Гаман-Голутвина. Книга рассчитана на специалистовполитологов и всех, кто интересуется политикой и историей России. Isbn 5870470552

• Название: Книга рассчитана на специалистовполитологов и всех, кто интересуется политикой и историей России. Isbn 5870470552
• Анкор: Гаман-Голутвина.doc
• Дата: 19.01.2018
• Размер: 2.11 Mb.
• Имя файла: Гаман-Голутвина.doc
• Тип: Книга; #14514
• страница: 3 из 26

типа развития — мобилизационного — в от­личие от инновационного типа развития, оперирующего достаточ­ным объемом ресурсов.

В соответствии со сложившимся в литературе последних лет подходом понятие типа развития означает историческую тенденцию, характеризующию соотношение между потребностями и условиями развития общества. "Эти потребности и условия воспринимаются строго определенным для данного типа развития образом, который, за­крепляясь в ходе человеческого развития в конкретных социальных институтах, воспроизводится через систему этих институтов, обуслав­ливая поведение системы в новых обстоятельствах" (280. С. 47). Поня­тие типа развития сравнительно недавно вошло в научный оборот (см.:

30

45. 280). Однако его значение таково, что исследователи обоснованно сравнивают его эвристический потенциал с такими категориями, как общественно-экономическая формация, способ производства и т.п. Именно тип развития, по нашему мнению, является ключевым факто­ром, определяющим специфику организации власти и политической организации общества в целом.

Характер типа развития общества определяется соотношением между стоящими перед обществом задачами развития — с одной сто­роны, и наличными средствами решения этих задач — с другой. Край­ними флангами спектра возможных типов развития являются иннова­ционный и мобилизационный типы развития; пространство между ни­ми, вероятно, может быть заполнено совокупностью промежуточных форм. При наличии в распоряжении социума необходимых для разви­тия жизненно важных средств и ресурсов (финансовых, временных, интеллектуальных, внешнеполитических и т.п.) формируется иннова­ционный тип развития (ИТР). Инновационный тип развития основан на принципе опережающих инвестиций различных видов ресурсов, и прежде всего финансовых, и предполагает соответствующий уровень образования населения, уровень развития науки, квалификационных навыков работников и т.п.

Мобилизационный тип развития (МТР) формируется как способ развития в условиях, дефицита необходимых для развития ресурсов (финансовых, интеллектуальных, временных, внешнеполитических и иных) и/или в случае опережения встающих перед социумом задач степени зрелости внутренних факторов либо субъектов развития (в си­туации комбинации этих факторов; детальную характеристику иннова­ционного и мобилизационного типов развития (280, гл.З). Приоритет­ными потребностями русского государства были, по определению П. Милюкова, "военно-фискальные": начиная с XV в. главной заботой московских государей была задача "достать денег и войско". "Все дру­гие существенные реформы... в конце концов всегда вызываются эти­ми двумя главными нуждами" (155, ч.1, С. 149). Приоритет потребно­стей обороны и дефицит времени для реализации задач развития, обус­ловленные внешним по отношению к системе, навязанным извне ха­рактером импульсов модернизации (обретающей таким образом дого­няющий характер), предопределяют необходимость форсированных темпов развития, что, в свою очередь, обусловливает неорганический, вынужденный характер развития. Приоритет политических факторов в

31

системе факторов развития мобилизационного типа дает основание определить соответствующий МТР тип социальной организации как политико-центричный.

В системе факторов развития по инновационному типу домини­рующее значение имеют экономические факторы; экономические ин­тересы хозяйственных субъектов совпадают с интересами государства, роль импульсов развития выполняют внутренние экономические по­требности, обусловленные собственным органическим ритмом движе­ния общества; при этом наличные ресурсы соответствуют возникаю­щим потребностям, а в социальном- регулировании велика роль эле­ментов саморегуляции.

"Европейское общество и государство строились, так сказать, снизу вверх. Централизованная государственная власть там, действи­тельно, явилась как высшая надстройка над предварительно сложив­шимся средним слоем феодальных землевладельцев, который, в свою очередь, вырос на плотно сложившемся нижнем слое оседлого кресть­янского населения" (155, ч.1, С.148). В этом случае возможно органи­ческое поступательное социальное движение, когда цели развития со­циума соразмерны и хрономерны экономическим интересам и целям хозяйственных субъектов. Доминирование экономических факторов в системе факторов развития инновационного типа позволяет опреде­лить этот тип социальной организации как экономико-центричный.

Очевидно, что вышеприведенные параметры предопределяют доминирующую роль гражданского общества в диалоге с государст­вом. А это, в свою очередь, обусловливает тот факт, что политическим выражением инновационного типа развития является демократическая модель политической системы и демократический политический ре­жим (что, впрочем, не исключает ни теоретически, ни практически возможного применения мер принуждения и насилия для подавления асоциальных инициатив и проявлений). Логическая взаимосвязь меж­ду характеристикой ресурсной базы развития и типом политической системы обусловлена тем, что развитие социума является одной из двух (наряду с адаптацией) центральных функций политической сис­темы (216, ч. 1, С.47; 295; С.110).

Таким образом, политическая система и политический режим выступают инструментами развития, характер которых детерминиро­ван качеством ресурсной базы. Подобная роль политической системы обусловлена ее возможностями во взаимодействии с обществом. Раз-

32

личным типам политических систем и политических режимов соответ­ствуют различные типы взаимодействия с обществом. В условиях де­мократического режима (объективная обусловленность которого предо­пределена наличием достаточных ресурсов) решающее значение имеет способность политической системы извлекать из гражданского общест­ва разнообразные ресурсы преимущественно экономическими мерами. ; Мобилизационная модель развития формируется как инструмент разрешения противоречия между задачами государства и возмож­ностями населения по их решению. Это противоречие является основой несовпадения политических интересов и целей государства (суть которых — обеспечение безопасности и развития в условиях дефици­та ресурсов) с интересами и целями хозяйственных субъектов, возмож­ности которых не соответствуют масштабу целей государства. Подоб­ное несовпадение интересов является основой противоречия между государством, призванным обеспечить задачи обороны и развития и выступающим в качестве инициатора развития, и гражданами, возмож­ности которых недостаточны для решения поставленных государством задач. Это обусловливает приоритетную роль государства во взаимоот­ношении его с гражданским обществом.

Средством разрешения этого противоречия является примене­ние государством мер принуждения и насилия. Хронический дефицит ресурсов, необходимость форсированных темпов развития и обуслов­ленный этими обстоятельствами конфликт государственного и частно­го интересов в условиях мобилизационной модели обусловливают не­обходимость максимально интенсивного, на грани возможного, ис­пользования ресурсов системы, в том числе человеческих. Поскольку степень интенсивности эксплуатации значимых ресурсов, и прежде всего человеческих, как правило, предельно высока, актуальной стано­вится необходимость внеэкономического, силового принуждения, а политические цели и задачи становятся доминирующими в системе факторов развития. С. Соловьев отмечал, что явления несвободы воз­никают там, "где правительственные требования находятся в несораз­мерности со средствами подданных удовлетворять им" (245. С.434). Мобилизационный тип развития возникает как инструмент достиже­ния чрезвычайных целей с использованием чрезвычайных организаци­онных форм. Ключевыми характеристиками мобилизационного типа развития выступают строгая иерархичность целей, высокая интенсив­ность функционирования для скорейшего выполнения поставленных

33

задач, жесткая, как правило, высоко централизованная система управ­ления (280. С.88, 101). Приоритет политических факторов развития по мобилизационному типу дает основание определить соответствующий мобилизационной модели тип социальной организации как политико-центричный. По существу МТР — это милитаризованный тип органи­зации социума, в условиях которого насилие выступает в качестве ком­пенсаторного механизма, призванного восполнить дефицит необходи­мых ресурсов развития. Инструментом организации принуждения вы­ступают "жесткие" (авторитарные или тоталитарные) политические системы и репррессивные политические режимы. При этом на первый план взаимоотношений государства и гражданского общества выходит способность политической системы жесткими методами мобилизовы­вать различного рода ресурсы. Авторитаризм осуществляет эту функ­цию посредством мер принуждения; тоталитарная система прибегает к методам всеобъемлющего контроля за всей системой жизнедеятельно­сти общества.

Примером продиктованного необходимостью максимальной мобилизации ограничения государством гражданских прав может слу­жить крепостное право: "А крепостное право — откуда оно? Все от той же бедности. Крестьянина прикрепили, чтоб он кормил помещика, ратного человека, которого иначе бедное государство содержать не могло... Прикрепление крестьян — это вопль отчаяния, испущенный государством, находящимся в безвыходном экономическом положе­нии" (245. С.628, 432). В. Ключевский в "Истории сословий", анализи­руя степень и характер территориального распространения крепостно­го права, показал, что картографическое выражение географии закре­пощения крестьян буквально совпадало с линиями обороны: там, где угрозы внешних агрессий были наиболее сильны, процент крепостно­го населения был максимальным; по мере удаления от центра и очагов агрессий процент крепостного населения падал; на поморском Севере, счастливо избежавшем агрессий, крепостного права не было вообще. "Это размещение крепостного населения концентрическими кругами вокруг Москвы в русской империи XVIII в., очевидно, было следстви­ем того устройства военных сил, какое установлено было московской политикой XVI и XVII вв." (98. С.162-167). В этой же связи И. Солоневич констатировал: "Особенных свобод в Москве, конечно, не было да и быть не могло: было постоянное осадное положение" (247. С.412). Таким образом, внутренняя несвобода выступала платой — безмерно

34

высокой — за независимость от внешнего врага : "Тяжелым игом ле­жало кормление войска на народе; но оно избавляло от ига татарского, от поляков, от шведов" (245. С.628).

Необходимость перманентного использования мер принужде­ния и насилия в условиях мобилизационного развития обусловливает особую роль репрессивного аппарата как инструмента принуждения и насилия в политических системах мобилизационного типа. Если при­нять во внимание, что значительные периоды российской истории бы­ли отмечены дефицитом ресурсов развития, то становится понятным, почему большинство успешных политических модернизаций, начиная с Ивана III (создание централизованного государства), осуществлялось в рамках жестких политических систем посредством силовых мер.

Указанные обстоятельства обусловили существенную разницу политического развития России и Европы: "Наше движение историче­ское — совершенно обратное с европейским. Последнее началось с блистательного развития индивидуального начала,...у нас история на­чалась с совершенного отсутствия личного начала", — писал Кю Кавелин (93. С.168). Аналогична оценка Г. Федотова: "Весь процесс исторического развития на Руси стал обратным западноевропейскому: это было развитие от свободы к рабству. Рабство диктовалось не кап­ризом властителей, а новым национальным заданием: создания импе­рии на скудном экономическом базисе" (274, т.2, С.284, 285).

Принципиально важно отметить вынужденный характер мили­таризации и общественных отношений в рамках мобилизационной мо­дели развития. Тот факт, что "жесткие" формы организации общества не есть результат чистого произвола, а условие выживания, вынужде­ны были признать даже убежденные противники форсированного раз­вития, каким был в эпоху Екатерины II князь М. Щербатов, рассматри­вавший насильственный характер реформ Петра I (догоняющей модер­низации в терминах современной политологии) в качестве причины упадка нравов (312). Естественно-историческое движение, соразмер­ное внутреннему ритму, было для России непозволительной роско­шью. "Реформа, как она была исполнена Петром, была... делом бес­примерно насильственным и, однако, непроизвольным и необходи­мым. Внешние опасности опережали естественный рост народа... Уже люди екатерининского времени понимали, что обновление России нельзя было предоставлять постепенной тихой работе времени, не подталкиваемой насильственно" (100, кн.3, С.58).

35

Вынужденный характер создания жестких форм политической организации признает и убежденный современный либерал Р. Пайпс, которого трудно заподозрить в симпатиях к подобному типу политиче­ской организации: "Природа...предназначила России быть раздроблен­ной страной, составленной из множества независимых самоуправляю­щихся общностей", однако геополитические факторы настоятельно требовали сильной политической власти: "военная организация дела­лась просто необходимой, ибо без нее нельзя было проводить столь жизненно важную для народнохозяйственного благополучия России колонизацию" (190. С.35).

Отмечая вынужденный характер форсированного развития, нельзя не подчеркнуть пагубность влияния его режима на характер внутренней организации общества, на весь уклад жизни общества вследствие нарушения естественного ритма движения: "У каждого на­рода есть внутренний ритм своей жизни. Все заимствования и все на­учения от других национальных культур идут во благо ему, если нахо­дятся в гармонии с этим ритмом или претворяются им. Но как только начинается насильственная прививка или форсированный ввоз — в жизни народа обнаруживаются расстройства. Различие ритмов, на­сильственно соединяемых, вызывает мучительные перебои. Эти пере­бои могут приводить к тяжелой трагедии" (314. С.537).

Гиперфункция одной стороны системы всегда сопряжена с гипо­функцией других. Оборотной стороной жесткости мобилизационной модели является слабость внутренних источников развития в связи с внешним характером импульсов развития (в качестве последних, как правило, выступают внешние по отношению к системе факторы). От­сюда особое значение субъективного фактора развития — роль поли­тических элит, в особенности верховной власти, которая нередко вы­ступала в качестве кнута, подгоняющего "лошадь истории". Именно эту функцию выполняла знаменитая дубинка Петра I, который в мас­терской токаря Нартова нередко колотил ею своих "птенцов". М. Пале-олог, французский посол при дворе последнего российского царя, раз­мышляя над причинами разложения российской империи и фиксируя неспособность Николая II остановить этот процесс, ностальгически думал о дубинке Петра I и посохе Ивана Грозного.

36

Анализ основных этапов развития российского общества и госу­дарства (Киевская Русь, "удельные века", Московское государство, Российская империя СССР, современная Россия) показывает, что те из этапов русской истории, которые характеризуются как периоды разви­тия, были периодами движения в мобилизационном режиме. Таким был московский период, ознаменовавшийся созданием централизован­ного государства; такой была восходящая фаза имперского периода; в мобилизационном режиме была осуществлена индустриальная модер­низация СССР. Иначе говоря, развитие в условиях России осуществля­лось преимущественно мобилизационными методами: "на протяже­нии всей нашей истории упорно воспроизводится один и тот же тип развития, который мы назвали мобилизационным. В одни периоды он выступает более явно, в другие менее, но полностью не исчезает ни­когда" (280. С.99). Даже в эпоху бурного развития капитализма и про­мышленного подъема на рубеже XIX—XX вв. государство оставалось главным политическим фактором. Это было обусловлено не произволом власти, а условиями развития российского государства. Исследование истории земель, последовательно входивших в состав Киевского и Московского государства, Российской империи, СССР показывает, как изменялся тип организации власти (и соответствующая ему модель элитообразования) в связи с изменением внутри- и внешнеполитичес­кого контекста: как сложившийся в относительно благоприятных при-родно-климатических и политико-экономических условиях преимуще­ственно инновационный тип развития Киевской Руси с присущей ему дисперсной системой власти и двойственным — "военно-промышлен­ным" (В. Ключевский) — происхождением знати уступил место жест­кой системе политической организации со свойственной ей монополь­ной структурой власти и приоритетом служебного принципа рекрути-рования элиты в связи с необходимостью развития в условиях дефици­та ресурсов (Московский период и начальные этапы имперского пери­ода). Исключение из этого правила составляет политическая организа­ция городе в-государств Новгорода Великого и Пскова. Однако это ис­ключение лишь подтверждает правило, ибо практически по всем зна­чимым параметрам условия развития этих городов — исключительно благоприятные — кардинально отличались от тех, что сложились на основной территории Московского государства.

37

Имперский период российской истории характеризуется сочета­нием классической практики мобилизационного развития (правление Петра I) и частичного отхода от мобилизационной модели позднеимперский период). Медленное накопление ресурсов развития в течение имперского периода стимулировало первую попытку перейти к инновационному типу развития, демократическому типу политичес­кой организации и соответствующей модели элитообразования на ру­беже XIX—XX вв. Однако эта попытка потерпела неудачу как вследст­вие недостаточности ресурсов для инновационного развития, полити­ческой слабостью российской буржуазии в качестве потенциального субъекта инновационного развития, так и в связи с ее неэффективнос­тью в реализации предпосылок отказа от мобилизационной модели развития.

Ограниченность возможностей немобилизационными методами решить социально-экономические проблемы России начала XX в. и неэффективность политической элиты империи стали важнейшими причинами крушения государства в 1917 г. и возвращения к мобилиза­ционным методам развития, осуществленного в ходе индустриальной модернизации СССР. Индустриальная модернизация 1930—50-х гг. стала инструментом решения проблем развития в условиях дефицита ресурсов. Советский период развития стал классической моделью мо­билизационного развития.

Впервые реальные предпосылки перехода к инновационной мо­дели развития были созданы к 1980-м годам XX в. (создан мощный ин­дустриальный потенциал, ослабела угроза непосредственных внешних агрессий, был достигнут военно-стратегический паритет с США, на­коплен интеллектуальный потенциал — мирового уровня наука, обра­зование и т.п.). Превращение СССР в мировую сверхдержаву постави­ло на повестку дня необходимость перехода от мобилизационных ме­тодов управления к преимущественно экономическим методам поли­тической организации. Реформы А. Косыгина представляли собой пер­вую в советской истории попытку реализовать этот переход. Неудача этих попыток отложила процесс отказа от мобилизационных методов развития почти на двадцать лет. Следующая попытка перейти к инно­вационной модели развития была предпринята в период перестройки и реформ 1990-х гг. Как увидим далее, отказ от командно-администра­тивных методов управления сопровождался существенным изменени­ем доминировавшей ранее модели элитообразования.

38