Книга о советском нацизме
 Скачать 1.27 Mb.
|
|
В. Бегун: "В "священном писании" до мельчайших подробностей разработана двойная мораль, регламентирующая отношения иудея к единоверцу, с одной стороны, и к гою — с другой. В первом случае она провозглашает определенные гуманные принципы (не укради, не убий и т.д.), во втором является совершенно безнравственной и бесчеловечной" (стр. 34). А. Шмаков: "Синтезируя понятие о Талмуде, едва ли будет ошибкой сказать, что его законы для внутренней жизни израильских общин являются наставлениями безмерно-гордой чадолюбивой матери. Что же касается отношения Израиля (то есть евреев. — С.Р.) ко всем другим людям, то, за исключением редких и в большинстве коварных советов умеренности, все остальные предписания Талмуда исходят из того принципа, что неевреи — это скотоподобные идолопоклонники, восставшие против "божественной" власти евреев, а потому должны быть третируемы Израилем с подобающей строгостью".16 То есть, В. Бегун приписал иудейской религии тот же самый двойной счет, какой приписы-вали ей идеологи черносотенства, а вслед за ними и гитлеровцы. "Народный гнев" "Первый международный антисемитический конгресс открылся 17 сентября 1882 года в одной из просторных пивных по Johannisstrasse, — писал в свое время один из русских участников этого исторического собрания. — На конгрессе присутствовали почти все выдающиеся деятели антисемитического движения Европы того времени, и был даже представитель Америки, а именно, американец из Канады господин Смит... Практически на конгрессе были представлены все основные течения современного антисемитизма, чем и объясняется возникшая острая полемика, которая велась не так, как у нас, русских, из-за неудачно сказанных слов или личных обид, а по существу всех социальных, моральных, политических, экономических, идеологических проблем, которые раскрываются в антисемитической борьбе".17 99 Бесхитростная старина! После Гитлера, после Катастрофы, которая уничтожила не только большую часть европейского еврейства, но и принесла неисчислимые бедствия другим народам, ничего подобного уже в печати не прочитаешь. Шестью миллионами жизней евреи заплатили за то, чтобы слово антисемитизм стало бранным. Теперь антисемитом никто себя открыто не признает. Поэтому я не спешил называть антисемитом автора книги "Вторжение без оружия". Подобными обвинениями бросаются порой с излишней поспешностью. Нельзя считать антисемитом каждого, кто критикует сионистов, или некоторые аспекты политики Израиля, или каких-то отдельных евреев, или даже еврейский национальный характер... Я думаю, что те, кто выступает с такой критикой, оказывают евреям услугу: нелицеприятная правда полезнее лицемерной лести. Но антисемитизм — это не критика. Он непременно замешан на лжи, — может быть, не всегда сознательной, но всегда злонамеренной. А о чем конкретно идет речь — о сионизме, иудаизме, государстве Израиль или каком-нибудь отдельном мерзавце, который изображается так, чтобы намекнуть, что его мерзости определяются родовыми, а не индивидуальными особенностя-ми, — не суть важно. Теперь доказано, что все "разоблачения" В. Бегуна — это злонамеренная ложь, заимствован-ная у тех, кто своего антисемитизма нисколько не скрывал. Однако остается не затронутым еще один аспект книги В. Бегуна — его собственное истолкование антисемитизма "Подлинный антисемитизм существует в эксплуататорском обществе и исчезает с устранением социального и национального угнетения, то есть в условиях социализма" (стр. 60). Как это понимать? Коммунистическая идеология исходит из того, что все человеческие пороки — суть порождение эксплуататорского общества, и они исчезают при социализме. Но наряду с этим признаются "пережитки капитализма", чем и объяснялось 70 лет наличие в СССР жуликов, пьяниц, тунеядцев, диссидентов 100 и прочих антисоциальных элементов, включая, конечно, сионистов. Не логично ли было то же самое сказать об антисемитизме? Заявлять, что в Советском Союзе нет и не может быть ни одного антисемита только потому, что общество именовалось социалистическим, — это абсурд. Но примем на минуту постулат В. Бегуна и согласимся, что никакие проявления антисемити-зма при социализме невозможны. Однако иначе должно обстоять дело в эксплуататорском обществе: там антисемитизм возможен и действителен. Что же оказалось, когда В. Бегун перешел к положению евреев в эксплуататорском обществе, а точнее, в дореволюционной России? "Слезы, которым не надо верить" — так названа соответствующая глава его книги, и это название точно передает ее содержание: "Если придерживаться марксистской, а не националистической точки зрения, то в каждом случае следует спросить: какие (курсив В. Бегуна — С. Р.) евреи подвергались преследованиям — богатые или нищие, ростовщики и купцы или полуграмотные ремесленники и ветошники? Если народный гнев обрушивался против еврейских ростовщиков, шинкарей, заводчиков, купцов и других эксплуататоров, то причину этого следует искать не в национальном, а прежде всего в классовом антагонизме" (стр. 63). Ну, а если "народный гнев" обрушивался на бедняков? Марксист Бегун и в этом случае за словом в карман не лез. Ведь еврейские погромы "были в основном инспирированы царскими жандармами и черносотенцами, то есть их направлял правящий класс — буржуазия, помещики и полицейский аппарат" (стр. 63). Так что на долю собственно антисемитизма ничего не осталось. Место антисемитизма в его книге заняло "пугало антисемитизма и искусные россказни о "страда-ниях" (издевательские кавычки в оригинале. — С. Р.), которые "производят подчас желанный эффект на политически неискушенных людей" (стр. 63). Поскольку В. Бегун часто цитировал В. И. Ленина, уместно привести несколько высказыва-ний большевистского лидера, которых в книге нет, хотя они прямо касаются ее темы: 101 "На востоке Европы есть страна, где до сих пор возможны дела, вроде дела Бейлиса, где евреи осуждены на положение хуже негров. (ППС, т. 24. стр. 135). "Особенно ненавистная агитация ведется черносотенцами против евреев. Козлом отпущения за все свои грехи пытаются сделать Пуришкевичи еврейский народ. И потому совершенно правильно РСДР-фракция главное место в своем законопроекте уделяет еврейскому (курсив В.И.Ленина. — С. Р.) бесправию" (т. 25, стр. 85-86). "Ни одна национальность в России так не угнетена и не преследуется, как еврейская. Антисемитизм пускает все более глубокие корни среди имущих слоев. Еврейские рабочие стонут под двойным гнетом — как рабочие, и как евреи. Гонения против евреев приняли за последние годы совершенно невероятные размеры".18 Нетрудно понять, почему В. Бегун не привел этих или подобных цитат. Ведь Ленин говорил именно о национальном угнетении евреев, касаясь же специально евреев-рабочих, указывал, что они подвергаются двойному угнетению. Именно такие высказывания В. Бегун назвал "всхлипыва-ниями сионистов", которые якобы "раздавались в то время, когда еврейское население России, несмотря на политическое неравноправие, стояло выше коренного населения черты оседлости по уровню благосостояния, грамотности, образования и другим важнейшим социально-экономичес-ким показателям, о чем известно из материалов статистики" (стр. 66). Здесь В. Бегун поставил своеобразный рекорд, вместив бездну передержек в столь малое количество слов. Какие "материалы статистики"? Об этом ни слова. С каких пор грамотность и образованность стали социально-экономическими показателями, если всегда и всюду они считались культурными показателями? И где классовый подход, где социальное расслоение, которыми так ловко манипулировал автор тремя страницами раньше? Так В. Бегун расправился с проблемой антисемитизма в дореволюционной России. Ну, а как обстояло дело позднее? Февральская революция юридически уравняла евреев в правах со всеми остальными народами России, что было сохранено после октябрьского переворота. Однако одними декретами веками культивировавшиеся предрассудки не ликвидируешь, а насколько они были глубоки, показали годы гражданской войны, когда еврейские погромы унесли около 200 тысяч жизней.19 В 102 сравнении с шестью миллионами евреев, погубленных гитлеровцами, эта цифра выглядит не слишком большой, но надо помнить, что в то время до нацистских оргий оставалось еще далеко. Из двух миллионов евреев, населявших черту оседлости, был убит каждый десятый. А если прибавить раненых, искалеченных, осиротевших, то окажется, что от погромов пострадали практически все евреи, не успевшие спрятаться или бежать из зоны действий погромщиков. Это был настоящий геноцид, только не столь организованный, как в Третьем рейхе. Провозгласив своим лозунгом интернационализм и равенство всех народов, большевистская власть считала необходимым, по крайней мере, на первых порах, бороться с национальными предрассудками. Казалось бы, что плохого можно было сказать об этом в подцензурном советском издании эпохи "застоя"? Однако В. Бегун нашел: "Поскольку при советской власти евреи "получили широчайший доступ к науке... ко всем отраслям общественной жизни, а также к государственному управлению", то "о каком антисемитизме тогда могла идти речь?" — спрашивает он (стр. 68) и тут же "разоблачает": "Тем не менее, в печати того времени усиленно велась пропаганда против несуществующего антисемитизма. Издавались книги, брошюры, репертуарные сборники художественной самодеятельности, писались статьи против поставленного вне закона и фактически отсутствующего антисемитизма, в то время как о реально существовавшем сионизме говорилось мало и невнятно" (стр. 68). Как видим, В. Бегуну нельзя отказать в последовательности: коль скоро при социализме антисемитизм невозможен, то и борьба с ним — это происки сионистов. И это написано о том времени, когда в Европе поднимал голову гитлеризм, сеявший семена расовой ненависти! Но хватит истории, посмотрим, как В. Бегун описал современность. Поскольку в социалис-тическом обществе антисемитизма нет, он снова перешел к сионизму: "Усилия сионистов концентрируются на разложении социализма изнутри" (стр.56), "сионисты стремятся сеять отраву и разложение исподтишка" (стр. 57), "сионистская агентура, таким образом, всегда 103 делает ставку на верхушечный переворот" (стр. 103), она "стремится в первую очередь нанести удар по марксистско-ленинской идеологии, парализовать работу идеологических учреждений, захватить руководящие посты в партийном и государственном аппарате, в учреждениях культуры и т. д. " (стр. 103). Кто же эти сионисты, "разлагающие социализм изнутри"? Разумеется, не иностранцы, приезжавшие в СССР в качестве туристов, журналистов или дипломатических работников. Как, в самом деле, заморские гости могли "захватить руководящие посты"? Речь идет о советских гражданах, и прежде всего о евреях (трудно казаха или якута заподозрить в сионизме). Такова двойная расистская мораль, которую вовсе не разоблачал, а проповедовал В. Бегун. Его книга — прямой политический донос на советских евреев, которые объявлены ставленниками вражеских центров, стремящимися свергнуть советскую власть и установить свою собственную. Что ж, и это знакомая песня. "Появление евреев в рядах интеллигенции социалистических стран, их участие в развитии национальных культур союзных республик, науки, спорта, выдвижение их на руководящие посты в производстве и управлении — самое яркое свидетельство эмансипации и ассимиляции евреев среди братски принявших их социалистических наций, — писал несколькими годами раньше единомышленник Бегуна и такой же "знаток" сионизма Евгений Евсеев. — Этот факт, между прочим, является одним из козырей в крапленой колоде сионистов. Его они пытаются использовать в своих целях, чтобы разбудить настроение антисемитизма в массах. Именно с этой целью подбрасывается под сурдинку идейка о "засилии евреев", об их стремлении захватить в свои руки все решающие рычаги государственного и административного аппарата". (Курсив мой. — С. Р).20 Итак, "засилие евреев". Дорожка снова ведет все туда же — к Крушевану, Шмакову, Замыс-ловскому, Маркову Второму и другим идеологам черной сотни, с чьими взглядами мы познакоми-лись в первой главе. Это они кричали о том, будто евреи хотят захватить и уже захватили господство над всем миром, то же за ними твердил фюрер. Протаскивая эту идею в советскую 104 печать в начале 70-х годов, Евгений Евсеев воровато приписал ее сионистам. В конце 70-х уже не было надобности в таком камуфляже, и Бегун выдвинул ее от себя. Прогресс налицо. Цель же всех точно выражена Евсеевым: разбудить настроение антисемитизма в массах. Но довольно и современности, заглянем в будущее. "Мы не ошибемся, — читаем у В. Бегуна, — если при очередных антикоммунистических, антисоветских атаках какого-либо империалистического подразделения постараемся выявить присутствие сионистов" (стр. 134). То есть их присутствие заранее постулировалось во всем, что может быть истолковано как направленное против СССР или социализма. Выявить это "присутствие" нетрудно: достаточно обнаружить среди участников "акции" или каким-либо образом притянуть к ней хоть одного еврея, и дело сделано. Если же ни одного еврея не обнаружится, то к услугам В. Бегуна "две тысячи масонских лож в 42 странах". Их, оказывается, имеет только одна "крупная организация Бней-Брит (сыновья завета), которая объединяет около полумиллиона человек. Формально она масон-ская, не сионистская, фактически ультрасионистская" (В. Бегун, стр.30). Самое любопытное, что В. Бегун оказался пророком. Горбачевскую перестройку при жела-нии легко можно изобразить как "верхушечный переворот", совершаемый масонами и сионистами. Так единомышленники Бегуна и объясняют то, что сейчас происходит в России. И это вполне понятно. Из усвоенного ими опыта черной сотни вытекает, что бороться надо не только против евреев. Русские противники бесправия и деспотизма гораздо опаснее инородцев. Именно в них, наряду с евреями, видели черносотенцы главных своих противников, так как они не довольство-вались "исконными духовными ценностями", а требовали отмены цензуры, реформ в экономике, ограничения или даже упразднения самодержавно-полицейского строя, уравнения в правах всех наций и сословий... "Истинно русские люди", как называли себя черносотенцы, не имея аргумен-тов против всех этих требований, пытались дискредитировать своих противников 105 как "масонов, продавшихся евреям". О том, сколько "русского" было в этом показном патриотиз-ме, можно судить хотя бы по следующим отрывкам: "Революционеры направляются фран-масонами и евреями". "Фран-масоны и евреи не изменили своих приемов. Они хотели бы применить в России XX столетия те же средства, которые они так успешно применили во Франции в конце XVIII столетия" (имеется ввиду Великая французская революция. — С. Р.). "Так как русские, по счастью, сохранили у себя отеческое правление своих царей, мы заклинаем их пожертвовать всем, чтобы защитить его от еврейского властолюбия и фран-масонских интриг". "Лишь под державою Царя русский народ защитит от иностранных поползновений веру Христову и Русскую землю. Вот долг русских патриотов!" "Долой фран-масонов, долой евреев! Да здравствует Россия! Да здравствует Царь!".21 Этот неумеренный русский патриотизм исходил от так называемой "Лиги французского дела", то есть от тех, чьи прямые духовные наследники в "патриотическом" порыве предали Францию Гитлеру. "Иудейская политика состоит в шахматной игре кагала с правительствами и народами, — "разоблачал" все тот же неутомимый А.Шмаков. — Главным же орудием евреев на этой почве и организациею их соглядатаев является масонство... Масонство есть тайное сообщество, которое скрывает не свое бытие, а цель. Основная его задача — разрушение тронов и алтарей. Для сего, между прочим, масоны, наравне с евреями, стремятся проникнуть в государственную полицию и высшие правительственные учреждения" (Курсив А. С. Шмакова).22 Как видим, В. Бегун защищал советское государство от масонов и сионистов теми же словами, какими его предшественник защищал от масонов и евреев троны и алтари. Травля Получив достаточно полное представление о книге В. Бегуна "Вторжение без оружие", чита-тель, я полагаю, согласится с тем, что это произведение написано с целью травли советских евре- 106 ев и представляет собой не что иное, как современный вариант гитлеровской "Майн кампф". При судебном разбирательстве "Бегун против «Советской Культуры»" приводились заключения экспер-тов о том, что в трудах интересующего нас автора имеются прямые заимствования из "Майн кампф", на что он сам ответил, что ему это "просто смешно". Я допускаю, что он действительно никогда не видел "Майн кампф", как не видел Библии. Воровал он не у Гитлера, а в основном у Шмакова. Совпадение же объясняется тем, что Шмаков перекатывал из тех же немецких источников, из которых черпал свою мудрость и фюрер. Суд отклонил иск В. Бегуна, но при этом отметил, что "на произведения В. Бегуна положите-льной рецензии не написал ни один специалист-историк".23 Это надо понимать таким образом, что книги Бегуна никогда не получали авторитетной поддержки. Так ли это? Неужели отважный борец с всемирным заговором сионистов и масонов столько лет действовал как кустарь-одиночка? Увы! На разоблачении сионизма В.Бегун сделал научную карьеру: защитил диссертацию, стал старшим научным сотрудником Института философии и права Академии наук Белоруссии. Напомню, что только одна проанализированная здесь книга издана тиражом черверть миллиона экземпляров, а положительные рецензии на нее публиковались во многих массовых изданиях. И писали их не какие-то случайные личности. Одна такая рецензия — в журнале "Человек и закон",24 — написанная профессором, докто-ром юридических наук М.Аваковым, и заставила меня детально проанализировать книгу В. Бегуна. Рецензия Авакова называлась "Двойная мораль — мораль расизма", но не автора книги уличал рецензент в расизме, а, конечно же, сионизм. Мой разбор книги и рецензии вылился в форму "Открытого письма", которое я адресовал главному редактору журнала "Человек и закон" Сергею Семанову. Когда статья была готова, я стал раздумывать, куда ее послать. Наиболее естественно было бы направить ее непосредст- 107 венно адресату, но именно эту мысль я отбросил с самого начала. С тех пор, как Семанов возглавил "Человек и закон" (большое повышение за заслуги по выправлению "порочной" линии серии ЖЗЛ), этот журнал стал одним из самых циничных антисемитских изданий. К тому же я знал Семанова по совместной работе и не питал на его счет никаких иллюзий. Было ясно, что он не только не опубликует моего письма, но поставит заслон везде, где только сможет, а возможности у него были большие. Надо было поступать таким образом, чтобы о самом существовании моего материала Семанов как можно дольше не знал. Это сразу исключало возможность направления "Письма" в целый ряд литературных журналов, в которых Семанов печатался или имел приятелей. Было очевидно, что поступи моя статья в "Молодую гвардию" или "Наш современник", Семанову тотчас дадут об этом знать. Исключались также такие органы, как "Новый мир", возглавлявшийся в то время Сергеем Наровчатовым: мой материал, вызванный аналогичной публикацией Жукова, был им отвергнут. Нечего было думать и о "Знамени", руководимом патентованным гебистом Вадимом Кожевниковым... И вдруг меня осенило: а не послать ли мое "Открытое письмо" в... "Коммунист"! Выждав положенный по закону месяц и не получив ответа, я позвонил в редакцию. Заведую-щий отделом библиографии Вячеслав Захарович Кузьменко отыскал мой материал и сказал что-то невнятное, вроде того, что письмо мое он перешлет в "Человек и закон". — Извините, но адрес журнала "Человек и закон" я знаю сам. Я послал вам не письмо, а статью, в форме открытого письма для того, чтобы она была опубликована в вашем журнале. Я прошу рассмотреть мой материал и либо опубликовать его, либо прислать мне мотивированный отказ в публикации. Только я думаю, что мотивированного отказа вы дать не сможете. Пойдите в библиотеку Ленина, попробуйте заказать книги Шмакова — вы их даже в каталоге не найдете. Когда-то они были изъяты из общедоступных фондов, как человеконенавистнические. А теперь 108 авторы вроде Бегуна берут допуск в спецхран, переписывают из этих трудов десятки страниц и публикуют их массовыми тиражами. Надо, наконец, назвать вещи своими именами. Недавно в серии "Жизнь замечательных людей" вышла книга Юрия Лощица о Гончарове — не читали? — Нет, — сказал Кузьменко. — Почитайте — узнаете много любопытного. О том, например, что немец Штольц в "Обло-мове", это посланец дьявола или даже сам дьявол. Он явился в Россию, чтобы разложить ее дух с помощью агрономических брошюр и железных дорог. А Обломов — это образец благородства. Его лень — это целая философия, которая только и может спасти Россию от тлетворных инород-ных влияний. При этом автор утверждает, что таков был замысел самого Гончарова, а Добролю-бов, заклеймивший обломовщину, извратил великий роман в угоду масонам и евреям. Свидетель-ство самого Гончарова о том, что Добролюбов лучше всех понял его роман, в книге отсутствует. — Это довольно интересно — то, что вы говорите, — ответил Кузьменко. — Зайдите ко мне через неделю, мы подробно поговорим. ...Кузьменко оказался тихим седовласым человеком в очках, сквозь которые смотрели умные голубые глаза. У него был небольшой, но отдельный кабинет, так что разговору никто не мешал. Он сказал, что опубликовать мою статью вряд ли возможно. Я этому не удивился, но стал доказывать, что необходимо дать бой нацистам. — Так называемая борьба с сионизмом, — сказал я, видя что Кузьменко, по крайней мере, расположен слушать, — началась у нас лет десять назад в основном с критики Израиля. Потом сионистами объявили желающих эмигрировать. А теперь ими оказываются те, кто не хочет уезжать. Им указывают на дверь. В этом и состоит смысл книги В. Бегуна, как и хвалебных рецензий на нее. — Может быть, это и так, — не соглашаясь и не возражая, сказал Кузьменко, — но вы понимаете, что я не всесилен. В таком виде нет никакого смысла предлагать вашу статью. Вот 109 если бы приложить какое-то авторитетное заключение... Эти слова меня поразили. Я-то полагал свою очередную затею совершенно безнадежной. Так же считали все мои друзья, которые недоумевали, зачем я трачу время и силы на подобные донкихотские выходки. И вдруг оказалось, что Кузьменко думает об этом всерьез, хотя и ничем не обнадеживает. Я назвал академика Кедрова. Бонифатий Михайлович Кедров слыл левым философом, но был очень влиятелен, и я его немного знал: лет за десять до того он помогал выручать из беды мою книгу о погибшем в ГУЛАГе академике Николае Вавилове, которую власти арестовали и хотели уничтожить. В тот же день я позвонил Кедрову, но как только изложил ему суть дела, он стал подробней-шим образом объяснять, какие у него предстоят конференции, доклады и т. п. Он давал понять, что ввязываться не хочет. О чем я и сообщил Кузьменко. — Хорошо, я сам подумаю, что сделать, — сказал он в ответ. Еще через месяц он меня снова пригласил в редакцию. Когда я явился, он мрачно сказал: — Я направил Ваш материал в Институт марксизма-ленинизма, вот их отзыв, можете ознакомиться. Под отзывом стояла подпись зав. сектором теории наций и национальных отношений М. Куличенко, и в нем упоминалось, что этот сектор давал добро на публикацию книги В. Бегуна. Понятно, что Куличенко хоронил мое "Открытое письмо". Я сказал Кузьменко, что это совершенно безграмотный и недобросовестный документ, и попросил выдать мне его копию. — Отзыв дан редакции, выдать вам его я не имею права, а только могу ознакомить, что и делаю. Но, если хотите, можете сделать для себя выписки. Я вам не буду мешать. С этими словами он вышел из собственного кабинета и отсутствовал довольно долго, так что я переписал почти все "Заключение". Знакомить с ним читателя я не буду, пишу же об этом для того, чтобы показать, какие силы стояли за спиной авторов таких сочинений, как "Вторжение без оружия". Труды В. Бегуна, которые суд с опозданием на десять-пятнадцать лет признал антисемитской фальсификацией, поддерживали крупные изда- 110 тельства, научные учреждения, Институт марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, а, значит, и сам ЦК... В то время, как Кедровы предпочитали не вмешиваться, куличенки обеспечивали им зеленую улицу. Кстати, в своем отзыве на мою статью Куличенко с раздражением писал о многих протес-тах, на которые ему приходится отвечать. Так что я был не одинок. Но все письма, статьи, жалобы были похоронены в разных инстанциях. Так было в эпоху "застоя". Ну, а в эпоху гласности, когда Бегуна подвергли, наконец, резкой критике? Вопреки стремлению некоторых либеральных изданий представить его полусумашедшим одиночкой, в защиту В. Бегуна выступила целая когорта кандидатов наук из Минска, а журнал "Наш современник" не только опубликовал их письмо, но и сопроводил примечаниями, в которых разъяснил, что свои антисемитские сентенции автор "Ползучей контрреволюции", и "Вторжения без оружия" списал не у Гитлера, а у Маркса, в доказательство чего приведена выдержка из работы "К еврейскому вопросу": "Какова мирская основа еврейства? Практическая польза, свое корыстие. Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской Бог? Деньги ".25 Патриотический журнал забыл указать, что эти высказывания Маркса широко использовала геббельсовская пропаганда. Когда в советской печати появились критические публикации об обществе "Память", главным их лейтмотивом было недоумение: откуда-де завелась эта нечисть? Не знаю, чего больше в этих недоумениях — наивности или лицемерия. В феврале 1988 года "Вечерняя Москва" опубликовала интервью с "хорошими" членами "Памяти" — художником Игорем Сычевым и доктором химических наук Степаном Ждановым.26 Они резко критиковали Дмитрия Васильева и тоже представили его одиночкой, небольшим болезненным наростом на здоровом теле патриотического объединения. Похоже, что кое-кто был готов пожертвовать слишком одиозными личностями вроде Васильева или Бегуна с тем, чтобы сохранить и легализовать "Память". Поэтому сегодня интересны не только Бегун или 111 Васильев, но и те, кто их поддерживал двадцать лет. Что поделывают хотя бы те немногие, о ком говорилось в этой главе? Сергей Семанов еще при Брежневе был снят с поста главного редактора журнала "Человек и закон", но отнюдь не за то, что превратил его в эсэсовское издание, а за единственный достойный материал, который опубликовал: материал этот разоблачал не мнимый жидо-масонский заговор, а подлинную коррупцию высокопоставленных руководителей Краснодарского края. Позднее выяснилось, что Семанов под псевдонимами печатается в черносотенном самиздате. Прошел даже слух о его аресте, что оказалось ложью, но его почти перестали печатать. Однако теперь его имя снова мелькает в журналах под статьями безусловно "патриотического" содержания, так что глас-ность нужна отнюдь не только сторонникам демократии. Семанов стал заместителем председателя фонда культуры РСФСР, что красноречиво говорит о том, какова ориентация этой организации. Ну а как поживает доктор юридических наук М. Аваков, чьи работы о двойной морали евреев ничуть не уступают бегуновским? Я не удивлюсь, если он уже стал членом-корреспонден-том или даже академиком. А Куличенко? Все еще возглавляет сектор в ИМЛ или занимает более высокий пост? Не еврейское засилие угрожает русской культуре, а засилие черносотенцев. Тут действитель-но есть о чем беспокоиться! Под дымовой завесой разоблачений "сионизма" они-то и захватывали культуру. Малейший печатный намек на козни сионистов или масонов в годы "застоя" немедленно шел в зачет автору. Это был самый надежный путь к приобретению общественного, политическо-го, "научного" капитала для шизофреников, невежд и подонков. Самым обычным, денежным капиталом тоже не пренебрегали. В московских литературных кругах хорошо помнят крупный скандал, разразившийся в конце 70-х годов вокруг самого "патриотического" книжного издатель-ства "Современник". Его руководители Юрий Прокушев и Валентин Сорокин предпочитали видеть в числе своих авторов, главным образом, таких же издательских функционеров, как они сами. Публикуя их "патриотические" произведения, они в их издательствах публиковали свои, взаимно обогащаясь. 112 Сдавать позиции "патриотическая" мафия не собирается. Чего стоили, к примеру, баталии вокруг фильма Николая Бурляева "Лермонтов", в котором великий поэт изображен жертвой масонского заговора, или травля свердловского театрального режиссера-еврея, нетрадиционно поставившего оперу Н. Римского-Корсакова "Сказка о царе Салтане"! В спектакле "патриоты" обнаружили и надругательство над русской историей, и свастику, и, конечно же, звезду Давида. В первом номере "Нашего современника" за 1988 год напечатана статья Валентина Распутина в защиту "Памяти". Это своеобразный дебют известного писателя.27 Много лет Распутин держался в стороне от нацистской мафии, которая всячески обхаживала его, пытаясь пристегнуть к своей колеснице. Лет десять назад Распутин был сильно избит в Москве какими-то пьяными хулиганами, и тотчас был пущен слух, что сионисты покушались на жизнь народного писателя. Сам Распутин, однако, никак не обнаруживал своей причастности ни к этим слухам, ни к распускавшей их братии. Первым настораживающим сигналом было его выступление на съезде писателей в защиту Виктора Астафьева, которого резко критиковали за шовинистический анти-грузинский рассказ, опубликованный в "Нашем современнике". Затем Распутин окончательно переступил черту. В связи с этим ему можно лишь выразить соболезнование. Ни для одного таланта антисемитские комплексы не оставались безнаказанными. Даже гениальные произведения Достоевского прорастают примитивной пошлостью, как только автор вспоминает о существовании ненавистных ему евреев. На наших глазах расовая злоба извела творческие силы такого одаренного писателя, как Василий Белов. То же происходит с Виктором Астафьевым. На ту же дорожку встал, может быть, самый талантливый из писателей-деревен-щиков, Валентин Распутин. Остается молиться, чтобы Бог уберег от такого же распада Бориса Можаева, иначе от прославленной деревенской прозы не останется ничего. В стране идет интенсивный процесс размежевания сил. Противники демократических пре-образований выигрывают от демократизации ничуть не меньше, чем сторонники. Все громче зву- 113 чат в печати голоса сталинистов, "патриотов", сторонников твердого курса. По мере того, как в ходе перестройки возникают трудности (а они постоянно растут), эти голоса крепнут. Правда, среди них уже нет голоса Владимира Бегуна. Славный борец с сионизмом погиб, что называется, на боевом посту. Однако дело его продолжает жить, о чем выразительно свидетельствует некролог, написанный его соратником Александром Романенко: "19 июня 1989 года умер от инфаркта миокарда ученый — иссле дователь и бескомпромиссный критик сионизма — Владимир Яковлевич Бегун. По существу он был убит тем опаснейшим сионистским оружием, которым был убит и другой крупнейший ученый — исследователь сионизма Юрий Сергеевич Иванов: оба они были убиты оружием политического террора, рассчитанного именно на убийство инфарктом миокарда. Это — особое оружие убийства. Убийцы формально — бюрократически — юридически ловко уходят от ответственности за убийство и именно в этом — особая опасность чудовищного преступления... Убежденнейшего коммуниста, безгранично верного делу Великого Октября, ленинизму, нашей Советской Родине подлые клеветники из газеты "Советская культура" лживо и гнусно обвинили в пресловутом "антисемитизме": преступники из этой газеты — убийцы использовали при этом старое, отравленное, сионистское, т. е. фашистское средство — обвинять в "антисемитизме" всякого, кто борется против опаснейшей разновидности фашизма, т. е. против сионизма Убийцы — "имя им легион" — большой наглой злобной толпой спешили побольнее ужалить ядом клеветы советского патриота Владимира Яковлевича Бегуна. Они действовали и действуют по сценарию контррево-люционных сил, проводивших разведку боем в Чехословакии в 1968 году и действующих сейчас по тому же контрреволюционному сценарию в СССР с целью свержения Советской власти и реставрации буржуазного строя, т. е. сионистского господства, ибо буржуазный строй ныне — это повсеместно и везде именно фашисткая власть Сиона!.. Вечная память всенародная герою антифашистского-антисионистского сопротивления Владимиру Яковлевичу Бегуну... Проведем митинги, маевки, собрания в память о герое антифашистского-антисионистского сопротивления, вспомним и Ю.С.Иванова. Но на место павшего бойца должны встать тысячи. Родина в опасности! Участник Великой отечественной войны, воин-интернационалист А. З. Романенко.".28 Об авторе некролога — в следующей главе. 114 |