Новейшая история стран Азии и Африки Основные подходы к изучению новейшей истории стран Азии и Африки
 Скачать 147.21 Kb.
|
|
5.Роль армии в общественно-политической жизни стран Востока. 6.Авторитарные режимы в странах Востока: причины установления, типология, трансформация. 7.«Арабская весна»: причины, основные события, последствия. Антирежимные выступления в странах арабского мира, начавшиеся в январе 2011 г., получили название «арабская весна». По мнению американских специалистов, Арабская весна – это серия синхронных массовых выступлений, которые повлекли за собой смену правящих режимов в ряде стран Северной Африки и Ближнего Востока. Сначала Тунис, потом Египет, Йемен, Ливия, Бахрейн, частично Алжир, Иордания, Ирак, Марокко. Оман, Сирия были охвачены демонстрациями, массовыми протестами, столкновениями проправительственных и оппозиционных сил, которые требовали демократизации политического режима, обеспечения гражданских прав и свобод, борьбы с коррупцией. Эксперты в зависимости от происходящих трансформаций в арабских странах, выделяют три модели изменений: реформы, революции, гражданская война. Первый сценарий – изменения происходят посредством инициированных властью конституционных и законодательных реформ. Данная модель была реализована в Марокко и Иордании, в меньшей степени – государствах Персидского залива и Алжира. Второй вариант – в результате революций быстро были свергнуты правящие режимы в Тунисе и Египте, существовавшая политико-административная и законодательная системы при этом не были разрушены до основания, что позволило перейти к относительно контролируемому этапу реформ в рамках существовавшего на то время правового поля. Третий сценарий – гражданская война, реализовавшаяся в Ливии, Сирии и отчасти в Йемене – существенным образом отличается от первых двух моделей. Для понимания природы «арабской весны» необходимо выявить причины данного феномена. Эксперты называют три основных блока причин, приведших к выступлениям в арабских странах в 2011 г.: экономические, политические и социальные. Важным дестабилизирующим фактором является несменяемость и авторитарный характер власти. Так, например, первый президент Туниса – Хабиб Бургиба управлял страной целых 30 лет, а Зин аль-Абидин Бен Али – 23 года, 32-летний режим президента Али Абдуллы Салеха в Йемене, правление Хосни Мубарака в Египте длилось 30 лет, а при режиме Каддафи в Ливии, выборы не проводились 42 года. Республиканские авторитарные режимы в арабских странах потеряли инструменты передачи власти, что привело к делигитимации власти, потере веры не только в существующую власть, но и в возможность законным путем улучшить ситуацию. Весьма существенным фактором, оказавшим воздействие на активность протестного движения в арабских странах, является социально-демографический. Быстрый рост молодежи соответственно требует наличия новых рабочих мест. Как следствие это привело к высокому уровню безработицы, особенно среди молодежи с высшим образованием. Таким образом, именно безработная молодежь дестабилизировала ситуацию и стала «горючим материалом», направленным на свержение правящих режимов в Египте, Тунисе, Ливии, она же способствовала нарастанию интенсивности протеста в других странах. Вторым дестабилизирующим фактором явился внутриэлитный конфликт. Анализ событий Арабской весны показывает, что во многом успеху антиправительственных выступлений в Тунисе, Ливии, Египте, Йемене способствовал конфликт внутри правящих элит. Так, в Тунисе наблюдалось противостояние армии и спецслужб. Именно спецслужбы стали опорой режима Бен Али и за время его правления их численность в четыре раза превысила численность армии. Когда в стране начались беспорядки, армия встала на сторону революции, нейтрализовав аппарат подавления собственных спецслужб. В Египте прослеживался конфликт между армейской верхушкой и «молодыми реформаторами», которых поддерживал сын Х. Мубарака Гамаль. В Ливии проявился межплеменной конфликт между племенами Триполитании и Киренаики. Муамар Каддафи, который находился у власти более 40 лет, был выходцем из Триполитании. В свою очередь племена Киренаики практически были отстранены от политической власти в стране, что вызвало недовольство. Следует отметить, что раскол в Ливии под воздействием внутренних родоплеменных и клановых разногласий значительно был усугублен внешним вмешательством. При анализе причин гражданской войны в Сирии исследователи также выделяют наличие в стране межэтнических и межконфессиональных противоречий. Сирийский режим Хафеза Асада с момента прихода к власти в 1970 г. позиционировался исключительно как светский. Он базировался на баасистской трактовке идеологии арабского единства с элементами социализма, опирался на армию, где как в плавильном котле стирались все конфессиональные и религиозные различия, и действовала мощная партийная организация. Многие властные позиции занимали выходцы из нескольких алавитских кланов, среди которых первенствовали кланы Асадов и Махлюфов. Однако после прихода к власти в 2000 г. Башара Асада самые важные и доходные посты в государстве были разделены между его родными и их близкими родственниками. Таким образом, оказалась нарушена тщательно выстроенная Хафезом Асадом негласная система распределения социальных ролей между конфессиями по типу общественного договора. Основная суть ее сводилась к тому, что алавиты доминировали в армии и спецслужбах, а сунниты вольготно себя чувствовали в экономике и бизнесе в обмен на лояльность власти алавитов. При этом суннитская экономическая и бизнес-элита осознавали себя больше как партнеры, нежели клиенты алавитов в общем деле управления государством. В условиях кризиса суннитская буржуазия отказалась поддерживать режим Б. Асада. Основу протестного движения в Сирии составили сунниты, которые выдвигали требования отставки клана Асадов и его алавитского окружения. Справедливым будет отметить, что во многом внутренний протестный потенциал сирийской оппозиции инициируется и управляется извне. Страны, объявившие себя «друзьями Сирии», поставившие во главу угла уничтожение Б. Асада, стали активно финансировать радикально настроенных боевиков. Произошла значительная исламизация сирийской оппозиции. По данным, представленным в аналитическом докладе «Многовариантный прогноз развития ситуации в регионе БВСА», на поддержку сирийской вооруженной оппозиции Саудовская Аравия уже потратила более 5 млрд. долл. и выразила готовность вложить ещё несколько миллиардов долларов на создание 250-тысячной армии Мухаммеда в целях противостояния шиитской угрозе. Катар вложил в войну 3 млрд. долл. и совместно с США организовал 70 рейсов военно-транспортных самолётов с оружием для мятежников. Активизация деятельности таких радикальных исламистских группировок как Джабхат ан-Нусра и Исламское государство в 2013-2015 гг. повлияла на изменение характера конфликта, который стал отчетливо приобретать этноконфессиональные черты. Сирия превратилась в арену суннитско-шиитского противостояния. Шииты представлены сирийскими властями, опирающимися на религиозное меньшинство алавитов, ливанской «Хизболлой» и Ираном, а сунниты ИГ и другие группировки джихадистов. Таким образом, конфликт в Сирии приобрел затяжной характер, не имеет тенденций к затуханию и привел к огромным человеческим и материальным потерям. Рассматривая политический кризис в странах Арабского Востока, стоит отметить и информационный фактор. За последние 10–15 лет в арабском мире произошла медиареволюция, выразившаяся в появлении профессиональных телевизионных спутниковых каналов таких, как «Аль-Джазира» и «аль-Арабия». Сегодня на Ближнем Востоке более 250 каналов спутникового телевидения. В первое десятилетие XXI века во всех странах Арабского Востока наблюдается стремительный рост числа Интернет-пользователей. Группа исследователей полагает, что немаловажную роль в создании протестного движения в странах ближнего востока сыграли США. В 2002 году Госдепартаментом США была поставлена задача обеспечения демократических преобразований в таких странах, как Алжир, Бахрейн, Египет, Иордания, Ирак, Иран, Катар, Кувейт, Ливан, Ливия, Марокко, ОАЭ, Оман, Палестинские территории, Саудовская Аравия, Тунис. Для этих целей были разработаны проекты осуществления демократических преобразований в вышеперечисленных странах. Так, например, в период с 2002 по 2004 годы правительство США способствовало формированию в странах Ближнего Востока более десяти новых радиостанций и телеканалов. Итак, социальные сети выполнили следующие функции в протестном движении в арабских странах: - создание оппозиционных настроений в обществе; - координирование действий оппозиции; - получение повстанцами информационной поддержки из внешнего мира; - привлечение внимания к проблеме со стороны международного сообщества; - передача информации о происходящем в условиях, когда традиционные СМИ оказываются бессильны; - обмен опытом между оппозиционерами из разных стран. Таким образом, «арабская весна» стала свидетельством появления нового метода манипулирования сознанием людей – путем вовлечения образованного населения в информационную войну, и показала, как можно, находясь вдалеке от центра событий, мобилизовать граждан на протестные действия. Для всех арабских стран, затронутых антирежимными выступлениями, начавшимися в 2011 г., можно выделить следующие причины: - переходный характер политического режима; - межплеменная и межконфессиональная неоднородность арабских стран; - наличие внутриэлитного конфликта; - неэффективность инструментов передачи власти; - наличие внутренней конфликтогенности; - наличие структурно-демографических рисков (прежде всего «молодежных бугров»); - наличие крупномасштабного конфликта в недалеком прошлом; - наличие исламистов в политическом процессе; - кризис неоправдавшихся ожиданий от модернизации. - Политические и экономические последствия Арабской весны Массовые протестные движения существенно преобразовали политический ландшафт Ближнего Востока. В результате Арабской весны были свергнуты правящие режимы в Тунисе, Египте, Ливии, значительные изменения произошли во властной элите Йемена, продолжается противостояние между властями и оппозицией в Сирии. Надежды населения, что в результате революции свобода победит диктатуру, не оправдались. Как правило, для всех стран, которые были охвачены революциями, наблюдается глубокий экономический спад В результате Арабской весны резко сократился туризм. Из-за падения экспорта нефти и туризма увеличился дефицит бюджета и падение курса национальной валюты. Как отмечают исследователи после «арабской весны» не последовало потепление, а наступила «арабская зима». Большинство экспертов как в России, так и за рубежом сходятся во мнении, что феномен арабской революции имеет одну общую закономерность: во всех странах Северной Африки и Ближнего Востока, охваченных массовыми протестными выступлениями, наблюдается укрепление позиций и рост популярности исламистских политических партий, организаций и групп. Исламизм имеет умеренное и радикальное направления. Умеренный исламизм существует практически во всех арабских странах либо в форме политических партий, либо в виде общественно-просветительских или благотворительных организаций, выступающих за сохранение «исламских ценностей». К умеренным принадлежит религиозно-политическая ассоциация «Братья-мусульмане». В их программе заявлено: - государственная система и политическое устройство должны базироваться на исламской модели и шариате; - основные принципы и цели в этой области следующие: обеспечение системе мусульманского права (шариату) главенствующего положения в законодательстве стран; проведение конституционной и политической реформ, которые должны быть инициированы народом, так как власть не способна в одиночестве нести на себе это бремя; шура (принцип государственной власти в исламе); обеспечение всем гражданам равных прав и возможностей, экономическое развитие, а также духовное и культурное воспитание гражданина государства. Радикальный исламизм, или исламоэкстремизм, представлен фундаменталистскими группировками, провозглашающими вооруженный джихад как единственный путь построения исламского государства. Их лидеры оправдывают свои террористические акции, в частности, против тех арабских режимов, которые, по их заявлениям, являются «тираническими и неверными». Причем радикальные исламисты причисляют к «неверным» и умеренных исламистов, которые не разделяют их концепций. Следует также отметить, что процесс политизации радикального ислама коснулся не только стран, прямо или косвенно задетых Арабской весной, но и приобрел глобальный характер. По данным израильских аналитиков и экспертов, инфраструктура исламского экстремизма сейчас представлена в 62 странах, тогда как десятилетие назад в орбиту ее влияния было втянуто не более 40 стран. 8.Феномен «Исламского государства»: истоки, становление, структура, идейно-пропагандистская практика. «Исламское государство»: история, состав, идеи и практика. Происхождение. ИГ (тогда ИГИЛ) в Сирии появилось в 2012–2013 гг. и сразу заявило о себе как самая жестокая группа в ряду вооруженной оппозиции режиму Башара Асада. В основном рекрутировало членов в других организациях, чем внесло раскол и конфликт в ряды единого фронта. Эта организация постепенно выделилась среди всех наиболее радикальных групп и вступила в вооруженную борьбу с ними, избегая крупномасштабных действий против армии, подконтрольной официальному Дамаску. Призывы лидеров «Аль-Каиды» (Айман Аз-Завахири и др.) вернуться под общее командование, разобрать разногласия на шариатском суде или же прекратить деятельность в Сирии и сосредоточиться на Ираке ИГ проигнорировало. Объективно усиление ИГ в Сирии способствовало ослаблению оппозиции и сыграло на руку режиму Асада. Считавшаяся еще год назад самой перспективной исламистской структурой «Джабхат ан-Нусра» (ее Завахири назвал представительством «Аль-Каиды» в стране) сегодня в упадке – многие ее боевики перетекают в ИГ, а лидеры убиты, – равно как и «Исламский фронт». Также значительно дискредитирована и уязвлена светская «Свободная армия». В Ираке ИГ вышла из группы Мусаба аз-Заркауи («Аль-Каида» в Ираке) во второй половине нулевых. Долгое время организация была известна борьбой с властями Багдада, оккупационными силами, шиитской вооруженной милицией и суннитским племенным ополчением. ИГ Ирака и ИГ Леванта. Организацию условно можно разделить на две большие группы – ИГ Ирака и ИГ Леванта. В Сирии численность международных добровольцев выше, чем в Ираке, где преобладают местные. В основном добровольцы представлены арабскими странами, Турцией, но встречаются также приезжие из СНГ, в том числе с Северного и Южного Кавказа, из Средней Азии, Европы, индо-пакистанского региона и Юго-Восточной Азии. Число кавказцев в ИГ составляет от нескольких сотен до тысячи человек, в основном чеченцев (среди них много кистинцев из грузинского Панкиси), но есть дагестанцы и азербайджанцы. Кавказцы приезжают на Ближний Восток также из Европы. Цифра продолжает расти. Второе лицо в организации Умар Шишани (он же Умар Грузини) – чеченец, выходец из Панкиси. Из-за слабого контроля Тбилиси джихадистские идеи получили серьезное распространение в этом районе. Сегодня, когда две части ИГ имеют все возможности поддерживать полноценный контакт, грань между ними все больше стирается. Хотя определенные оттенки в подходах остаются. Так, в Ираке организация допускает союзные отношения с неисламскими, как она сама определяет, силами, а в Сирии за это же выносится такфир («провинившиеся» объявляются немусульманами, неверными) противникам, например, членам организации «Джабхат аль-Нусра». Идеология. ИГ и «Аль-Каида». Формально в идеологии ИГ и «Аль-Каиды» разница едва уловима. Тот же доведенный до крайности джихадистский салафизм. Единственное – ИГ активно использует такфир. По сути, он поставлен на службу военным интересам организации. Неверным объявляется любой, если в этом возникает необходимость. Алькаидовские группы в Сирии к этому сегодня склонны меньше. Информации об идеологии ИГ крайне мало. Есть основания предполагать, что организация, по крайней мере частично, заимствовала идеи и однозначно практику ранних хариджитов, наиболее жестких и непримиримых, тех, которые считали правыми и мусульманами только самих себя, даже в споре с халифом Али, и других аналогичных течений. Ключевая разница в деталях, причем, скорее, не в идеологии, а в методологии. «Мелочи» и привели к разрыву и войне на уничтожение между двумя ветвями некогда единого фронта. «Нусра» всегда считалась самой крайней в Сирии. Но выяснилось, что бывают еще более жестко настроенные. Учитывая исторический опыт того же хариджизма, можно предположить на новом витке возникновение силы радикальнее, чем даже ИГ. Процесс, по всей видимости, собственных пределов не имеет. «Нусра» (сирийская ветвь «Аль-Каиды») при всех оговорках и условности – это джихадистское развитие «ихванизма» (движение «Братьев-мусульман»), если совсем точно – экстремистское прочтение идей Саида Кутба, продолжение классического джихадизма XX века. Аз-Завахири, нынешний лидер «Аль-Каиды», в свое время руководил группой «Гихад» («Джихад»), отколовшейся от «Братьев-мусульман» по причине умеренности последних. При всех противоречиях с «братьями» у экстремистов осталась их методология, пусть и превратно понятая. Наряду с террористическими методами они сохранили склонность к политической интриге и своеобразному участию в политических процессах тех или иных государств посредством рационализированного насилия. Иными словами, «Аль-Каида» поставила насилие на службу политике и идеологии. Для ИГ, напротив, политика второстепенна, первично насилие во имя «светлого будущего». Это предопределило разногласия относительно действий джихадистов в Сирии. 1. «Нусра» и другие, исходя из ситуации и политической целесообразности, откладывают до победы объявление шариата и халифата. ИГ вводит шариат (в своей интерпретации) сразу же по занятии территории. 2. «Нусра» идет на коалиционные отношения с умеренными исламистами из числа «Братьев-мусульман», а также суфиями и даже светскими демократическими группами, вроде «Свободной армии». Есть связи с западными и арабскими спецслужбами. Причем это оправдывается теологически с позиций исламского права. ИГ же объявило такие отношения вероотступничеством и развязало войну против «Нусры». Однако ИГ, скрыто и не оправдываясь никак публично, само в Ираке активно взаимодействует и с суфиями, и с арабскими национал-социалистами, и, по всей видимости, в Сирии с различными спецслужбами (в том числе шиитского Ирана). 3. И самое главное. «Нусра» при всей верности идеям глобального джихада воюет за исламское государство в Сирии (!), т.е. вовлечена в военно-политический процесс внутри определенного государства, в то время как ИГ сражается за трансграничный халифат, начало которому лишь по стечению обстоятельств было положено в Ираке и Сирии. Если отбросить идеологическую надстройку, отношения между ИГ и «Аль-Каидой» можно сравнить с отношениями «красных кхмеров» Пол Пота и других коммунистических экстремистов или же, скажем, большевиков времен гражданской войны и левых эсеров. В этой логике «ихваны» – «братья-мусульмане» – будут умеренными европейскими социал-демократами. С позиций конфликтологии вообще выявляется общность в развитии всех радикально-революционных движений. |