Лекция 1 Особенности курса История стран Азии и Африки в новейшее время (19182000)
 Скачать 3.39 Mb.
|
|
Далее покончено с децентрализацией — в КНР вновь стали восстанавливаться кооперационные связи между предприятиями и отдельными регионами. На предприятиях возрожден принцип единоначалия, воссозданы инженерно-технические службы, вернулись к материальному стимулированию. 30 млн. крестьян, мобилизованных на работу в города, были возвращены к местам постоянного жительства. Наконец, в сельском хозяйстве подтверждался переход к производственной бригаде как основной экономической единице на селе, отменялся коммунистический быт, восстанавливались рынки и торговля, разрешались крестьянские ремесла. По некоторым данным, «большой скачок» унес около 20 млн. жизней. Все это происходило в сложных экономических условиях, на фоне резко ухудшившихся советско-китайских отношений. Уже в 1959 г., во время визита в Пекин Н.С. Хрущева, не было подписано даже совместного коммюнике. В следующем, 1960 г., советско-китайские разногласия вышли наружу: стороны публично обменялись обвинениями, началась полемика по теоретическим вопросам. В августе того же года Н.С. Хрущев неожиданно приказал отозвать из Китая 12 тыс. советских технических специалистов; они вернулись, увезя с собой планы проектов, над которыми работали. Этот шаг возмутил китайцев, началось быстрое свертывание экономических связей. По времени это совпало с экономическими проблемами, порожденными «большим скачком»: именно в 1961 г. промышленное производство сократилось сразу наполовину. Необходимы были чрезвычайные усилия, чтобы как-то стабилизировать ситуацию. Политика «урегулирования» продолжалась и в начале 1962 г. Началась реабилитация партийных кадров, пострадавших во время «большого скачка», — всего было пересмотрено около 3,5 млн. персональных дел. Но дело Пэн Дэхуая так и не было пересмотрено. В феврале 1962 г. Мао Цзэдун на расширенном совещании в ЦК КПК продолжал каяться в «ошибках», многие лидеры по его примеру выступали с самокритикой. В мае 1962 г. Дэн Сяопин предложил идею «закрепления заданий за дворами»: конкретным семьям на селе должны даваться задания, по выполнении которых крестьянин мог самостоятельно распоряжаться излишками. Это вызвало гневную критику в партии, обвинения в «возврате к капитализму». В самом деле, это был бы шаг к роспуску кооперативов, поощрению частной инициативы. В то время эта идея была в КНР отклонена. В сентябре 1962 г. «прагматики» в КПК подверглись суровой критике, прежде всего Дэн Сяопин. Они были обвинены в пособничестве «ревизионизму» — так в КНР стали называть СССР. На Пленуме прозвучали идеи «четырех чисток»: идеологической, экономической, организационной и политической. Политика «урегулирования» завершалась, время доминирования «прагматиков» в КНР заканчивалось. III. Политические процессы в КНР в 1963—1965 гг. Казалось бы, провал политики «большого скачка» очевиден всем, и в Китае должны последовать политические выводы: может быть, идеи коммунизма и привлекательны, но на практике они неосуществимы, общество всеобщего равенства убивает стимулы к развитию. Но эти выводы не были столь же очевидны для многих коммунистических вождей и активистов партии. Причины провала они видели прежде всего в неготовности людей жить и работать «по-коммунистически». Значит, необходима кампания по массовому перевоспитанию, чтобы подготовить население к труду без всяких материальных стимулов. В провале «большого скачка» упрекали и ганьбу, которые не только не показывали личный пример, но и усвоили худшие черты китайской бюрократии, или, по тогдашней терминологии, «обуржуазились». Численность ганьбу уже превысила 11,5 млн. человек. Необходимо было что-то делать с этой быстрорастущей кастой. Они никак не поддавались «превентивному перевоспитанию», хотя в Китае периодически проводились кампании «чжэнфэн» и приобщение чиновников к физическому труду. Несмотря на пошатнувшийся престиж коммунистов, они все еще были силой, определявшей общественные настроения в Китае. В период «урегулирования» радикальные коммунисты временно «ушли в тень»: они предоставили «прагматикам» заниматься экономикой, а сами призывали лишь «не забывать о классовой борьбе». Осенью 1961 г. органам безопасности было указано «усилить борьбу с контрреволюционными элементами и ревизионистами». В это время нарастала косвенная критика самого Мао Цзэдуна: с января 1961 г. во всех театрах Китая идет пьеса У Ханя «Разжалование Хай Жуя», в которой современники видели намек на расправу Мао Цзэдуна с Пэн Дэхуаем. В августе 1962 г. была переиздана брошюра Лю Шаоци «Самовоспитание коммуниста», в которой содержалась критика чрезмерного восхваления личных заслуг. Все это воспринималось в Китае как критика высшего руководства. В конце 1962 г. экономическая ситуация стабилизировалась, с 1963 г. начался промышленный рост (1963 г. — 5%, 1964 г. — 15, 1965 г. — 13%). С 1962 г. стало расти и производство зерна. С осени 1962 г. сторонники коммунизма переходят в наступление. Усилилась пропаганда опыта двух коммун: Дачжая и Дацина. Первая коммуна — сельскохозяйственная; она продолжала действовать успешно, несмотря ни на что. Это, по мнению многих, подтверждало правоту сторонников «большого скачка». Вторая коммуна создана на Дацинских нефтепромыслах, члены этой коммуны не только добывали нефть, но и обеспечивали себя сельскохозяйственной продукцией, соблюдали нормы коммунистического общежития. Задача состояла лишь в том, чтобы распространить этот опыт на весь Китай. С 1963 г. началась кампания под лозунгом «Три — не просить!», т. е. денег, материально-технических ресурсов, зерна. Коммуны как раз ставились в пример — они не требовали от государства ничего. Впоследствии, правда, выяснилось, что обе коммуны получали огромные дотации из государственного бюджета. Новый министр обороны Линь Бяо (с 1960 г.) быстро «навел порядок» в армейских партийных организациях — чистке подверглось около 80% руководящих кадров. В сентябре 1963 г. в КНР была объявлена кампания под лозунгом «Учиться у армии изучению идей Мао». Началась безудержная пропаганда использования цитат из произведений Мао; они были изданы специальными маленькими книжечками, миллионными тиражами. В прессе сообщалось об успешном использовании цитат во всех сферах, даже в спорте. Выросла и обороноспособность: именно в 1964 г. Китай испытал свою первую атомную бомбу, что вызвало ликование в стране. В мае 1963 г. Мао Цзэдун предложил начать чистку партийных кадров с сельской местности, опираясь на «организации бедняков»: чистке предполагалось подвергнуть 10% сельских коммунистов. Однако Дэн Сяопин, будучи генеральным секретарем ЦК КПК и контролировавший партийные кадры, в сентябре того же года «поправил Мао»: речь шла уже об 1% кадров. С конца 1963 г. началось движение «за социалистическое перевоспитание» в городах. С этой целью на предприятиях создавались специальные политотделы, которые должны были заниматься работой с беспартийной массой. Руководители политотделов назначались сверху, зачастую из среды армейских политработников. «Социалистическое перевоспитание» развернулось и среди работников культуры; началась резкая критика авторов «исторических пьес». В июне 1964 г. Мао Цзэдун потребовал чистки в творческих союзах интеллигенции. Был смещен ряд видных деятелей, уволен министр культуры. Но партийный аппарат пытался «саботировать» эти инициативы, заменить чистки идеологическими кампаниями. В январе 1965 г. Политбюро ЦК КПК приняло известную Директиву «23 пункта», где было указано, что «основная цель — исправление стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути». Но аппарат партии, по указанию Дэн Сяопина, пытался свести чистку лишь к прочесыванию низовых организаций. Но постепенно давление сторонников радикальных мер нарастало, они консолидировали силы в среде партийных активистов, в государственных учреждениях, армии и органах безопасности. Страна оказалась на пороге больших потрясений. Выводы
ЛЕКЦИЯ 27 «Культурная революция» в Китае (1965-1976) I. Переход к «культурной революции» и устремления ее участников «Культурная революция» — пожалуй, самое загадочное событие во всей новейшей истории Китая. Советские трактовки («стремление Мао установить свою диктатуру, разгромить коммунистическую партию» и т. д.) во многом объясняются чисто идеологическими моментами. Но даже среди западных исследователей нет единого мнения по поводу того, что это было, для чего понадобилось разрушать весь государственный аппарат и проводить такие массовые репрессии против интеллигенции. Многие видят в этом лишь «проявления террора и самой отвратительной жестокости». Иностранные авторы сообщают о гибели в результате проведения «культурной революции» 20 млн. человек. Все это верно, но в чем конкретные причины, что двигало китайцами и толкало их на этот путь? Известно также, что идеи «культурной революции» были с энтузиазмом восприняты не только в «странах третьего мира», но и на Западе. Левые интеллектуалы, радикальная интеллигенция, молодежь создали в Западной Европе массу организаций под громкими названиями, которые ориентировались на китайские лозунги. На короткое время они даже захватили лидерство в студенческом движении некоторых стран. Все это выглядит странно и требует своего объяснения. Прежде всего возникает вопрос: что сближало западных радикалов с китайскими, какие общие проблемы их волновали, что именно привлекло их в «культурной революции», происходившей в далекой восточной стране? Главное состоит, пожалуй, в том, что именно в Китае решились ликвидировать всякие государственные структуры, чтобы полностью искоренить бюрократию; Как показала практика, в том числе и опыт китайских коммунистов, любые попытки перевоспитать человека ничего не дают — появляются новые с точно такими же качествами. Оставалось одно, а именно ликвидировать бюрократию вместе со структурами, которые ее порождают. Проблемы такого рода волновали и молодежь Западной Европы. Там шел, по словам радикалов, процесс «бюрократизации политики»: чиновники превратили политику в род профессиональной деятельности, их уже не тревожили заботы людей, которые их избирали. Этим объясняется столь пристальное внимание к событиям в Китае — казалось, опыт китайских коммунистов подходит и для Запада. Создание системы прямой демократии, когда воля народа напрямую претворяется в решения государственных органов, отсутствует бюрократия и сопутствующие ей негативные явления, — это всегда было голубой мечтой радикалов всех мастей, что особенно свойственно романтически настроенной молодежи. То, что это никогда, никому и нигде не удавалось, не воспринималось в качестве весомых аргументов. Многих на Западе привлекали и попытки воспитания нового человека—с качествами альтруиста, готового трудиться много и безо всяких материальных стимулов. Коммунисты, как известно, всегда отличались верой в то, что природу человека можно изменить. Альтруизм проявляется зачастую в романтической юности, но у некоторых этот период затягивается надолго и появляется стремление навязать собственные нормы поведения другим. Массовое перевоспитание населения с целью подготовки его к жизни в коммунистическом обществе, наряду с устранением бюрократизации общества, были главными задачами «культурной революции» в Китае. В 1963—1964 гг. развернулась открытая полемика между представителями КПК и КПСС. С весны 1965 г. большинство контактов между партийным и государственным руководством двух стран было прервано. Китай все чаще говорит о «гегемонизме», «о двух свер-державах» и видит себя в качестве «третьей силы» в противоборстве СССР и США. Важным этапом подготовки к новой кампании принято считать публикацию в ноябре 1965 г. статьи шанхайского интеллектуала Яо Вэньюана с критикой У Ханя, автора исторической пьесы «Разжалование Хай Жуя». Статья была тут же перепечатана всеми газетами в КНР, хотя за рубежом не сразу обратили на это внимание. В Пекине создан специальный комитет во главе с Первым секретарем столичного горкома КПК Пэн Чженем: он должен был «разобраться» с У Ханем, который являлся заместителем мэра Пекина. Но основной задачей, по мнению Мао Цзэдуна, была чистка партии. А этого и не происходило, так как Пэн Чжень поддерживал тесные связи с Дэн Сяопином и действовал наперекор Цзян Цин, жене Мао Цзэдуна и стороннице жестких мер. У Ханя сослали на периферию и все свелось к критике «неверной» трактовки исторических фактов. Мао Цзэдун не появлялся публично 6 месяцев. Затем, 7 мая 1966 г., Мао Цзэдун обратился к министру обороны Линь Бяо с письмом «Превратить армию в великую школу», в котором он призывал распространить армейский образ жизни на все сферы общества. Армия в самом деле напоминала ячейку коммунизма: демонстрировала всеобщее равенство в питании, одежде; даже всякие знаки отличия, офицерские звания были отменены в Китае еще в мае 1965 г. В марте 1966 г. там смещены многие высшие чины, в том числе и начальник Генерального штаба; все назначения шли теперь только через министра обороны и военный совет ЦК КПК, возглавлявшийся лично Мао Цзэдуном. 16 мая 1966 г. была создана новая комиссия по делам «культурной революции»; возглавил ее Чень Бода, личный секретарь Мао Цзэдуна, очень преданный ему человек. Его заместителями в комиссии были Цзян Цин, Яо Вэньюань, Ван Хунвэнь и Чжан Чуньцяо (в будущем так называемая «банда четырех»). Прежняя комиссия была распущена. 18 мая 1966 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК был смещен Пэн Чжень и другие члены ЦК КПК, много говорилось о значении предстоящей кампании, об угрозе ревизионизма и буржуазного перерождения. 25 мая 1966 г. в Пекинском университете появились настенные газеты — «дацзыбао», с призывами разгромить партком и ректорат, отказаться от системы экзаменов, перевоспитать преподавателей,, помочь им избавиться от «буржуазных привычек». Эту задачу взяли на себя специально созданные отряды «хунвейбинов» — «красных охранников» из учащейся молодежи. Началась вакханалия: преподавателей, заслуженных Профессоров облачали в колпаки, вешали на грудь табличку с надписью «Каппу-тист» (т. е. идущий по капиталистическому пути). Их заставляли публично каяться, признавать свои «ошибки», давать обещания «исправиться». Если учесть традиционную роль «потери лица» в Китае, неудивительно, что зачастую после таких акций происходили самоубийства. Движение было подхвачено учащейся молодежью других вузов и школ. Объективно поведение молодых людей можно понять: молодежь — романтична, настроена максималистски, считалось, что она в самом деле может перевоспитать старших, помочь им отказаться от вредной привычки жить лучше остальных. Почему никто из высших руководителей не выступил против «культурной революции», хотя основное ее направление понятно, а бюрократия инстинктивно чувствует угрозу? Подобное поведение объясняется, во-первых, существованием тоталитарной системы, не допускающей в принципе проявлений недовольства. Во-вторых, очевидно, в среде ганьбу полагали, что кампания откроет дорогу новым чиновникам, поскольку чистки в Китае уже стали обычным явлением. В июне 1966 г. из рабочей молодежи начинают создаваться особые группы — «цзаофани». Дэн Сяопин, Лю Шаоци пытаются направлять их в учебные заведения, считая эти группы более консервативными, чем хунвейбины, но вакханалии продолжались. Шли погромы руководства учебных заведений, издевательства над преподавателями, сжигание книг. Занятия были повсеместно прекращены. В июле 1966 г. распространились слухи о серьезной болезни Мао Цзэдуна, поговаривали даже о его предстоящем уходе на почетный пост. Чтобы опровергнуть эти слухи, в июле 1966 г. был организован грандиозный заплыв через реку Янцзы, в районе города Ухань. Мао Цзэдун, преодолев 15 км, продемонстрировал тем самым отменное здоровье и хорошую форму. 1 августа 1966 г. открылся XI Пленум ЦК КПК. До 5 августа все шло обычным путем, пока Мао Цзэдун в перерыве между заседаниями не вывесил в качестве дацзыбао свой лозунг: «Огонь по штабам!». Это означало, что главный удар теперь будет нанесен по высшему руководству. В последующие дни прямо на Пленуме были сняты со своих постов 7 руководителей секретариата ЦК КПК, ликвидированы посты всех заместителей Мао Цзэдуна, за исключением одного — Линь Бяо. Многие члены Политбюро и ЦК КПК выведены из его состава. На Пленуме даже заявили, что «главный штаб мировой буржуазии переместился в Пекинский горком партии», вероятно, имелась в виду роль Пэн Чженя и других руководителей горкома. На Пленуме ЦК КПК было принято решение о начале «Великой пролетарской культурной революции». Ее главная цель — «разгром стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути». Хунвейбинов призывали нападать на партийных бюрократов, искоренять старые традиции и ревизионизм. Предусматривался и возврат к социально-экономической политике конца 1950-х гг. |