщину верхом на лошади. – Это Кидиппа, она была Королевой до Эандроса. Она унаследовала престол от Короля Треуса и предотвратила гражданскую войну. – А это? – Это Тэсос. Он построил дворец в Айосе. – Он похож на тебя, – очертания фигуры Тэсоса были вырезаны так, что он сжимал кусок каменной кладки над головой. Лорен потрогал его бицепс, затем потрогал бицепс Дэмиена. Дэмиен тихо выдохнул. Был какой‑то запретный трепет в том, чтобы идти здесь с Лореном – он привел Виирийского принца в сердце Акиэлоса. Его отец преградил бы Лорену путь сюда, не позволил бы подняться стройной фигуре, несравнимо маленькой в масштабе зала. – Это Нектон, который нарушил закон Твердыни. Нектон вытащил меч, чтобы защитить своего брата, Короля Тимона. Он был изображен на коленях с лезвием топора у своей шеи. Король Тимон был вынужден приговорить своего брата к смерти за то, что он сделал – настолько строги были древние законы Твердыни Королей. – Это Тимон, его брат. Они прошли их всех по порядку: Эрадна, Королева Шести, первая после Агатона управляла шестью провинциями и руководила шестью наместниками; Королева Агара, которая присоединила Истиму к королевству; Король Эандрос, который потерял Дельфу. Дэмиен ощутил мощь этих королей и королев как никогда не ощущал раньше – находясь здесь перед ними не как король, но как простой человек. Дэмиен остановился перед одной из самых древних резных фресок, на которой единственное имя было грубо выбито в камне. – Это Агатон, – сказал Дэмиен, – первый Король Акиэлоса. Родословная моего отца идет от Короля Эандроса, но по линии матери моя родословная идет от Агатона. – У него крошится нос, – заметил Лорен. – Он объединил королевство. – У моего отца были те же мечты. Дэмиен добавил: – Все, что я имею, перейдет ко мне от него. Они дошли до конца галереи. Стражники охраняли все необъятное пространство зала и внутреннюю комнату – единственное место в Акиэлосе, где принц мог преклонить колени и подняться королем. – Так же, как все перейдет моему сыну, – сказал Дэмиен. Они вошли и увидели фигуру, ожидающую их, облаченную в красное, и удобно устроившуюся на внушительном, вырезанном из дерева троне. – Не совсем, – сказал Регент. * * *Каждый нерв натянулся перед опасностью. В мыслях Дэмиена метались слова – засада, обман; его глаза осматривали входы в поисках людей, в поисках толпы солдат, окружающей их. Но звон металла и топот ног так и не раздался. Только его сердце колотилось в тишине, и вокруг них с безразличными лицами стояли стражи Твердыни, и Регент поднялся с трона и направился к ним. Дэмиен заставил себя отпустить рукоять меча, которую инстинктивно сжал. Неисполнимое желание приставить острие к глотке Регента стучало в нем, словно колотящийся призыв к действию, на который он не должен обращать внимания. Правила Твердыни Королей были священны и нерушимы. Он не мог вытащить здесь меч и остаться в живых. Регент остановился и ждал их, словно Король рядом Камнем Королей; власть текла в его жилах, он был одет в темно‑красное, и королевская мантия лежала на плечах. Масштаб зала подходил ему, его силе повелевать, которой он обладал, когда встретился взглядом с Лореном. – Лорен, – мягко сказал Регент, – ты доставил мне массу проблем. Легкий трепет пульса на шее Лорена выдавал его, несмотря на спокойный внешний вид. Дэмиен чувствовал реакцию, которую он скрывал, чувствовал, как Лорен контролирует свое дыхание. – Неужели? – сказал Лорен. – Ах, да, верно. Тебе пришлось заменить своего постельного мальчишку. Не вини меня слишком сильно. В любом случае, в этом году он стал бы слишком взрослым для тебя. Регент несколько мгновений медленно изучал Лорена взглядом; рассмотрев его, он сказал: – Эти дерзкие остроты никогда не шли тебе. Твое ребяческое поведение так непривлекательно выглядит на мужчине. – Его голос был спокойным, задумчивым, возможно, немного разочарованным. – Знаешь, ведь Никаис действительно думал, что ты поможешь ему. Он не знал твоей сущности, не знал, что ты бросишь его на измену и на смерть из‑за своей мелочной злобы. Или была еще причина, по которой ты убил его? – Твою купленную шлюшку? Не думаю, что кто‑нибудь будет скучать по нему. Дэмиену пришлось заставить себя не отшатнуться. Он забыл о бескровной жестокости разговоров дяди с племянником. – Ему нашлась замена, – сказал Регент. – Я так и думал. Ведь ты отрубил ему голову, а из‑за этого становится немного сложнее сосать твой член. Через мгновение Регент задумчиво обратился к Дэмиену: – Полагаю, что все дешевые удовольствия, которые ты получаешь с ним в постели, заставили тебя закрыть глаза на его сущность. В конце концов, ты Акиэлоссец. Должно быть, очень приятно получить Принца Виира под себя. Он неприятный, но едва ли ты обращаешь на это внимание, когда хочешь совокупляться. Дэмиен ответил очень спокойно: – Ты один. Ты не можешь использовать оружие. У тебя нет людей. Ты мог застать нас врасплох, но это ничего тебе не принесет. Твои слова ничего не значат. – Врасплох? А ты занятно наивен, – ответил Регент. – Лорен ждал меня. Он здесь, чтобы сдаться мне в обмен на ребенка. – Лорен здесь не за тем, чтобы сдаться, – сказал Дэмиен, и в секундную тишину, повисшую после его слов, он повернулся и увидел лицо Лорена. Лорен побледнел, его плечи сковало напряжение, и это было молчание принятия сделки, заключенной между ним и его дядей уже давно. Сдайтесь, и все, что принадлежит Вам, будет Вам возвращено. И внезапно появилось что‑то ужасающее в Твердыне Королей, в безразличных, одетых в белые плащи стражах, стоящих на карауле, в огромных белых камнях. Дэмиен сказал: – Нет. – Мой племянник предсказуем, – сказал Регент. – Он освободил Йокасту, потому что знает, что я никогда бы не стал менять тактическое преимущество на шлюху. И поэтому он пришел сюда, чтобы сдаться в обмен на ребенка. Его даже не волнует, чей это ребенок. Он просто знает, что ребенок в опасности, и что ты никогда не станешь сражаться со мной, пока он в моих руках. И так он нашел способ убедиться, что в итоге ты выиграешь: сдаться самому в обмен на жизнь твоего ребенка. Молчание Лорена говорило само за себя. Он не смотрел на Дэмиена. Он просто стоял, неглубоко дыша, его тело было напряженным и неподвижным, словно он подготавливал себя. Регент сказал: – Но тот обмен меня не интересует, племянник. В последовавшей тишине выражение лица Лорена изменилось. Дэмиен едва успел заметить, как Лорен развернулся к нему лицом и сказал натянутым голосом: – Это ловушка. Ты не должен его слушать. Нам надо уходить. Регент развел руки в стороны. – Но я здесь один. – Дэмиен, уйди, – сказал Лорен. – Нет, – сказал Дэмиен, – он один. – Дэмиен, – повторил Лорен. – Нет. Дэмиен заставил себя полностью рассмотреть Регента: его коротко остриженную бороду, темные волосы и голубые глаза, которые были его единственным физическим сходством с Лореном. – Сюда он пришел заключать сделку именно со мной, – сказал Дэмиен. Твердыня Королей с ее строгими законами, запрещающими насилие, была единственным местом, где двое врагов могли встретиться и прийти к сделке. Было что‑то подходящее в том, чтобы столкнуться с Регентом здесь, в этом церемониальном месте, устроенном для противников. Дэмиен сказал: – Назови свои условия за ребенка. – О, нет, – сказал Регент. – Ребенок больше не участвует в сделке. Мне жаль, если ты думал сделать широкий жест. Но я предпочитаю держать ребенка при себе. Нет, я здесь за своим племянником. Он предстанет перед судом Совета. Затем он умрет за свои преступления. Мне не нужно договариваться или отдавать ребенка. Лорен встанет на колени и будет умолять меня взять его. Не так ли, Лорен? Лорен сказал: – Дэмиен, я сказал тебе уйти. – Лорен никогда не встанет перед тобой на колени, – сказал Дэмиен. Он заслонил собой Лорена от Регента. – Думаешь? – спросил Регент. – Дэмиен, – сказал Лорен. – Он хочет, чтобы ты ушел, – сказал Регент. – Тебе не любопытно, почему? – Дэмиен, – повторил Лорен. – Он уже опускался передо мной на колени. Регент произнес это спокойным само собой разумеющимся тоном, и сперва Дэмиен не понял. Это был просто набор слов. Даже когда Дэмиен повернулся и увидел густой румянец пятнами покрывающий щеки Лорена. И только тогда значение этих слов начало выгонять из его головы все остальные мысли. – Вероятно, мне следовало отстранить его, но кто же устоит, когда мальчик с таким личиком просит тебя остаться с ним? Он был так одинок, когда умер его брат. «Дядя, не бросай меня одного…» Ярость; она дала ясность и простоту, выжгла все прочие мысли. Ужасное выражение лица Лорена, движение стражей в белых плащах на первый скрежет стали – все это было неважными мелькающими изображениями. Дэмиен достал свой меч и собирался вонзить его в незащищенное тело Регента. На его пути встал страж. Еще один. Звон доставаемого из ножен меча породил каскад действий. Стражи в белых плащах наводняли зал, выкрикивая приказы: «Остановить его!» Они встали на пути Дэмиена. Он уберет их. Хруст костей, крик боли – а это были лучшие бойцы Акиэлоса, отобранные вручную. Это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме убийства Регента. От удара, пришедшегося по голове, у него на мгновение потемнело в глазах. Он пошатнулся, затем вернул себе устойчивое положение. Еще один удар. Его окружили и удерживали восемь человек, выкрикивая приказы о подкреплении. Он выворачивался из их хватки и, когда не смог вырваться, то двинулся вперед, таща их за собой, используя всю силу своего тела, словно пробирался через зыбучие пески или глубокую воду. Он сделал четыре шага, прежде чем еще один удар обрушился на него. Он рухнул на колени на мраморный пол. Его руки заломили за спину, он почувствовал холодное тяжелое железо, и до того как он успел понять, что происходит, его запястья и лодыжки оказались в цепях. Он был полностью обездвижен. Тяжело дыша, стоя на коленях, Дэмиен начал приходить в себя. Его окровавленный меч валялся на каменном полу в пяти футах от него, куда его выбили у него из рук. Зал был заполнен белыми плащами, но не все из них стояли. Один из стражей прижимал руку к животу, где по белой ливрее расползалось красное пятно. Вокруг Дэмиена лежало еще шестеро, трое из которых не двигались. Регент продолжал стоять в нескольких футах от него. В тишине зала, нарушаемой лишь тяжелым дыханием, один из стоящих на коленях стражей поднялся и заговорил: – Ты достал меч в Твердыне Королей. Взгляд Дэмиена был прикован к Регенту. Ничто не имело значения, кроме обещания. – Я убью тебя. – Ты нарушил мир в этом зале. Дэмиен не обращал внимания: – Ты подписал себе смертный приговор, когда прикоснулся к нему. – Законы Твердыни Королей священны и нерушимы. Дэмиен сказал: – Я стану последним, кого ты увидишь в своей жизни. Ты умрешь с моим мечом в своей груди. – Твоя жизнь отдается Королю, – объявил страж. Дэмиен услышал эти слова. С его губ сорвалась глухая и резкая усмешка. – Королю? – спросил он с полным презрением в голосе. – Какому Королю? Лорен смотрел на него широко распахнутыми глазами. В отличие от Дэмиена, потребовался всего один из стражей Твердыни, чтобы удержать Лорена – его руки были заломлены за спину, дыхание сбилось. – На самом деле, здесь только один Король, – сказал Регент. И смысл этих слов начал медленно проясняться для Дэмиена. Он взглянул на разорение Твердыни Королей: на испачканный пятнами крови пол, на столпившихся в беспорядке стражей – разрушенный священный мир этого места. – Нет, – сказал Дэмиен. – Вы слышали, что он сделал. – Слова грубо вырвались из него: – Вы все слышали его, вы собираетесь позволить ему сделать это? Страж, который поднялся с колен, не обратил на него внимания и подошел к Регенту. Дэмиен снова начал сопротивляться и почувствовал, как удерживающие его солдаты заломили его руки настолько сильно, что почти вывихнули. Страж склонил голову перед Регентом и сказал: – Ты Король Виира, не Акиэлоса, но нападение было совершено на тебя, а суд короля священен в Твердыне Королей. Скажи свой приговор. – Убейте его, – сказал Регент. Он произнес это с равнодушной властностью в голосе. Дэмиена прижали лбом к холодному каменному полу, раздался скрежет металла, когда его меч был поднят с мрамора. Страж в белом плаще выступил вперед, сжимая его в двуручной хватке палача. – Нет, – сказал Лорен. Он обращался к своему дяде ровным, безжизненным голосом, который Дэмиен никогда не слышал от него раньше. – Остановись. Тебе нужен я. И Дэмиен произнес: – Лорен, – и пришло последнее, ужасающее осознание, когда Лорен сказал: – Тебе нужен я, не он. Голос Регента звучал снисходительно: – Ты мне не нужен, Лорен. Ты помеха. Небольшое неудобство, которое я уберу со своего пути без долгих раздумий. – Лорен, – повторил Дэмиен, пытаясь остановить происходящее, стоя на коленях закованным в цепи. – Я отправлюсь с тобой в Айос, – сказал Лорен, тем же отреченным голосом. – Я предстану перед судом, который ты хочешь. Просто позволь ему… – Он не смотрел на Дэмиена. – Позволь ему жить. Позволь ему уйти отсюда целым и невредимым. Возьми меня. Страж, сжимавший меч, остановился, глядя на Регента в ожидании приказа. Глаза Регента внимательно изучали Лорена. – Умоляй, – сказал Регент. Лорена удерживал солдат, заломив его руки за спину, белый хлопковый хитон сбился. Солдат отпустил его и толкнул вперед в повисшую тишину. Лорен почти не пошатнулся, и затем начал медленно делать шаг за шагом. Лорен собирается встать на колени и умолять. Как человек, идущий к краю пропасти, Лорен подошел и встал перед своим дядей. Медленно, он опустился на колени. – Прошу, – сказал Лорен. – Прошу, дядя. Бросать тебе вызов было ошибкой. Я заслужил наказание. Прошу. Во всем происходящем был неестественный ужас. Никто не пытался остановить эту пародию на справедливость. Регент посмотрел на Лорена, как мог бы посмотреть отец, принимающий задержавшийся сыновий долг. – Такой обмен устроит тебя, Повелитель? – спросил страж. – Я считаю, что да, – сказал Регент и через мгновение добавил: – Видишь, Лорен. Я разумный человек. Когда ты искренне каешься, я милостив. – Да, дядя. Спасибо, дядя. Страж кивнул. – Обмен на жизнь не противоречит нашим законам. Твой племянник ответит перед судом в Айосе. Второго отпустят утром. Да исполнится воля Короля. Остальные стражи эхом повторили слова: – Да исполнится воля Короля. Дэмиен выкрикнул: – Нет! – Он снова начал сопротивляться. Лорен не смотрел на Дэмиена. Он смотрел прямо перед собой, его голубые глаза казались чуть остекленевшими. Под тонкой тканью хитона его грудь поднималась и опускалась от неглубокого дыхания, тело было напряжено в попытке контроля. – Пойдем, племянник, – сказал Регент. Они пошли. |