Книга 2 Гас Переводчик Ирина Анатольевна Редактор Юлия Бубенко Русификация обложек Изабелла Мацевич
 Скачать 2.44 Mb.
|
Суббота, 9 декабря (Скаут)Еще очень рано. Солнце лишь начинает всходить. Я направляюсь на пробежку. Распахнув дверь своей комнаты, вижу, что дверь в спальню Густова тоже открыта. Заглядываю внутрь, но его там нет. После этого спускаюсь в гостиную и обнаруживаю почему. Он на веранде, ходит из угла в угол. Вперед-назад. Вперед-назад. У него шевелятся губы. Он разговаривает сам с собой и выглядит каким-то напряженным и обезумевшим. Я подхожу ближе, и через стеклянную дверь до меня доносится его бурчанье. «Тебе не нужно. Ты не хочешь. Тебе не нужно. Ты не хочешь». Я в недоумении открываю дверь. — Густов. Все нормально? Он вздрагивает и поднимает голову, но ничего не говорит. Густов выглядит суетливым. Он никогда не суетится. А в последние дни расслаблен и довольно спокоен. Густов останавливается и кладет руки на бедра. А потом делает глубокий вдох и опускает подбородок. — Я бросил курить несколько недель назад. — Это просто отлично. Он бросает на меня немного раздраженный и беспомощный взгляд. — Ничего отличного в этом нет. Я хочу курить. Очень хочу. – И он снова начинает ходить из угла в угол. — Может быть, тебе просто нужна оральная стимуляция. – Как только я произношу эти слова, то понимаю, как они прозвучали. Очень грязно. Хождение мгновенно прекращается и теперь Густов ухмыляясь смотрит на меня. — Боже. Ты только что сказала то, о чем я подумал? И когда это наш разговор перешел на оральный секс? Ну, по крайней мере, я оторвала его от мыслей о курении. Мои щеки начинают гореть. — Жвачка. Зубочистки. Такой способ оральной стимуляции. Вроде заменителя. Когда я бросала курить, то жевала много жвачки. Знаю, звучит глупо, но мне помогло. У меня есть немного в сумочке. Я дам тебе пластинку. Когда я возвращаюсь, он берет ее, разворачивает и бросает в рот. — Спасибо. Хотя, если она не содержит огромного количества никотина, не думаю, что это мне поможет. – Жуй, дорогуша. Он качает головой, но продолжает улыбаться. — Вот значит, как? Я киваю головой и начинаю спускаться по ступенькам к пляжу. — Именно так. Если я смогла, то и ты тоже. — Я не смогу этого сделать! – вопит мне вслед Густов. — Сможешь! — кричу в ответ я. (Гас)После ухода Нетерпюхи я немного успокоился, так же, как и мое желание покурить. Не думаю, что за это стоит благодарить жвачку, но тем не менее я смог вернуться в постель и проспать еще несколько часов вместе со Свиными ребрышками. Около полудня я открываю дверь своей спальни и обнаруживаю пару дюжин упаковок жвачки на полу – всех возможных производителей и вкусов. На одну из них приклеен стикер. Жуй. Да это чертово улыбающееся лицо насмехается надо мной. — Жуй, — повторяю я. А потом приклеиваю стикер на зеркало в ванной комнате в качестве напоминания. Среда, 13 декабря (Гас)— Привет, засранец. Как дела? — Тащи свою задницу ко мне. Я написал шестнадцать новых песен. На другом конце трубке наступает длинная пауза, а потом раздается: — Серьезно? Я киваю головой, хотя он меня и не видит. — Серьезно. Еще одна длинная пауза. — Буду через десять минут. Десять минут спустя я стою на подъездной дорожке и мечтаю о сигарете, но главное – не куря, потому что, черт возьми, решительно настроен покончить с этим дерьмом. Наконец, подъезжает Франко. Он выходит из машины с огромной, даже по стандартам Франко, улыбкой на лице. На его шее висят наушники, в задний карман засунута пара барабанных палочек, а в руках он несет упаковку «Модело». — Вижу, ты принес ланч, — говорю я, показывая на пиво. — Мне больше нравиться называть это вдохновением, — отвечает Франко. Честно сказать, он и правда чертовски креативен, когда выпьет. Франо знает, что обработка и настройка, которая сейчас будет происходить – это моя и его работа. Раньше я полагался на Опти. Он знает, что это большая ответственность, но Франко слышит музыку сердцем и тащится от нее. И сейчас он очень нужен мне. По пути в комнату, мы останавливаемся на кухне. Франко хватает со стола контейнер с печеньями, которые приготовила Нетерпюха и два апельсина, а потом кладет все это на коробку с пивом и продолжает идти. Я смотрю на смесь различных вкусов, которую он тащит. — Что такое, чувак? – спрашивает он. — Это, черт возьми, отвратительно. Ты серьезно собираешься есть апельсины с печеньем и запивать их пивом? Франко даже бровью не ведет. — Ага. — Чувак, это ужасное сочетание. Как зубная паста и апельсиновый сок. — Да ну на… Печенье Скаут сочетается со всем. — Уверен, что не хочешь молока? Мне нравится макать в него печенье, — говорю я, открывая шкаф и доставая стакан. Он смеется. — Ты такая на хрен рок-звезда. – Это самая настоящая издевка, но посмотрев, как я наливаю в высокий стакан холодное молоко, Франко, прочистив горло говорит: «Налей и мне тоже». — Ты такая на хрен рок-звезда, – повернувшись, смеюсь я. А потом открываю шкафчик рядом с холодильником и достаю трубочки. – Тебе какую, гнущуюся? Его лицо озаряется при виде белых и голубых пластиковых трубочек. А потом также быстро становится обратно равнодушным, потому что воодушевляться из-за трубочек – это слишком для такого взрослого мужчины. Франко снова прочищает горло и говорит: — Конечно. Если только ты тоже возьмешь. Я вставляю в стаканы по трубочке и сгибаю их. — Да… Гнущиеся трубочки – это отсой, чувак. Как только я отдаю ему молоко, он сразу же начинает пить через нее. А потом на его лице расплывается самодовольная улыбка. — Гнущиеся трубочки – это отстой. Так что давай приступим к тому, чем занимаются рок-звезды. Следующие восемнадцать часов мы с головой уходим в дела. К тому моменту, как мы заканчиваем, солнце успевает сесть и взойти вновь. Пиво закончилось. Песни стали лучше, чем были. Франко счастлив. Мне нравится, когда он счастлив. Он всегда честен со мной, поэтому его воодушевление для меня как одобрение. Это означает, что мы на пути к чему-то интересному. Мне становится так легко. Практически год я жил под гнетом собственного разочарования, сомнений и равнодушия. Знаю, рано еще вздыхать спокойно: теперь нужно сыграть все песни для остальных членов группы и МДИЖ. Но сейчас это внезапно перестало быть тяжким бременем. Я снова чувствую себя Гасом. Когда Франко уезжает, и я остаюсь дома один, то хватаю маркер, пишу записку и приклеиваю ее на дверь Нетерпюхе перед тем, как отправиться спать. Песни закончены. Я бы не смог сделать этого без тебя. Спасибо. |