АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА И БИБЛЕЙСКИЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ ЭПОХИ Н. Обязанность каждого христианина чтение Священного Писания. Однако иногда случается так, что иногда при чтении исторических книг Ветхого Завета возникают проблемы с пониманием тех или иных событий

• Название: Обязанность каждого христианина чтение Священного Писания. Однако иногда случается так, что иногда при чтении исторических книг Ветхого Завета возникают проблемы с пониманием тех или иных событий
• Дата: 15.12.2022
• Размер: 97.26 Kb.
• Имя файла: АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ СВИДЕТЕЛЬСТВА И БИБЛЕЙСКИЕ ПОВЕСТВОВАНИЯ ЭПОХИ Н.docx
• Тип: Документы; #846765
• страница: 6 из 7

2.2. Постройки Соломона

Похоже, что большая часть доходов Соломона, полученных всеми возможными способами, была потрачена на его строительные предприятия, которые были слишком грандиозными, чтобы быть осуществленными в пределах его ресурсов. Несмотря на недовольство своего народа, Соломону пришлось прибегнуть к принудительному труду, чтобы осуществить свой план строительства. Тем не менее, он не смог покрыть дефицит, возникший из-за расходов на строительство, без уступки части своей территории в конце двадцати лет его строительной деятельности. Однако важно понимать, что у Соломона были веские причины для его обширных строительных проектов.

Эти строительные предприятия можно разделить на две категории: оборонительные сооружения в стратегических точках его королевства и комплекс великой цитадели Иерусалима (включая царский дворец и Храм). Они были сооружениями, жизненно важными для управления государством, простиравшимся на такой обширной территории Палестины, Северной Трансиордании и части Сирии. Согласно библейским источникам, у Соломона было 1400 колесниц, 12 000 всадников (3 Цар. 10:26) и 40 000 стойл для лошадей для его колесницы (3 Цар. 4:26). Хотя последняя цифра, очевидно, является преувеличением, рассказ о войске колесниц Соломона является приемлемым как исторический, учитывая 2000 колесниц, выставленных в поле при Каркаре против ассирийцев Ахавом, царем Израиля, примерно столетие спустя.

Это большое войско было размещено в Иерусалиме (3 Цар. 10:26), а также в гарнизонных городах, расположенных в стратегических точках, таких как Асор, Мегиддо, Гезер, нижний Бет-Хорон, Ваалаф и Фадмор в пустыне в земле Иудейской (3 Цар. 9:15, 17-18). Соломон также построил города-хранилища в качестве складов оружия и центров снабжения армии (3 Цар. 9:19). Фактически, археологические раскопки свидетельствуют о соломоновых укреплениях в Хазоре (слой X), Мегиддо (слой VA–IVB) и Гезере (слой VIII), построенных по единому плану⁵⁷. Более того, сказано, что Соломон построил – Милло и стену Иерусалима (3 Цар. 9:15). Хотя по-прежнему существуют разные мнения о точном значении термина Милло, ясно, что в этом отрывке говорится о работах Соломона по укреплению Иерусалима⁵⁸.

Несомненно, самым важным сооружением среди построек, построенных Соломоном, был комплекс цитадели Иерусалима, который состоял из царского дворца и Храма. Что касается библейских источников об этих строительных работах, то поразительно, что строительство Храма и его обстановка описаны в деталях (3 Цар. 6:2-38; 7:13-51), в то время как описание структуры дворца непропорционально лаконично (3 Цар. 7:1-12). Однако сравнение между размерами королевского дворца и Храма показывает, что последнее на самом деле было дополнительным зданием к первому. Однако, несмотря на эту структуру, неправильно рассматривать Храм как просто королевскую часовню, пристроенную к дворцу, поскольку как библейские, так и небиблейские источники, а также археологические находки свидетельствуют о том, что храм в дворцовом комплексе, подобном Храму Соломона, функционировал как королевское святилище а также храм царства⁵⁹.

Соломон потратил 20 лет на строительство комплекса цитадели Иерусалима (3 Цар. 9:10): семь лет на строительство Храма (3 Цар. 6:38) и тринадцать лет на строительство дворца (3 Цар. 7:1). О дворце библейские источники дают нам едва ли какую-либо информацию, кроме простых структурных особенностей.

Напротив, подробно описывается строительство Храма и его убранство, включая конструктивные особенности, внутреннюю отделку и украшения, херувимов, внутренний двор, колонны Иахина и Вооза, бронзовое море, золотые сосуды и так далее (3 Цар. 6:2-10, 15-36; 7:15-50). Как ни странно, однако, эти описания касаются исключительно измерений зданий и их обстановки, используемых материалов и техники, но они вряд ли дают нам общую информацию о Храме, такую как его ориентация или общий внешний вид⁶⁰. Структура Храма и его расположение рядом с царским дворцом показывают, что Соломон построил Храм в соответствии с традицией ханаанейско-финикийских храмов в конце 2-го тысячелетия и начале 1-го тысячелетия до н.э., которые были обнаружены в различных местах Сирии и Палестины. Этот факт согласуется с библейскими источниками, которые подтверждают, что финикийские строители и ремесленник из Тира по имени Хирам сыграли центральную роль в строительстве Храма⁶¹.

Архитектурное сооружение, известное как Иерусалимский храм, представляло собой сложное сооружение. Он играл центральную религиозную и культовую роль в жизни Израиля. Это также было выражением художественных и эстетических стандартов ближневосточной древности. Кроме того, и в связи с его религиозной и художественной ценностью, он функционировал на политическом уровне. Это способствовало установлению подлинности, во-первых, национального государства, столицей которого Иерусалим был в доэксилический период, затем полуавтономной общины иудеев после изгнания и, наконец, евреев, которые продолжали жить в Иерусалиме и на прилегающей территории, со спорадическими периодами автономии, в предшествующие столетия его окончательное уничтожение.

Библейские источники и веские предания ясно указывают на Соломона как на израильского монарха, ответственного за первоначальное строительство Иерусалимского храма. Тем не менее, как ясно показывают сами библейские тексты, идея этого монументального здания возникла не у Соломона. Кроме того, архитектурный опыт, многие строительные материалы и, по крайней мере, часть квалифицированной рабочей силы были получены из-за пределов Израиля; финикийцы явно связаны с техническими и материальными аспектами проекта строительства храма (см. 3 Цар. 5:17-32).

Когда Давид захватил крепость Иевусеев Сион, он построил там царский дворец с помощью финикийских рабочих и материалов (3 Цар. 5:7-11). Согласно 3 Цар. 22:1-5, Давид связался с финикийцами и закупил все материалы, которые понадобились бы для строительства Храма. Эта часть процесса строительства приписывается Соломону в повествовании о Царях.

Храм соответствовал множеству мотивов, которые характеризовали священную архитектуру древнего Ближнего Востока. Этапы, ведущие к строительству и завершению священного здания, также представляли собой четкую последовательность событий в месопотамском и северо-западном семитском мире. Тематическая схема из пяти частей типична для таких проектов, и усилия Соломона по строительству храма придерживались этой схемы⁶². Роль Давида как строителя храма включала в себя получение первоначального божественного одобрения (2 Цар. 7:3), выбор места и сбор материалов и, вероятно, рабочей силы; Соломону оставалось довести до конца стратегический план Давида, наблюдая за строительством здания и проведя пышную церемонию посвящения.

Местоположение Храмовой горы в Иерусалиме и, следовательно, места, где в библейской древности были построены три последовательных храма, никогда не вызывало сомнений. На этом месте находится мусульманское святилище, известное как Купол Скалы, построенное в 691 году. Предполагается, что это место находится очень близко к месту расположения трех древних храмов, если не выше фактического места, где находится святая святых из когда-то стоявших храмов.

Таким образом, начало современных исследований и раскопок исторических и святых мест в Палестине в 19 веке не включало попыток определить местонахождение Храма. Исследования с самого начала были сосредоточены на регистрации и идентификации видимых останков в районе Старого города и Храмовой горы, а также на раскопках в районах, не относящихся к мусульманским святыням. Эдвард Робинсон, американский библеист, которого, возможно, считают основателем библейской археологии в широком смысле, впервые отправился в Палестину в 1838 году⁶³. Хотя он много путешествовал по стране, он также провел много времени, исследуя Храмовую гору, где обратил внимание на широкую арку, простирающуюся от южного конца Западной стены (остатки большой платформы, построенной Иродом для поддержки храмового комплекса). Эта арка, которая стала известна как Арка Робинсона, является одним из самых впечатляющих остатков строительного проекта Иродиана.

Другие исследователи 19-го века последовали примеру Робинсона. Возможно, самым заметным среди них был Чарльз Уилсон, чьи публикации в 1865 году показали существование другой арки, ведущей на западную сторону Храмовой горы. Уилсона тоже чествуют за его открытие: арка называется Аркой Уилсона. Несколько лет спустя Чарльз Уоррен провел систематическое исследование, которое включало зондирование с трех сторон Храмовой горы. Хотя он ошибался в некоторых своих датировках и выводах, его мастерство квалифицированного инженера позволило ему создавать чертежи и диаграммы исключительного качества, имеющие большое значение для всех последующих исследований. Среди многих других ученых конца 19-го века, работавших в Иерусалиме, немецкий архитектор Конрад Шик заслуживает упоминания из-за его топографических исследований, а также из-за его знаменитого чертежа реконструкции Храма.

На протяжении большей части 20-го века, вплоть до Шестидневной войны 1967 года, продолжающееся археологическое внимание к Иерусалиму было направлено в основном на многие другие остатки древнего Иерусалима всех периодов, а не на саму Храмовую гору. Начиная с 1968 года, профессор Бенджамин Мазар инициировал археологический проект огромных масштабов от имени Еврейского университета и Израильского исследовательского общества. В работе Мазара и его помощников серьезное внимание уделялось остаткам всех периодов в раскопанном районе⁶⁴. Тем не менее, основным направлением этого проекта, который был сосредоточен на северной и западной сторонах Храмовой горы, было восстановление архитектуры и артефактов, которые могли быть датированы временем Ирода и, следовательно, последним из иерусалимских храмов.

Таким образом, археологические данные о геродианском периоде обширны. Были выявлены основные черты амбициозных строительных проектов Ирода, обычно с целью подтверждения свидетельства Иосифа Флавия. Но даже в этом случае, поскольку Храмовая гора является мусульманским святым местом, само здание храма не было раскопано. Кроме того, поскольку рабочие Ирода, по-видимому, разрушили храм Зоровавеля, и поскольку мусульманские архитекторы 7-го века расчистили завалы веков, прежде чем они начали свою работу над Куполом Скалы, маловероятно, что когда-либо могло быть найдено больше, чем самые скудные и разбросанные остатки любого из трех древних храмов. выздоровел. Словесные описания 3 Цар. и Иосифа Флавия остаются гораздо более богатыми источниками для наших знаний по крайней мере о двух храмах, чем могли бы предоставить раскопки в Иерусалиме.

Несмотря на ограниченные результаты или потенциал археологических работ, связанных с Иерусалимским храмом в самом Иерусалиме, археологическое восстановление древней Палестины и древнего библейского мира предоставило богатый набор свидетельств, которые косвенно информируют о попытках ученых воссоздать форму и понять значение последовательных храмов, построенных в Иерусалиме.

Раскопки основных памятников ханаанского и израильского периодов в Сирии и Палестине были направлены на идентификацию, описание и классификацию остатков храмов, найденных на этих местах. Стимул к раскопкам храмов и установлению типологии храмовой архитектуры, несомненно, отчасти проистекает из желания пролить свет на происхождение и природу Иерусалимского храма, которые не могут быть достигнуты непосредственно археологическими исследованиями.

Раскопки в таких палестинских местах, как Мегиддо, Ай, Арад, Сихем, Беф-Сан и Хазор, предоставили важные данные для понимания храмовой архитектуры бронзового и железного веков. Аналогичным образом, остатки храмов в нескольких сирийских местах неохеттского периода, в частности в Тель-Тайнате, Алалахе и Зенджирли, демонстрируют черты, которые можно сравнить с Первым Храмом⁶⁵. Анализ семитской храмовой архитектуры, особенно в том, что касается Иерусалимского храма периодически появлялся в качестве самостоятельных работ и в качестве глав в справочниках по археологии.

На основании археологии и библейского повествования можно составить примерный образ храма. Основной план Храма представлял собой прямоугольник длиной 100 локтей и шириной 50 локтей. Эти размеры не включают платформу, на которой он был построен, но они включают ширину внутренних и наружных стен, а также вспомогательных помещений и кладовых, которые окружали внутреннее священное пространство с трех сторон. Внутреннее священное пространство было разделено по бокам на три секции. Этот трехсторонний план похож на многие ханаанские храмы, раскопанные в Палестине, а также на неохеттские храмы в Северной Сирии. Из первых часто упоминаются храмы периода позднего бронзового века в Хазоре, обладающие многими чертами – пропорциями, размерами или разделением пространства, – которые характеризуют Иерусалимский храм⁶⁶. Что касается последней группы, то небольшой храм 9-го века, примыкающий к царскому дворцу, обнаруженный в 1936 году в Телль-Тайнате⁶⁷, был выделен как древнее сооружение, которое обеспечивает ближайшую параллель Иерусалимскому храму.

То, что этот пример на севере ближе, чем палестинские, неудивительно, учитывая участие финикийцев в строительстве Иерусалима, а также в свете того факта, что пример Тайната ближе по времени (позже примерно на столетие), чем ханаанские, которые предшествуют Первому Храму по крайней мере на несколько столетий. Несмотря на сходство в плане и декоративных элементах с примерно современными зданиями древней Западной Азии, Иерусалимский храм не имеет точных параллелей. Некоторые предположили, что, если бы был обнаружен и раскопан финикийский храм 10-го века, можно было бы установить существование чего-то, приближающегося к точной параллели. Однако нет никаких оснований ожидать, что какое-либо святилище в древнем мире будет копировать другое.

Внутреннее трехстороннее разделение создало три отдельных блока, каждый шириной 20 локтей. Взятые вместе, эти блоки имели длину 70 локтей, и 6 локтей отделяли первые два блока и, вероятно, также второй от третьего. Высота центральной части указана как 30 локтей; самая внутренняя часть имеет высоту 20 локтей, причем разница в высоте не учитывается в библейских источниках; и внешняя часть, возможно, также имела высоту 30 локтей, или она могла быть на вершине платформы, на которую поднимались по лестнице (см. Иез 40:49). Ширина в 20 локтей, которая, по-видимому, представляет собой наибольшее расстояние, которое можно было бы преодолеть без внутренней колонны, представляется реалистичной цифрой⁶⁸. Храм был настолько велик, насколько это было возможно в соответствии с архитектурными реалиями того времени.

Первая часть внутреннего пространства Храма обозначается еврейским словом lām, которое может быть образовано от корня wl, «быть впереди» и, следовательно, связано с аккадским термином ellamu, ―спереди⁶⁹. Септуагинта просто транслитерирует его. Хотя библейская информация явно подразумевает, что lām считается частью внутреннего пространства святилища, некоторые детали его конструкции отличают его от двух других внутренних секций. Во-первых, он, по-видимому, не был окружен прилегающим комплексом вспомогательных помещений Храма; таким образом, это выглядело бы как проекция перед всей остальной частью здания. Кроме того, даны инструкции по отделке панелями двух внутренних секций интерьера, но не указаны для lām; это наводит на мысль, что стены первой секции, возможно, не были обработаны так тщательно, как стены двух других внутренних комнат. Кроме того, технология строительства, приведенная для lām, идентична описанной для общественного двора Храма, а также для большого внутреннего двора, который составлял часть прилегающей дворцовой территории. Наконец, дверные проемы в две внутренние секции представлены довольно подробно, в то время как для lām вообще не указан дверной проем, что связано с отсутствием каких-либо спецификаций высоты для этой первой секции.

Эти различия между двумя внутренними помещениями Храма и этим первым предполагают, что он функционировал как переходное пространство, которое разделяло как закрытую святость интерьера, так и более открытую доступность внутреннего двора, окружающего Храм. В нем не было дверного проема и, без указания высоты, возможно, не было крыши. Таким образом, он служил передним двором под открытым небом, который давал доступ к божественному жилищу во многом так же, как в большинство ближневосточных домов или вилл можно было попасть через частные дворы. Такое понимание lām как переднего двора также подтверждается наличием больших колонн, названных Иахин и Воаз (3 Цар. 7:15-22), по обе стороны от входа в lām. Эти несколько загадочные колонны были высотой по 18 локтей каждая были увенчаны богато украшенными двойными капителями, по крайней мере, еще 5 локтей в высоту.

Хотя внутреннее пространство Храма было богато украшено, внешние каменные стены производили довольно простое и ничем не украшенное визуальное впечатление. Сложные бронзовые колонны, стоящие у входа, были, таким образом, визуальным связующим звеном, точно так же, как lām был пространственным связующим звеном между общественными зонами за пределами Храма и частным великолепием внутри. Хотя некоторые более ранние исследования, сравнивающие Храм с ассирийским бит-хилани, с его двумя колоннами у входа, поддерживающими перемычку, предполагали обратное, колонны, вероятно, были отдельно стоящими. Как таковые, их можно рассматривать как столбы ворот, обрамляющие вход во внутренний двор Божьего дома и означающие вход божества в это земное жилище⁷⁰.

Вторая и самая большая часть внутреннего пространства, имеющая размеры 40 локтей в длину, 20 локтей в ширину и 30 локтей в высоту, обозначается термином hêkāl, или главная комната. Возможно, первоначально hêkāl был единственным помещением раннесемитских святилищ, поскольку этот термин иногда используется для обозначения Храма в целом. Доступ в эту центральную комнату с переднего двора был получен через дверной проем шириной 10 локтей, перекрытый двустворчатой дверью из кипариса, прикрепленной на петлях к дверным косякам из оливкового дерева. Расположение окон Храма не уточняется. Если бы они действительно обеспечивали освещение в центральной комнате, они были бы установлены на манер окон верхнего этажа, высоко в ее стенах, выше высоты соседних комнат.

Большой размер этой части Храма по отношению к двум другим частям предполагает, что это было место большей части культовой деятельности, связанной с внутренним пространством Храма. Это предположение подтверждается тем фактом, что внутреннее убранство Храма, которое, согласно источникам Пятикнижия, требовало регулярного ритуального внимания, находилось в hêkāl. Самая внутренняя камера известна как dĕbîr, или «внутреннее святилище» или «Святая Святых», термин, который может быть образован от общего древнееврейского корня dbr, означающего «говорить». Если этот вывод имеет какое–либо значение, он отражает функцию внутренней комнаты как места, где пребывало невидимое присутствие или слава Яхве и откуда Бог «говорил», то есть давал оракулы или ответы тем, кто «вопрошал Господа».

Вход в dĕbîr, идеальный куб со стороной 20 локтей, был получен через двойные двери из оливкового дерева. Двери, ведущие в центральную и внутреннюю комнаты, а также кедровые стены этих двух комнат были украшены резьбой в виде какой-то комбинации херувимов, пальм и цветочных узоров; затем они были покрыты золотом. Полы обеих этих комнат были выложены кипарисовыми досками, которые, как говорят, в одной или обеих из этих комнат были покрыты золотом (3 Цар. 6:30). Таким образом, хотя здание было построено из каменных блоков, обработанных в карьере, в этих двух пространствах не было бы видно никакой каменной кладки⁷¹.

Вспомогательные помещения, окружающие внутреннее пространство, трудно реконструировать. По-видимому, множество небольших помещений различной ширины простиралось вдоль двух сторон и задней части Храма. Они были расположены в три этажа, на каждом этаже было около тридцати комнат. Комнаты на нижнем уровне имели внутреннюю ширину 5 локтей, и каждый последующий уровень был на один локоть шире, чем нижний, по-видимому, потому, что толщина стен была уменьшена на уровне крыши каждого из двух верхних уровней, чтобы можно было вставить балки крыши (3 Цар. 6:6). Каждый уровень был высотой в 5 локтей; их общая высота, вероятно, составляла несколько больше 15 локтей, если добавить толщину кровли. Тем не менее, это вспомогательное пространство достигало немногим более половины высоты стен hêkāl (и dĕbîr) высотой в 30 локтей. Доступ ко всем этим комнатам, по-видимому, был с северной стороны (3 Цар. 6:8), хотя Иезекииль сообщает о входах с обеих сторон (Иез 41:5-6).

Ориентация Храма не указана, но эта деталь о камерах указывает на ориентацию Восток-Запад. Внешнему пространству, окружающему Храм, в повествовании книг Царств уделяется мало внимания, за исключением упоминания «внутреннего двора» (3 Царств 6:36), который был построен из трех рядов тесаных камней и ряда кедровых балок, как и большой двор соседнего царского дома. дворец, а также передний двор самого Храма (3 Цар. 7:12).

Скудость информации о зонах, прилегающих к зданию, наряду с тем фактом, что царский дворец с очень большим внутренним двором, по-видимому, примыкал к храмовой территории, наводит на мысль, что две территории, храм и дворец вместе, образовывали один очень большой царский культовый комплекс. Неясно, как можно было перемещаться между этими двумя частями центра управления древнего Израиля и как был получен доступ к одной или обеим из-за пределов комплекса. Предположительно, там были ворота, на что указывают несколько отрывков из книги Пророка Иезекииля. Однако упоминания в книге Пророка Иезекииля о сложной серии ворот, внутренних дворов и других сооружений могут отражать совокупные результаты реконструкции и перестройки пространства, проведенных в разное время после правления Соломона.

Тщательно продуманное храмовое сооружение с его внутренним убранством из дорогих резных деревянных панелей и дверей, покрытых золотом, не пустовало. Как дом для божественного жителя, интерьер был обставлен мебелью, как и внутренний двор перед ним. Внутренняя мебель была сделана из дерева и покрыта золотом, в то время как бронза – это материал, который доминировал как над колоннами (Иахин и Воаз) сразу за пределами переднего двора, так и над принадлежностями, расположенными во внутреннем дворе.

Большая центральная комната содержала множество различных ритуальных предметов обстановки. Небольшой золотой алтарь, вероятно, сделанный из кедра (3 Цар. 6:20) и используемый для курения благовоний, по-видимому, стоял перед входом в самую внутреннюю комнату. В храмовых текстах 3 Царств нет никакой информации о его размерах или местоположении; возможно, он был расположен как и в Скинии (Исх. 30:6) имеет отношение к делу. Подсвечники, также сделанные из золота (предположительно, уложенные поверх дерева), были расположены двумя группами: пять на севере и пять на юге. Эти предметы, вероятно, были полыми цилиндрическими подставками, увенчанными многоствольными светильниками (3 Цар. 7:49), а не подставками с семью ветвями, столь знакомыми из постбиблейского искусства и, как предполагает описание Пятикнижия (Исх. 25:31-40; 37:17-24) единственного светильника (меноры), который стоял в Скинии⁷². Третьим элементом обстановки был маленький столик, также сделанный из золота или, возможно, просто покрытый золотом, на который ставился хлеб предложения.

Кубическое пространство Святое святых было заполнено двумя огромными херувимами, вырезанными из оливкового дерева и покрытыми золотом (3 Цар. 6:23-28). Размах крыльев каждого из них составлял 10 локтей, а высота каждого - 10 локтей. Защитные распростертые крылья этих сложных существ защищали самый священный объект из всех, ―Ковчег завета (3 Цар. 6:19), который был специфическим представлением присутствия Бога в тщательно продуманном и богато украшенном храмовом жилище.

Ряд бронзовых предметов, впечатляющих размеров и дизайна, были размещены снаружи здания Храма. Предполагают, что все они были созданы Хирамом из Тира, который принадлежал к колену Неффалима (3 Цар. 7:13-14). Две колонны сразу за входом во внутренний двор уже упоминались. Огромный бассейн, 5 локтей в высоту и 10 локтей в диаметре, был установлен во дворе в правом углу здания храма. Описание храма в 3 Царств называет его «медным морем» или просто «морем». Чаша покоилась на четырех парах по три вола, каждая пара которых была обращена наружу, к одному из четырех направлений компаса. Назначение этого внушительного сосуда не указано, хотя во 4 Цар. 4:6 указывается, что он предназначался для омовения священников. Очевидно, что его большие размеры и сложный орнамент свидетельствуют о его символической ценности. Хотя тексты не пытаются объяснить, что это может быть за значение, ученые уже давно предполагают, что море связано с ролью «моря» или апсу в ханаанской и вавилонской мифологии, с его остатками в еврейской Библии⁷³.

Ряд из десяти предметов, каждый размером 4 на 4 локтя и высотой 3 локтя, каждый из которых поддерживал «умывальник», также был размещен во дворе, пять к югу от Храма и пять к северу (3 Цар. 7:39). Опять же, использование этих богато украшенных и подвижных предметов не указано в 3 Цар., хотя 2 Пар. 4:6 связывает умывальники, которые, как говорят, имели вместимость около 1100 л., для очищения определенных жертвоприношений. В дополнение к этим основным культовым предметам в повествовании книги Царств также перечислен ряд вспомогательных бронзовых предметов, изготовленных Хирамом, предположительно для ритуалов во внутреннем дворе (3 Цар. 7:40). Среди этого сложного набора культовых принадлежностей, описанных в 3 Цар., спецификации для внутреннего алтаря странным образом отсутствуют. Однако, помимо самих текстов храма, Второзаконие повествования предполагают, что бронзовый алтарь стоял во дворе со времен Соломона (3 Цар. 8:22, 64 и 9:25; ср. 4 Цар. 16:14). Параллельные храмовые тексты во 2-й Пар. включают большой (20 локтей в ширину и 10 локтей в высоту) бронзовый алтарь (2 Пар. 4:1).

Трудно представить, учитывая внимание к симметричному расположению, что у медного моря в юго–восточном углу Храма не было бы аналога, предположительно алтаря, в северо-восточном углу. В описании жертвоприношений Соломона (3 Цар. 8:64) сообщается об освящении места для жертвоприношения в середине внутреннего двора, что произошло из-за того, что сам алтарь был слишком мал для всех жертвоприношений по этому случаю. Возможно, среднее пространство было доступно, потому что огромные принадлежности, море и алтарь, уже были установлены на северной и южной сторонах передней части Храма. В любом случае маловероятно, что отсутствие алтаря в храмовых текстах 3 Царств является результатом отсутствия алтаря, который был самым основным предметом храмового инвентаря. Объяснение этого упущения, возможно, кроется в роли предшественника Соломона в проекте храма. Давид уже построил жертвенник на месте, которое он выбрал для Храма, и начал приносить там жертвы (2 Цар. 24:21, 25). Таким образом, жертвенник и, в некотором смысле, жертвоприношение в храме начались задолго до праздника посвящения Соломона.