билингвизм. Контактная лингвистика Взаимодействие языков и билингвизм by Ба. Монография Москва Издательство ф 2, 2 3 удк 81(035. 3) Ббк 815 Б14 Багана Ж
 Скачать 0.72 Mb.
|
|
complémentarité) [Samb 1977], взаимосвя- занности (solidarité) [CILF 1986] или же доступности (convivialité) [Dumont Важным условием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делают сознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то из них, которое наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации [Беликов, Крысин 2001: Ж. гумперц расширил границы данного понятия, включив в него различные стилистические регистры языка, на первый взгляд, моно- литической общности, для того чтобы посредством иерархичности лингвистических привычек выделить наиболее яркие социальные различия. Таким образом, о диглоссии можно говорить как в случае официального признания сосуществования нескольких языков, таки при наличии различных стилистических регистров одного языка, которым присущи различные функции. П. Вальд уточняет границы данного понятия и его применения. Диглоссические отношения между двумя диалектами, описанные Фергюсоном в 1959 г, есть продукт соединения двух критериев взаимодополняемости их социальных функций и их лингвистическое объединение, которого должно быть достаточно для того, чтобы судить о их взаимосвязанности в общем металингвистическом представлении общности. Такая общность находится в ситуации ди- глоссии при условии, что взаимодополняемость диалектов определяет их полярные функции. [...] даже если функциональная взаимодополняемость является непременным условием диглоссии, ситуации, в которые она попадает, могут наделять ее разными социологическими последствиями. По мнению Ж.а. Фишмана, данный термин используется для того, чтобы подчеркнуть доминирующую роль языка или диалекта, независимо от специфических последствий объединения под статусом высшего диалекта и уменьшения его использования местным населением. В тоже время понятие «диглоссия» обращено не к классификации состояния, а к динамике ситуаций. При его использовании можно представить внутреннюю языковую практику общности, относительно ограниченной социолингвистическим окружением города, региона или страны, необязательно диглоссическую [Wald 1986: Но представление С.а. Фергюсона о бесконфликтном сосуществовании языков спорно. В. Баль отмечал, что язык наделен двумя функциями — объединяющей и разделяющей [Bal 1977: Язык — это средство общения также, как и средство выражения, из чего вытекает, что обе функции способствуют ситуации напряжения между социализацией и индивидуализацией. Выполнение одним языком обеих функций влечет за собой конфликт двух конкурирующих языков. Наиболее распространенным типом диглоссии является сосуществование в рамках одной социально-коммуникативной системы территориального диалекта и литературного языка. Этот тип диглоссии часто встречается в сельской местности. В качестве первого компонента социально-коммуникативной системы может выступать и городское просторечие, или городской говор, образованный путем смешения диалектов или восходящий к единому диалектному источнику, а в качестве второго — литературный язык. Такого рода диглоссия характерна для городского на- селения. Существует еще один тип диглоссии, который характеризуется сосуществованием различных подсистем полифункционального литературного языка. Наиболее распространенным видом данной диглоссии является взаимодействие кодифицированного литературного языка и разговорной речи. Другой разновидностью этого же функционального типа является существование нескольких функциональных стилей литературного языка, диапазон владения которыми зависит от социального происхождения говорящего, его 34 языком — поскольку такой язык не используется в обиходе, им нельзя овладеть естественным путем (от матери, в семейно-бытовом общении в детстве) [Мечковская 2000: Таким образом, в ситуации диглоссии основным представляется гармоничное и бесконфликтное разделение языков, каждый из которых занимает определенное место в жизни общности. Изданного положения вытекает идея о мирном сосуществовании (по Ж. Фиш- ману и Ж. гумперцу), которая может быть представлена понятиями взаимодополняемости (complémentarité) [Samb 1977], взаимосвя- занности (solidarité) [CILF 1986] или же доступности (convivialité) [Dumont Важным условием при диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делают сознательный выбор между разными коммуникативными средствами и используют то из них, которое наилучшим образом способно обеспечить успех коммуникации [Беликов, Крысин 2001: Ж. гумперц расширил границы данного понятия, включив в него различные стилистические регистры языка, на первый взгляд, моно- литической общности, для того чтобы посредством иерархичности лингвистических привычек выделить наиболее яркие социальные различия. Таким образом, о диглоссии можно говорить как в случае официального признания сосуществования нескольких языков, таки при наличии различных стилистических регистров одного языка, которым присущи различные функции. П. Вальд уточняет границы данного понятия и его применения. Диглоссические отношения между двумя диалектами, описанные Фергюсоном в 1959 г, есть продукт соединения двух критериев взаимодополняемости их социальных функций и их лингвистическое объединение, которого должно быть достаточно для того, чтобы судить о их взаимосвязанности в общем металингвистическом представлении общности. Такая общность находится в ситуации ди- глоссии при условии, что взаимодополняемость диалектов определяет их полярные функции. [...] даже если функциональная взаимодополняемость является непременным условием диглоссии, ситуации, в которые она попадает, могут наделять ее разными социологическими последствиями. По мнению Ж.а. Фишмана, данный термин используется для того, чтобы подчеркнуть доминирующую роль языка или диалекта, независимо от специфических последствий объединения под статусом высшего диалекта и уменьшения его использования местным населением. В тоже время понятие «диглоссия» обращено не к классификации состояния, а к динамике ситуаций. При его использовании можно представить внутреннюю языковую практику общности, относительно ограниченной социолингвистическим окружением города, региона или страны, необязательно диглоссическую [Wald 1986: Но представление С.а. Фергюсона о бесконфликтном сосуществовании языков спорно. В. Баль отмечал, что язык наделен двумя функциями — объединяющей и разделяющей [Bal 1977: Язык — это средство общения также, как и средство выражения, из чего вытекает, что обе функции способствуют ситуации напряжения между социализацией и индивидуализацией. Выполнение одним языком обеих функций влечет за собой конфликт двух конкурирующих языков. Наиболее распространенным типом диглоссии является сосуществование в рамках одной социально-коммуникативной системы территориального диалекта и литературного языка. Этот тип диглоссии часто встречается в сельской местности. В качестве первого компонента социально-коммуникативной системы может выступать и городское просторечие, или городской говор, образованный путем смешения диалектов или восходящий к единому диалектному источнику, а в качестве второго — литературный язык. Такого рода диглоссия характерна для городского на- селения. Существует еще один тип диглоссии, который характеризуется сосуществованием различных подсистем полифункционального литературного языка. Наиболее распространенным видом данной диглоссии является взаимодействие кодифицированного литературного языка и разговорной речи. Другой разновидностью этого же функционального типа является существование нескольких функциональных стилей литературного языка, диапазон владения которыми зависит от социального происхождения говорящего, его 36 положения, уровня образования и т.д. [Швейцер, Никольский 1978: Понятие диглоссии получило развитие за счет принятия во внимание конфликтных аспектов, противопоставляющих языки с того момента, как они получают социальный статус и начинают выполнять неравные функции. Несколько иной позиции придерживаются провансальские лингвисты П. гарди и Р. лафонт, предлагая расширить анализ языковой ситуации до понятия лингвистического конфликта, где диглоссия всего лишь один из аспектов. По их мнению, конфликт возникает тогда, когда сталкиваются два абсолютно разных языка, один из которых получает политическую поддержку, а другой подавляется [Gardy, Lafont 1981: 75]. За всем этим стоит конфликт, происходящий из исторического превосходства одного из языков, а также из их различной социолингвистической эффективности и престижа. В этой связи каталонская и провансальская социолингвистики говорят о дилемме. В первом случае подавляемый язык освобождается и приобретает функции, до этого зарезервированные за доминирующим языком, который постепенно исчезает. Во втором случае доминирующий язык служит причиной вырождения подавляемого языка [Marçais 1974: 124]. Праксематика предлагает также расширить понятие диглоссии явлением диглоссического функционирования, что представляло большой интерес для каталонских лингвистов. Разговор о диглос- сии и функциях языков замораживает динамичный конфликт, находящийся в постоянном развитии. говорить о диглоссическом функционировании означает пересмотреть диглоссию сточки зрения говорящих и показать, что она является генератором дискурсивных стратегий (зрелищность, ненависть к себе) или затормаживания (колебания, оговорки, которые являются движущими силами конфликта. Зрелищность вырабатывается стереотипами, поддерживающими конфликт и способствующими его развитию (например, подавляемый язык для души, его расцвет приходится на золотую эпоху, когда все члены общности были его гарантом). З.Д. Битьаа Коди, говоря о ситуации в бывших колониях, сохранивших европейский язык в качестве официального, отмечает, что он (язык) сосуществует с большим количеством местных языков, иногда называемых национальными. Диглосcия проявляется лишь в речи коренных жителей, так как носители доминирующего языка, как бы малочисленна ни была их группа, не переходят на домини- руемый язык. И наоборот, в поведении носителей доминируемого языка, несмотря на их демографический вес, наблюдается естественная тенденция использовать язык доминирующей группы ив тоже время сохранить свой родной язык [Bitjaa Kody 2000: Данный обзор позволяет представить не только процесс обогащения понятия диглоссии, но и его пределы. Понятие «диглоссия» предполагает ситуацию, в которой два языка находятся в конфликте, но неизвестно, сможет ли оно быть применимо к ситуации с большим количеством языков. г. Бретон, описывая ситуацию многоязы- чия, говорит о полиглотах, но приписывает термину индивидуальное восприятие. Относительно многоязычия: оно касается всех индивидов и групп, которые успешно практикуют разные языки [Breton 1991: Дилемма, интересующая каталонских социолингвистов, возникающая в простых ситуациях доминирования исторического языка над другим, должна быть пересмотрена в случае, когда имеется более чем два языка. Мы считаем, что дело не только в увеличении числа языков, но ив новом распределении сил. Рассмотрим понятие диглоссической оправки (enchassement diglossique), разработанное Ж.-П. Кальве для обозначения сложных ситуаций, включающих противопоставление диглоссических оправок [Calvet 1987: 47]. «Триглоссия указывает на тип языковой ситуации, характеризующейся равным распределением коммуникативных функций между следующими языками местными двумя более развитыми, одним из которых является заимствованный мировой язык». Диглоссию или триглоссию необходимо отличать от билингвизма и многоязычия, понимаемых как способность говорящих произносить и понимать высказывания на двух и более языках. Согласно Ж.а. Фишману лингвистическая общность может быть одновременно маркирована билингвизмом иди- глоссией; l может характеризоваться лишь диглоссией (когда элита страны при необходимости говорит на иностранном языке, а остальная часть населения — на других языках 36 положения, уровня образования и т.д. [Швейцер, Никольский 1978: Понятие диглоссии получило развитие за счет принятия во внимание конфликтных аспектов, противопоставляющих языки с того момента, как они получают социальный статус и начинают выполнять неравные функции. Несколько иной позиции придерживаются провансальские лингвисты П. гарди и Р. лафонт, предлагая расширить анализ языковой ситуации до понятия лингвистического конфликта, где диглоссия всего лишь один из аспектов. По их мнению, конфликт возникает тогда, когда сталкиваются два абсолютно разных языка, один из которых получает политическую поддержку, а другой подавляется [Gardy, Lafont 1981: 75]. За всем этим стоит конфликт, происходящий из исторического превосходства одного из языков, а также из их различной социолингвистической эффективности и престижа. В этой связи каталонская и провансальская социолингвистики говорят о дилемме. В первом случае подавляемый язык освобождается и приобретает функции, до этого зарезервированные за доминирующим языком, который постепенно исчезает. Во втором случае доминирующий язык служит причиной вырождения подавляемого языка [Marçais 1974: 124]. Праксематика предлагает также расширить понятие диглоссии явлением диглоссического функционирования, что представляло большой интерес для каталонских лингвистов. Разговор о диглос- сии и функциях языков замораживает динамичный конфликт, находящийся в постоянном развитии. говорить о диглоссическом функционировании означает пересмотреть диглоссию сточки зрения говорящих и показать, что она является генератором дискурсивных стратегий (зрелищность, ненависть к себе) или затормаживания (колебания, оговорки, которые являются движущими силами конфликта. Зрелищность вырабатывается стереотипами, поддерживающими конфликт и способствующими его развитию (например, подавляемый язык для души, его расцвет приходится на золотую эпоху, когда все члены общности были его гарантом). З.Д. Битьаа Коди, говоря о ситуации в бывших колониях, сохранивших европейский язык в качестве официального, отмечает, что он (язык) сосуществует с большим количеством местных языков, иногда называемых национальными. Диглосcия проявляется лишь в речи коренных жителей, так как носители доминирующего языка, как бы малочисленна ни была их группа, не переходят на домини- руемый язык. И наоборот, в поведении носителей доминируемого языка, несмотря на их демографический вес, наблюдается естественная тенденция использовать язык доминирующей группы ив тоже время сохранить свой родной язык [Bitjaa Kody 2000: Данный обзор позволяет представить не только процесс обогащения понятия диглоссии, но и его пределы. Понятие «диглоссия» предполагает ситуацию, в которой два языка находятся в конфликте, но неизвестно, сможет ли оно быть применимо к ситуации с большим количеством языков. г. Бретон, описывая ситуацию многоязы- чия, говорит о полиглотах, но приписывает термину индивидуальное восприятие. Относительно многоязычия: оно касается всех индивидов и групп, которые успешно практикуют разные языки [Breton 1991: Дилемма, интересующая каталонских социолингвистов, возникающая в простых ситуациях доминирования исторического языка над другим, должна быть пересмотрена в случае, когда имеется более чем два языка. Мы считаем, что дело не только в увеличении числа языков, но ив новом распределении сил. Рассмотрим понятие диглоссической оправки (enchassement diglossique), разработанное Ж.-П. Кальве для обозначения сложных ситуаций, включающих противопоставление диглоссических оправок [Calvet 1987: 47]. «Триглоссия указывает на тип языковой ситуации, характеризующейся равным распределением коммуникативных функций между следующими языками местными двумя более развитыми, одним из которых является заимствованный мировой язык». Диглоссию или триглоссию необходимо отличать от билингвизма и многоязычия, понимаемых как способность говорящих произносить и понимать высказывания на двух и более языках. Согласно Ж.а. Фишману лингвистическая общность может быть одновременно маркирована билингвизмом иди- глоссией; l может характеризоваться лишь диглоссией (когда элита страны при необходимости говорит на иностранном языке, а остальная часть населения — на других языках 38 39 l может быть отмечена только билингвизмом (при наличи иммигрантов в принявшей их стране может не отмечаться ни билингвизмом, ни диглоссией (при распространении в стране и использовании в обществе только одного языка). Отсюда можно сделать следующие выводы. Наличие различных языков внутри одной общности не представляет собой исключительную историческую ситуацию. Речь, наоборот, идет о константе. Общность, отмеченная только одним языком, не является языковой группой в прямом смысле этого слова. В нашем понимании диглоссия опирается только на многоязычные группы и выглядит следующим образом. Официальный язык — региональные языки — этнические язы- ки. Региональные языки — этнические языки. Официальный язык — региональные или этнические языки. Только в данных случаях можно говорить о возможной иерархичности среди трех языковых групп. С точки зрения языковых контактов можно говорить о неустойчивой диглоссии, при которой разные языки сосуществуют и распределяют между собой разные коммуникативные функции. Данное определение не указывает на то, что население определенной территории владеет двумя или более языками, но отмечает их функциональное распределение в соответствии с деятельностью говорящих. «Диглоссия часто, ноне всегда соседствует с много- язычием» [Fishman 1971: 53]. Согласно тетраглоссической типологии можно выделить четыре основные функции языка локальную, посредническую, указательную (reférentiaire) и мифическую. локальную функцию выполняют все местные языки, посредническую региональные. В городах они частично выполняют сходную функцию, нов основном она принадлежит официальному языку страны. Итак, речь идет о диглоссии (или плюриглоссии), но о диглос- сии неустойчивой, так как высшие функции, связанные с властью, социальным ростом почти исключительно выполняются элитным иногда иностранным) языком, а немногочисленными местными языками. Диглоссия этнические языки — региональные языки. Этнические языки служат средством внутриэтнического общения и этнической идентификации большей части населения. Сих помощью подчеркивается этническое единство и солидарность среди членов этноса. Кроме того, они являются проводниками традиционных ценностей. Региональные языки, наоборот, используются для межэтнических отношений и контактов. Наконец, они служат языками местной администрации, юстиции в отношениях с малообразованным населением, языками религии и прессы. Они вошли почти вовсе сферы региональной и национальной деятельности в стране и занимают высшее положение по отношению к низким этническим языкам. Подобное развитие определено многими причинами привилегированным положением в столице, в армии, в современной музыке, транслируемой по основным каналам радио и телевидения, и т.д. |