Данилевский И.Н. - Древняя Русь глазами современников и потомков. Литература по гуманитарными социальным дисциплинам для высшей школы и средних специальных учебных заведений готовится и издается при содействии Института Открытое общество Фонд
 Скачать 3.61 Mb.
|
|
« ñ áàáîþ ñâîåþ Îëüãîþ » принесли Крест на берег Днепра из Нового Иерусалима — Царьграда, подобно Константину и Елене, доставившим Его туда в свое время из Иерусалима старого. Таким образом, крещение Руси уподоблялось обращению Империи, а древнерусская столица — Царьграду. Вместе скрещением а быть может, и с реликвией Честного Креста) она как бы принимала от него ореол нового Святого Города. Дополнительным подтверждением этого служит сравнение в том же Слове о Законе и Благодати Ярослава Владимировича с Соломоном. Иларион данным сравнением подчеркивал, что Ярослав сделал в Киеве тоже, что Соломон в Иерусалиме построил новые крепостные стены с четырьмя воротами и величественный храм в центре города. Следовательно, Золотые ворота в Киеве в сознании их строителей имели своим прототипом не только Константинополь, но и Иерусалим. Отсюда понятно, почему они былине только и непросто главными, парадными, но и Святыми (иногда современники таких и называли. В них, как предполагалось, Иисус Христос в конце времен войдет в Киев, как Он входил когда-то в Иерусалим, и благословит стольный град и землю Русскую. К. К. Акентьев заключает Это может оцениваться как своего рода е Hierosolymi, осуществленная по образцу византийской аи ставшая впоследствии весьма популярной как на Руси, таки в других славянских странах» 5 Заключительное замечание особенно интересно, поскольку довольно широко распространено мнение, будто претензия Древней Русина богоизбранность — не более, чем нормальная реакция исторического мышления молодых народов, прежде всего Болгарии, не желавших признавать превосходство тех, кто ранее уже исповедовал христианство Между тем К. К. Акентьев считает (со ссылкой на работы М. П. Петровского и А. Никольской) бесспорно доказанным, что именно Слово Илариона оказало влияние на формирование такой идеи у славян, в том числе южных. Обычно исследователи обходят молчанием вопрос о причинах, побудивших киевского князя избрать для проведения целого ряда немаловажных мероприятий именно 1036—1037 гг. Между тем, строительство Ярослава, видимо, было так или иначе связано с ожидавшимся в 6537 г. от Сотворения мира концом света. К этой же дате было приурочено и создание Слова о Законе и Благодати, Судя по порядку следования в нем библейских цитат, митрополит Киевский Иларион произнес его перед пасхальной утренней службой, вечером в Великую субботу, совпавшей с праздником Благовещения, 25 марта 6546 (1038) г. в новоосвященной церкви Благовещения Пресвятой Богородицы на Золотых воротах в Киеве, Если нашему современнику такое сочетание хронологических показателей мало что говорит, то для древнерусского человека совпадение Благовещения и Пасхи (так называемая кириопасха) было весьма знаменательным. По апокрифическому преданию, именно в такой год ожидалось Второе пришествие Спасителя. К этой же дате скорее всего было приурочено и составление первой русской летописи (так называемого Древнейшего свода 1036-1039 гг. или, по определению Д. С. Лихачева, Сказания о первоначальном распространении христианства на Руси, автор которого собирался поведать, как Бог сделал Русскую землю центром мира перед концом времени и Страшным судом. Впоследствии каждый из городов, претендовавших на роль центра 358 Русской земли, автоматически принимал на себя обязанность стать третьим Римом и Новым Иерусалимом. Соответственно в них появлялись и внешние атрибуты мировой столицы Золотые ворота, новый центральный храм и т. п. В тоже время утверждение о том, что Киев мог претендовать на роль третьего Рима и, главное, Нового Иерусалима (имеющее, как мы видели, некоторые фактические основания, вызывает и вполне оправданные сомнения. Традиционно считается, будто мысль опере- носе центра христианского мира на Русь могла возникнуть лишь после падения Константинополя в 1453 г, Поэтому представления о Третьем Риме и Новом Иерусалиме связываются только с Москвой, хоть иногда и упоминаются ее идейные предшественники Тырново, Тверь, ноне Киев. Тем не менее, уже тексты древнерусских источников XI-XII вв. подтверждают мысль о значительно более раннем бытовании на Руси представления о присутствии именно здесь Нового Иерусалима. Вот, например, фрагмент Повести временных лет с так называемой Легендой об апостоле Андреев которой предсказывается великое будущее древнерусской столицы В приведенной цитате обращает на себя внимание текст вставки выделен мной курсивом. Из 100 слов, составляющих его, 7 — слово гора (в разных значениях. И это притом, что на всю Повесть временных лет (свыше 47 тыс. слов) оно употреблено всего 57 разв среднем 0,12 упоминания на каждую сотню слов текста, те. враз реже наш случай дает более 1 / 8 всех случаев использования слова гора причем почти половина их непосредственно связана с Киевом. Вряд ли эту характерную черту рассказа об Апостоле Андрее можно объяснить простой случайностью или лексической небрежностью летописца. Скорее, в столь частом (если не сказать назойливом) употреблении лексемы гора прослеживается определенная тенденция. Летописец явно считал это слово в данном случае принципиально важным 10 Смысл, который автор вставки мог вкладывать в заинтересовавшее пас слово, может быть понят при обращении к тексту Библии, В пророчестве Иезекииля читаем 359 «... так говорит Господь Бог вот Я возьму сынов Израилевых из среды народов, между которыми они находятся, и соберу их отовсюду, и приведу их в землю их. На этой земле, на горах Израиля Я сделаю их одним народом, и один Царь будет царем у всех их. И не будут уже осквернять себя идолами своими и мерзостями своими и всякими пороками своими, и освобожу их из всех мест жительства их, где они грешили и очищу их, и будут Моим народом, и Я буду их Богом. И заключу сними завет мира, завет вечный будет сними. И устрою их, и размножу их, и поставлю среди них святилище Мое навеки. И будет у них жилище Мое, и буду их Богом, а они будут Моим народом. И узнают народы, что Я Господь, освящающий Израиля, когда святилище Мое будет среди них навеки. (Курсив мой ИДУ Иезекииля здесь речь идет обосновании Иерусалима. Можно предположить, что описание миссии Апостола Андрея, остановившегося и пророчествовавшего о « ãðàäå âå- ëèêîì », который появится « íà ñèõ ãîðàõ » по истечении некоторого времени, понадобилось летописцу (помимо всех прочих целей) для обоснования пока еще не до конца оформившегося представления о том, что именно Киеву суждено стать новым центром христианского мира — Новым Иерусалимом. Такое впечатление усиливается при чтении рассказа о знаменитых братьях-основателях новой столицы Дело здесь даже не столько в том, что текст вновь насыщается упоминанием, сколько в имени одного из братьев — Хорива. Как известно, Хорив (сухой, пустой, разоренный) — это гора в Аравийской пустыне. Именно на ней Моисею было явление Божие в купине горящей и несгораемой (Исх. 3 и 4); здесь Моисей ударом жезла источил воду из скалы (Исх. 17. 6); здесь из среды огня Господь изрекал Закон Израилю. Восточный хребет Хорива называется Синаем, в связи с чем в Св. Писании эти два топонима смешиваются. Так, дарование Богом Закона Моисею связывается то с Синаем (Исх. 19.11,18, 20, 23; 24.16; Лев. 7. 38; 26. 46; Чис. 3.1; Втор, 33.2; Деян. 7, 38-40), то с Хоривом (Втор. 4. 10- 15; 5. 2; 3 Цар. 8. 9; 2 Пар. 5. 10). Во всяком случае под Хоривом в Библии разумеется вся центральная группа гор Синайского полуострова, а под Синаем — только одна из гор этой группы. Так что уже само упоминание имени третьего из легендарных братьев, построивших Киев, вполне может рассматриваться как намек на библейский Синай. 360 Следующий летописный текст, в котором можно усмотреть сравнение Киева с Иерусалимом рассказ о захвате столицы полян Олегом (статья 6390 г По мнению Д. С. Лихачева, слова Олега имеют вполне точный смысл Олег объявляет Киев столицей Руси (ср. аналогичный термин в греческом µητρóπολις — мать городов, метрополия, столица и ничего более. Между тем, Киев здесь явно отождествляется с Новым Иерусалимом. Об этом говорят текстологические параллели, которые мы находим как в Св. Писании (ср., напр вышний Иерусалим. Матерь всем нам, таки в древнерусских апокрифических памятниках. В частности, водном из вариантов духовного стиха о Голубиной книге на вопрос « ïðåìóäðîìó öàðþ Äàâûäó Åâñåè÷ó »: с следует ответ Аналогичное отождествление встречаем ив варианте самой Голубиной книги, и итак называемой Иерусалимской беседе (XII в. В последней царь Давид загадывает загадки богатырю Болоту Волото- вичу обустройстве Вселенной, о христианских древностях и символах. Здесь Иерусалим также называется матерью всех городов, а затем дается разгадка сна Болота В этой разгадке, очевидно, речь идет о Киеве. 361 Однако самой сильной параллелью является, видимо, упоминание рассматриваемого фразеологизма в Житии Василия Нового, которое, как известно, использовалось при составлении Повести временных лет. В Житии « ìàòè ãðàäîì » упомянута дважды — водном и том же контексте. Первый фрагмент помещен в Видении Григория И далее Приведенные параллели летописному упоминанию « ìàòåðè ãîðî- äîì ðóñüñêèì » позволяют думать, что Киев здесь непросто называется столицей Руси, но центром православного, богоспасаемого мира. Этот образ находит определенную параллель ив популярных тогда на Руси хилиастических сказаниях, согласно которым в конце мира Христос вновь воцарится в Иерусалиме и возобновит там храм. Израильтяне будут собраны в столицу богоспасаемого человечества со всех пределов земли. На пути туда их будут встречать побежденные народы и приносить им дань и драгоценные подарки как своим повелителям. Возвращаясь к рассказу о захвате Киева Олегом, обратим внимание еще на одну деталь здесь дважды подчеркивается, что Олег нес Игоря. Она вполне может быть соотнесена с текстом пророка Иере- мии, предсказывавшим будущее призвание язычников для спасения мира Господь. сказал. Ты Израиль будешь рабом Моим для восстановления колен Иаковлевых и для возвращения остатков Израиля. Я сделаю Тебя светом народов, чтобы спасение Мое простерлось до концов земли. И все горы Мои сделаю путем, и дороги Мои будут подняты. Вот, одни придут издалека и вот одни от севера и моря, и другие из земли Синим. Так говорил Господь Бог вот Я подниму руку Мою к народами выставлю знамя Мое племенами принесут сыновей твоих на руках. Курсив мой И.Д.) Мысль эта перекликается с одной из ведущих тем Слова о Законе и Благодати митрополита Илариона: иудеи, не познавшие Бога, отвергнуты, а к благодати и истине призваны новые люди — язычники 362 новое вино было влито в новые мехи — и благодатная вера простерлась по всей земле сбылись пророчества о том, что все « ÿçûêè », люди и племена « ïîðàáîòàþò » истинному Богу. Библейские параллели к летописной статье, повествующей озах- вате Киева Олегом (точнее, к вставкам, сделанным автором Повести в текст Начального свода, дают возможность приоткрыть довольно любопытный второй смысловой слой текста — символический, Если мы правильно ассоциировали летописные и библейские тексты, тов статье 6390 г. Повести временных лет, наряду с изложением сюжетной, событийной линии, речь идет о язычниках, пришедших в город, которому Провидением суждено стать столицей богоспасаемого мира. Не менее показательно в этом отношении и описание Повестью временных лет строительства Владимиром Святославичем Успенского храма в Киеве. Безусловные параллели его с рассказом й книги Царство строительстве Храма Господня Соломоном явно свидетельствуют о тождестве — для летописца и его читателей — не только образа Владимира с Соломоном, но и образа Киева с Иерусалимом, а Десятинной церкви с домом Господа. Следует также отметить, что освящение Десятинной церкви Успения Пресвятой Богородицы неслучайно было приурочено Владимиром Святославичем к 11 мая. Как мы помним, именно в этот день в 330 г. византийский император Константин Великий посвятил свою новую столицу Богоматери, что было отмечено в греческом месяцеслове как праздник обновления Царьграда. Косвенным подтверждением такой точки зрения на восприятие Киева в Древней Руси могут служить и описания плотского Иерусалима в древнерусских «хожениях». Так, описывая Иерусалим, Игнатий Смольнянин (XIV вписал Автор явно сверяет свои впечатления не только с библейским текстом, но и с хорошо знакомой ему топографией Киева. Представление о Киеве как Новом Иерусалиме, видимо, просуществовало до того момента, когда получила окончательное оформление теория Москва — третий Рим. Традиционно ее создание связывается с именем старца Елеазарова монастыря Филофея. Хорошо известно, однако, что сам Филофей ни разу не назвал третьим Римом именно Москву. Все упоминания им третьего Рима, так сказать, безличны. Речь в них идет не о столице, а о царстве. Что же касается конкретно Москвы, то она называется Римом лишь в так называемой Казанской истории, написанной в середине х годов XVI в 363 При этом для нас принципиально важно, что Москва ассоциируется у автора Казанской истории не только с третьим Римом, но и со вторым Киевом. Другими словами, Киев здесь фактически называется Новым Римом, а следовательно, и Новым Иерусалимом, поскольку эти понятия для древнерусского человека были неразрывны между собой. Та же мысль прослеживается ив Повести на сретение образа Владимирской Богоматери Но как, все-таки, быть с другим, общепринятым Новым Иерусалимом Конечно, не исключено, что в православном сознании (а речь в данном случае идет только о нем) одновременно могли сосуществовать два или несколько Новых Иерусалимов». Скорее, однако, еще до захвата турками Константинополя в 1453 г. и той или иной форме зародилась мысль об утрате им статуса богоизбранной столицы. Поводом могли послужить какие-то события, которые для православного человека были связаны с представлением опадении Сед- мохолмого». Прежде всего, именно так мог восприниматься захват Царьграда крестоносцами в 1204 г. У византийского флотоводца Луки Нотара встречаем весьма симптоматичное высказывание Лучше увидеть в Городе те. в Константинополе царствующей турецкую чалму, чем латинскую тиару. Оно станет вполне понятным, если вспомнить, что сумма числовых значений букв греческого слова λατεινοζ равнялась 666 — числу апокалиптического Зверя (Антихриста. Однако оформление отождествления Киева с Новым Иерусалимом, если наши наблюдения верны, должно относится к гораздо более раннему времени. Еще на заре истории Древнерусского государства произошло событие, описание которого в Повести временных лет под 6415 г. весьма своеобразно. Речь идет о захвате Царьграда легендарным князем Олегом. Столица Византии сдалась, когда после длительной осады воины Олега поставили корабли на колеса и подошли к Константинополю со стороны суши 364 Обстоятельства, описанные в Повести, удивительно напоминают взятие Константинополя войсками Мехмеда II Завоевателя тот приказал проложить через перешеек, отделявший Золотой Рог от Босфора, деревянный настил и ночью перетащил по нему 18 кораблей своей флотилии, Увидев утром корабли в заливе, греки сдались. Интересно, что в томи другом случае непосредственным поводом к сдаче города было передвижение вражеских кораблей посуше. Эта деталь стала решающей, видимо, потому, что имела для греков особое значение. Действительно, согласно сообщению участника взятия Константинополя, турка Коджиа-Еффенди, существовало предание Византия будет завоевана, когда неприятельский флот переплывет сушу. Вместе стем считалось, что Константинополь недолго пробудет и руках неприятеля. В весьма авторитетном Предсказании, приписываемом византийскому императору Льву VII Мудрому (886-911), имелось упоминание о роде русых или русских, который придет после завоевания Константинополя измаильтянами и вместе с прежними правителями якобы освободит Царьград от безбожных врагов 24 Ему вторило пророчество, записанное, по преданию, некими мудрецами на крышке гробницы Константина Великого. По всем этим пред- вешаниям» люди от рода русского должны были взять христианскую столицу под свою защиту. Упоминание представителей рода русского в греческих предсказаниях заставляет вспомнить первые строки договора с греками, заключенного в 6420 (911) г. Олегом На то, что такое совпадение деталей, упоминаемых в Повести, и греческого предания оконце Константинополя неслучайно, подтверждается и более тщательным анализом летописной статьи 6415 г. Среди прочих обстоятельств летописец упоминает, что по завершении переговоров с греками Олег в «Ипатьевской летописи этот текст выглядит несколько иначе « ïî- âåñèøà ùèòû ñâîÿ » — деталь вроде бы мелкая, но немаловажная. Объяснить, зачем Олег повесил свой щит наворота Константинополя, долгое время не удавалось. Считалось, что такое действие было, по-видимому, в Древней Руси знаком победы, при этом связанным с каким-то ритуалом» 27 Основанием для подобной трактовки служит разъяснение, приведенное в самой Повести временных лет щит (или щиты) повешены. Однако слово в Х-ХП вв. имело 365 гораздо более широкий спектр значений, чем сейчас. В частности, в Успенском сборнике XII в, встречается производное от него слово победница — заступница, защитница Традиционно считается, что деталь со щитом имеет фольклорное происхождение. Между тем, она оказывается семантически связанной с сюжетом о « êðîïèíüíûõ » и парусах, сшитых для Руси и славен, и составляет единое целое с рассказами о поставлении кораблей Русина колеса, а также о прозвании Олега Вещим. Связь между фрагментами восстанавливается, когда мы обращаемся к ветхозаветным пророкам. Многие из них (Исайя, Иеремия, Амос и др) неоднократно обличали роскошь, нечестие и идолопоклонство жителей финикийского города Тира. Но особой силы эти обличения достигают в пророчестве Иезекииля, предсказывавшего гибель знаменитого города. Среди прочего Иезекииль упоминал узорчатые полотна из Египта, употреблявшиеся тирянами для изготовления парусов, голубые и пурпурные покрывала с островов Елисы, воинов из Персии, Лидии и Ливии, которые вешали на тебе (те. на Тир И.Д.) щит и шлем, тем самым показывая, что они берут на себя защиту города. Кроме того, упоминается, что за товары, вывозимые из Тира, другие страны платили золотом, пурпурными и узорчатыми тканями, пшеницей, оливковым маслом, сластями, медом, вином и выделанным железом (Иез. 27. 1—22), те. перечисляется все то, что Олег привез с собой на Русь из Константинополя. Совпадение деталей в описании похода Олега ив пророчестве Иезекииля позволяет высказать мнение, что тем самым летописец указывал на определенное тождество языческой Руси и Тира. Неясным, однако, оставалось, какую роль в данном сюжете играла деталь с вывешиванием щита наворотах Города. Несколько странная и традиционном прочтении защитная функция, которую брался выполнять Олег после падения Константинополя, становится более понятной в восстанавливаемом эсхатологическом контексте христианская столица сдалась, когда неприятельский флот переплыл сушу, но люди от рода русского взяли Город — до последнего времени — под свою защиту. Любопытно, однако, что и «неверными»-захватчиками, и защитниками оказываются одни и те же люди — воины Олега. То, что в предшествующем тексте дружинники русского князя должны восприниматься как безбожные измаильтяне», подчеркивает форма, в которой описываются беззакония, творившиеся ими в окрестностях греческой столицы 366 Обращает на себя внимание текстуальный повтор этого фрагмента в рассказе, откуда они был заимствовано приходе под стены Константинополя Игоря в 6449 (941) г Еще А. А. Шахматов отмечал, что данный пассаж представляет собой контаминированный текст из Откровения Мефодия Патарского» и уже упоминавшегося Жития Василия Нового (совершенно определенно имевших, кстати, эсхатологический характер. О том, что действия руси здесь соответствуют представлениям о том, как себя должны вести с христианами народы, появляющиеся в последние времена, показывает использование этого же текста для описания в «Лаврентьевской летописи кошмаров монгольского нашествия на Рязанскую землю в 1237 г Естественно, приведенное совпадение можно списать на литературный этикет — понятие, освященное для исследователей древнерусской литературы авторитетом Д. С. Лихачева. Действительно, для западноевропейских исторических сочинений устойчивые фразеологизмы в подавляющем большинстве случаев — не более чем этикетные формулировки. Авторы этих текстов получили университетское образование, предусматривавшее заучивание подобных оборотов и сюжетов, в описании которых они должны были применяться. Несколько иная ситуация сложилась на Руси. Первые школы (не университеты) для священников появились здесь лишь в XVI в. И становится понятным, что в древнерусских произведениях подобные фразеологические обороты (более того, текстуальные повторы значительных фрагментов текста) гораздо чаще, нежели в западноевропейских трактатах, употреблялись осмысленно. Этикетные формулировки приобретали здесь функции, говоря современным языком, знаков дорожного движения, направлявших мысль читателя на соответствующие аналогии. Естественно, подобные функции выполняют и обороты литературного этикета. Однако в нашем случае степень их смыслового наполнения значительно выше. К тому же никто не доказал, что приведенное описание должно было сопровождать любое сообщение о столкновении с внешними врагами. Во всяком случае, третьего подобного описания пока не установлено. То, что в нашем случае такой повтор неслучаен, показывает рассказ «Лаврентьевской летописи о том, как воспринималось нашествие иноплеменников жителями Владимира Таким образом, есть определенные основания, чтобы уже в х годах XI в. предполагать начало формирования на Руси представления о Киеве как Новом Иерусалиме — центре спасения православного человечества. Мысль о византийском наследстве — пусть еще вне- развитом виде — вполне могла возникнуть задолго до падения Константинополя под ударами турок в 1453 г. |