Дипломная работа. Марков Денис Алексеевич ВКР. Международноправовое регулирование социального

• Название: Международноправовое регулирование социального
• Анкор: Дипломная работа
• Дата: 12.09.2022
• Размер: 227.12 Kb.
• Имя файла: Марков Денис Алексеевич ВКР.docx
• Тип: Документы; #673133
• страница: 1 из 5

НЕГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ ЧАСТНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ

«МОСКОВСКИЙ ФИНАНСОВО-ПРОМЫШЛЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ «СИНЕРГИЯ»

Факультет онлайн обучения

Специальность: Право и ОСО

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

Международно-правовое регулирование социального

обеспечения

Обучающийся	Марков Денис Алексеевич
	(Фамилия, имя, отчество )		(подпись)
Руководитель	Усова Екатерина Владимировна
	(Фамилия, имя, отчество)		(подпись)

Москва

2021




Факультет онлайн обучения
ЗАДАНИЕ

на выпускную квалификационную работу студента
Марков Денис Алексеевич

(Ф.И.О. обучающегося полностью)

1. 
   Тема ВКР: Международно-правовое регулирование социального обеспечения
   

2. Структура ВКР:
Введение

Глава 1. Социальное обеспечение: понятие, особенности международно-правового регулирования и новые векторы развития в России

1.1 Социальное обеспечение как элемент правового статуса личности: понятие и международно-правовой аспект

1.2 Международно-правовая регламентация прав человека на достойный уровень жизни

1.3. Социальное обеспечение в Российской Федерации: новые векторы развития

1.4. Социальное страхование в международном праве социального обеспечения

Глава 2. Актуальные проблемы международно-правового регулирования социального обеспечения работников и инвалидов

2.1 Международные стандарты социального обеспечения работников

2.2 Международно-правовые основы защиты социальных прав инвалидов

2.3. Проблемы имплементации международных стандартов во внутригосударственное право России

Заключение

Список использованной литературы

Приложения
3. Основные вопросы, подлежащие разработке.

Во введении рекомендуется обосновать актуальность выбранной темы, сформулировать цели и задачи работы, описать объект, предмет, методы и информационную базу исследования, структуру ВКР.

Для написания главы 1 рекомендуется изучить основную и дополнительную литературу по выбранной теме.

В параграфе 1.1 необходимо дать общую характеристику международно-правового института социального обеспечения, понятие социального обеспечения в международных актах.

В параграфе 1.2 необходимо проанализировать международно-правовые основы прав человека на достойный уровень жизни.

В параграфе 1.3 необходимо исследовать новые векторы развития социального обеспечения в Российской Федерации.

В параграфе 1.4 необходимо исследовать общие положения о социальном страховании в международном праве социального обеспечения.

В конце главы сформулировать общие выводы.

Глава 2 должна носить практический характер. Для этого необходимо проанализировать практику применения норм международного права, подкреплять теоретическую информацию, излагаемую в параграфах главы, анализом материалов практики применения законодательства.

В параграфе 2.1 необходимо рассмотреть международные стандарты социального обеспечения работников.

В параграфе 2.2 охарактеризовать международно-правовые основы защиты социальных прав инвалидов.

В параграфе 2.3 необходимо рассмотреть, каким образом осуществляется перенос норм международного права во внутригосударственное право социального обеспечения России и с какими проблемами сталкивается законодатель.

В конце главы сформулировать общие выводы.

В заключении необходимо отразить основные положения дипломной работы и сформулировать общие выводы.

В приложение выносятся таблицы, статистический материал, варианты юридических актов, других документов.
4. Исходные данные по ВКР:

Основная литература:

1. 
   Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г.
   
2. 
   Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 
   
3. 
   Декларация ООН «О правах инвалидов» от 9 декабря 1975 г. 
   
4. 
   Конвенция ООН «О правах инвалидов» от 13 декабря 2006 г. 
   
5. 
   Конвенция МОТ от 28 июня 1952 г. № 102 «О минималь­ных нормах социального обеспечения»
   
6. 
   Конвенция МОТ от 22 июня 1962 г. № 117 «Об основных целях и нормах социальной политики» 
   
7. 
   Конвенция МОТ от 29 июня 1967 г. № 128 «О пособиях по инвалидности, по старости и по случаю потери кормильца» 
   
8. 
   Конвенция МОТ от 25 июня 1969 г. № 130 «О медицинской помощи и пособиях по болезни»
   
9. 
   Право социального обеспечения : учебник / Р.А. Курбанов, С.И. Озоженко, Т.Э. Зульфугарзаде и др. ; под ред. Р.А. Курбанова, К.К. Гасанова, С.И. Озоженко. – Москва : Юнити, 2015. – 439 с. 
   
10. 
    Мачульская, Е. Е. Право социального обеспечения : учебник для академического бакалавриата / Е. Е. Мачульская. — 3-е изд., перераб. и доп. — Москва : Издательство Юрайт, 2018. — 441 с. — (Высшее образование). — ISBN 978-5-534-00717-6. — Текст : электронный // ЭБС Юрайт [сайт]. — URL: https://urait.ru/bcode/412556 .
    

Дополнительная литература:

1. 
   Беребина, О. П. Международные стандарты как основа для развития законодательства Российской Федерации о социальном обеспечении: монография / О. П. Беребина. – Оренбург: ООО ИПК «Университет», 2013. – 216 с.
   
2. 
   Голоскоков Л. В., Мальцев В. А., Незнамова А. А., Лутовинова Н. В., Гурылева А. А. Методы защиты трудовых прав работников в случае несостоятельности работодателя: международный опыт. // Общественные науки. 2015. № 6-2. С. 37-50.
   
3. 
   Сыченко Е. В. Решения Европейского суда по правам человека в области социального обеспечения // Трудовое право в России и за рубежом. 2015. № 1. С. 63.
   
4. 
   Хамзина Ж. А., Бурибаев Е. А. Формы и механизмы развития регионального сотрудничества стран Евразиского экономического союза в сфере социального обеспечения // Международный журнал экспериментального образования. 2016. № 7. С. 138-141.
   
5. 
   и другие источники преимущественно за последние 5 лет.
   

Руководитель: Усова Екатерина Владимировна

подпись расшифровка
Студент задание получил: «___» ____________ 2021г.



Студент ___________Марков Д.А.

подпись расшифровка
Содержание
Введение 6

Глава 1. Социальное обеспечение: понятие, особенности

международно-правового регулирования и новые векторы развития

в России 10

1.1 Социальное обеспечение как элемент правового статуса личности:

понятие и международно-правовой аспект 10

1.2 Международно-правовая регламентация прав человека

на достойный уровень жизни 28

1.3. Социальное обеспечение в Российской Федерации: новые

векторы развития 37

1.4. Социальное страхование в международном праве социального

обеспечения 52

Глава 2. Актуальные проблемы международно-правового регулирования

социального обеспечения работников и инвалидов 59

2.1 Международные стандарты социального обеспечения работников 59

2.2 Международно-правовые основы защиты социальных прав инвалидов 67

2.3. Проблемы имплементации международных стандартов

во внутригосударственное право России 75

Заключение 80

Список использованных источников 84
Введение
Актуальность исследования. Современные процессы развития российской государственности отражают значительные из­менения во всех областях общественной жизни. Конституция Российской Федерации, предусмот­рев построение в России демократического, социального и правового государства, заложила кон­ституционно-правовые предпосылки для развития государства, главной функцией которого явля­ется создание и обеспечение действия механизма эффективной реализации, соблюдения, охраны и защиты прав и свобод человека. Надо понимать, что эти задачи можно реализовать путем рас­ширения социальной функции государства, составляющими которой являются социально-ориентированная экономика и эффективная социальная политика.

Принимая во внимание то, что с момента возникновения идеи социального государства прошло немало времени, в научной литературе не сформировано целостного взгляда на это пра­вовое явление. Современные исследователи социальное государство рассматривают как самостоя­тельный тип правового государства; сущностную характеристику государства; государство, которое выполняет социальную функцию; юридическое закрепление и реализа­цию в деятельности органов власти политики по поддержанию и росту благосостояния народа.

По нашему мнению, понятие «социальное государство» должно, прежде всего, определяться наличием в государстве формально определенных обязанностей перед гражданами в сфере обес­печения им определенного уровня социальных благ и условий жизнедеятельности. В этой связи уместным будет упоминание подхода М.В. Мархгейм к определению конституционной обязанности Российского государства по отношению к правам и свободам личности в триединстве «признание-соблюдение-защита».

По утверждению О.В. Родионовой, «социальная функция – это деятельность государства, направленная на минимизацию различий в доступе членам государства к общественным благам, с целью обеспечения стабильности (самосохранения) социума».

Сущность социального государства – это компенсация, уравнивание существующих в обще­стве экономических противоречий. Идея социального государства реализуется не только на уровне конституционного принципа, но и на уровне непосредственного и ежедневного решения государством жизненно важных проблем граждан.

Основываясь на нормах международного права, Конституция Российской Федерации преду­сматривает построение социального государства, которое:

• 
  гарантирует всем гражданам право на социальное обеспечение по возрасту, в случае бо­лезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом (ч. 1ст. 39);
  
• 
  гарантирует выплату государственных пенсий и социальных пособий (ч. 2 чт. 39);
  
• 
  обеспечивает предоставление жилья малоимущим, иным указанным в законе гражданам, нуждающимся в жилище, бесплатно или за доступную плату из государственных, муниципальных и других жилищных фондов в соответствии с установленными законом нормами (ч. 3 ст. 40);
  
• 
  обеспечивает реализацию права на здравоохранение, безвозмездную медицинскую по­мощь и медицинское страхование (ст. 41).
  

Реализация соответствующих конституционных норм является основополагающей составля­ющей осуществления государством своей социальной функции и удостоверяет социальный харак­тер самого государства. Существуют также другие сферы общественного бытия, взаимосвязь госу­дарства с которыми подтверждает его социальный характер. Статус социального государства определяется качественными изменениями в общественной жизни, которые сопровождаются адекватной корреляцией государственных функций.

Социальная политика Российского государства не исчерпывается только этими направлени­ями. Она включает в себя и другие виды социальной помощи, в частности: создание системы учреждений занятости, содействующих трудоустройству отдельных категорий населения, не спо­собных на равных условиях конкурировать на рынке труда; пенсий, компенсационных и иных вы­плат, льгот, социальных услуг, осуществление реабилитационных мероприятий и прочее.

Опыт развитых стран Западной Европы подтверждает, что эффективная и стабильная эко­номика должна дополняться действенной социальной политикой. Однако исследователи социаль­но–экономического состоянии России вынуждены будут констатировать, что, невзирая на все де­мократические преобразования в нашем государстве, наработка и реализация единой стратегиче­ской социальной политики в условиях рыночной экономики не стали первоочередными задачами федеральных и региональных властей.

Целью нашего исследования является анализ международно–правового регулирования социального обеспечения.

Задачи исследования следующие:

1. 
   раскрыть социальное обеспечение как элемент правового статуса личности: понятие и международно–правовой аспект;
   
2. 
   рассмотреть международно–правовую регламентация прав человека на достойный уровень жизни;
   
3. 
   изучить социальное обеспечение в российской федерации: новые векторы развития;
   
4. 
   проанализировать социальное страхование в международном праве социального обеспечения;
   
5. 
   изучить международные стандарты социального обеспечения работников;
   
6. 
   рассмотреть международно–правовые основы защиты социальных прав инвалидов;
   
7. 
   выявить проблемы имплементации международных стандартов во внутригосударственное право России.
   

Объект исследования – общественные отношения, возникающие в сфере социального обеспечения на международно-правовом уровне.

Предмет исследования составили законодательные акты международного права, нормы действующего законодательства РФ по проблемам рассматриваемого института.

Научная и практическая значимость работы состоит в том, что в рабо­те проведено комплексное исследование института международно–правового регулирования социального обеспечения.

Теоретическую основу исследования образуют научные труды таких ав­торов как А.А. Ананьева, В.К. Андреев, JI.B. Андреева. Е.Г. Азарова, Ю.А. Акимова, М.В. Асачева, П.Н. Байматов, А.Л. Благодир, А.Н. Борисов, Ю.Н. Вахрушева, Т.Ю. Грачева, О.А. Турина, О.Ю. Еремина, Е.А. Истомина, О.В. Корнеева, Т.А. Кухаренко, В.В. Пучкова, М.С. Сагандыков, А.В. Стремоухов, М.Ю. Середа, А.Н. Тарасенкова, М.Ю. Федорова, В.П. Шестаков и др.

Методологической основой исследования является комплексный и сис­темный подход к изучению предмета исследования, использование широкого спектра различных методов структурного, формально–юридического, сравни­тельного анализа. Применение указанных методов ориентировано на раскрытие целостности объекта, и позволяет с помощью сравнения выявить в нем общее и особенное, исследовать внутреннее строение исследуемых отношений в целом.

Структура исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заклю­чения, списка использованных источников.

Глава 1. Социальное обеспечение: понятие, особенности международно-правового регулирования и новые векторы развития в России
1.1 Социальное обеспечение как элемент правового статуса личности: понятие и международно-правовой аспект
В ст. 22 Всеобщей декларации прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) провозглашено, что каждый человек, как член общества, имеет право на социальное обеспечение. Аналогичные правила закреплены и в Конституции РФ: Россия – социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека. Каждому гарантируется социальное обеспечение по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных случаях, установленных законом. Государственные пенсии и социальные пособия устанавливаются законом (ч. 1 ст. 7, ч. ч. 1, 2 ст. 39 Конституции РФ).

При этом полного точного определения понятия «социальное обеспечение» в российском законодательстве не содержится. Если посмотреть на «бытовое» значение слов, то получим следующие:

Обеспечение (то же, что и обеспечивать) – снабжать чем-либо в достаточном количестве, полностью удовлетворять какие-либо потребности; делать надежным чье-либо осуществление, гарантировать надежность, прочность чего-либо¹.

Социальный – связанный с жизнью людей в обществе, их отношениями в обществе или к обществу (Толковый словарь русского языка под ред. Т.Ф. Ефремовой, 2000).

Через сложение этих значений получим: социальное обеспечение – это снабжение обществом своих членов чем–либо для обеспечения их потребностей, гарантирования определенного положения в обществе (уровня жизни). С учетом вышеприведенных норм Конституции РФ можно дополнить определение и тем, что такое снабжение осуществляется прежде всего через систему государственных пенсий и социальных пособий и направлено на обеспечение достойной жизни, создание условий для развития человека, прежде всего социально незащищенных категорий граждан, которые из–за состояния здоровья, возраста, семейного, иного положения нуждаются в посторонней помощи.

Пример такого обеспечения, помимо пенсий, государственная социальная помощь – предоставление малоимущим семьям, малоимущим одиноко проживающим гражданам, а также иным категориям граждан, указанным в законе, социальных пособий, социальных доплат к пенсии, субсидий, социальных услуг и жизненно необходимых товаров (ст. 1 Федерального закона от 17.07.1999 № 178–ФЗ «О государственной социальной помощи»).

В юридических словарях «социальное обеспечение» определяется схожим образом как форма выражения социальной политики государства, направленная на материальное обеспечение определенной категории граждан из средств государственного бюджета и специальных внебюджетных фондов в случае наступления событий, признаваемых государством социально значимыми (на данном этапе его развития) с целью выравнивания социального положения граждан по сравнению с остальными членами общества¹.

Аналогичное раскрытие определения «социальное обеспечение» встречается и в научно-практических публикациях:

Социальное обеспечение – направление социальной защиты, ее составная часть, общественная (государственная) поддержка социально не защищенных слоев населения или граждан, нуждающихся в помощи и поддержке в силу каких–либо жизненных обстоятельств (например, рождение ребенка, заболевание, стихийное бедствие, пожилой возраст и т.п.). Комплекс мер по созданию условий для оказания материальной поддержки и помощи гражданам, поддержанию их уровня жизни, отвечающего целям социального государства и установленным в стране и на международном уровне стандартам. Прежде всего речь идет о системе пособий, выплат и пенсий по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и т.п.

Таким образом, социальное обеспечение – комплекс мер, прежде всего в материальной и денежной формах, используемый государством для поддержания уровня жизни, обеспечения основных потребностей граждан, которые по состоянию здоровья, возрасту, семейному, иному положению, стечению жизненных обстоятельств не в состоянии самостоятельно обеспечить нормальный уровень жизни для себя (и семьи), и нуждаются в посторонней помощи.

Десять лет назад Российская Федерация ратифицировала Европейскую социальную хартию¹. Выступая в качестве члена Совета Европы, Россия в международном публичном измерении признала в качестве цели своей политики создание и обеспечение условий для достойного существования личности.

Традиционно на уровне международно–правовых актов закрепление получают стандарты в области естественных прав и свобод человека, а также гражданские и политические права. Однако правовой статус личности трудно рассматривать в отрыве от прав в области социального обеспечения. Так, одним из основополагающих начал в области прав человека, имманентных (присущих) современным либеральным политическим режимам, является принцип равенства человека. При этом такое равенство устанавливается вне зависимости от разных социальных статусов, включая имущественное и социальное положения индивида.

Соответственно, немыслимым представляется равенство индивидов в условиях острого социального неравенства, несправедливого распределения материальных ресурсов в обществе. Такое неравенство является существенным дестабилизирующим фактором для любого политического режима.

Задачами международно–правовых стандартов, в том числе правового статуса личности, являются, с одной стороны, аккумулирование положительного опыта развитых государств и передача его государствам, где еще не сложились полноценные демократические правовые институты (правовая интеграция и обмен опытом демократических преобразований). С другой стороны, не менее важными задачами международно–правового регулирования наиболее важных естественных прав человека являются установление стандартов, обязательных для государств–участников, предоставление дополнительных процессуальных механизмов защиты субъективных прав от возможного нарушения в межгосударственных органах, например в Европейском Суде по правам человека (в случаях, предусмотренных Конвенцией о защите прав человека и основных свобод)¹.

Стоит отметить, что основы социального обеспечения в качестве элемента правового статуса личности находят свое закрепление не только в Европейской социальной хартии, но и во всеобщих (универсальных) международно–правовых актах. Так, например, ст. 22 Всеобщей декларации прав человека от 10 декабря 1948 г. (далее – Декларация) провозглашает, что «каждый человек, как член общества, имеет право на социальное обеспечение и на осуществление необходимых для поддержания его достоинства и для свободного развития его личности прав в экономической, социальной и культурной областях через посредство национальных усилий и международного сотрудничества и в соответствии со структурой и ресурсами каждого государства». Право на труд, охрану труда и защиту от безработицы, право на «такой жизненный уровень, включая пищу, одежду, жилище, медицинский уход и необходимое социальное обслуживание, который необходим для поддержания здоровья и благосостояния его самого и его семьи, и право на обеспечение на случай безработицы, болезни, инвалидности, вдовства, наступления старости или иного случая утраты средств к существованию по не зависящим от него обстоятельствам» находят свое закрепление в последующих статьях (23 – 25) указанной Декларации¹.

В развитие указанных тезисов Декларации на уровне ООН был принят Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г.², который конкретизировал обязательства стран–участниц в социальной сфере.

Возвращаясь к Европейской социальной хартии, стоит отметить, что принятая Хартия является пересмотренным документом так называемого второго поколения, до ее принятия действовала Европейская социальная хартия, подписанная в Турине 18 октября 1961 г., вступившая в силу 26 февраля 1965 г.

С одной стороны, Европейская социальная хартия как источник европейского права содержит общие принципы, которыми должны руководствоваться государства – члены Совета Европы в своей социальной политике, и предоставляет правовые гарантии экономических и социальных прав личности. С другой стороны, в отличие от Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней, указанная Хартия не предусматривает столь эффективных механизмов правовой защиты субъективных прав личности через подачу индивидуальных жалоб в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ), решения которого имели бы обязательную силу для государств–участников (Высоких Договаривающихся Сторон), и поэтому остается сугубо декларативным документом.

В то же время после ратификации указанной Хартии Федеральным законом от 3 июня 2009 г. № 101–ФЗ¹ Европейская социальная хартия стала частью национальной правовой системы Российской Федерации и получила приоритет над национальным правом в свете ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации (далее – Конституция РФ)².

В целом содержащиеся в Европейской социальной хартии положения о стандартах социального обеспечения личности корреспондируют с провозглашенной в ст. 7 Конституции РФ идеей социального государства, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.

Однако спустя десять лет после ратификации Европейской социальной хартии стоит констатировать весьма низкий уровень реализации установленных данным международно–правовым актом стандартов социального обеспечения в России.

Так, применительно к ст. 4 Европейской социальной хартии в целях обеспечения эффективного осуществления права на справедливое вознаграждение за труд Российская Федерация как член Совета Европы приняла на себя обязательство признать право работников на вознаграждение за труд, которое позволит обеспечить им и их семьям достойный уровень жизни. Однако только в 2018 г. Федеральным законом от 7 марта 2018 г. № 41–ФЗ «О внесении изменения в статью 1 Федерального закона «О минимальном размере оплаты труда» минимальный размер оплаты труда сравнялся с прожиточным минимумом и стал составлять 11 163 рублей. На момент ратификации властями Российской Федерации Европейской социальной хартии размер минимального размера оплаты труда составлял 4 330 рублей¹.

Таким образом, трудным представляется суждение о реализации в российской правовой и экономической действительности положения об обеспечении работающего населения мерами государственного регулирующего воздействия условий для достойного существования. Вновь обращаясь к ст. 4 Европейской социальной хартии, нельзя обойти вниманием то, что международно–правовой акт предписывает национальному законодателю обеспечить такой размер вознаграждения за труд, который позволит обеспечить достойный уровень жизни не только работникам, но и их семьям, что говорит о недостаточности его соотнесения с величиной прожиточного минимума².

Не менее важной проблемой отечественного права социального обеспечения является вопрос объективности определения величины прожиточного минимума. Постановлением Правительства от 31.12.2020 № 2406 установлен прожиточный минимум на 2021 год в целом России.  Актуальные значения на 2021 год по категориям населения: на душу населения 11 653 рубля для трудоспособного населения – 12 702 рубля для пенсионеров – 10 022 рубля для детей – 11 303 рубля Согласно Федеральному закону от 29 декабря 2020 г. № 473–ФЗ, величина прожиточного минимума на душу населения в целом по РФ на очередной год устанавливается Правительством РФ с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально–трудовых отношений и исчисляется исходя из величины медианного среднедушевого дохода за предыдущий год. Соотношение величины прожиточного минимума на душу населения в целом по Российской Федерации и величины медианного среднедушевого дохода за предыдущий год с 2021 года устанавливается в размере 44,2 процента. На 2021 год величина прожиточного минимума на душу населения и по основным социально–демографическим группам населения в субъекте Российской Федерации устанавливается субъектом Российской Федерации в размере не ниже величины прожиточного минимума на душу населения и по основным социально–демографическим группам населения в субъекте Российской Федерации за второй квартал 2020 года¹.

Аналогичной выглядит ситуация и с фактической реализацией в национальной правовой действительности положений ст. 12 Европейской социальной хартии, касающейся установления величины государственных пенсий и пособий.

Так, размер социальной пенсии по инвалидности в Российской Федерации составляет:

• 
  инвалидам с детства I группы и детям–инвалидам – 12 082 рубля 6 копеек в месяц;
  
• 
  инвалидам I группы, инвалидам с детства II группы, детям в возрасте до 18 лет, а также старше этого возраста, обучающимся по очной форме по основным образовательным программам в организациях, осуществляющих образовательную деятельность, до окончания ими такого обучения, но не дольше чем до достижения ими возраста 23 лет, потерявшим обоих родителей (детям умершей одинокой матери), детям, оба родителя которых неизвестны, – 10 068 рублей 53 копейки в месяц;
  
• 
  инвалидам III группы – 4 279 рублей 14 копеек в месяц.
  

При этом, устанавливая в порядке, предусмотренном ст. 12.1 Федерального закона от 17 июля 1999 г. № 178–ФЗ «О государственной социальной помощи»², федеральную социальную доплату к пенсии до уровня прожиточного минимума, федеральный законодатель запрещает в период ее получения осуществление трудовой деятельности. Фактически такой подход приводит к установлению формальных негативных санкций за интеграцию инвалида в рабочую среду путем снижения государственных социальных гарантий при осуществлении им трудовой деятельности и не стимулирует к социализации такой личности, что противоречит, в частности, ст. 15 Европейской социальной хартии.

Более того, устанавливая прожиточный минимум, федеральный законодатель устанавливает дифференцированный подход к его величине в зависимости от принадлежности человека к определенной социальной группе: трудоспособное население, пенсионеры, дети (ст. 4 Федерального закона от 24 октября 1997 г. № 134–ФЗ «О прожиточном минимуме в Российской Федерации»¹, ст. 2 Федерального закона от 3 декабря 2012 г. № 227–ФЗ «О потребительской корзине в целом по Российской Федерации»² ), что в свете ст. 19 Конституции РФ, ст. 1 Протокола № 12 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод³ может рассматриваться дискриминационным.

Вышеизложенное в целом не позволяет реализовать международно–правовые обязательства Российской Федерации в части общей защиты человека от бедности (ст. 30 Европейской социальной хартии), поскольку в системе национального правового регулирования не сформировано эффективных правовых гарантий обеспечения дохода человека на уровне, позволяющем обеспечить достойное существование.

Касательно реализации ст. 13 Европейской социальной хартии по–прежнему стоит констатировать проблему доступности бесплатной качественной медицинской помощи, ее ограниченность программами государственных гарантий бесплатного оказания медицинской помощи, необходимость длительного ожидания медицинских услуг, предоставляемых в рамках квот.

При этом само оказание медицинских услуг фактически не является бесплатным, поскольку основным источником финансирования здравоохранения являются страховые взносы, уплачиваемые работодателями в Фонд обязательного медицинского страхования (ст. ст. 21 – 22 Федерального закона от 29 ноября 2010 г. № 326–ФЗ «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»)¹, что минимизирует долю участия государства в покрытии расходов на охрану здоровья граждан.

Рассуждая о качестве медицинской помощи, не следует забывать о значительном количестве врачебных ошибок, отсутствии нормальных условий в государственных и муниципальных медицинских организациях для оказания медицинской помощи населению².

Уровень распространенности ненадлежащего оказания медицинской помощи, имеющее неблагоприятные последствия для здоровья пациентов, колеблется в разных странах от 3% (в Германии) до 20,5% (в РФ) от общего числа случаев оказания медицинской помощи, а по оценкам различных экспертов, количество россиян, недовольных качеством медпомощи в стране, колеблется от 50 до 80%. По данным ФОМС, примерно 10% всей медицинской помощи в России оказывают с дефектами. При проведении экспертиз качества медицинской помощи ФОМС выявлено 2,6 млн. нарушений, или 5,1 млн. нарушения на каждые 10 проведенных экспертиз³. Ежегодно в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи в Российской Федерации погибает около 50 тыс. пациентов и около 170 тыс. в результате некачественного оказания медицинской помощи становятся инвалидами.

По оценке специалистов в 30 – 35% случаев существует расхождение диагнозов, поставленных пациенту в поликлинике и в стационаре, в 40% случаев имеются ошибки при оказании медицинской помощи, в 52 % случаев – ненадлежащее качество медицинской помощи, выявляемое при проведении комиссионных судебно–медицинских экспертиз.

Качество оказания медицинской помощи относится к числу тех проблем, которые интересуют значительное число граждан. Не случайно Указом Президента РФ «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года»¹ от 07.05.2018 № 204 здравоохранение отнесено к числу приоритетных национальных направлений развития. Более детальную характеристику оно получило в п. 4.2 Основных направлений деятельности Правительства Российской Федерации на период до 2024 года².

Наличие таких признаков как: оказание услуги медицинским работником, выходящей за пределы его компетентности, несвоевременная диагностика при обращении пациента за медицинской помощью, выполнение не полного объема диагностических и лечебных мероприятий или с нарушением технологии и методики, не соблюдение медицинскими работниками правил асептики и антисептики, санитарно–противоэпидемического режима, ухода за пациентами, говорит о ненадлежащей медицинской услуге и порождают право требовать возмещения причиненного вреда³.

При изучении судебной практики по делам, связанным с ненадлежащим оказанием медицинской помощи мы пришли к выводу, что большую часть составляют дела по искам потерпевших о возмещении вреда здоровью и компенсации морального вреда в связи с ненадлежащим оказанием медицинской помощи в государственных и муниципальных учреждениях здравоохранения. Среди изученных дел большую часть составили иски граждан о возмещении вреда здоровью и компенсации морального вреда преимущественно к муниципальным учреждениям здравоохранения.

Приведем пример из судебной практики.

Так, Лопатину К.Н. был диагностирован «спондилодисцит» главным нейрохирургом области, заведующим нейрохирургическим отделением Государственного медицинского лечебно–профилактического учреждения здравоохранения «Челябинская областная клиническая больница», после чего был госпитализирован в данную больницу, где ему были проведены 11 августа 2011 года и 17 августа 2011 года операции. В ходе второго хирургического вмешательства 17 августа 2011 года, проведённого к.м.н. ФИО и нейрохирургом ФИО, была оставлена хирургическая салфетка. После удаления салфетки, с которой Лопатин К.Н. ходил 52 дня, сделал МРТ шейного отдела позвоночника, которое показало: «спондилодисцит». В декабре 2011 года Лопатину К.Н. была присвоена вторая группа инвалидности. В январе 2016 года Лопатину К.Н. установлена бессрочная первая группа инвалидности.

По факту проведённой проверки установлено: поздно начата антибактериальная терапия; во время второго оперативного вмешательства 17 августа 2011 года в операционной ране была оставлена хирургическая салфетка, которая послужила причиной нагноения операционной раны с последующим формированием гнойного свища; ранняя первичная выписка из стационара при наличии операционной раны с гнойным отделяемым; замечания по оформлению документации (информационное согласие больного на операцию имеется, но не расписаны возможные осложнения при хирургическом лечении, протоколы операций – разночтения операции и диагноза). Также указано, что извлечение загнившей хирургической салфетки было проведено путём третьего хирургического вмешательства под общим наркозом, что само по себе является дополнительным травмирующим фактором, не даны выводы относительно причинно–следственной связи между загноением раны последовавшего дегенеративного заболевания позвоночника и спинного мозга, инфаркта спинного мозга, в–третьих, правильно отмечено в заключении, что нарастание очаговой симптоматики возникло именно после повторной операции.

В соответствии с заключением эксперта при оказания медицинской помощи Лопатину К. Н. в условиях Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Челябинской областной клинической больницы» выявлены следующие дефекты оказания медицинской помощи: ошибки предоперационного планирования, неполный объём оперативного вмешательства, неверная оперативная тактика.

Конкретно высказаться о месте расположения забытой марлевой салфетки и влиянии её на спинной мозг экспертной комиссией не представляется возможным. Однако, учитывая анатомию фасций шеи и физиологию воспалительного процесса, теоретически возможно формирование осложнений (спондилодисцита) у пациента Лопатина К.Н., вследствие воспалительных и протеолитических процессов в послеоперационной ране.

При анализе причин развития неблагоприятного исхода (инвалидность первой группы бессрочно) у Лопатина К.Н. определяется совокупность факторов, способствовавших её наступлению:

1. тяжесть самого заболевания;

2. осложнение сосудистого характера в результате повторной операции;

3. вышеуказанные дефекты оказания медицинской помощи в условиях Государственного бюджетного учреждения здравоохранения «Челябинской областной клинической больницы» в период обращения с 08.08.2011 года по 31.08.2011 года.

Объективных медицинских критериев, позволяющих определить степень влияния вышеуказанных факторов на наступление неблагоприятного исхода в процентах, долях и пр. не существует.

Дефекты оказания медицинской помощи способствовали ухудшению состояния здоровья Лопатина К.Н., в частности, привели к необходимости проведения дополнительных оперативных вмешательств, оставленная марлевая салфетка возможно стала причиной развития спондилодисцита. В рассматриваемом случае, прямой причинно–следственной связи между имеющимися дефектами и неблагоприятным исходом нет, т.к. нельзя не учитывать влияние имеющегося состояния – миелопатии спинного мозга у гражданина Лопатина К.Н. Необходимо отметить, что даже при недопущении и своевременном устранении указанных дефектов оказания медицинской помощи, проведении тщательного и внимательного осмотра пациента, полного объема необходимых диагностических исследований и выполнении соответствующего лечения, гарантировать благоприятный исход заболевания у Лопатина К.Н. не представляется возможным, так как очень высок процент инвалидизации больных с поражениями спинного мозга.

На основании приведённых выводов заключения экспертизы, суд приходит к выводу о том, что в данном конкретном случае оказанная ответчиком некачественная медицинская помощь Лопатину К.Н. способствовала развитию неблагоприятного исхода, необходимости проведения третьей операции. 

При этом суд учитывает, что у истца Лопатина К.Н. имеется диагностированные «миелопатия спинного мозга» и дополнительное оперативное вмешательство, безусловно, принесло истцу нравственные страдания.

Учитывая данные обстоятельства, у суда не имеется оснований для удовлетворения требований истца о компенсации морального вреда в части требований о компенсации морального вреда в размере 5000000 рублей за наступление в результате некачественно оказанных медицинских услуг инвалидности, так и требований о взыскании утраченного заработка за период с 01 августа 2013 года по 31 августа 2016 года в размере 1229270 рублей 88 копеек, взыскании с 01 сентября 2016 года ежемесячных платежей в размере 37453 рублей 13 копеек, поскольку не доказана прямая причинно–следственная связь между наступлением у истца инвалидности (утратой трудоспособности) и некачественно оказанной ответчиком медицинской помощи. Оценив имеющиеся в деле доказательства в совокупности, суд приходит к выводу о наличии у Лопатина К.Н. право требования с ответчика компенсации морального вреда в связи с оказанной ответчиком некачественной медицинской помощи в размере 300000 руб. ¹. 

Приведем еще один пример.

Кульченко В.Н. обратился в суд с указанным иском о взыскании компенсации морального вреда, причиненного смертью его супруги Куличенко А.А. Полагает, что смерть его супруги произошла вследствие неоказания своевременно и в полном объеме надлежащей медицинской помощи со стороны сотрудников Черняховской центральной районной больницы.

По результатам проведения с 17 мая 2019 года по 15 июля 2019 года экспертизы Государственным бюджетным учреждением здравоохранения «Бюро судебно–медицинской экспертизы Калининградской области» в заключении сделаны следующие выводы:

1. При нахождении Куличенко А.А. на стационарном лечении в ГБУЗ Калининградской области «Черняховская ЦРБ» с 23:44 27.08.2018 года по 07:30 28.08.2018 года имелись следующие недостатки (дефекты) оказания ей медицинской помощи :

• 
  не диагностирована болезнь;
  
• 
  недооценена тяжесть состояния пациентки, в связи с этим она не была вовремя госпитализирована в реанимационное отделение;
  
• 
  не оценена лечащими врачами произведенная 27.08.2018 года обзорная рентгенограмма органов брюшной полости, на которой имеются патогномоничные (характерные) признаки болезни;
  
• 
  при явлениях нарастающей болезни пациенту были назначены препараты калия, которые при данной патологии противопоказаны;
  
• 
  не мониторировалось центральное венозное давление, позволяющее более адекватно проводить инфузионную терапию, которая была не достаточной при её проведении через периферический катетер. У пациентки отмечалась гиповолемия (уменьшение объёма циркулирующей крови), которая не была компенсирована адекватной инфузионной терапией и повлияла на возникновение полиорганной недостаточности, приведшей к неблагоприятному исходу.
  

Вследствие чего экспертная комиссия пришла к выводу, что о том, имело место ненадлежащее оказание медицинской помощи пациентке (это оказание медицинской помощи пациенту не в соответствии с общепринятыми порядками оказания медицинской помощи и стандартами медицинской помощи, утвержденными Министерством здравоохранения Российской Федерации, клиническими рекомендациями (протоколами лечения) по вопросам оказания медицинской помощи, разработанными и утвержденными медицинскими профессиональными некоммерческими организациями, в том числе технические и лечебно–диагностические ошибки при оказании медицинской помощи пациенту).

2. Диагноз при лечении Куличенко А.А. в период нахождения её на стационарном лечении в ГБУЗ Калининградской области «Черняховская ЦРБ» был установлен неправильно, имеет место расхождение заключительного клинического и патологоанатомического диагнозов по основному заболеванию. Однако, было правильно диагностировано смертельное осложнение, что и определило консервативную тактику ведения пациента.

3. Имелись следующие недостатки (дефекты) оказания ей медицинской помощи:

• 
  не диагностирована болезнь;
  
• 
  недооценена тяжесть состояния пациентки, в связи с этим она не была вовремя госпитализирована в реанимационное отделение;
  
• 
  не оценена лечащими врачами произведенная 27.08.2018 года обзорная рентгенограмма органов брюшной полости, на которой имеются патогномоничные (характерные) признаки);
  
• 
  при явлениях нарастающей болезни пациенту были назначены препараты калия, которые при данной патологии противопоказаны;
  
• 
  не мониторировалось центральное венозное давление, позволяющее более адекватно проводить инфузионную терапию, которая была не достаточной при её проведении через периферический катетер. У пациентки отмечалась гиповолемия (уменьшение объёма циркулирующей крови), которая не была компенсирована адекватной инфузионной терапией и повлияла на возникновение полиорганной недостаточности, приведшей к неблагоприятному исходу.
  

Однако указанные дефекты оказания медицинской помощи не состоят в прямой причинной связи с наступлением смерти ФИО9 Куличенко А.А., поскольку причиной наступления смерти у больной стало ее болезнь.

Отмечается, что даже при своевременной диагностике ущемленной грыжи у Куличенко А.А., от оперативного вмешательства пришлось бы отказаться, из–за выраженной острой болезни. Больная уже спустя 16 часов после поступления в ГБУЗ Калининградской области «Черняховская ЦРБ» была нетранспортабельна, так как нуждалась в постоянной поддержке гемодинамики инфузией дофамина и в искусственной вентиляции легких.

Причиной летального исхода явилась болезнь, развившаяся на догоспитальном этапе.

Экспертная комиссия пришла к выводу, что наступление смерти Куличенко А.А. можно считать непредотвратимым при наличии выше указанной тяжелой патологии. Несмотря на серьёзные недостатки в оказании медицинской помощи пациенту медицинскими работниками ГБУЗ Калининградской области «Черняховская ЦРБ», даже выполнение всех требований и всего объёма медицинской помощи в соответствии с «Клиническими рекомендациями по хирургии» не привело бы к благоприятному исходу (выздоровлению пациентки).

Оценивая все представленные доказательства в совокупности суд пришел к выводу о том, что несмотря на не установление экспертным заключением наличия причинной связи между дефектами оказания медицинской помощи Куличенко А.А., допущенными Черняховской центральной районной больницей, и наступившей смертью Куличенко А.А., тем не менее, факт ненадлежащего оказания медицинской помощи, серьёзные недостатки в оказании медицинской помощи, установление неправильного диагноза пациентке, установлен всеми имеющимися по делу доказательствами.

Факт причинения морального вреда истцам в виде физических и нравственных страданий в связи с ненадлежащем оказанием медицинской помощи Куличенко А.А. Черняховской центральной районной больницей установлен в судебном заседании¹.

Еще большую тревогу вызывает нереализованность конвенционных требований в области обеспечения права человека на жилище. Такое право предусматривается в ст. 31 Европейской социальной хартии и предполагает обязательство государства содействовать доступу к жилью, отвечающему должным требованиям, предотвращение бездомности и сокращение ее масштабов с целью ее постепенной ликвидации, принимать меры, направленные на доступность цен на жилье для людей, не имеющих достаточных средств. Указанные международно–правовые требования в полной мере соотносятся со ст. 40 Конституции РФ. В то же время уровень доходов населения приводит к затруднительности приобретения жилья совершеннолетним гражданином.

Обращаясь к гарантированному Федеральным законом от 19 июня 2000 г. № 82–ФЗ «О минимальном размере оплаты труда» минимальному размеру оплаты труда в 11 163 рублей, используя простой арифметический метод, можно подсчитать, что даже минимальную стоимость жилья в 1 500 000 рублей при получении дохода в размере установленного МРОТ человек вынужден собирать 134 месяца, т.е. 11 лет.

В то же время отсутствие собственного жилья у молодежи служит весомым препятствием к созданию семей. При этом, как недвусмысленно определяют ст. ст. 7 и 38 Конституции РФ, ст. 16 Европейской социальной хартии, институт семьи подлежит государственной защите.

Анализ вышеизложенного позволяет сделать вывод, что в Российской Федерации за прошедший 10–летний срок после подписания и ратификации Европейской социальной хартии стандарты социального обеспечения не приведены в соответствие с международными обязательствами и по–прежнему остаются далекими от соответствия европейским.

При этом в последние годы наметилась тенденция, связанная с дискредитацией в литературе и средствах массовой информации указанной Хартии. При этом использовались доводы, связанные с возможным введением после ратификации Европейской социальной хартии в образовательных организациях обязательных уроков сексуального просвещения для детей, наращивания сети ювенальной юстиции. При этом авторами использовались ссылки на ст. ст. 11 и 17 данного документа. Однако, еще раз обращаясь к Европейской социальной хартии, можно с уверенностью заключить, что все эти опасения являются беспочвенными, а приводимые в обоснование такой позиции положения ст. ст. 11 и 17 Хартии наоборот направлены на охрану здоровья, в том числе детей, и бесплатное образование.