Книга первая Сильви и Бруно Глава 1 Долой хлеб! Даешь налоги!
 Скачать 1.81 Mb.
|
Глава 3Именинные подарки – ЭТО МОЙ БРАТ! – прошептал Отправитель. – Говорите осторожнее! И не тяните! Последние слова, по-видимому, были адресованы Лорду-Канцлеру, который тут же откликнулся и заговорил надрывно и монотонно, как школьник, отвечающий алфавит: – Как я уже заметил, Ваше Превосходительство, это наводящее ужас движение… – Не гоните так! – прервал его Отправитель свистящим шепотом. – Он же еще не пришел. Давайте снова! Всё должно получиться как бы случайно. – Как-я-уже-заметил, – послушно запел Лорд-Канцлер, – это-наводящее-ужас-движение-может-перерасти-в-революцию-угрожающих-размеров. – Угрожающих, простите, чего? – спросил, входя в комнату, пожилой джентльмен – за руку он вел Сильви, а Бруно восседал у него на плечах. – Угрожающих размеров… – пролепетал Лорд-Канцлер. – Размеров, Ваше Величество, – длины… ширины… высоты… Вот, – он указал на открытое окно. – Если бы вы прислушались к выкрикам наэлектризованного… электората… – Электората! Наэлектризованного! – фыркнул Отправитель так громко, что Лорд-Канцлер, и без того перепуганный насмерть, вовсе сорвался на шепот: – … вы, может быть, поняли бы, чего они хотят… В этот момент в окно ворвался хриплый рев, в котором были различимы только четыре слова: – ДОЛОЙ-ХЛЕБ-ДАЁШЬ-НАЛОГИ!!! Старый джентльмен от души рассмеялся: – По-моему… Но Канцлер его не услышал. Он бросился к окну, свесился с подоконника, а потом вернулся и сказал с облегчением: – Так и есть! Вот сейчас послушайте! – он торжественно воздел руку и стал взмахивать ею, словно дирижируя. С улицы донеслось: – ДАЕШЬ ХЛЕБ! ДОЛОЙ НАЛОГИ! – Даешь хлеб? – удивленно повторил Правитель. – Но ведь Государственная Хлебопекарня открылась неделю назад, и я издал указ, чтобы хлеб продавали по сниженной цене, пока он будет дефицитным, а потом – по себестоимости. Что же им еще нужно? – Так точно, вашество. Хлебный департамент открылся, – сказал Канцлер громче и тверже, чем обычно. Неожиданной уверенности ему придало осознание того, что он не будет голословен. Канцлер взял со стола несколько печатных листов из стопки, лежавшей на столе, и протянул Правителю. – Да, я вижу, – пробормотал Правитель, скользнув по ним взглядом. – Приказ был отменен моим братом, а подумают, что мной. И все в порядке! Очень разумная практика! Я отвечаю за все, что делается от моего имени. А что означает: «Долой налоги!»? Что еще можно «долой», если я отменил последний налог месяц назад? – Но, вашество, они были восстановлены вашества собственноручным указом, – и Лорд-Канцлер подал ему еще одну кипу листов. Правитель пробежал по ним взглядом, посмотрел на Отправителя. Тот буквально ушел с головой в какие-то вычисления. Он только сказал: – Я думал, это входит в мою компетенцию. – Они утверждают, – пролепетал Лорд-Канцлер, в этот момент больше похожий на пойманного воришку, а не на государственного мужа, – что необходима смена кабинета министров и упразднение должности Отправителя, то есть лица, действующего от имени Правителя. Вместо нее следует учредить должность Заправителя. Он будет исполнять обязанности главы государства при отсутствии главы. Все это вырвет с корнем рассаду… то есть, я хочу сказать, искоренит рассадник смуты. – Пятнадцать лет! – вмешалась Миледи. – Пятнадцать лет мой муж трудился на посту Отправителя. Это срок! Миледи и так-то была крупногабаритной особой, а теперь, с нахмуренным челом и скрещенными на груди руками, она выросла в наших глазах еще больше и могла бы служить наглядным пособием по агрономии (показывать, как выглядит копна сена). – Мой муж, – добавила она, – лучший кандидат на должность Заправителя. Едва ли ее словам можно было придать еще какой-нибудь смысл, но Миледи пояснила: – Вам пришлось бы долго искать другого. Несмотря на все эти старания Леди быть понятой, Правитель спросил с невозмутимой улыбкой: – Что вы имеете в виду, сестра? Миледи топнула ногой (это вышло не слишком величественно) и фыркнула (а это вышло не слишком элегантно): – И нечему тут смеяться! – В таком случае мы с братом оставим вас, – молвил Правитель. – Я должен дать ему инструкции. – С братом! – снова фыркнула Миледи. А «брат», как ни в чем не бывало, продолжал свои вычисления: – … плюс семь равно ста девяноста семи. Итого, шестнадцать целых две десятых пенса. У Канцлера от восхищения поднялись брови и руки. Он восхищенно пробормотал: – Какой деловой человек! – Брат, – слегка повысил голос Правитель, – могу ли я сказать вам два слова в своем кабинете? Отправитель живо вскочил, и они вдвоем вышли. Тогда Миледи повернулась к Профессору, прикладывавшему к калориферу карманный термометр. – А скажите, Профессор, – спросила она так громко, что Жаборонок, вздремнувший было в кресле, перестал храпеть и открыл глаза. Профессор сунул термометр в карман и повернулся к ней с кроткой улыбкой: – Надеюсь, перед завтраком вы проводили коллёквиум с моим сыном? – сказала она. И добавила, не дожидаясь ответа: – И он, разумеется, поверг вас в шок своими познаниями? – О да! – согласился Профессор. – Я был совершенно шокирован. – Еще бы! – воскликнула Миледи. – Это потрясающий ребенок. – Даже храпит он как-то музыкально, не то что другие дети, – подтвердил Профессор, видимо, подразумевая, что другие дети должны храпеть просто чудовищно. Впрочем, как человек воспитанный, он не стал развивать свою мысль. – А какой он умница! – не унималась Миледи. – Кто еще из детей мог бы выдержать беседу с вами. Кстати, вы уже выбрали день для следующего занятия? – Да, конечно, – ответил Профессор. – Будущий или следующий вторник. – Очень хорошо, – величественно изрекла Миледи. – А Старый Профессор тоже будет заниматься с моим сыном? – Не думаю, чтобы это было необходимо, – осторожно сказал Профессор. – Вы заметили: он во время лекции стоит спиной к аудитории. Будь он дирижером, это никого не удивляло бы, но чтобы так… – Да, вы правы, – сказала Миледи. – Кроме того, чтобы просветить моего вундеркинда, не потребуется более одного занятия. А теперь мы подумаем о предстоящем банкете и Маскетболе. – О чем? – Мы так называем Бал-Маскарад. – В самом деле! – воскликнул Профессор. – Я наряжусь маленьким Кузнечиком, – мечтательно продолжала Миледи. – А вы, Профессор? – А я, – Профессор был несколько озадачен. – Я, наверное, маленьким Кузнечиком наряжаться не буду. – Но если вы придете в своем собственном виде, – заметила Миледи, – вам не откроют. – Тогда мне придется выйти из себя, и меня пустят на именины мисс Сильви, – ответил Профессор. – Но погодите! Я же совсем забыл! Именины! И он ринулся к выходу. Бруно опустил руку в карман и принялся там что-то нашаривать. При этом он все больше мрачнел. Потом он, в подражание статуе Мыслителя, сел, засунул палец в рот и погрузился в раздумье. Так он посидел с минуту, а потом тихонько покинул помещение. Тут вернулся Профессор. – Поздравляю вас, дитя мое! – сказал он девочке, выбежавшей ему навстречу. – И позвольте преподнести вам в подарок этот изящный наперсток. Он стоит 4 пенса и полпенни. – Благодарю вас, он очарователен! – и девочка одарила почтенного джентльмена улыбкой. – А вот вам еще набор иголок, – продолжал Профессор. – Мне их дали в нагрузку. Извините, по-моему, одна из них немного согнулась. – Я из нее сделаю крючок, чтобы ловить Бруно, когда он захочет свалить с ваших уроков, – успокоила Профессора Сильви. – А вот не догадаешься, какой сюрприз я тебе приготовил! – заявил Жаборонок. – Не догадаюсь, – подтвердила Сильви. Она изучала подарок Профессора и не подняла глаз на своего кузена. И, между прочим, напрасно, потому что enfant terrible взял со стола огромное блюдо с маслом и подкрался к ней сзади. – Вот тебе мой сюрприз! – объявил Жаборонок и, заржав, опрокинул на нее содержимое блюда. Сильви отскочила и принялась отряхиваться. Потом она отошла к окну и отвернулась, не произнеся ни слова. Жаборонок торжествовал недолго. Заправитель возвратился как раз вовремя, чтобы полюбоваться выходкой своего отпрыска. В следующий момент волшебное прикосновение к физиономии Жа-боронка преобразило злорадный хохот в истошный рев. – Дитя мое! – взвизгнула мамаша и схватила дитятю на свои ручищи. – Бить ребенка ни за что! – Ни за что! – взревел Заправитель. – А понимаете ли вы, мадам, что это он меня облил маслом? Я плачу за этот дом и за все, что в нем есть! И за масло тоже. – Попридержите язык, сэр!!! – шепотом прошипела Миледи, и ее супруг тотчас же успокоился. – Неужели вам неясно, что это была шутка. И очень остроумная. Это аллегория любви, которую мой сын изливает на нее. И вместо того чтобы считать себя польщенной, она столь откровенно и бестактно выражает свое неудовольствие! Заправитель был мастер менять тему разговора. Как раз в это время он фланировал возле окна. – Кстати, дорогая, – заметил он, – что за свинья роется в нашей клумбе с орхидеями? – Свинья?! – взвизгнула Миледи. Она как бешеная рванулась к окну и отшвырнула супруга, ибо хотела во всем убедиться сама: – Чья это свинья? Откуда она взялась? И где этот Ненормальный Садовник? В это время вернулся Бруно. Выходка Жаборонка не удивила его. Он подошел к сестре, обнял ее и сказал виновато: – Я искал в своем ящике для игрушек, чево можно было бы подарить. Но там не оказалось ничево. Я имею в виду: ничево целого. И денег нет, чтобы купить подарок. И тогда я подумал про это. Этим оказались объятия и поцелуи. – О, спасибо, дорогой! – взвыла Сильви. – Твой подарок – самый необыкновенный. Впрочем, она оторвалась от подарка очень скоро. Тут к детям подошел Заправитель и похлопал их по голове своими длинными костлявыми руками. – Ступайте, дорогие деточки, – сказал он. – Нам необходимо обсудить одно дельце. Сильви и Бруно взялись за руки и направились к выходу. Вдруг Сильви повернулась и подошла к Жаборонку. – Я забыла про масло, – сказала она. – И мне очень жаль, что ты получил по физиономии. Она протянула руки маленькому разбойнику. Вы думаете, Жаборонок успокоился? Нимало! Он только заревел еще громче, не желая ни с кем дружиться. Вздохнув, Сильви удалилась. Заправи-тель взглянул на рыдающее детище так сердито, как мог себе позволить, и сказал: «А ну выйди, Хам!». При этом государственный муж опасливо оглянулся на свою жену, которая кричала, свесившись с подоконника: – Где это животное? Где этот Ненормальный? Объектом второго замечания был Садовник, а насчет первого я не уверен. – Да вот же он, справа, – сказал ей Заправитель. – А сейчас, пожалуй, слева. При этом он смотрел не в окно, а на Лорда-Канцлера, хитроумными знаками (кивками и подмигиваниями) указывая то на Жаборонка, то на дверь. Канцлер долго пытался понять, чего от него хотят. В конце концов, он уловил общий смысл, через всю комнату подошел к чудо-ребенку, взял его за ухо и выдворил за дверь. Но тут душераздирающие взвизги вонзились в слух нежнейшей из матерей. – Что за животное так дико и омерзительно верещит? – свирепо спросила она у своего трепещущего мужа. – Гиена… или еще какая-нибудь тварь, – предположил супруг, невинно глядя в потолок, словно тварь появилась именно там и он пытался определить, какая именно. – Впрочем, любовь моя, займемся делом, а то сейчас придет Правитель. И он подобрал с пола какой-то лист, на котором я заметил слова «После чего будет сделан правильный выбор» – прежде чем Заправитель, воровато озираясь, смял его. |