Метафорический перифраз как форма выражения
 Скачать 1.27 Mb.
|
1.1.2. Метафора в психотерапии: определение, компоненты и особенностиОбращаясь к самому понятию метафоры в психотерапии, важно подчеркнуть, что в литературе данный феномен обсуждается довольно скупо. Теоретическому анализу метафоры отводится весьма скромная роль, и большая часть книг и статей по теме состоит из описания случаев из практики использования метафор. (Д. Гордон; Д. Милс и Р. Кроули; М. Эриксон и т.д.) Определений психотерапевтической метафоры не так уж много, а среди имеющихся совсем мало чётких и содержательных – большинство изобилует художественными образами в отсутствии конкретики. Наиболее коротким, но богатым по смыслу, на мой взгляд, является определение Б. Д. Карвасарского, в котором он отождествляет метафору со способом представления и разрешения психологической трудности клиента, выраженным в виде истории (басни, сказки, притчи, стихотворения и т.п.) [23, с 681] Обсуждая сущность метафоры, нельзя не затронуть вопрос о её функциональных компонентах. В связи с тем, что метафора раскрывает одно понятие через другое, в ней выделяют две части (компонента): ту идею, которая служит фундаментом для создания метафоры («topic» или «tenor»); и то, с чем её сравнивают – её новое содержание («vehicle»). [7, с.9] Литературный обзор показал, что понятие бинарности (двучленности) метафоры в теоретических источниках далеко не всегда раскрывается через термины «topic» и «vehicle», впервые предложенные А. Ричардсом. Среди иных наименований «фокус» и «рамка» М. Блэка, философа, продолжившего концепцию А. Ричардса. [49, с.156] Также М. Блэк пишет о том, что метафора рождается в процессе активизации соответствующей системы принятых в обществе ассоциаций, при этом ассоциации должны появиться при ознакомлении как с главным субъектом («principal subject»), так и со вспомогательным («subsidiary subject»). Так, определяя смысл метафоры «Человек – волк», необходимо знать значения главного и вспомогательного компонентов («человек» и «волк»), и только с возникновением обеих ассоциаций, можно говорить о полноценном понимании данной метафоры. [6, c.163-164) М. Джонсон и М. Лакофф в качестве компонентов метафоры предложили свою терминологию: область источника («source domain») и область цели («target domain»). Отталкиваясь от этих компонентов, метафору можно определить как когнитивную проекцию («mapping») элементов области источника на элементы области цели. [25, с. 11] Всего было выделено как минимум двенадцать пар терминов, причём широта контекста варьируется от отдельно взятого слова до обширной предметной сферы. [1, с.14] Кроме двух так по-разному называемых компонентов, в любой метафоре есть пространство для смыслового инварианта. Оно образовывается за счёт сходных признаков между двумя понятиями, которые сравниваются в метафоре. Иными словами, смысловой инвариант – ключевая конструкция, объединяющая на основе общих признаков два метафорических понятия, тем самым позволяя интерпретатору увидеть то базовое значение, которое существовало у автора метафоры ещё до её создания. [1, с.16] Таким образом, трёхкомпонентная структура метафоры даёт нам возможность увидеть, что понимание метафоры происходит на фоне опорных точек и требует от нас знания значений входящих в неё понятий. Параллельно с этим неоднозначность (как в случае с абстрактными понятиями) и гибкость метафорической структуры заявляет нам о возможности разных интерпретаций и толкований одной и той же метафоры. Метафора помимо структуры интересна и своими особенностями, которые во многом обогащают и дополняют её определение. Так, следуя из предложенного ранее и других определений метафоры, первая и главная её характерная особенность – это иносказательность, то есть разговор об одном предмете в терминах другого. [53. с.10] Иносказательность, образность имеет свои преимущества перед конкретными, рациональными высказываниями. Как пишет П. Вацлавик, можно говорить о наличии двух языков – рационального и образного. Язык, оперирующий мыслительными процессами (синтезом, анализом, интерпретацией и т.п.) присущ большинству психотерапевтических направлений, однако именно метафорический, символический язык наиболее эффективен для получения изменений, поскольку желания и мечты содержатся именно в правом полушарии. [18, с. 37-38 ] [32, с. 23] Получается, метафора в силу своей иносказательности, образности позволяет «общаться» с той частью клиента, где располагаются его мечты, желания, фантазии – со всем тем, что недоступно рациональному, логическому языку. Здесь стоит добавить, что на сегодняшний день существуют особые психотерапевтические направления, специализирующиеся на использовании метафор в работе с клиентом. Таких направлений немало, начиная с тех, которые возносят метафору до одного из ключевых инструментов работы, заканчивая «терапией, основанной на метафорах» (Д. Гордона) - направлением, где метафора не только основной, но и единственный инструмент терапевтических изменений. [23, с. 680] Кроме того, образная сторона метафоры пробуждает внимание. Имеется в виду, что любая мысль, идея, проблема, высказанная в метафорической форме, вольно или невольно привлекает к себе намного больше внимания, чем та же самая мысль, идея, проблема, чётко и рационально сформулированная, без вкрапления какого-либо намёка на иносказательность. Образность метафоры обеспечивает легкодоступность для понимания. Успешный юрист П. Сергеич, рассуждая об использовании метафор в речи защитников и обвинителей на суде, полагает: человек, воспринимая чьё-либо выступление, скорее видит и чувствует его, нежели просто прослушивает текст. У слушателя возникают образы и ощущения и именно поэтому дети предпочитают книги с картинками, а среди докладов с большим интересом и уважением относятся к выразительной речи, наполненной разнообразными тропами. П. Сергеич иллюстрирует данный тезис следующим примером: «Скажите присяжным: честь женщины должна быть охраняема законом независимо от ее общественного положения.» Совершенно неважно – развивает свою мысль П. Сергеич – каким статусом обладают прослушавшие это высказывание люди. Едва ли люди воспримут его. «Скажите, как сказал опытный обвинитель: во всякой среде, в деревне и в городе, под шелком и бархатом или под дерюгою, честь женщины должна быть неприкосновенна, — и присяжные не только поймут, но и почувствуют и запомнят вашу мысль.» [44, с.70] Можно коротко подытожить, что метафора позволяет привлечь внимание к мысли говорящего. Слыша в речи клиента метафору, терапевт особенно живо откликается на нее, потому что она создаётся «здесь и сейчас» самим клиентом целенаправленно, чтобы сообщить или описать какую-то свою мысль или переживание. Кроме того, сегодня множественными научными работами подтверждено, что человек лучше помнит информацию, если она преподносится в эмоциональном контексте. [45, с.37] Следующая особенность метафор, играющая немаловажную роль в достижении эффективного результата терапии – активность метафор на разных уровнях психики. [18, с.37-38] То есть помимо простой аналогии, адресованной к сознательной части клиента, в любой метафоре присутствует и закулисное значение, приготовленное для подсознательного. Красочный образ тележки, перевозящей содержимое внутреннего мира клиента из бессознательного в сознание, особенно ярко отражает роль предмета нашего изучения в процессе терапии – пролить свет на бессознательную сторону человека и посредством обнаружения ранее неосознанного знания о себе измениться. [14, с 111-112] Также значимость бессознательного месседжа метафоры удачно описывается знаменитой цитатой З. Фрейда: «Там, где было Оно, должно стать Я». Метафора способна не только пролить свет на недосягаемые сознательной стороной психики факты и события. С помощью этого инструмента терапевт имеет возможность оказывать воздействие на клиента, поэтому терапевтические метафоры столь популярны в гипнотерапии и НЛП. Дж. Милс и Р. Кроули в своей работе использовали метафору с целью снятия симптома, исходя из обнаружения у клиента его «внесознательной» сенсорной системы и воздействуя через неё. Сама Дж. Милс приводит такой пример про себя: она испытывала страх перед полётом в самолёте и обратилась с этой фобией к доктору, практиковавшему теорию о разных каналах восприятия информации (визуальном, аудиальном, кинестетическом). Терапевт Дж. Милс определил, что страх у женщины был спровоцирован активностью зрительного (возникали образы вероятных катастроф) и, как следствие, кинестетического (представления сопровождались телесными переживаниями и ощущениями) каналов. Выход терапевт видел в положительной стимуляции аудиального канала, который ранее никак не участвовал во время приступов страха и тревоги Дж. Милс. Доктор, узнав об увлечённости женщины просмотрами бейсбольных матчей, составил рассказ об одном из таких матчей, включив в него позитивные звуковые ассоциации, позволившие Дж. Милс преодолеть своё страх полёта. [32, с. 92-93] Очередная особенность метафоры, во многом объясняющая её эффективности – это её способность связывать информацию, поступающую из разных сенсорных систем (зрительного, тактильного, слухового и т.д.) и оформлять в единое целое. [22, с.130] Так, человек, создавая метафору, может опираться на свои чувства и эмоции, мысли и телесные ощущения, на своё восприятие, представление, воображение и на многие другие психические явления. Другая особенность метафор состоит в их умении выразить невыразимое, то есть человек с помощью метафоры способен передать те мысли, чувства, эмоции, ощущения, которые ему трудно без потери значительной части смысла передать в привычной рационально-вербальной форме. Тут можно привести в пример любопытный взгляд на понимание метафоры сторонника информационно-коммуникационного подхода Т. Парсонса. Наше мышление состоит из двух систем - дискретной и континуальной-, между которыми постоянно происходит информационный обмен. Совершаемый перевод никогда не будет точным, его «издержки» - это и есть метафора. Метафорически можно выразить лишь то, что другим способом высказать невозможно. Таким образом, метафоры появляются у человека тогда, когда у него не получается иначе выказать какие-то свои мысли или переживания. Например, в психотерапии подобные рассуждения могут говорить о следующем: или сам клиент в процессе создания метафоры участвует в наложении двух систем, тем самым переосмысляя свою собственную реальность внутри существующих смыслов; либо фактологическая сторона, предоставленная клиентом, совмещается с реальностью психотерапевта. В любом случае, посредством метафоры, клиент открывает новые факты и даже новую реальность ввиду предпринятого образного переструктурирования. [26, с.144] Ещё одна характерная черта метафоры, отражающая её смысл – её уникальность. Уникальность метафоры проявляется в том, что человек (в частности, клиент) вкладывает в неё свой особый смысл, неотделимый от самого человека: его мироощущения, характера, способностей, личностных черт, эмоционального фона в момент производства метафоры. По мнению А. Потебни, метафору в состоянии понять лишь тот, кто буквально находится «на одной волне» с создателем метафоры, тот, кто обладает тем же настроением, жизненным опытом, образом мыслей, что и говорящий. А. Потебня приводит диалог Наташи Ростовой с матерью, в котором девушка делится с графиней метафорами, возникшими у неё при образе Бориса Друбецкого, брата Николеньки и Пьера Безухова. Например, Бориса Наташа сравнивает со столовыми часами, акцентируя внимание на «узости» этого человека, при этом добавляя, что Борис к тому же светлый и серый. [39, с. 204-205] Неоднозначность определения феномена психотерапевтической метафоры подчёркивается также различием в объёме метафор и форме, в которой они выражены. Метафорой с одинаковым успехом может называться и метафорическое высказывание в одно-два предложения, и длинная сказка или притча. Как мы можем заключить из вышеприведённых рассуждений о сущности метафоры, исследование этого явления невозможно вне изучения функций метафоры. Все определения, получены ли от лингвистов, или от философов, или даже психологов, так или иначе, отвечают на вопрос: в чём польза метафоры? В результате чего, мы переходим к анализу функций метафоры. |