работа я. О вере, неверии и сомнении Часть I. Детская вера Часть ii. Разумная вера
 Скачать 1.64 Mb.
|
|
12:34 ), как же — смерть Христос не ответил на это бесплодно говорить о Его вечном бытии. Уже говорилось ( Ин.8:51-53, 56-57, 11:24-26 )... Камнями за это хотели бить. Поэтому Он уже не доказывает, а просто приглашает верить пока еще есть время, пока Он среди них: «Пока свет с вами, веруйте во свет И скрылся… И кроткий, чистый душою Иоанн дивится как это его соплеменники, евреи, после стольких чудес не веровали в Него. Ищет объяснения этому упорству. И припоминает слова пророка Исайи: сами закрыли очи свои, чтобы не видеть ( Ис.6:10, 53:1 )... Упорники: ибо возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию ( Ин.12:43 )... Плотяность... Гордыня... Остался — суд для них. Но будет судить не Он Я пришел не судить мирно спасти мир» ( Ин.12:47 ), — а само слово Его, Его учение, которое дал Ему Отец. Иначе на суде неверующие будут безответны, ибо они слышали Слово о Христе глава. Умовение ног — дает повод наставлению о смирении. Смирение — корень веры и любви ( Ин.13:12-15 ). Не выдержал Иуда. Это совсем неприемлемо уже стало для него он хотел в Иисусе видеть земного царя, дающего обыкновенный хлеба не учителя о хлебе духовном. Потому именно тогда и предсказывал Господь один из вас диавол» ( Ин.6:70 ). И теперь Христос Господь говорит: «Один из вас предаст Меня ( Ин.13:21 )... Вошел в Иуду сатана ( Ин.13:27 ). Прежде он был, как и вообще иудеи, в числе чад диавола, одержимых им а теперь это совершилось гораздо более реально и страшно в него вошел — ипритом сам — сатана. Иуда вышел на свое злое дело — как орудие и сатаны, и вообще еврейского народа Господь же остался с одними верными одиннадцатью на Тайной Вечере и сказал им последнюю прощальную беседу. Любите друг друга ( Ин.13 ). Я ухожу. а вы веруйте. Я ухожу к Отцу... Чтобы вам же приготовить место там, — а не здесь. Я туда могу вас привести, ибо Сам Я есмь путь, истина и жизнь. Ибо Я — едино с Отцом Богом Я — в Отце, и Отец во Мне. Верьте Мне в этом, а если это трудно принять ивам, то верьте Мне по самым делам. Да ивы сами будете после Меня творить чудеса, даже еще и большие, чем Я. Лишь просите об этому Отца, ново имя Мое, за Меня. А Я пошлю вам силу на все — Духа Святаго. И Сам не оставлю вас сиротами приду к вам. Тайно, сокровенно — в сердца ваши и тогда вы опытно узнаете, что «Я в Отце Моем, ивы во Мне, и Я в вас. Но только чтобы сподобиться этого — живите свято, исполняйте заповеди Мои. За это Я и Отец возлюбил вас, и Мы придем и обитель сотворим в сердцах ваших. ...Боже! Как далеко все это от иудейских хлебов и иудиных сребреников. Трудно было понять, и теперь ведь трудно нам, читатель, понять как это Отец и Сын могут войти в человека и обитать в Нем Неправда ли тайна Это откровение Христа. И не разъясняет его Христос, ибо еще не могли вместить. А вот придет Утешитель, Дух Святый, Дух Истины, и Он научит вас всему опытно. Опять путь познания — опытно благодатный, а не словесный. Будьте же мирны. И даже радуйтесь Моему отходу вам же лучше это. Я Свое дело сделал, которое «заповедал Мне Отец ( Ин.14 ). Но и после Моего отшествия вы пребываете со Мною и во Мне — как ветви на виноградной лозе. Как — Верой, исполнением Моих заповедей, любовью ко Мне, любовью друг к другу до положения жизни, подобно Мне. Тогда выбудете друзьями Моими, любите же друг друга А если вас не будет любить мира и даже возненавидит, — а это именно таки будет, предупреждает Господь, — не смущайтесь, пример тому Я Меня прежде вас возненавидел мир, как чужой, несродный по духу. А вы — не больше Меня, не дивитесь же, когда будут и вас гнать за Имя Мое, за Меня. Они будут ответственны за это, как неправые ибо Я и учили чудеса им творил, каких никто другой не делал никогда в мире. Однако вы не бойтесь их, гонителей к вам на помощь в муках придет Сам Утешитель, Дух Истины; Он укрепит вас ив истине. Он Сам через вас будет свидетельствовать о Мне ивы будете свидетельствовать, потому что вы сначала со Мною, как свидетели Мои, очевидцы достоверные ( Ин.15 ). ...Горькое предупреждение. Будут ненавидеть, гнать, мучить... Но заранее об этом предупреждает чтобы вы не соблазнились, когда это придет... Я все сказал. И все сделала теперь иду к Пославшему Меня. Не печальтесь же вместо Меня утешать вас будет Утешитель. Дух Святой (уже третий раз повторяет о Нем Христос. Он наставит и вас (4-ый рази через вас прославит и Меня, что для вас, любящих Меня, радостно... Не печальтесь. Я победил мир ( Ин.16 ). Затем Он произносит молитву к Отцу, в коей говорит, что исполнил Свою миссию и теперь молит Отца сохранить учеников и всех верующих от зла, ибо за них Он принес Себя в жертву. И наконец просит Отца о будущем единстве всех в Нема через Него и со Отцом да будут едино, как Мы едино. И пусть любовь Отца ив них будет, и Я в них ( Ин.17 гл.). Служение Христово — учением и делами — кончилось. Теперь осталось принести Себя в искупительную жертву. Совершается предательство, суд, смерть, погребение, воскресение, явления, вознесение и посольство учеников на всемирную проповедь — с утешительным обетованием И се, Я с вами вовсе дни до скончания века. Аминь ( Мф. Эти слова не мог сказать человек, они свойственны лишь Богу. ...Я неожиданно для самого себя распространился. Ноне печалюсь. Слово Божие само всегда действенно и живо (Евр . 4:12 ), и «богодухновенно и полезно. для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек ( 2 Тим. И надеюсь, что и читателю это будет полезно. И если было интересно, или если кому покажется даже малоубедительным, то стоит глубоко, глубоко раздуматься над этим страшным фактом Божье Слово стало скучными малосильным. Это привело меня к новым воспоминаниями омоем отношении к Слову Божию как в семинарии, таки вначале академии. С этого уже и начну академические воспоминания о вере+ + +В семинарии мы слышали скучные рассказы о святых отцах, учили о сочинениях их в церковной истории и истории проповеди. Но никогда и никто не брал в руки ни одной книги из их творений. Боюсь обвинять, но сомневаюсь, чтобы и сами учители интересовались ими — вне учебника. Но пока, собственно, не о них хочу говорить, а лишь об одном случайном отрывке. В академии (не сразу) мне пришлось читать творения св. Иоанна Златоуста, кажется, толкование на книгу Бытия. И вот водном месте я встретил у него мысль приблизительно такую если ты — советует он слушателям его бесед, — чего-либо не понимаешь в Писании, тоне печалься об этом, а прими просто на веру, без рассуждения, ведь это же есть Божие Слово, а Бог говорит одну истину. Принимай же ее со всею несомненностью по одному тому, что она есть Слово Бога... Нечто подобное, хоть ив других выражениях, прочитал я тогда и, как бывший семинарист, воспитанный в идолопоклонстве уму, задумался с сомнением да неужели сам Златоуст верит и думает так, как говорит другим Неужели он так просто верит Слову Божию, как какая-нибудь деревенская крестьянка? И признаюсь не поверил я тогда даже Златоусту. Нет, думалось, это он в педагогических целях лишь простецов убеждает так просто думать и веровать в Слово Божие, в Писание асам не может так думать. Да это для него, — судил я по себе, — и невозможно. Как Он, такой гениально-умный и ученый человек, и чтобы он так по-сельски просто веровал Невозможно! Это не вмещайтесь в мою голову... Увы! Я еще не был сроден ему с этой стороны, а потому и не вмещал ( Ин. 16:12 ) его. И нескоро я мог вместить. Почему же Этот случай дает мне возможность поднять общий вопрос о значении для живой веры Слова Божия или Священного Писания. Может быть, покажется некоторым странным как это я, семинарист, да еще и верующий семинарист, так недоверчиво отнесся к словам Златоуста, а точнее, к силе Писания? Приподниму немного завесу над этой странностью — не всем, вероятно, известною. У нас, в духовном училище, а еще более в семинарии, установилось чрезвычайно нелепое отношение к Библии, к текстам, к Слову Божию холодное недоверие. Еще когда мы учили Катехизис м. Филарета в школе (вещь, достойная всякого уважения для начинающих, то приводимые тексты никогда не действовали на нас убедительно. Например Бог вездесущ. Откуда видно И тотчас приводятся слова Псалмопевца «Камо пойду от Духа Твоего И от лица Твоего камо бежу? Аще взыду на небо, Ты тамо еси: аще сниду во ад, тамо еси» и т. д. и т. д. Вопрос доказан и исчерпан. Мы выучивали, отвечали. Ноне убеждались. Что же это за доказательство, думалось в маленькой головке нашей. Ведь Слово Божие и Бог — это все вместе соединено. Это же верующий исповедует лишь свою веру. А мне нужно какое-то постороннее доказательство, что это действительно, объективно, верно. Как это можно было сделать Ответ готов умом. Вся школьная мудрость пропитана была верою в превосходство разума над верою, рационализмом, схоластическим методом доказательств предметов веры. Но ума в духовной школе не упражняли ни учителя наши, ни тем более мы, младенцы. И потому оставались мы неудовлетворенными А в семинарии еще более возросло это холодное отношение к Библии. Начать с того, что мы никогда глубоко не только не чувствовали сердцем, но даже и не задумывались над самыми этими словами слово, речь, беседа, откровение Божие. Бог говорит. Правда, что-то в м классе говорил нам преподаватель Св. Писания Л. поэтому поводу о важности, о ценности, о благоговейном отношении. и проч. Но все это летело мимо сердца нашего не к чему было прилепиться, — не любили мы еще Слова Божия. А лишь любовью дается знание ( 1 Кор. И мы очень редко, лишь в ответах, называли Писание Словом Божиим», а большей частью говорили о Библии или о Священном Писании, или короче — о Писании. И хотя нас учили, что перед чтением Слова Божия нужно помолиться, перекреститься и даже поцеловать его, но никогда мы этого не делали (и не помню, чтобы делали и сами учители. Если бы они это сделали, что, собственно, было бы и верно, и прекрасно, и поучительно для нас, — то мы бы потихоньку над таким чудаком смеялись бы. А вот когда стояли в храме, и на всенощной, в чинном порядке, подходили и прикладывались к Евангелию, — то это было совершенно естественно и почтенно, и благоговейно. И слушали в церкви Евангелие с истинной верой и святым благоговением. Нона уроках было совершенно иное учеба, что ли, но только мы не оказывали никогда почтения к Библии. Ник ее внутреннему содержанию, ни даже по внешности. Нам в м же классе семинарии раздавалось от Синода в дар по экземпляру Славянской Библии — навесь курс учения. Мы брали ее и равнодушно, с другими учебниками, клали в парты. Были, говорят, иные примеры, будто при окончании семинарии ученики со злорадством рвали Библии и разметывали по классу. Яне помню такого повального безобразия. Разве один-два из озорников, да и тов первых классах, рвали святую книгу, но другие этого не делали, а просто не интересовались. И так-то к 6-му классу у многих из нас Библии куда-то пропадали. Не знаем куда. А в последних 2 классах мы пользовались уже русско-славянским Новым Заветом. Но если Библия была таким же учебником, как и другие (история, алгебра, геометрия, психология и проч, то и отношение к ней было совершенно подобным холодным. Раз учебник, то уже неинтересно Вот если было бы что запрещенное, недозволенное — тогда иное дело. И внутренне Библия нас никогда не захватывала. Не то, что мы не верили в содержание ее все принимали, но ко всему относились равнодушно создание ли мира из ничего переход через Чермное море, чудо Ионы во чреве кита, и проч. — всему веровали а наука школьная еще и доказывала возможность чудес, стараясь свести на самую малость тайну чуда, но зато объяснить по возможности более естественно, реально. Ну, кит-де, может быть, и не собственно кит сего малым горлышком, неспособным будто проглотить человека, а китообразная акула, или вообще большая рыба, в просторечье называемая китом, и т. д. Или вода непросто расступилась на две стены по правую и левую сторону евреев (Исх. 14:22 ), как это очевидно сказано в Писании, — а вот ветер согнал ее с залива в море (о ветре тоже упоминается, Исх. Конечно, учители не отрицали слов Писания, но им все же хотелось доказать как-нибудь естественно, а не сверхъестественно. И мы, семинаристы, именно этого, умственного доказательства, хотели. А простой веры мы (вероятно, и учители) боялись — как дела если не невозможного, то малодостоверного. Так уж поставлена была вся наша школа схоластически- рационально. Конечно, не всегда этот метод был бесплоден, — для сердца. Например, припоминаю сейчас чуть лине единственный случай о. космологическом доказательстве бытия Божия... Я еще был мальчиком го класса семинарии со мною шел воспитанник го класса, А- в, поберегу реки Цны, и почему-то заговорили о Боге он мне рассказал (из курса философии в 4-м классе семинарии) об этом доказательстве всему есть причина и начало, нужна она и для мира, сам он из ничего не мог явиться следовательно — нужно было творческое действие иной Первопричины, те. Бога. Следовательно, Бог есть И когда я услышал это, мое верующее сердечко так порадовалось и заиграло, что я чуть не видел уже Его, Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всеми невидимым Очень радовался. Сердце мое всегда искало подкрепления в своей вере. После я узнали о кантовском критицизме всех доказательств но тогда я рад был. И другие рациональные объяснения все же помогали держаться вере против волн сомнения и натиска неверия. Спасибо зато и семинарским наукам... Но, как я уже повторял, еще больше было вреда от этого умственного метода мы приучились бояться тайн, унижали простую деревенскую веру, считали ее недостойною образованных людей нашего интеллигентного века. И потому Писание нам было неубедительно оно не доказывало, а лишь утверждало. Мы же хотели доказательств, оправдания его со стороны. Таким образом, получалось полное извращение Бог чрез Писание хотел открыть и утвердить истину — о мире, о человеке, истории, спасении, — чтобы люди не мучились неведением или не впадали в ложь. А мы Богу (!) не доверяли, а требовали еще подтверждения Ему. Не нелепо ли Читал я, как некий ученый англичанин поднес своему королю большое ученое сочинение — в защиту Библии. Король принял, поблагодарил, но разумно заметил Я доселе думал, что все прочее нуждается в защите и доказательстве Библиею, а вы защищаете ее саму Король был, несомненно, и более верующими даже более умным, но, следовательно, логичным человеком, чем ученый... Вот тоже самое было и снами духовниками и особенно семинаристами. Только, к несчастью, у нас не было таких королей вокруг и не было еще своего царя в голове и опыта. У нас было мало еще подлинной, горячей, глубокой веры в Бога ноне хватало еще и глубины ума, чтобы понять действительную важность и чрезвычайное значение для истины Слова Божия. Вот почему я не поверили святому гениальному Златоусту, его искренней простоте. Нос другой стороны, не мог я заподозрить его и во лжи, хотя бы и благонамеренной, ради малых сих это не мирилось со святостью его лика и с искренностью тона. И я таки остался в раздумье, а больше не верил ему. Чего сам не переживешь, тому ив других не веришь (все потому же закону познания — сродству). Я много раз замечал, как неверующие люди не верили моей искренности в вере. А я не мог понять как было можно, например, не читать Горького и даже не интересоваться вообще литературой И когда я от одного ученейшего богослова услышал об этом — то искренно пожалел его какой он необразованный И как многого лишается! Все мы меряем — по себе, по своей мерке. И я — долгое еще время — продолжал оставаться при семинарской урезанной одежке не придавал силы Писанию. Я предпочитал ему науку, ум, доказательства... Но постепенно, в течение, может быть, двух летя вырос и разобрался в совершенной искренности Златоуста и абсолютной верности его совета. Это продолжало уясняться мне и после и теперь я сведу воедино свои опыты о Писании, точнее и лучше, — о святом Слове Божием, чтобы поделиться и с вами. Да, мы, семинаристы, глубочайшим образом былине правы в своем отношении к нему, как со стороны веры, таки со стороны разума. Это теперь мне очень ясно представляется и легко доказать. Со стороны веры — проще всего. Если я — верующий (а мы были верующими, только неглубоко, не живо, то для меня Библия есть Слово Божие, те. через него говорит Сам Бог, Дух Божий. Все Писание богодухновенно» ( 2 Тим. 3:16 ). Так как же я могу не принимать его? Как могу сомневаться Как могу еще ему искать в чем-либо низшем опору — Совершенно очевидная нелепость Так почему же мы не видели ее тогда Потому что недостаточно веровали, слабо веровали, не живо веровали. Вера была по преданию больше. А еще и потому, что были вот заражены чрез меру школьной верой в ум, — как и все интеллигенты этого периода (XIX века, особенно второй его половины). Но потом я подошел к вопросу о Слове Божием — от разума. Это было уже после, когда я постепенно выяснил себе основы религиозной и всякой иной гносеологии (теории познания). Тогда я увидел совершенную — до самоочевидности — несостоятельность ума в области предметов веры, полную непригодность, неприложимость, даже противозаконность его в несвойственной ему сфере мира сверхъестественного. Як счастью моему, совершенно разочаровался в самодержавии ума и знания разбил этого идола вдребезги и выбросил за борт души своей и своего же ума умом я освободился от мнимых цепей ума. И какую я получил от этого свободу Но об этом речь впереди. Пока же приложу эти выводы к Слову Божию. Когда я разбил цепи ума, одновременно я понял (постепенно, конечно, что для подкрепления основ и частных истин веры мне нужен не ум неспособный, а самооткровение того мира. Я уже знал, что путь всякого познания — непосредственное откровение самого бытия познающему, точнее воспринимающему субъекту. И этот же путь единственно приложим ив религиозном познании Бог, Его истины открываются Им Самим. Иначе не может быть. Это есть так — по целому ряду соображений. Это самоочевидно. А если бы и не было еще очевидно, то должно быть пока принято по доверию к достоверному свидетелю истины Богу. Другой основы истины нет. Так разум же привел меня и к вере а себя он отвел как несостоятельного тут учителя... Подробнее изложу мысли после. И я внутренне — и по вере, и от ума — понял Златоустов совет о простоте восприятия Писания. И мало-помалу твердо стал на эту почву истою на ней доселе. Правда, у меня уже получилось это теперь не совсем просто нужно было пройти немалую школу борьбы философской против же философии, понять и одолеть фальшивый путь рационализма, воротиться к познанию исключительной важности откровения нужно было вырастать ив вере нужно, — кратко говоря, — воротиться снова к простоте веры. Но эта новая простота уже была не прежняя, детская, простота по традиции, и даже не от сердечного влечения собственной моей души к нерассуждающей вере — нет, новая простота прошла чрез испытательный огонь знания, через иной опыт в духовной жизни и потому можно сказать, что она есть сознательная простота, осознанная, оправданная. И теперь она — прочнее чем неискушенная, детская простота. Я теперь уже не боюсь ни тайн, ни чудес, не ищу ветра для стен воды, ни китообразной акулы для Ионы. Я верю Писанию так, как оно есть, ибо оно есть СЛОВО, ОТКРОВЕНИЕ САМОГО БОГА А я верю в Бога. Почему я верю — и как именно верю — это уже иной вопрос о нем дальше. Ноя верю. Верю — ну хотя бы потому, что иного фундамента для истины у меня не существует — после раздробления ума. Но есть еще и другие основания к этому. И я становлюсь на фундамент Писания, опираюсь на Слово Божие. Оно для меня стало авторитетом. И теперь я вот как поступаю. Когда перед моим сознанием станет какой-нибудь непостижимый для ума вопрос — я обращаюсь к Божьему откровению и смотрю: что оно, что САМ БОГ говорит И хотя бы я абсолютно ничего не понимал умом, — теперь меня эти непонимания нив малейшей степени не беспокоят, как было в семинарии даже я рад этой непостижимости так должно именно быть для ума, хотя бы это противоречило — как неверно говорят о различии, о противоположности, ноне о противоречии разных миров моему уму я спокойно читаю Слово Божие и сказанное принимаю совершенно мирно и убедительно САМ БОГ СКАЗАЛ ЧЕГО БОЛЬШЕ ЧЕГО ПРЕКРАСНЕЕ ЧЕГО ДОКАЗАТЕЛЬНЕЕ? — Возьму я совершение Таинства Евхаристии. Страшно для ума и подумать хлеб и вино претворяются в Тело и Кровь Христовы. Уже это теперь не хлеб и не вино, а САМ ХРИСТОС ЖИВОЙ Сам Богочеловек, Бог!.. Я лично слышал, как неверующий собеседник с нескрываемой улыбкой всепонимающего человека сказал мне, что он не только сам не верит этому, но и уверен, что и я, как образованный интеллигент, тоже не верю в эту невозможную вещь и обманываю других, будто верю. Я совершенно прекрасно понимал все его неверие оно мне было давно знакомо. Но он не мог понять меня, ибо мой опыт веры и знания ему не был еще доступен. Я ему заявили заявляю, что я совершенно верую в непреложность истины пресуществления хлеба и вина в Тело и Кровь... Но неужели же мой ум не разочаровывался этим очевидным недоумением и не смущался сомнением как это все может быть — О, очень много раз Не всегда и от веры приходили. Они очень разнообразны. Но сейчас, при речи о Писании, я укажу лишь на одно из них. Почему я верую в это Это совершенно категорически и многократно утверждал Сам Господь Иисус Христос, Сама Истина (Аз есмь. Истина, Ин. |