ЭКОНОМИКА ОТРАСЛИ. КУРС ЛЕКЦИЙ.. Курс лекций рыбное, 2010 Предисловие
 Скачать 10.64 Mb.
|
|
, федеральное правительство должно сосредоточит внимание на завершении формирования законодательства, адекватного цивилизованной рыночной экономике. Во-вторых, государственная власть должна позаботится о пресечении так называемых неформальных, неправовых экономических отношений, соответственно о создании условий для беспристрастно равного применения правовых норм ко всем физическим и юридическим лицам. В этом контексте будет справедливо соблюдение прав собственности и контрактного права, а также существенное ограничение «экономики льгот и привилегий». В-третьих, предстояло сделать особый акцент на мероприятия по снижению налогового бремени инвесторов в сочетании с курсом на последовательную индивидуализацию и приватизацию социальной сферы. Перечисленные меры сами по себе разумны (за исключением, антисоци-альной направленности «социальной» политики). Однако, если не игнорировать то обстоятельство, что экономический рост должен обеспечиваться не только почти пятикратной девальвацией рубля и резким повышением мировых цен на нефть, но и другими, совершенно независимыми от этих неожиданных стимулов - факторами, то ограничение конкретной политики этими мерами вряд ли могло позволить радикально изменить социально-экономическую ситуацию в стране. Российская экономика и впредь будет структурироваться стихийно, причем отчасти в соответствии с интересами крупнейших мировых транснациональных корпораций , если, конечно, сохранится нынешняя степень ее открытости. Успехи российской экономики в 1999 и 2000 гг. также способствовали распространению и таких иллюзий, центральная из которых состояла в том, что окончание затянувшегося почти на десятилетие экономического кризиса и апологетика долгосрочного роста, могут автоматически разрешить острые проблемы последних лет и обеспечить процветание российского общества. На самом деле механизм экономического роста не может возникнуть спонтанно. Для его формирования требуется целенаправленная реализация ряда необходимых предпосылок, в том числе социальных, экономических и организационных.Большинство из них в рассматриваемый период пока отсутствовало. Во-первых, требовалась особая социально-культурная среда, «атмосфера обновления и подъема, характеризующаяся консенсусом элит, ведущих социальных групп и широких масс по поводу целей развития, способов их достижения. Это, в частности, предполагало ясные характеристики перспективы: что выиграют от экономического роста конкретные социальные группы и общество в целом, какова цена роста и кто эту цену заплатит. Только в такой среде могут быть сформированы конструктивные механизмы мотиваций, социального поведения, трудовой и предпринимательской активности. Во-вторых, необходим был субъект экономического роста. Должна возникнуть нацеленность ключевых институтов и структур экономики и общества, массовых социальных слоев на расширенное воспроизводство и качественное обновление. Их жизненные перспективы, статусные возможности, стратегические интересы должны быть замкнуты на расширение национального богатства и производительного капитала, а не на их перераспределение. В-третьих, требовались конкретные и достаточно мощные движущие силы экономического подъема. Переход в новое качество невозможен без формирования особого производственно-хозяйственного уклада – группы взаимосвязанных производств и институтов, образующих системную целостность и обладающих не только потенциалом роста, но и достаточной «критической массой» для качественного преобразования экономики. В-четвертых, следовало найти гармоничное сочетание между целостностью национального хозяйства и его включением в общемировой процесс глобализации. Как известно, во многих случаях интеграция в мировое хозяйство ведет не к ускорению, а к закреплению периферийной модели экономики и потере качественных ресурсов развития. В-пятых, модель экономического роста обязательно должна быть одновременно и моделью инноваций и повышения эффективности. Динамичное развитие экономики вписывается в комплекс существующих ограничений со стороны как конечного спроса, так и базовых ресурсов. Поэтому мобилизация структурных, технологических и социальных источников повышения эффективности должна стать не только предпосылкой, но и содержанием роста, одним из его ключевых ориентиров. Наконец, в-шестых, требовался механизм согласования и балансирования интересов и экономических процессов. Экономический рост, как правило, несет в себе не только решение проблем, но и потенциальный социально-экономический конфликт. Снимая одни противоречия, он обостряет другие. Экономический рост никогда не бывает равномерным - он всегда сопровождается структурной ломкой, нарастанием дифференциации и напряженности между отдельными сегментами хозяйства, перераспределением ресурсов из отстающих секторов экономики, социальных групп, территорий в интенсивно развивающийся уклад. Все это может порождать напряженность, которая должна гаситься соответствующей социально - экономической политикой государства и корпораций, перераспределяющих часть выигрыша лидеров роста в пользу отстающих. Дело осложнялось и тем, что в результате длительного недоинвестирования и «жизни в долг» в российской экономике сформировался ряд проблемных узлов,которые с большей вероятностью должны проявиться в ближайшие годы. Эти узлы достаточно жестко определяли, с одной стороны, перспективы развития по инерции, в рамках уже сложившейся модели экономики, с другой - направление того структурного маневра, который необходим для преодоления ловушек и ограничений. В чем же состояла суть проблемных узлов российской экономики? Экономическим фоном для развития страны в ближайшее десятилетие должно было стать развертывание общесистемных проблем, которые подспудно вызревали в течение 90-х годов. Выделялись несколько проблемных узлов, способных привести к дестабилизации российской экономики в среднесрочной перспективе: социальный, продовольственный, финансовый, топливный, инвести-ционный, внешнеэкономический. Социальный узел. Одна из наиболее острых проблем современной России состояла в крайне низком качестве жизни основной массы населения. За восемь лет (1992-1999 гг.) реальные располагаемые денежные доходы сократились на 56%, реальная заработная плата - на две трети. Резко упало потребление продуктов питания, особенно их качественных видов: мяса - с 70 (1990 г.) до 58 кг (1998 г.), молока - с 378 до 245 кг; рыбные продукты -с 20,3 до 12,6 кг. При этом парадоксальность ситуации состояла в том, что средние показатели, отражающие прежде всего обеспеченность населения жильем и товарами длительного пользования, за рассматриваемые годы заметно улучшились. Так, средняя обеспеченность жильем возросла с 16,5 кв. м в 1991 г. до 19,1 кв. м в 1999 г., вдвое выросла обеспеченность легковыми автомобилями и т. п. Этот парадокс был обусловлен прежде всего резко возросшей дифференциацией доходов и потребления между различными социальными слоями. На фоне спада реальных доходов значительно усилилась экономическая дифференциация населения. Даже в предкризисном 1997 г. доходы 80% населения, исключая наиболее обеспеченные группы, превышали прожиточный минимум всего на 19%. После кризиса (1999 г.) они оказались на 15% ниже прожиточного минимума (табл.30). В середине 2000 г. за чертой бедности (прожиточного минимума) находилось, по разным оценкам, от трети (Госкомстат России) до 45% населения. Возврат в среднесрочной перспективе к низким темпам экономического роста (менее 2-3% в год) сделает практически невозможным решение проблем в области повышения уровня жизни населения в стране. Более того, будет весьма вероятен новый спад потребления. Таблица 30. Показатели экономической дифференциации населения
В конце XX-го века в российской экономике образовался масштабный разрыв между уровнями производства и потребления. В 1991-1999 гг. материальное производство сократилось почти вдвое, а потребление населения - на 27%. По данным Госкомстата России, конечное потребление домашних хозяйств сократилось за этот период еще меньше - всего на 16%. Однако такая оценка представлялась заниженной. Анализ натуральных балансов основных продуктов питания, товарооборота, обследований бюджетов домашних хозяйств показал, в частности, что в 1992 г. спад потребления составил не 3% (Госкомстат России), а менее 10%. Произошло значительное перераспределение совокупных ресурсов (ВВП) в пользу домашних хозяйств. Доля их доходов (денежных и натуральных) возросла с 40,3% ВВП в 1992 г. до 56-60% в 1999 г., практически сравнявшись по доле в ВВП с советским дореформенным уровнем. Поддержание потребления в условиях спада производства стало возможным за счет наращивания потребительского импорта в обмен на сырьевой экспорт, свертывания инвестиций и расходов на оборону (1995 г.) – расширения внутренних и внешних заимство-ваний. Однако уже к 1998 г. потенциал этих факторов исчерпался. Страна оказалась перед выбором: либо масштабное сжатие потребления, приводящее в соответствие его объем с уровнем выпуска продукции, либо рост производства. Финансовый кризис в августе 1998 г. сделал этот выбор в пользу первого варианта: в 1999 г. сокращение конечного потребления домашних хозяйств составило 5,3% при росте объемов материального производства на 7,9%. Одновременный спад потребления и рост производства несколько снизили напряженность рассматриваемого противоречия. Однако его нагрузка на экономику оставалась весьма значительной. При сохранении инерционных трендов потребление населения к середине наступившего десятилетия XXI-го века должно не только не увеличится, но и сократится еще на 5-10% по отношению к уровню, сформировавшемуся к концу XX-го века Продовольственный узел. В начальный период реформ (1992-1994 гг.) аграрный сектор сыграл исключительно важную роль в обеспечении структурных сдвигов в российской экономике. За счет разницы в динамике цен осуществлялось крупномасштабное скрытое субсидирование промышленности и услуг торгово-финансовых посредников. В 1992 г. цены на сельскохозяйственную продукцию выросли соответственно в 9,4 и 20,5 раз, в 1994 г. – в 8,1 и 9,9 раз, в 1994 г. – в 3,0 и 5,1 раза. Всего за 3 года цены на промышленную продукцию увеличились в 4,5 раза по сравнению с ценами на сельскохозяйственную. Отток финансовых ресурсов из сельского хозяйства составил в 1992 г. 10% ВВП, в 1993 г. - 3,2% и в 1994 г. - 4,4%. В результате огромных финансовых потерь процесс воспроизводства в аграрном секторе оказался ограниченным. В период 1998 - 2000 гг. ввод основных фондов покрывал лишь 12-15% объемов выбытия. Сокращение парка сельскохозяйственных машин влекло за собой уменьшение посевных площадей и как следствие сбора зерна. Как показывали результаты исследования, начало 21-го века должно было бы ознаменоваться ускорением уменьшения материально - технической базы агропромышленного комплекса. Сокращение этой тенденции в ближайшем будущем непременно может негативно сказаться на кормовой базе животноводства и численности продуктивного скота. В итоге, по экспертной оценке, производство мяса и молока в первом десятилетии XXI-го века должно было незамедлительно снизиться относительно уровня 1999 - 2000 гг. еще на 10-20%. При этом необходимо учесть, что уже в рассматриваемый период отечественный продовольственный комплекс едва обеспечивал накопление минимальной потребительской корзины. Так, соотношение душевого производства и минимального потребления основных продуктов питания составило в 1999 г. по: мясу – 1,1; молоку – 1,0; овощам – 0,8; по рыбным продуктам – 1,6. То есть во второй половине наступившего десятилетия XXI-го обеспечение минимальной потребительской корзины за счет внутреннего производства по основным продуктам (мясо, молоко, овощи) может снизится до 85-90%. Последнее обусловит резкое усиление зависимости страны от импорта продовольствия. Системным следствием этого будет закрепление экспортно-сырьевой ориентации экономики из-за необходимости наращивания инвестиций в экспорт сырья для поддержки минимума продовольственного обеспечения за счет импорта. Для того, чтобы избежать подобного сценария, необходимо будет осуществить резкое увеличение инвестиции в развитие продовольственного комплекса. Финансовый узел. Сокращение объемов производства и возрастание в его структуре доли услуг, распространение ненадежных форм расчетов, повышение уровня криминализации экономики и другие факторы привели к масштабному сужению налоговой базы (более чем на 40% за период 1992-1999 гг.). В то же время целый ряд государственных обязательств оказался слабоэластичным по отношению к такому сжатию финансовых ресурсов. Объективная потребность в бюджетном финансировании была обусловлена имеющейся социальной инфраструктурой, потребностью в оборонных и административных расходах, необходимостью субсидирования ряда производства и регионов, а также обслуживания накопленного государством долга. В результате в российской экономике устойчиво воспроизводилось хроническое недофинансирование бюджетных расходов, связанное с несоответствием доходов государства и его финансовых обязательств. В рассматриваемый период общая оценка минимально необходимых бюджетных непроцентных расходов (на содержание государственных учреждений, осуществление капитальных затрат, выплату субсидий и трансфертов) составляла около 27% ВВП (табл. 31). Таблица 31. Потребность в государственном финансировании непроцентных расходов в 1999 г., % к ВВП
С учетом обслуживания государственного долга она увеличилась до 33-34% ВВП. Фактическое же финансирование из бюджетов всех уровней было (в % к ВВП): в 1999 г. – 27,6; 2000 г. и 2001 г. (по оценке) – 28,6 и 26,9% соответственно. В среднесрочной перспективе (в начале XXI-го века) предполагалось ранее, что разрыв между государственными обязательствами и финансовой базой их покрытия составит 4-6% ВВП, то есть от 15 до 20% имеющихся ресурсов. Выход из складывающейся ситуации в рассматриваемый период специалисты видели в реализации трех принципиальных вариантов: 1) сокращение государственных обязательств как в части процентных платежей (реструктуризация долга), так и финансирования действующих государственных институтов; 2) расширение налоговой базы, прежде всего, за счет экономического роста и расширения денежных форм расчетов; 3) привлечение новых внутренних и внешних займов. Топливный узел. В сложившейся экспортно-сырьевой модели экономики топливный сектор выполнял ряд важнейших системных функций. Первая - обеспечение энергетических потребностей национального хозяйства и поступление валютных ресурсов (на топливный сектор приходилось более 40% российского экспорта товаров). Вторая - финансовое наполнение государственных обязательств: топливный сектор обеспечивал почти 20% всех налогов, уплачиваемых предприятиями, причем его доля в валовом выпуске продукции в стране (без учета нерыночных услуг) составляла лишь около 8% (1999 г.) (включая транспортировку нефти и газа). Третья - топливный сектор являлся крупнейшим кредитором экономики, концентрируя в рассматриваемый период около 40% чистой задолженности покупателей в отраслях промышленности. Уже к концу XX-го века выполнение этих функций вошло в острое противоречие с условиями развития самих топливных отраслей. Это проявлялось в недостатке внутренних финансовых накоплений нефтяной и газовой промышленности, необходимых для их успешной адаптации к ухудшающимся условиям добычи и транспортировки энергоресурсов. Нефтяная промышленность в течение последних 10 лет в основном «проедала» заделы, созданные в дореформенный период. В ближайшие десятилетие в XXI-м веке для нефтяной промышленности должна резко обостриться необходимость решения ключевой задачи – вписаться в новые условия функционирования и создать заделы для будущего развития. С одной стороны, это предполагало технологическую модернизацию отрасли, направленную на снижение затрат на добычу и транспортировку нефти, освоение месторождений с неблагоприятными условиями добычи, в том числе низкодебитных, переход на более глубокие горизонты добычи. С другой– необходимо было освоение новых районов добычи, включая Каспийский регион, шельф северных морей, Дальний Восток, Восточную Сибирь. Об остроте этой проблемы свидетельствовала тот факт, что, по данным Минтопэнерго РФ, обеспеченность рентабельности (доказанными и извлекаемыми) запасами нефти в России не превышала 20-25 лет, что соответствует продолжительности всего двух средних инвестиционных циклов (разведка плюс освоение типичного месторождения). Аналогичная, хотя и менее острая, ситуация складывалось в газовой промышленности. На ближайшее десятилетие XXI - го века ее стратегическими задачами являлись, во-первых, реализация экспортных возможностей, связанных с расширением традиционных и освоением новых (восточное и южное направления) рынков, во-вторых, освоение новых газоносных районов (Восточная Сибирь, шельф Баренцева и Охотского морей, Сахалин и др.). Чтобы обеспечить расширяющиеся экспортные возможности (без учета внутренних потребностей), добыча газа должна была бы вырасти в первое пятилетие на 7-10%, во второе пятилетие - на 11-13% с учетом внутреннего спроса - на 13-19%. Таким образом, рубеж десятилетия представлялся переломной точкой для отечественного топливного сектора, за которой возможности некапиталоемкого развития практически исчерпываются. Инвестиционный узел. Одним из ключевых факторов, оказавших системное воздействие на российскую экономику, стал пятикратный за 1991-1999 гг. спад инвестиций. Он вызвал целый ряд остро негативных тенденций, связанных с разрушением производственно - технологического потенциала страны. Во-первых, это выбытие производственных мощностей, принявшее устойчиво инерционный характер. За период 1991 - 1999 гг. они сократились на 27% (без учета добывающих отраслей промышленности, в том числе в перерабатывающей промышленности - на треть; данная оценка была получена на основе балансов производственных мощностей, разрабатываемых Госкомстатом России. По данным опросов руководителей промышленных предприятий, производственные мощности в промышленности в 1992 - 1998 гг. сократились на 28,5%. Во-вторых, это ухудшение качества производственного аппарата. Степень износа производственного оборудования в промышленности достигла почти 70%, а его средний возраст - 16 лет (нормальный срок службы оборудования составляет по мировым стандартам 8-10 лет; согласно нормам амортизации, нормативный срок службы промышленного оборудования должен быть около 12 лет. Этому параметру удовлетворяло менее 30% парка отечественного промышленного оборудования). Почти треть машин и оборудования в промышленности полностью была изношена и нуждалась скорейшей замене. В некоторых жизненно важных отраслях промышленности недостаточный уровень инвестиций при высокой степени износа оборудования может привести к необратимым негативным последствиям. Так, по оценке, в электроэнергетике ожидаемое выбытие оборудования из-за выработки проектного ресурса должно было составить (нарастающим итогом): в 2000 г. -24,3% к 1997 г.; в 2005 г. - 37,1%; в 2010 г. - 50-52%. В-третьих, это снижение конкурентоспособности российских предприятий, усложнение их адаптации к требованиям внутреннего и внешнего рынков. В условиях открытой экономики сохранение конкурентных позиций отечественной обрабатывающей промышленности на внутреннем рынке невозможно без ее реконструкции и технического перевооружения. Согласно результатам экспертных опросов, наиболее значимыми причинами падения конкурентоспособности российских предприятий в последние годы стали высокие издержки производства и низкое качество продукции, что было обусловлено недостатком инвестиций, износом оборудования и отсутствием в производстве прогрессивных технологий. В-четвертых, это негативные структурные сдвиги в промышленности и экономике в целом. Отсутствие инвестиционного спроса стало ключевой причиной деградации гражданского машиностроения, производство в котором сократилось с 1991 г. почти в 6 раз (без учета легковых автомобилей). Развитие данных тенденций представляет собой одну из главных проблем, с которой должны столкнуться российская экономика в начале XXI-го века. При сохранении сложившегося к концу XX-го века крайне недостаточного уровня инвестиций страна может оказаться перед весьма вероятной перспективой массового стихийного выбытия производственного потенциала в целом ряде жизненно важных секторов, включая продовольственный комплекс и машиностроение. Практически невозможно будет сохранить имеющиеся конкурентные позиции не только на внешнем, но и на внутреннем рынке. Возникнет нарастающая напряженность ресурсами - продовольствием и энергоносителями. Внешнеэкономический узел. Девальвация рубля и последовавшее за этим увеличение активного сальдо торгового баланса (с 15-16 до 50-55 млрд. долл. США в год) создали иллюзию благополучия во внешнеэкономической сфере. Между тем проблемы в области платежного баланса, как и порождающие их диспропорции и противоречия российской экономики, никуда не исчезли - они лишь временно отошли на второй план. Значительная часть этих проблем была связана с гигантским навесом государственного внешнего долга, составляющего около 160 млрд. долл. США (на конец 1999 г.). Если до девальвации рубля он равнялся 50% годового объема ВВП (начало 1998 г.), то после девальвации -69% ВВП (2000 г.) Одна из таких проблем – ликвидация узости экспортного потенциала, эффективного по критериям мирового рынка. Суть проблемы состояла в том, что значительная часть российского экспорта характеризовалась низкой конкурентоспособностью из-за избыточных производственных и транспортных затрат, высокой капиталоемкости, низкого качества продукции. По оценке, эффективный экспортный потенциал (то есть экспорт, сохраняющий рентабельность, в условиях выравнивая валютного курса и паритета покупательной способности) составлял всего около половины годового объема экспорта товаров (табл. 32). Эффективность российского экспорта обеспечивалась за счет заниженного валютного курса рубля (по сравнению с паритетом покупательной способности), что фактически представляло собой одну из форм скрытого субсидирования экспертно - ориентированных производств со стороны внутренне -ориентированных отраслей и домашних хозяйств (характерно, что в большинстве развитых стран, импортирующих сырье и экспортирующих готовые изделия с высокой добавленной стоимостью, курс национальной валюты равен или выше паритета покупательской способности. Для стран, экспортирующих сырье и импортирующих готовые изделия, а также для стран с переходной экономикой - картина противоположная). С этой точки зрения, девальвация рубля осенью 1998 г. означала не что иное, как перераспределение через механизм ценовых пропорций «избыточных» доходов потребителей импорта (прежде всего населения) в пользу экспортеров. В то же время объем критического импорта, аналоги которого либо не производились в стране, либо их производство неэффективно из-за высоких издержек и низкого качества продукции, в перспективе оценивался на уровне 26-28 млрд. долл. США. При сохранении вывоза капитала на сложившемся уровне (14-15 млрд. долл. США) и обслуживания в полном объеме государственного долга минимальная потребность в валютных ресурсах в обозримом будущем должна составить 50-60 млрд. долл. США в год (табл. 32), а ее превышение над величиной экспортного потенциала – на уровне 6-13 млрд. долл. США. Это значит, что даже при сведении объема импорта к критическому минимуму необходимо будет выбирать один из двух вариантов: либо по-прежнему обеспечивать завышенный по сравнению с экспортным потенциалом объем экспорта за счет низкого валютного курса рубля по сравнению с паритетом покупательной способности (наиболее вероятный вариант); либо обеспечивать масштабное привлечение внешних финансовых ресурсов в форме займов и иностранных инвестиций. Таблица 32. Оценка экспортного потенциала и потребности в валютных ресурсах, млрд. долл. США
Заниженный импорт валютного курса рубля должен привести к увеличению нагрузки на валовые национальные сбережения со стороны капитальный операций с внешним миром, что не может не вызвать сужение пространства для внутренних инвестиций. Девальвация рубля уже привела к тому, что чистый отток капитала из страны (сальдо капитальных трансфертов) увеличился до 18-19% ВВП в 1999 г. по сравнению с 4-5% в 1996-1997гг. Вследствие этого внутренние инвестиционные ресурсы (разница между валовыми сбережениями и чистым оттоком капитала без учета заимствований) сократились с 17-20 до 10-11% ВВП. Таким образом, конфигурация проблемных узлов и стоящих за ними противоречий практически исключала в ближайшее десятилетие XXI-го века возможность плавного эволюционного развития экономики с небольшими, но устойчивыми позитивными приращениями по всем направлениям. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||