Мах Э. М36 Познание и заблуждение. Очерки по психологии ис следования Э. Мах
 Скачать 1.9 Mb.
|
ГЛАВА 4когда старое высыхает, будучи пойманной, убегает через щель кошелки и т. д. Конечно, если судить по человеческой мерке, то интеллект ее весьма ограничен. Лягушка очень ловко ловит кру- жащихся вокруг нее мух, но может погнаться и за кусочком красной материи или, например, за щупальцами улитки, но зато скорее умрет с голоду, чем будет питаться свежеубитыми муха- ми. Действия ее приспособлены к весьма тесному кругу жизнен- ных условий. Но если лишить ее большого мозга, она будет двигаться уже только по внешнему побуждению. Если нет по- следнего, она спокойно остается на своем месте. Она не ловит мух, не обращает внимания и на красную тряпку, не реагирует на звук. Когда по ней ползет муха, она просто стряхивает ее. Но если вложить муху ей в рот, она проглатывает ее. При слабых раздражениях кожи она уползает, более сильное раздражение вызывает прыжок, причем она избегает препятствия, которые, следовательно, видит. Если завязать ей одну лапу, она все же мо- жет ползком переползти препятствие. Лягушка без полушарий удерживает равновесие, посаженная на вращающийся горизон- тальный диск. Если посадить ее на доску и приподнимать эту до- ску с одной стороны, лягушка вползает на верх, чтобы не упасть, и даже перелезает через верхний край, если доску вращать дальше в том же направлении. Здоровые лягушки просто спрыгивают при этом опыте с доски. Таким образом удаление полушарий приво- дит здесь к ограничению того, что можно назвать душой или ин- теллектом. Лягушка, у которой оставлен только спинной мозг, будучи положена на спину, не умеет стать на ноги. Душа — гово- рит Голъц — не есть нечто элементарное; она делима, как ее орган. Лягушка без больших полушарий не квакает произвольно. Но если провести раз влажным пальцем по коже спины между конечностями, она рефлекторно квакает раз. Она действует по- добно механизму. Что лишенные головы лягушки совершенно механически стирают задней лапкой каплю кислоты, помещен- ную на их теле, известно уже из старых опытов. Такие рефлек- торные механизмы имеют важное значение для жизни животного. Подробные исследования Гольца показали, что весьма важные жизненные функции, как, например, оплодотворение у лягу- шек, обеспечиваются именно такими механизмами 2 3. Обратимся теперь и к другим живым существам, которым никто, по крайней мере инстинктивно, не приписывает интел- лекта и воли, — к растениям. И здесь мы находим целесообраз- ные двигательные реакции, содействующие сохранению целого. 2 Ibid., стр. 20 и след. 80 То же самое можно сказать и о гелиотропизме. И у животных, как у растений, направление света играет важную роль. Несиммет- ричное раздражение света вызывает изменение в ориентировке животного, и это изменение прекращается, когда направление света оказывается в плоскости симметрии животного. Животное обращает к свету свою переднюю или заднюю сторону, и дви- жется или к свету, или от света; оно обладает положительным или отрицательным гелиотропизмом. Моль обладает положительным, а дождевой червь и личинка мухи — отрицательным гелиотропиз- мом. Когда личинка, обладающая положительным гелиотропиз- мом, движется по плоскости, она ползет по составляющей свето- вых лучей, лежащих в этой плоскости. Подвигаясь таким обра- зом навстречу световому лучу, она может передвигаться и с места более освещенного в место менее освещенное. Не вдаваясь в дальнейшие подробности, заметим, что по вопросу о явлениях тропизма существует полное согласие между результатами ис- следований /. v. Sachs'a в области физиологии растений и резу- льтатами опытов Лёба в области физиологии животных 5 5. За последнее время возникли большие разногласия по во- просу о том, как смотреть'на насекомых. Некоторые исследова- тели склонны рассматривать их исключительно как рефлекторные машины, между тем как другие приписывают им богатую психи- ческую жизнь. В основе этих разногласий лежит отвращение к мистическому или, напротив, склонность к нему, причем на все Ср. упомянутые выше сочинения Sachs'a и Лёба. 82 спасти. С нашей точки зрения психическое не менее и не более загадочно, чем физическое, и вообще от последнего не отличает- ся по существу. Поэтому для нас нет оснований примыкать в этом вопросе к той или другой стороне, а мы занимаем положе- ние нейтральное, сходное, например, с положением А. Форела 6 . Если, например, мы можем очень часто вводить в заблуждение паука, прикасаясь к его сети дрожащим камертоном, то это до- казывает силу его рефлекторного механизма. Но если он, нако- нец, все же замечает обман и не является более при колебании сети, то не можем же мы отрицать, что у него есть память. Когда мы видим водящуюся в конюшнях большую муху беспомощно жужжащей у полуоткрытого окна, стремящейся к свету и возду- ху, но не видящей другого открытого ей и близкого пути, она, действительно, производит на нас впечатление автомата. Но если столь близкая к ней комнатная муха обнаруживает гораздо больший ум, то нам приходится признать у обеих существова- ние, хотя в разной степени, способности накоплять опыт в скромных размерах. Поэтому же топохимическое обоняние и то- похимическая память, которую приписывает муравьям Форел, мне кажутся более удачными допущениями, чем поляризация обоняемого следа у Bethe 1 '. Форел даже утверждает, что ему уда- лось научить водяного жука, который обыкновенно ест только в воде, есть вне воды. Такой жук уже не может быть чистым авто- матом в обычном узком смысле слова. Форел в упомянутых сочи- нениях доказал также существование у ос и у пчел способности различения и памяти на цвета и вкус. 6. Не бесполезно проследить главные общие черты органи- ческой жизни в мире растений и мире животных. У растений все проще, более доступно изучению, более открыто наблюдению и происходит медленнее. То, что мы наблюдаем у животных как движение инстинктивное или произвольное, является нам в рас- тениях как явления роста или фиксировано в формах цветов, ли- А. Ford, Psychische Fälligkeiten der Ameisen. Verh. d. 5. internat. Zoologenkong- resses. Jena, 1902. — Geruchsinn bei den Insekten, ibid., 1902. — Expériences et remarques critiques sur les sensations des Insectes, 1-5 partie. Rivista di scienze bio- logische. Como, 1900-1901. Благодаря топохимической памяти образуется род обонятельного простран- ственного образа пройденной животным местности, что вряд ли можно отри- цать, например, у собак. По поляризации же обоняемого следа муравей будто бы узнает, ведет ли данный путь к, муравейнику или от него. В таком случае муравей должен при помощи обоняния различать в следе правую сторону от левой. 83 8 , то разница между движениями животных и явлениями роста растений в очень значительной степени сгладится для наблюда- теля. Склонность давать психологическое объяснение процес- сам в мире растений очень мала, а склонность объяснять их физически очень велика. В изучении же животных дело обстоит как раз наоборот. Но ввиду тесного родства этих двух областей явлений смена столь различных точек зрения весьма поучитель- на и многозначительна. Наконец, и взаимная связь растений с животными, как в физико-химическом отношении, так и морфо- лого-биологическом, тоже ведут нас к замечательным сближениям. Стоит вспомнить, например, открытия взаимного приспособления цветов и насекомых, сделанные Шпренгелем еще в 1787 году и расширенные Дарвином в его работах об орхидеях 9 . Здесь явля- ются перед нами живые существа, по-видимому независимые друг от друга, но тем не менее в своей жизни почти столь же за- висящие друг от друга, как части одного животного или одного растения. 7. Движения, вызываемые определенными раздражениями не- зависимо от больших полушарий мозга, называются движениями рефлективными. Эти движения подготовлены в известной связи соответствующих органов и в их предрасположениях. Животные также выполняют и довольно сложные действия, стремящиеся как будто к определенной цели, знания и намеренного преследования которой мы однако за ними признать не можем. Такие действия мы называем инстинктивными. Эти инстинктивные действия луч- ше всего объясняются как цепь рефлективных движений, в которой каждое последующее звено возбуждается предшествующим 10 Приведем наиболее простой пример таких инстинктивных дейст- вий. Лягушка ловит жужжащую вокруг нее муху и проглатывает ее. Что первый акт вызывается здесь раздражением оптическим или акустическим, ясно с первого взгляда. Что глотание есть по- следствие поимки мухи, мы выводим из того, что лягушка, лишен- ная больших полушарий и неспособная поэтому ловить мух, тем не менее проглатывает муху, положенную ей в рот. Так же ведут себя молодые птенцы, не умеющие сами принимать пищи. При 9 10 Ср. Haberlandt, Über den tropischen Urwald. Sehr. d. Vereins z. Verbr. naturw. Kenntnisse. Wien, 1898. H. Müller, Befruchtung der Blumen darch Insekten. Leipzig, 1873. Loeb, Vergleichende Gehirnphysiologie. Leipzig, 1899. 84 если принять во внимание, что хомяк очень прожорливое, неужив- чивое и в то же время трусливое животное, проглатывающее боль- ше, чем оно может съесть; спугнутый, он бросается в свою нору и там выбрасывает излишек пищи. Но повторение всех таких ин- стинктивных действий животным, например, в следующем году, нет нужды рассматривать как уже не зависящее от индивидуальной памяти. Напротив, при более высоком психическом развитии ин- стинктивные действия могут изменяться под влиянием интеллекта или даже самое повторение может быть вызвано интеллектом 11 Руководствуясь принципом цепи рефлексов, можно сделать более понятными и чрезвычайно сложные инстинктивные действия. Приняв во внимание, что инстинкт обеспечивает сохранение вида, даже если он лишь в большинстве случаев (следовательно, вероят- но) ведет к цели, мы не будем принуждены считать форму инстин- кта, как в целом, так и в отдельных частях, вполне определенной и абсолютно неизменной. Напротив, мы должны будем ожидать встретить видоизменения инстинктов под влиянием случайных обстоятельств, — видоизменения как в целом виде в течение изве- стного времени, так и в отдельных одновременно живущих инди- видуумах того же вида 12 11 Первоначально за чувством голода иди жажды следуют рефлективные движе- ния, которые при соответствующих обстоятельствах приводят к удовлетворе- нию потребностей. Стоит вспомнить поведение грудного младенца. Но чем человек становится более зрелым, тем более ясными и определенными вос- поминаниями он пользуется при удовлетворении своих потребностей, — воспо- минаниями, которые, ассоциируясь с ощущениями до и после удовлетворения потребностей, показывают ему пути к этому удовлетворению. Впрочем, сме- шение сознательного с инстинктивным может происходить в самых различ- ных условиях. Несколько лет тому назад я заболел сильной невралгией в ноге, начинавшейся ровно в 3 часа ночи и мучившей меня до утра. Раз, когда мне было очень трудно дожидаться утра, мне пришло в голову выпить кофе в 3 часа ночи, и невралгические боли исчезли. Этот успех, весьма напоминаю- щий чудесные следствия самолечения лиц, назначающих себе нужное лекар- ство в сомнамбулизме, сначала удивил меня самого. Но пред внимательными соображениями мистике не устоять. Дело в том, что обыкновенно сейчас же после завтрака боли очень ослабевали и наступавшее вслед за этим приятное чувство ассоциировалось таким образом с представлением о кофе, чего одна- ко я ясно сначала не сознавал. 12 В основе изменений в половых инстинктах лежат случайные обстоятельства первого возбуждения. Вряд ли основательно усматривать в каждом проявле- нии полового извращения особый вид «psychopathia sexualis» (!) и объяснять его даже анатомическими причинами. Стоит только вспомнить античные гимназии, относительную замкнутость женщин и педерастию. 85 9. То, что мы называем волей, есть лишь особая форма втор- жения временно приобретенных ассоциаций в раньше образо- ванный устойчивый механизм тела. В условиях жизни несложных бывает почти достаточно одних прирожденных механизмов тела, чтобы обеспечить содействие всех частей последнего сохране- нию жизни. Но когда условия жизни более или менее сильно из- меняются во времени и пространстве, одних рефлекторных механизмов оказывается недостаточно. Является необходимость в известной свободе размаха их функций, в расширении их пре- делов и возможности изменения их в этих пределах от случая к случаю. Эти, правда небольшие, изменения осуществляются ас- социацией, в которой выражается относительная устойчивость, ограниченная изменчивость условий жизни. Видоизменение реф- лективных процессов, определенное доходящими до сознания следами воспоминания, мы называем волей. Без рефлекса и ин- стинкта нет и видоизменений их, нет и воли. Первые два оста- ются всегда ядром проявлений жизни. Только там, где они оказываются уже недостаточными для сохранения жизни, появ- ляется видоизмененная форма их и может даже наступить вре- менное подавление этих естественных актов, и окольными, часто длинными путями достигается то, что не могло быть до- стигнуто непосредственно. Такой случай перед нами, когда жи- вотное хитро выслеживает и одним скачком захватывает добычу, которой оно иначе добыть не может, когда человек строит хижи- ны и раскладывает огонь, чтобы защитить себя от холода, кото- рого он при помощи одной своей организации переносить не в состоянии. Если сравнить жизнь представлений, а следовательно и действия человека и животного, и, далее, человека культурного и некультурного, то преимущество первых перед последними за- ключается только в длине окольных путей к той же цели, в спо- собности таковые пути находить и идти по ним. Всю техническую и научную культуру можно рассматривать как такой окольный путь. Если же сила интеллекта (жизни представлений) на службе культуре так вырастает, что этот интеллект создает, наконец, собственные свои потребности и развивает науку ради нее самой, 87 10. Иоганн Мюллер 14 считал еще возможным принять, что двигательные импульсы, иннервации, идущие от мозга к мыш- цам, непосредственно ощущаются, как таковые, подобно тому, как обусловливают ощущения периферические нервные возбуж- дения, идущие к мозгу. Этот взгляд однако, хотя его и придер- живались еще весьма недавно, оказался неправильным при более точном изучении вопроса о воле, что с психологической сторо- ны было превосходно исполнено Джеймсом 15 и Мюнстербер- гом 16 , а с физиологической стороны в особенности — Герингом 11 . Внимательный наблюдатель должен признать, что такие иннерва- щюнные ощущения не воспринимаются, что мы не знаем, как мы производим движение, какие мышцы принимают в нем участие, какое сокращение в них тогда существует и т. д. Все это обусловле- но организмом. Мы представляем себе только цель движения, и лишь через периферические ощущения кожи, мышц, связок и т. д. узнаем о выполненном уже движении. Таким образом как пред- ставления ассоциативно дополняются в нашем сознании пред- ставлениями же, так могут и воспоминания о чувственных ощущениях ассоциативно дополняться соответствующими дви- гательными процессами; разница только та, что в последнем слу- чае доходят до сознания не самые эти двигательные процессы, а только опять-таки их последствия. Что принцип ассоциации или связи по привычке находит применение во всей нервной систе- ме, можно допустить ввиду однородности последней. От особых нервных соединений с корой больших полушарий мозга зави- сит, какие звенья в цепи ассоциаций доходят до сознания. Как пример возбуждения различных физических процессов через представления напомним, что у людей, легко возбуждающихся, одно представление рвоты может вызвать ее. У кого легко поте- ют руки или у того, кто при малейшей неловкости краснеет, эти процессы наступают сейчас, как только о них подумают. Слюн- ные железы гастронома реагируют тотчас же на гастрономиче- 14 J. Müller, Handbuch der Physiologie. Koblenz, 1840, II, стр. 500. 15 W. James, The feeling of effort. Boston, 1880. — Principles of Psychology. New-York, 1890, И, стр. 486 и след. 16 Münsterberg, Die Willenshandlung. Freiburg i. B., 1888. 17 Hering, Hermanns Hatidb. d, Physiol., Ill, I, стр, 547, 548, 88 Но наибольший интерес представляют наблюдения Штрюмпеля 1 ^ над одним мальчиком, который видел только правым глазом, слы- шал только левым ухом и никаких других ощущений не имел. Когда глаза у него были завязаны, можно было приводить члены его тела в самые необыкновенные положения, чего он вовсе не замечал. Отсутствовало у него также совершенно чувство устало- сти. Если его просили поднять руку и держать ее в поднятом по- ложении, он это делал, но после 1—2 минут рука начинала дрожать и опускаться, а между тем больной утверждал, что про- должает держать ее приподнятой. Точно так же он полагал, что он сжимает и разжимает руку в то время, как ее крепко держали 19 11. Движение, ощущение и представление находятся вооб- ще в очень тесной связи. Эту связь не должно закрывать от нас необходимое в психологии их разделение и вообще схематиза- ция. Когда дикая кошка возбуждается легким шумом, вспоми- ная о животных, могших причинить этот шум, она направляет свой взгляд туда, откуда исходит шум, и готовится сделать пры- жок. Ассоциированное представление вызывает здесь движе- ния, обусловливающие для кошки более ясное оптическое ощущение ожидаемого ею и интересного в качестве пищи объ- екта, который она и собирается поймать соответствующим прыжком 20 . Но зато глаза кошки всецело поглощены ожидае- мой добычей и именно менее доступны восприятию иных впе- чатлений, вследствие чего сама она легче может оказаться жертвой охотника. Мы видим, как здесь ощущение, представ- ление и движение переплетаются между собой, определяя то состояние, которое называется вниманием. Подобно этой кош- ке ведем себя и мы, когда мы размышляем над чем-либо, что 18 Strümpell, Deutsch. Archiv f. Win. Medic., XXII, стр. 321. 19 Я сам никоторое время не мог отделаться от взгляда Мюллера. Наблюдения над собственной моей рукой, апоплексически парализованной, но чувстви- тельной (см. мою книгу «Анализ ощущений») я тоже не могу вполне совмес- тить с новой теорией: мне кажется, что я чувствую легкое сжимание и разжимание руки, между тем как никакого движения в ней не заметно. 20 Groos, Die Spiele der Tiere. Jena, 1896, стр. 210 и след. 89 21 . Мы не отдаемся тогда случайным впечатлениям. Прежде всего мы отвращаем свой взгляд от всех явлений для нас безразличных, не обращаем внимания на шум в окружающей среде или стараемся его не замечать. Мы усаживаемся за наш рабочий стол и набра- сываем конструкцию или начинаем выводить формулу. Посто- янно вновь мы направляем глаза на эту конструкцию или на формулу. Вспыхивают только те ассоциации, которые имеют от- ношение к поставленной нами задаче. Если появляются дру- гие, они скоро вытесняются первыми. Движения, ощущения и ассоциации таким же образом содействуют в случае нашего размышления наступлению состояния интеллектуального вни- мания, как и в вышеприведенном примере с кошкой они вызы- вают чувственное внимание. Мы полагаем, что «произвольно» направляем наше мышление, но в действительности последнее определяется постоянно возвращающейся мыслью о проблеме, посредственно или непосредственно связанной тысячью ассо- циационных нитей с интересами нашей жизни, от влияния ко- торых мы отделаться не можем 22 . Как в случае чувственного внимания орган чувства, установленный на какой-нибудь опре- деленный объект, именно поэтому оказывается нечувствитель- ным к восприятию всякого другого объекта, так и ассоциации, связанные с определенной проблемой, закрывают пути другим ассоциациям 23 . Кошка не замечает приближения охотника; уг- лубленный в свои размышления, Сократ «рассеянно» не слушает вопросов Ксантипы, и занятый своими конструкциями Архимед расплачивается жизнью за недостаточность своего биологиче- ского приспособления к обстоятельствам данного момента. 12. Не существует воли и внимания как особых психических сил. Та же сила, которая образует тело, производит и те особые формы согласного действия частей тела, которые мы называем в совокупности «волею» и «вниманием». Воля и внимание так родственны между собой, что трудно разграничить их друг от друга 24 . Воля и внимание заключают в себе элементы «выбора», как и геотропизм и гелиотропизм растений или явление падения камня на землю. Все они в*равной мере загадочны или в равной 21 22 23 См. стр. 86. См. Popul. Vorlesungen, 3 изд. стр. 287 и след. См. Zur Theorie des Gehörorgans, Sitzh. d. Wiener Akademie, Bd. 48, Juli 1863. Там же изложен и более биологический взгляд на внимание. 24 См. У. С. Kreibig, Die Aufmerksamkeit als Wülenserscheinung. Wien., 1897. 90 25 . Воля состоит в подчинении менее важных или только временно важных рефлективных актов жизненной функ- ции руководящих процессов. А эти руководящие процессы суть ощущения и представления, регистрирующие условия жизни. 13. Многие движения, непрерывность которых необходима для сохранения жизни, как сокращения сердца, дыхание, пери- стальтические движения кишок и т. д., независимы от «воли» или зависят в весьма ограниченных пределах от некоторых пси- хических явлений (эмоций). Но граница между произвольными и непроизвольными движениями не безусловно постоянна и не- сколько меняется от индивидуума к индивидууму. У одних лю- дей некоторые мышцы подчиняются воле, у других те же мышцы совершенно от нее не зависят. Так, Fontana был в состоянии произвольно суживать зрачки, a E. Weber мог даже произвольно подавлять биение сердца 26 . Если иннервация мышцы случайно удастся и если можно наступившие при этом ощущения воспро- извести в памяти, то при этом обыкновенно снова наступает и сокращение мышцы и последняя остается уже в подчинении у воли 27 . Таким образом при помощи удачных опытов и упражне- ния пределы произвольных движений могут быть расширены. В случае болезненных состояний связь между жизнью представле- ний и движениями может претерпеть значительные изменения. Покажем это на некоторых примерах 28 . Th. de Quincey испытал, как он сам рассказывает, после употребления опиума такую сла- бость воли, что в течение многих месяцев оставлял без ответа важные письма и потом с трудом уже превозмогал себя, чтобы написать ответ в несколько слов. Один сильный и интеллигент- ный господин, нотариус, впал в меланхолию. Он должен был от- правиться в Италию и неоднократно заявлял, что не может этого сделать, но не оказывал своему провожатому ни малейшего со- противления. Он подписал нужную доверенность, но в течение трех четвертей часа не мог решиться закончить подпись своим обычным росчерком. Эта слабость воли проявлялась и в очень многих других подобных случаях, но однажды он вновь обрел свою энергию при виде женщины, сбитой с ног его лошадьми: он быстро выпрыгнул из экипажа, чтобы оказать ей помощь. Та- ким образом «абулия» здесь была побеждена сильным аффек- том. С другой стороны, простые представления могут стать столь 25 См. Schopenhauer. Über den Willen in der Natur. (Есть рус. пер. — Прим. пер.). 26 Ribot, Maladies de la volonté, Paris, 1888, стр. 27. 27 Hering, Die Lehre vom binocularen Sehen. Leipzig, 1868, стр. 27. 28 Ribot, ibid., стр. 40-48. 91 бывает весь охвачен мыслью, что он должен убить определенное лицо или себя самого, и добровольно дает себя заковать в канда- лы, чтобы оградить себя от последствий этой страшной склон- ности. 14. Уже из приведенных выше соображений ясно, что уста- новление границ между Я и миром — дело нелегкое и не свобод- ное от произвола. Будем рассматривать как Я совокупность связанных между собой представлений, т. е. то, что непосредст- венно существует только для нас самих. Тогда наше Я состоит из воспоминаний наших переживаний вместе с обусловленными ими самими ассоциациями. Но вся эта жизнь представлений связана с исторической судьбой больших полушарий нашего мозга, которые составляют часть физического мира и которые мы выделить из этого физического мира не можем. Кроме того мы не имеем никакого права исключать из ряда психических элементов наши ощущения. Ограничимся сначала рассмотрени- ем органических ощущений (общего чувства), которые происхо- дят от жизненного процесса во всех частях тела и, распространяясь до больших полушарий мозга, составляют в виде голода, жажды и т. д. основы влечений; при помощи приобретенного еще в эмб- риональной жизни механизма эти ощущения вызывают движения, рефлексы и инстинктивные действия, которые развивающаяся по- зже жизнь представлений в состоянии только видоизменять. Это более широкое Я неразрывно связано уже со всем нашим телом и даже с телом наших родителей. Наконец, мы можем отнести к нашему Я в самом широком смысле наши чувственные ощущения, вызываемые всей физической средой, и это Я неотделимо уже от всего мира. Взрослому мыслящему человеку, анализирующему свое Я, жизнь представлений вследствие ее силы и ясности ка- жется наиболее важным содержанием этого Я. Иначе обстоит дело, когда мы изучаем индивидуума в его развитии. Ребенок не- скольких месяцев от роду находится еще всецело во власти своих органических ощущений. Наиболее мощным бывает у него ин- стинкт питания. Очень медленно и постепенно развивается жизнь чувств и еще позже жизнь представлений. Гораздо позже появляет- ся половой инстинкт и при одновременном росте жизни представ- лений производит полный переворот во всей личности человека. Так развивается картина мира, в которой собственное наше тело выделяется как ясно ограниченный и наиболее важный центра- льный член; сильнейшие представления вместе с их ассоциация- ми имеют целью удовлетворение инстинктов, направлены на это, составляют, так сказать, лишь вспомогательное средство для 92 но чем проще организмы, которые мы рассматриваем, тем более жизнь представлений отступает у них на задний план. У социа- льного человека, жизнь которого отчасти облегчена, представле- ния, связанные с профессией, положением, задачей жизни и т. д., могут получить такую силу и такое значение, что наряду с ними все прочее окажется неважным, хотя первоначально и эти пред- ставления были лишь средством для удовлетворения, во-первых, собственных, а затем, косвенно, и чужих инстинктов. Так прои- зошло то, что Мейнерт 29 назвал вторичным Я в отличие от пер- вичного, в котором главное место занимала животная сторона жизни тела. 15. Если принять во внимание важную роль, которую играют органические ощущения в образовании Я, станет понятным, что нарушения в этих ощущениях должны изменять и наше Я. Рмбо 30 описал крайне интересные случаи этого рода. Один сол- дат, тяжело раненый в битве под Аустерлицем, с тех пор почитал себя мертвым. Когда его спрашивали, как он себя чувствует, он отвечал: «Вы хотите знать, как поживает дедушка Ламбер? Его нет уже на свете, пушечное ядро доконало его. То, что вы здесь видите, только плохая машина, похожая на него; нужно бы сде- лать другую машину». Говоря о себе, он никогда не говорил «я», а всегда «вот это». Кожа его была совершенно нечувствительна и часто он совершенно терял сознание и способность двигаться, что продолжалось по нескольку дней. — Сросшиеся близнецы с отчасти общим телом, как, например, известные сиамские близ- нецы или родившиеся в венгерском городе Szongy сестры Елена и Юдифь, имеют также отчасти общее Я и проявляют, как и сле- довало ожидать, сходство и даже тождество характеров. Дело до- ходит до того, что в разговоре фраза, начатая одной из них, часто заканчивается другой 31 . Впрочем, органически сросшиеся близ- нецы обнаруживают только в более сильной степени физическое и психическое сходство, которое существует и у близнецов, ор- ганически разделенных, и которое в древнем мире и в наше вре- мя дало столь благодарный материал для комедий 32 . — Если первичное Я определяется организацией, то на вторичное Я име- 29 Meynert, Populäre Vorträge. Wien, 1892, стр. 36 и след. 30 Riboi, Les maladies de la personnalité. Paris, 1888. 31 Vaschide et Vurpas, Essai sur la Psycho-Physiologie des Monstres humains. Paris. 32 Ср. пьесу Плавта «Menaechmi» или пьесу Шекспира «Комедия ошибок». - Богато поучительными фактами сочинение Гальтона «History of Twins». 93 Шекспира «Укрощение строптивой». 16. Замечательны случаи, когда в одном теле одновременно являются две различные личности. Один человек, больной ти- фом, долго лежал без сознания. Придя в себя, он думает, что у него два тела, лежащие в двух различных постелях; одно из них, казалось ему, выздоравливает и наслаждается покоем, а другое страдает. * Один полицейский, получив много ударов по голо- ве, стал страдать слабостью памяти, и ему казалось, что он со- стоит из двух лиц различного характера и с различной волей и что одна личность находится в правой части тела, а другая в ле- вой. — Сюда же относятся случаи так называемой одержимости, когда человеку кажется, что в нем сидит другая личность, конт- ролирующая его или распоряжающаяся им, часто кричащая из него чужим голосом. Неудивительно, если страшное впечатле- ние, которое производят такие явления, наводит на мысль об одержимости злым духом 33 . Чаще в одном теле являются различ- ные личности, последовательно сменяя друг друга. Одна прости- тутка, обращенная на путь истины, поступила в монастырь, где впала в религиозное безумие, сменившееся тупоумием. Затем последовал период, в который она попеременно представляла себя то монахиней, то проституткой и соответственно вела себя. Наблюдались также случаи смены трех различных личностей. Кто хочет составить себе естественнонаучный взгляд на приведенные выше случаи, приняв во внимание все моменты, играющие какую-нибудь роль при образовании нашего Я, тот должен принять во внимание, что сменяющиеся органические ощущения сопровождаются тесно связанными с ними рядами ас- социаций, которые между собой не связаны. Когда эти ощущения меняются, например, в случае болезни, меняются и воспомина- 33 Относительно демонологических воззрений смотри: Ennemoser, Geschichte der Magie. Leipzig, 1844. — Roskoff, Geschichte des Teufels. Leipzig, 1869. — Hec- ker, Die grossen Volkskrankheiten des Mittelalters. Berlin, 1865. — Патологические явления, психические нарушения, в особенности галлюцинации, безразлично, продолжительны ли они (например, в случае мании преследования) или вре- менны, вызванные, например, действием ядов, поддерживают, в случае не- достаточной научной критики, веру в чертей и ведьм, как у лиц, пораженных болезнью, так и у лиц, наблюдающих их. См. P. Max Simon, Le Monde de Rêves. Paris, 1888. — Интересные данные можно найти также у Вальтера Скотта (Letters on Demonology and Witchcraft, 4 th edit. London, 1898). 94 если этот последний довольно продолжителен, появляется двой- ственность личности. Кто способен наблюдать себя во время сна, тому такие состояния не вполне чужды и во всяком случае ему нетрудно их представить. 17. Существует весьма тесная связь между всеми частями че- ловеческого тела, и почти все жизненные процессы тем или иным путем доходят до больших полушарий мозга, а следовате- льно, и до сознания. Не у всех однако организмов это так проис- ходит. Когда мы наблюдаем, как гусеница, пораненная в задней своей части, начинает поедать себя сзади 34 , или как оса, занятая собиранием меда, допускает отрезать себе брюшко, или как дож- девой червь, разрезанный посредине, продолжает, если связать обе части ниткой, ползти почти так, как и раньше, то мы дол- жны принять, что у этих животных части тела, не соприкасаю- щиеся непосредственно, не находятся в столь тесной взаимной связи, как у людей. У червя, например, одно кольцо тела дейст- вует возбуждающим образом на другое — соседнее и поэтому он и продолжает ползти, раз предыдущее кольцо раздражает после- дующее через нитку. Но о централизации всей жизни в мозгу и соответствующем образовании некоего Я здесь не может быть и речи. 34 В сочинениях по биологии мы находим упоминания об этом процессе. Моя сестра, много лет занимавшаяся разведением Yama Mai в дубовом лесу, где часто происходят поранения гусениц, но и излечение их, оспаривает прави- льность наблюдения. Гусеницы, по-видимому, исследуют раны и стараются, может быть, их закрыть. 95 |