Н. Н. Федотова cоциальнофилософский анализ взаимоотношений экономики и общества Глобальный капитализм три великие трансформации Культурная революция Москва 2008 Научная монография
 Скачать 1.82 Mb.
|
|
Глава 13. Новое Новое время для незападных стран ских групп. В феодальных аграрных странах большинство людей было крестьянами, и экономическая стратификация в них была связана с этнической. Люди не стремились изменить свои социальные позиции. Но по мере модернизации и формирования современности люди рас- пределялись по разным языкам, религиям, культурам, различным стра- нам и империям. Этнические немцы или греки начинали жить не толь- ко в Германии или Греции. Евреи жили повсюду, не имея своего этничес- кого государства. Сегодня, отмечает Мюллер, люди рассматривают национальное го- сударство как естественную форму политической ассоциации и воспри- нимают империю как аномалию. Прежде большинство людей жило в империях, а национальные государства были исключениями. Автор за- дается вопросом, что вызвало эти резкие изменения. Он ссылается на знаменитого английского социолога Эрнста Геллнера, считавшего рост этнонационализмов трагической ошибкой. Мюллер же отмечает, что эгалитарная риторика в теории не соответствовала практике, когда груп- пы тесной социальной связи, характеризуемой иначе как группы высо- кого социального капитала, добивались большего экономического успе- ха, оставляя позади людей другой традиции. И успешные этносы по- требовали национального государства как своего, в котором они бы стали доминирующей политической силой, основателями социального порядка и контролерами торговли. То есть если в Турецкой империи торговлей занимались евреи и греки, то в Турции как национальном государстве все виды контроля взяли на себя турки. Этнонационализм имел психологический и экономический базис. Этнонационализм уста- навливает, по мнению Мюллера, этнически определенную нацию не- редко со взрывоопасными результатами. Но сегодня Армения, Болгария, Хорватия, Финляндия, Германия, Венгрия, Ирландия, Израиль, Сербия и Турция дают гражданство преи- мущество по тождеству со своей господствующей этнической группой. Растет провинциализм на фоне универсализма глобализации. Что касается послевоенного периода, он, по мнению Мюллера, стал поствоенным, но не постнациональным. Черчилль, Рузвельт и Сталин пытались исключить немецкий этноцентризм как условие нового миро- вого порядка. Чехословакия, Югославия и Советский Союз, составляв- шие исключения, продемонстрировали к моменту своего распада, гово- рит Мюллер, неприходящую витальность этнонационализма. Этот тезис может быть в значительной мере подтвержден. Русские этнонациона- листы хотели сбросить с плеч России дотируемые ею республики, вери- ли в позитивную роль этнической гомогенности. Но, с другой стороны, демократы-космополиты хотели того же, полагая, что Россия является 552 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) достаточно развитой частью для установления демократии и веря, что в меньшем размере страны есть залог успешности демократического проекта. Вряд ли сегодня в России остались иллюзии о том, что демо- кратия требует этнической гомогенности, к тому же в России недости- жимой. Россия, как и СССР, осталась многонациональным и многокон- фессиональным государством с русскими как государствообразующей нацией. История России показывает, что эта роль не является господ- ствующей в плане получения преимуществ и вынуждает к самоограни- чениям и даже жертвам во имя общества в целом. Но этнонационализм в Европе действительно проявляется, и история Косово тому пример. Однако идеи Мюллера не привязаны к ситуации. Они имеют теоре- тический масштаб и представляют собой, с одной стороны, концепцию, противостоящую идеям Вестфальской системы, идеям образования бур- жуазных наций как наций по гражданству, а не по этносу, а также концеп- ции С. Хантингтона о столкновении цивилизаций. Когда-то, отвечая на мелкую и не систематизированную критику своих идей, Хантингтон предложил критикам дать другую концепцию. Ответом были лишь ар- гу менты дружбы цивилизаций, их диалога, явно бездоказательные. Мюл- лер дал альтернативу, даже если и не думал об этом. Выводы: — Хантингтон отвечал критикам своей концепции, что критика мо- жет состоять в том, чтобы представить другую концепцию. Дей ст ви- тельно, теория может быть опровергнута другой теорией, более конку- рентоспособной. Хантингтону отвечали концепцией мультикультура- лизма, утверждавшего его ценность, но не опровергавшего не всегда существующую его жизнеспособность, наличие столкновений культур (цивилизаций) как в мирной, так и не мирной форме. Хантингтон упро- щался в мультикультуралистских идеологиях до проповедника столкно- вения цивилизаций, адепта такого столкновения. В действительности он утверждал, что после распада биполярного мира, структурирующего основной конфликт, люди утратили ориентиры и отпрянули к своим истокам, имеющим религиозную природу. Религия начала объединять людей в близкородственные общности. Между ними возможны столкно- вения. — Мюллер дал альтернативную теорию — столкновение народов, а не цивилизаций. Он, в частности, имплицитно отвечает на критический для Хантингтона вопрос об отношении России и Украины. В статье о столкновении цивилизаций, впервые опубликованной в том же журна- ле, что и статья Мюллера, Хантингтон в 1993 году предлагал карту феде- рализации Украины и показывал, что Украина — место двух цивилиза- ций — православно-христианской и западно-христианской и предпо- лагал, что она расколется по этой разделительной линии. Следуя Мюл- 553 Глава 13. Новое Новое время для незападных стран леру, можно считать, что Украину сохраняет в целостности украинский этнонационализм. — Мюллер не вполне объясняет исламскую альтернативу глобали- зации, так как цивилизационное единство мусульман выше их нацио- нальных интересов. Косово, скорее исключение, поддержанное Западом в полном пренебрежении как к теории Хантингтона, так и к теории Мюллера. Это и возражение против их теорий — не цивилизации и не этнонационализмы, а Американская империя пока держит мировой порядок. Поднимающиеся страны Азии, Россия еще будут решать проб- лему образования буржуазных наций, но это не этнонационализм, хотя подоплека этнонацонализма сохраняется. — Хантингтон и Мюллер скорее всего разведены по времени. Хан- тингтон описывал возможные конфликты после распада биполярного мира, Мюллер — те, которые назревают сегодня. В сравнении с книгой Хантингтона «Кто мы?» о распаде традицион- ной американской идентичности — белых, англосаксов, протестантов — и подъеме этнонационализмов других народов оба исследователя по существу сходятся. Хотя Мюллер не говорит об Америке, его общий взгляд в этом пункте близок Хантингтону, но более бесстрастен, в отличие от Хантингтона. Разумеется, этнический распад на этносы в какой-то мере беспокоит его. В более широком плане цивилизации как группе род- ственных народов Мюллер имплицитно противопоставляет этносы, не всегда четко отделяя их от наций. Этнонационалисты видят несомненное благо в этносепаратизме и образовании новых государств. Это приобретает статус культурной цен- ности. Однако автор сознает, что гармонизация процессов в Европе до- стигнута не ошибками этнонационализмов, а отношениями, устранив- шими продолжительные конфликты, хотя все еще существует столкно- вение между либерализмом и этноцентризмом групп, которые чувству- ют отчуждение, например исламскими группами. Автор заключает, что этнонационализм никогда не признавался как естественный или избранный людьми. Но он всегда играл роль в исто- рии, если учесть язык, религию и традицию, и не является реликтом XIX века, действуя и в XX. Он раскрыл этнонационализм как один из источ- ников образования национальных государств, но в полном отрыве от тенденции образования империи, американской империи настоящего времени в частности, не увидел диалектики глобализации и локализа- ции, вариативность выбора. — Хотя Вестфальская система национальных государств сложилась в XVII веке, в них не вызрели нации как сообщества людей, связанные не только территориальной, культурной, социальной, политической, но 554 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) и экономической общностью. Французская буржуазная революция про- должила формирование наций на политической основе, после нее еще долго, как установил Э. Геллнер, «в Западной Европе государства созда- вали нации, а в Восточной Европе нации создавали государства». Госу- дар ства создавали нации на основе прежних сложившихся идентично- стей, но нередко и формируя их. В Восточной Европе этносы, осознавшие свою идентичность как национальную, стремились к созданию госу- дарств . Это и был этноцентризм, чего не скажешь о способе образования наций в Европе. С образованием буржуазных наций в Европе, т.е. эко- номически интегрированных сообществ, строящихся на прежних или новых культурных и политических предпосылках, процесс расширения местных рынков до общенациональных завершился мировым распро- странением, называемым первой глобализацией — с 1885 года вплоть до Первой мировой войны. Места, где нам кажется неизбежным буржуазный национализм, — страны нового капитализма в посткоммунистических странах, в Азии и в странах хозяйственной демократии (Китай). Для развития капитализ- ма здесь предпосылкой является образование буржуазных наций — в России из народа, в Китае из цивилизационной общности, в Ираке из племен. Устройство России многонациональное и многоконфессиональ- ное, и русские играют в нем роль этноса, уже образовавшего государство, которому предстоит стать основой формирования российской буржуаз- ной нации, связанной не только территориально, культурно, но и эко- номически, включая сюда все народы России. В противном случае, при господстве этнонационализмов, Россия распадется так же, как распался Советский Союз. Как ни «режь» Россию, преобладающее и государство- образующее русское население живет совместно с другими народами. В Азии государства будут создавать нации. Этнонационализм там не имеет особой почвы, а там, где имеет, чреват распадом стран. Статья Мюллера содержит тот безусловный смысл, что в ней показа- но, что «культура имеет значение», то, что еще недавно приходилось до- казывать относительно проектов модернизации, и сделал это американ- ский автор и американский журнал, который выражает мейнстрим. С похожими идеями выступает известный неоконсерватор Р. Кейган. Он демонстрирует большую роль не только этнонационализмов, но на- ционализмов всех типов. Исламский мир, составляющий явное исклю- чение, он характеризует как религиозный национализм. Америка дела- ет упор на господство в разных регионах мира — в Восточной Азии, на Ближнем Востоке, в Европе, теперь еще и в Центральной Азии, и пыта- ется распространить свой образ жизни и свои принципы повсюду в ми- ре. Америка конкурирует с Китаем в Восточной Азии, с Россией в Вос- 555 Глава 13. Новое Новое время для незападных стран точной Европе, Центральной Азии и на Кавказе, с Ираном на Ближнем Востоке и в Центральной Азии. Это американский национализм. Россия самоутверждается в мире, утверждая российский национализм. Точно так же утверждаются другие нации-государства. В отличие от Мюллера он не соблазняется назвать национальное самоутверждение ряда стран этнонационализмом, исходя из наличия этнического большинства или его государствообразующей роли. Но идея столкновения народов, наций им также утверждается. Он пишет: «Активная разнонаправленная борь- ба всех этих амбициозных наций (а также формирующихся наций-пре- тендентов) за статус и влияние — это…определяющая особенность но- вой международной системы, возникшей после окончания холодной войны. Национализм во всех его формах вернулся, если он когда-либо исчезал: вернулось и международное соперничество за власть, влияние, престиж и статус. Американское господство (не может Кейган отказать- ся от своего главного убеждения), как региональное, так и глобальное, не позволяет этому соперничеству обостриться» 1 . Но тогда многое за- висит от отношения между Китаем и США. д) Сценарии выработки Восточной Азией во главе с Китаем новых моделей развития — для азиатского региона или для всего мира В своей книге «Адам Смит в Пекине. Направления развития в XXI веке» Арриги показывает особое отношение Смита к Китаю. Он приводит не- кую аналогию: Маркс в Детройте, Смит в Пекине. В Детройте Маркс увидел бы классовые противоречия, в Пекине Смит мог бы наблюдать мировое неравенство. Адам Смит предполагал неизбежное выравнивание конкуренции Запада и не-Запада, и Арриги даже считает, что экстраординарный рост Китая позволяет по-новому прочесть «Богатство народов». В XXI веке Китай может снова развиваться по пути некапиталистической рыночной экономики, которую описал Смит при совершенно других его собствен- ных и мировых условиях. Это особенно интересное предположение, хотя речь не идет о том, что некапиталистическое — значит социали- стическое. Цель своей книги Арриги определяет как анализ эпицентра сдвига глобальной политической экономии с Северной Америки на Восточную Азию в свете теории экономического развития Адама Смита и новой интерпретация «Богатства народов». Он совершенно готов предполо- 1 Кейган Р. Конец иллюзиям: история возвращается // Pro et Contra. 2007, № 6(39). Ноябрь–декабрь. С. 28. 556 Третья великая трансформация: новая глобализация ( 1989 — настоящее время) жить, что рыночная экономика Китая будет некапиталистической и положит начало особой китайской или общеазиатской, или даже миро- вой модели развития. Если это так, то можно предположить, что Китай станет образцом развития для нового типа модернизации, и, возможно, это развитие будет догоняющим для тех, кто решит последовать за Ки- таем. В этом нет ничего удивительного, ибо Восточная Азия, великий регион прошлого через две тысячи лет выходит снова на передовые по- зиции мирового развития. Не будет странным, если китайский опыт приведет к пересмотру концепции мирового развития, показав, что Ев- ропа — это прошлое, США — настоящее, а Китай — будущее. Арриги утверждает в первой части своей книги, что сегодня больше равенства между мировыми цивилизациями, чем это было два с поло- виной столетия назад, к момента публикации «Богатства народов». По его мнению, «…во-первых, Смит не был ни адвокатом, ни теоретиком капиталистического развития и, во-вторых, теория рынка как инстру- мента управления особенно релевантна пониманию некапиталистиче- ской рыночной экономики, так что Китай был первым в субординации по возможностям инкорпорирования в глобализирующуюся европей- скую систему государств, и может дать двадцать первому веку совер- шенно другие местные и всемирно-исторические условия» 1 Мы бы сказала мягче: то, что Смит писал о роли рынка в управлении, сегодня оказывается применимым к Китаю, а стало быть, теория Смита не характеризует исключительно капитализм. Сегодня мы можем трак- товать ее и как относящуюся к некапиталистическим рыночным систе- мам. И это в особенности интересный поворот, так как некапиталисти- ческий не означает социалистический. Речь идет лишь об особом по- тенциале Китая на лидерство в развитии в связи с его способностью на самобытный и близкий общеазиатскому путь. 2 Китай XVIII веке был процветающей страной. Он имел большой внут- ренний рынок, которого не имела ни одна страна в Европе. Напри мер, Англия, как отмечает Смит, ни в какое сравнение не идут по объему сво- его рынка, количеству людей, занятых трудом и воможностям производ- ства продукта. Европа могла сравниться с Китаем только после промыш- ленной революции, которая создала Англии, например, возможности переработки такого же количества хлопка, как Китаю. Но и тогда, когда китайцы или японцы стали использовать машины, они шли по пути интенсификации человеческого труда, вовлеченности огромного числа 1 Arrighi G. Adam Smith in Beijing. P. 8. 2 Ibidem. 557 Глава 13. Новое Новое время для незападных стран людей в трудовой процесс. Смит — автор трудовой теории стоимости — понимает, что европеец начинает передавать свой труд машине, а Ки- тай был и остается на протяжении веков обществом труда, и сейчас то же, когда на Западе информационные технологии ликвидировали эту осно- ву жизни в большей мере, чем это делала индустриальная революция. Возможность регионального прорыва и даже выравнивания мировой роли Китая отмечается американскими специалистами. Трудолюбие и патриотизм китайского народа, их уважение к иерархии родства, служ- бы, возраста, азиатские ценности, работоспособность, энергия делала китайцев торговым народом, что даже позволило некоторым современ- ным исследователям говорить о Китае XVIII как о капиталистическом обществе 1 . Это, конечно спорно, но не менее спорно, чем назвать его сегодня социалистическим. е) Сценарий конвергенции азиатского развития с западным капитализмом Ряд западных исследователей уверены в конвергенции китайского разви- тия с западным капитализмом. Причина этого в отождествлении рынка и капитализма, что, как отмечалось риги (на примере взглядов Смита) неверно. Однако такая конвергенция возможна. Не отрицая предыдущего сценария, действительно необычного и, скорее, уводящего к макросценарию автохтонной идентичности, тра- диционности самого рынка в Китае Арриги следует неосмитианскому марксисту Г. Франку, проводящим различие между развитием рынка и капиталистическим развитием: Китай — некапиталистический рынок Несмотря на распространение рынка, природа развития Китая не является с необходимостью капиталистической. Это, конечно, не озна- чает ни того, что она социалистическая, ни успешности социальных акций. Если социализм в Китае проиграет, это не значит, что капитализм победит «Социальный результат модернизации китайского Титаника — это попытка остаться неопределенным, как всем известно, социализм и капитализм, понимаемые как основа прошлого опыта, не могут быть наиболее использованными понятиями для мониторинга и понимания развивающейся ситуации» 2 1 Диксон Б. Красные капиталисты в Китае. Партия, частные предпринима- тели и перспективы политических перемен. М., 2005. См. так же (в этой книге наличие рынка расценивается как капитализм, хотя речь идет о феодальной эпохе в Китае) 2 Arrighi G. Adam Smith in Beijing. P. 24. 558 Сценарий конвергенции представляется вполне возможным из-за ослабления социальных норм западного капитализма, кризиса идентич- ности, отмеченной выше азиатизации США и Западной Европы тоже и одновременной вестернизации Китая в технологиях и в образе жизни в больших городах. Но перспектива того или иного сценария во многом связана с по- литикой США в отношении Китая, ибо сегодня лидерство США неоспо- римо. США могут вернуться к стратегии первой половине XX века, по- меняв Европейский приоритет на азиатский. Вторая стратегия Киссинджера — реформировать отношения с Ки- таем в рамках америкоцентричного мира, ограничивающего вхождение Азии в глобальный мир, в хаос и войны, которые бы препятствовали успешной кооперации. И, наконец, возможна стратегия холодной войны с Азией. Эти сценарии взамоотношения Китая и США могут влиять на внутренние сценарии развития Китая и стран региона. Арриги подробно описывает мнение индийских традиционалистов о невозможности индустриализации по западному пути, ибо только от- сутствие западных стандартов потребления в Азии спасает природу. Мир не может жить, как США, из-за нехватки атмосферы и ресурсов. Но может быть именно поэтому, считает Арриги, Китай и Индия могут предложить Западу образцы более «натурального» развития, чем «искусственный» западный капитализм, более справедливый и привлекательный. Сегодня в самом начале Третьей современности, это звучит, как фантастика. Но проблема настолько экологически неразрешима с развитием всего ми- ра по западному пути, что мы еще не можем судить о том, какой тип развития ее разрешит. 559 Заключение. Будущее капитализма — будущее без капитализма 560 В данной книге мы рассмотрели динамику развития капитализма, три его Великие трансформации: Первую, которая обеспечила его генезис и классическую фазу, первую глобализацию и сформировала Первую либеральную современность — XIX век — 1914 год. Вторую великую трансформацию — развитие капитализма между глобализациями 1914– 1990 годы, сформировавшую Вторую организованную современность до начала 1970 годов и ее дезорганизованную фазу в 1970-е. И Третью великую трансформацию с коротким всплеском либерализма, сменив- шимся Третьей современностью националных государств различного типа. Дважды — в 70-е годы XX века и сегодня привычные схемы объяс- не ния ломают вызовы Азии: подъем Японии и других «азиатских тигров» в 1970-е, рост Китая и стран, получивших название БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). Это не прогресс в обычном смысле, но другое развитие, перестраивающее все модели объяснения. Предложив кон- цепцию трех великих трансформаций и трех типов современности, мы смогли убедиться в незавершенности проекта модерна, потенциале его развития и в определенной непредсказуемости будущего, потенциаль но содержащего варианты развития и возможности роста разнообразия. Есть ли альтернатива капитализму? Революционные пути сегодня, как правило, ведут к терроризму, хотя данное обстоятельство не исклю- чает в будущем и других перспектив. Альтернатива, представленная радикальным исламским сопротивлением, демонстрирует антицивили- зационное сопротивление «исторических низов» прогрессу. На подлин- ную духовную революцию, ведущую к ценностным изменениям, при- емлемым как для Запада, так и для Востока, способны лишь те «низы», которые обладают символическим капиталом и универсалистским по- тенциалом. Однако на сегодняшний день имеется только одна системная оппозиция западному пониманию прогресса, оппозиция, направленная на его отрицание, — радикальный ислам. Другие варианты левого сопротивления Западу часто состоят в том, чтобы играть на кризисе прогресса и создавать революционные возмож- ности и диктатуры. Или организовывать демократически-диктаторские 561 лакуны, противостоящие гомогенизации империо-капитализма. И, нако- нец, строить фронт сопротивления англо-саксонскому варианту глобали- зации на базе Евросоюза 1 . Все это — революционная нелепость, каки ми бы эмоционально захватывающими ни казались революционные цели. Все с большими трудностями осуществляется мягкий социал-демо- кратический вариант капитализма типа «третьего пути» Тони Блэра, не являющегося антикапиталистическим. Различные варианты социал-демократической и социалистической альтернатив продолжают занимать умы теоретиков 2 , но пока нет си- стемных движений, способных осуществить подобные замыслы. Это, однако, не означает, что таковые не могут возникнуть в будущем. Существуют мнения, что повсеместное распространение в мире ка- питализма лишает его признаков цивилизованности и что он начинает разделять судьбу демократии, представления о которой также размыва- ются вместе с ее продвижением по миру. В частности, реакцией на такое распространение является ослабление капиталистических начал самого Запада. Американский исследователь Гар Альперовиц отмечает ухудше- ние в США ситуации с равенством, политической активностью, демо- кратией, что трактуется им как симптомы грядущего распада американ- ского капитализма 3 . О кризисе и даже неминуемой гибели Запада пишут Патрик Бьюкенен, Тони Бланкли, Самюэль Хантингтон. Пока же представляется, что угрозой западному капитализму явля- ются повсеместный кризис идентичности, низкая рождаемость, мигра- ционные потоки, в свою очередь еще более усиливающие кризис иден- тичности. Но не эти угрозы оказываются главными. Как отмечают Илья Пригожин и Изабелла Стенгерс, «в истории за- падной мысли господствующее положение занимает конфликт, связанный с понятием времени, — противоречие между инновационным временем раскрепощения человека и периодически повторяющимся време нем стабильного материального мира, в котором любое изменение, лю бое новшество с необходимостью оказывается не более чем види мостью» 4 1 См.: Магун А. Что значит ориентироваться в истории. О перспективах левого движения // Космополис. Осень 2004–2005, № 4–10. С. 201–219. 2 Schweickert D. Against Capitalism. N.Y. 1996; Albert M. Realizing Hope: Life Beyond Capitalism. N.Y., 2006. 3 Alperovitz G. America Beyond Capitalism: Reclaiming Our Wealth, Our Liberty and Our Democracy. N.Y., 2005. 4 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. М., 2002. С. 5. 562 Они показывают, что сегодня физика в условиях нелинейного поведения больших систем, где малого возмущения достаточно для схода с прежней траектории развития, столкнулась с обратимостью времени. Столкнулась с ним и история. Прежде никто не мог предположить, что будущее ста- нет прошлым. Будущее капитализма — это повторение его прошлого, повторение становления капитализма на Западе в странах с иной ра- циональностью. Модерн — незавершенный проект, потому что он на- чинается в других местах. Как говорит Томас Фридман, ответ на вопрос о будущем (в данном случае будущем капитализма. — Авт.) ле жит не в том, что изменилось, а в том, что не изменилось 1 1 Alperovitz G. America Beyond Capitalism: Reclaiming Our Wealth, Our Liberty and Our Democracy. N.Y., 2005. 563 Приложение 564 В приложении мы приводим рассказ аргентинского писателя Леопольда Маришаля о богатствне, власти и людях. Это странная притча очень интересна, коль скоро мы поняли, что сегодня «другое сознание» и «но- вый мир новых миров» (Э. Тирикьян) стали реальностью. 565 Леопольдо Маришаль (аргентинский писатель) Биопсия богатства Карлосу А. Веласко 1. Друг Веласко, сегодня Вы найдёте в этой тетради мои размышления о Крёзе, чьё возведение на трон и тиранство столько раз были темой на- ших с тобой бесед. Для этого мне придётся его вскрыть. Строго говоря, Крёз ещё не сошел в могилу, он лишь только переживает стремительную агонию, поэтому речь скорее должна пойти о биопсии in extremis, чем о вскрытии. Но его конец уже так близок, что, на мой взгляд, он не пере- живёт и ночи. Бог проявляет Милосердие, настолько же бесконечное, как его Справедливость и Терпение. Прежде всего хочу Вам напомнить, что я уже не впервые берусь за неприглядный образ Крёза: я его уже описал несколько лет назад в работе «Адам Буэнос-Айрес» (и в Аду На- силия), где Крёз появляется среди воров и оказывается ответственным за самую громкую кражу века. На этих страницах я исследую значение и природу настолько совершенного преступления и особенно его страш- ные последствия, поскольку наш замечательный герой использовал в своих целях мистификацию и коррупцию таким образом, что после его вмешательства на сегодняшний день не осталось ни одного института искусства и науки, в которых мы могли бы найти изначально присут- ствующее в них благородство. 2. Прежде всего мне необходимо Вам пояснить, что в образе Крёза я на- мереваюсь описать представителя Третьего Сословия, или homo eco- nomicus; в общем, «буржуа», так, как его определяет любой словарь. Крёз, равно как представители других классов и сословий, выполняет строго определенную «социальную функцию» вследствие влияния таких фак- торов, как его внутренняя природа и «призвание». Таким образом, пер- вичным в Крёзе является не обладание чрезмерно большим материаль- ным капиталом, но особый «менталитет» sui generis, который побуждает его желать и стремиться к приобретению этого капитала. В этом кон- 566 Приложение тексте, есть миллионеры, которые не являются Крёзами, и есть Крёзы, у которых нет ни цента. Более того, современный мир, продукт тирании Крёза, сейчас живет в соответствии с той ментальностью и по законам тех стандартов, которые в свое время навязал Человек Хозяйственный с целью унифицировать свои владения. И в конце Вы увидите, что ком- плексное решение проблем, которые огорчают нас сегодня, состоит в том, чтобы все мы и каждый в отдельности осознали, до какой степени этот «менталитет» овладел нашей жизнью, и разрушить его проявления соответствующими методами. 3. Но в чём заключается функция Крёза в социальном организме? Это двойная функция: а) «производство» материального капитала или фи- зическое поддержание организма; б) справедливое «распределение» этого капитала среди членов социального организма. Я бы сказал, что такова неотъемлемая «добродетель» Крёза; и, более того, именно она проявляется во второй составляющей его функции, благодаря которой мы называем его челоком хозяйственным, ибо этимология слова Хозяй- ство (Экономика) восходит к понятию «Справедливость в распределе- нии». Когда Крёз добросовестно выполняет эту функцию, чаши весов находятся в равновесии. К несчастью, у Крёза есть один «недостаток», который проявляется как в зеркальном отражении его «добродетели»: страстное желание обладать капиталом. Такой недостаток его склоняет (или может склонить) к некоторому «мистицизму в отношении матери- ального», к преобразованию физического в божественное и извлечению выгоды из этого божественного ради собственного и исключительного блага. Чтобы избежать этой опасности, Человека Хозяйственного есте- ственным образом контролируют два сдерживающих начала (в рамках иерархической системы): «внутреннее», или духовное, и «внешнее», или социальное. Внутреннее восходит к религиозному сознанию, которое препятствует дисбалансу и греху социальной несправедливости в эконо- мической сфере. Внешний сдерживающий фактор олицетворяют пред- ставители «второго социального сословия» (военные), чья функция заклю- чается в обеспечении защиты, порядка и справедливости в обществе. 4. Пришло время, мой друг Веласко, определить агонизирующих персо- нажей этой печальной трагикомедии. Это четыре персонажа, призван- ные выполнять четыре функции, необходимые социальному организму: Тирезий, священнослужитель, понтифик (от латинского «прокладывать мосты» к своему духовному предназначению); Аякс, военный, который способен на некоторое время поддерживать, как я уже говорил, защиту, порядок и справедливость ( приходящие ценности) в обществе; Крёз, |