диагностика. Практикум по психологии личности серия Практикум по психологии
 Скачать 4.22 Mb.
|
Глава 12. Содержание психодиагностических методик исследования индивидных психологических свойств личности по параметру реактивности§12.1. Объективная оценка и самооценка развития индивидных психологических свойств личностиИндивидные психологические свойства личности исследуются тесной связи с физиологическими свойствами человека. Те и другие свойства могут быть исследованы на основе общей логики, начала которой были заложены И. П. Павловым, В самом деле, приступая к исследованию свойств нервной системы высших млекопитающих, И. П. Павлов прежде всего опирался на предложенную им методику, считая ее наиболее адекватной для такого рода исследований. Эта методика основывается на использовании фистулы, позволяющей абсолютно точно измерить по количеству капель желудочного сока степень реактивности или активности поведения животного. Кроме того, И. П. Павлов заключил, что по особенностям поведения животные должны быть несомненно разделены на некоторые строго дифференцируемые типы. Таким образом, подход Павлова был строго логичным, что можно прямо проиллюстрировать с помощью следующей схемы, приведенной на рис. 12.1а. В линейном виде те же самые типы (1-4), выделенные И. П. Павловым, можно выстроить так, как показано на рис. 12.1б. Логика, скрытая в исследованиях И. П. Павлова, была фактически использована в оригинальных представлениях о темпераменте Я. Стреляу, но с точки зрения исследования психологических индивидных свойств. При этом польский ученый творчески подошел к решению вопроса о методическом обеспечении изучения темперамента как меры развития индивидных психологических свойств: Ян Стреляу разработал специальные процедуры наблюдения реактивного и активного поведения Испытуемых и, кроме того, составил специальные личностные опросники как наиболее адекватные средства изучения психологии человека.  Рис. 12.1. Реконструкция логики дифференциации типов нерпной системы, представляющей сущность исследовании свойств ВИД Не фистула, а наблюдение и интервью стали основой значительного вклада Я. Стреляу в изучение психологии человека. Приведем, прежде всего, разработанную им методику наблюдения реактивности, предназначенную для детей школьного возраста. Методика Я. Стреляу Шкала оценок для измерения реактивностиИнструкция: Определите по четырехбалльной шкале интенсивность каждого из наблюдаемых свойств поведения испытуемого. При оценке следует исходить из конкретных, наблюдаемых форм и способов поведения. Цифра 1 — наименьшая интенсивность данного свойства (полное отсутствие). Так, оценивая такое свойство, как энергичность выполняемых движений, цифру 1 обведем кружком, если наблюдаемые движения совсем лишены энергичности. Цифра 4 — самая высокая интенсивность данного свойства (явное обладание данным свойством; например, движения очень энергичны). Наиболее подходящая цифра зачеркивается. Результаты по всем десяти категориям суммируются, учитывая их принадлежность к вариантам.
Обработка результатов: Умножить полученное количество баллов на коэффициент К=60/40. Количество баллов, равное 20, соответствует минимуму проявления свойств реактивности и активности. Максимальное количество баллов — 80. Если количество «сырых» баллов составляет, например, 30 единиц, то переход к шкале 20-80 осуществляется так: 30 х 60/40 = 30 х 1,5 = 45; затем к 45 необходимо прибавить 20, чтобы выйти к началу этой общей для всех методик, универсальной шкалы, на которой строится единый профиль исследования личности по параметру реактивности, и далее по всем другим параметрам. Приведенная методика Я. Стреляу может быть адаптирована для наблюдения особенностей поведения как дошкольников, так и взрослых людей. Приведем, например, адаптированную нами методику наблюдения поведения взрослых: инструкция этой методики аналогична приведенной выше, а текст предлагается следующий:
Обработка результатов как оригинальной методики Я. Стреляу для учащихся, так и разработанной нами методики осуществляется, по нашему мнению, эффективнее всего следующим образом: во-первых, нужно графически, с использованием универсальной шкалы, отобразить два встречных вектора реактивности и активности и обозначить на этих горизанталях те значения, которые были получены соответственно по вариантам «А» и «Б». Затем необходимо перейти к психологически более адекватному вектору активности, отобразив на его шкале результат, представленный предварительно по вектору реактивности (см. рис. 12.2). Показанные на рис. 12.2 значения 54 и 60 соответствуют среднему значению 57, то есть это среднее значение и выражает собою численную меру проявления индивидных психологических свойств личности, соответствующую типу темперамента «сангвиник», причем точность самонаблюдения в данном примере составляет ± 3, а именно: А = 57±3, где «А» — это психологическая активность, определенная с точностью 5,2 %. На рисунке также показано, что различие между 60 и 80 по вектору активности в точности соответствует различию между 20 и 40 по вектору реактивности, эти различия составляют 20 единиц. Если же определение активности осуществляется не графически, а только математически, то значение, соответствующее реактивности на векторе активности, определяется по формуле: A=100-R или, в данном примере, если R = 40, то А = 100-40 = 60, то есть получается тот же самый результат проявления реактивности по вектору активности, который и показан на рисунке. Обе методики для определения активности—реактивности поведения как учащихся, так и взрослых представляют собой реализацию очень ценного методического приема организации наблюдения или самонаблюдения. Этот методический прием может быть использован и для экспертной оценки того или иного проявления психологической активности человека, относятся ли эти проявления к сфере темперамента, характера, способностей или мотивации. Собственно, этот же самый методический прием применяется, например, К. Роджерсом в его работе «Групповая психотерапия», где 10 экспертов, оказывается, с точностью до 0,05 % оценивают или исключают присутствие того или иного психотерапевтического эффекта по наблюдению видеозаписи группового психологического тренинга.  Рис. 12.2. Способ графического представления обработки результатов по (само)наблюденню проявления индивидных психологических свойств личности с помощью векторов активности и реактивности Вместе с тем, применяя методики (само)наблюдения психологической активности—реактивности в поведении человека, всегда полезно сопоставлять результаты этих методик с результатами, получаемыми по опросникам, составленным для оценки тех же самых характеристик личности. Оценка темперамента как меры проявления индивидных психологических свойств может быть, в частности, проведена по методике Я. Стреляу, предлагаемой ниже. В инструкции к этой методике указано, что следует отвечать на вопросы только «да» или «нет», а в инструкции по обработке результатов вводится дополнительный вариант «не знаю». Это разночтение необходимо. По опыту известно, чти всегда находятся испытуемые, которые, если им будет предложен и последний вариант, слишком часто будут отвечать уклончиво, так что в конечном счете при обработке результатов возникнет абсолютная неопределенность. В целом смысл методики Я. Стреляу, несмотря на физиологическую терминологию, является (подчеркиваем!) безусловно психологическим. Логика обработки результатов применения этой методики показана на примере схемы 1 (§ 12.4). Текст методики «Личностный опросник Я. Стреляу» приводится ниже в параграфе 12.3. §12.2. Проблема взаимосвязи темперамента и характераПри статическом сопоставлении параметров реактивности и активности личности их противоречивые взаимоотношения обычно не принимаются во внимание. Это особенно относится к вербальным методикам исследования темперамента через призму свойств характера и наряду с ними. Такой подход осуществляется в психодиагностике преимущественно на основаниях интуиции и опыта, а также многочисленных статистических подтверждений валидности и надежности методик. Статистические обоснования, разумеется, необходимы, но они вовсе не являются исчерпывающими условиями психодиагностической работы. В данном контексте это положение касается рассмотрения следствий применения вербальных методик без адекватного их теоретического обоснования. Начиная с известнейших опросников Г. Айзенка, прямолинейное экстраполирование получаемых с их помощью результатов (относящихся к статике связей натурального и культурного рядов) на динамику отношений, без которых невозможен диагноз и прогноз, приводит в теоретический тупик. Так, например, и происходит при игнорировании особенностей динамики указанных связей, выражающихся фактом независимости (вплоть до противоположности) и многозначности изменений психики по векторам реактивности и активности. Получаемые корреляции, казалось бы, однозначно утверждают обусловленность социального и личностного генетическими основаниями индивидуальных различий. Это особенно касается наследования различных аффективных расстройств и шизофрении, наиболее различных по своей клинике заболеваний. Известно также, что монозиготные близнецы оказываются более сходными, чем дизиготные. Но темперамент и характер, как и другие психические образования, гораздо более относятся к способам функционирования личности, а не к расстройствам поведения. Что же касается сведений о сходности фенотипов близнецов, то по наиболее известным лонгитюдинальным исследованиям было установлено, что при всех сходствах «...исследование взрослых монозиготных близнецов обнаружило поразительные различия между ними. Они проявляются не в тех способностях, которые в норме описываются как «интеллект», а в складе психики и жизненных стремлениях, в контроле за поведением и до некоторой степени даже в темпераменте... эти результаты показывают, как окружающая среда может влиять и влияет даже при одинаковой генетической основе». (Фогель Ф., Мотулъски Л. Генетика человека. — Т. 3. — С. 82, 84-85, 124). Относительно исследований Г. Айзенка здесь же указывается, что они «сфокусировали внимание на взаимных отношениях поведения и функций мозга. Однако до сих пор не появилось сколько-нибудь определенных заключений относительно генетических механизмов поведения». Таким образом, диагноз, прогноз и попытки статического построения типологий, опираясь на генетику индивидуальных различий, в лучшем случае отражают лишь один из не самых существенных аспектов проблемы объяснения межиндивидуальной изменчивости поведения, более связанной с фенотипическими явлениями активности и реактивности личности. Человек как наиболее свободное, автономное живое существо располагает средствами, позволяющими в принципе осуществлять контроль как над окружающей его средой, так и над своей генетической конституцией и личностным развитием. Динамика самодеятельности человека, проявляющаяся в его активности и реактивности, является основанием того, что фенотип не обусловливается генотипом, а наоборот, правильнее считать, что в генотипе закреплены только наиболее общие возможности проявления сущности всего живого. Эти возможности относятся к способам (формам) отражения и, в частности, к способам информационного обмена и обмена веществ. Действительно, две нуклеиновые кислоты (ДНК и РНК) не обеспечивают с помощью генетического кода и мутаций никаких иных возможностей, кроме передачи информации, связанной с наследственными признаками специфических форм (способов) существования разновидностей всего живого. Еще более обобщенно, для материи вообще, этот подход также остается верным, поскольку материя иначе не существует и в своих состояниях ничем прежде всего так не различается, как способами своего движения, отражения и взаимодействия. Так, например, по способам взаимодействия в их структурах различаются и генетические коды, и состояния вещества (твердое тело, жидкость, газ и плазма). В целом движение материи, ее сохранение и превращение, а также развитие всего живого характеризуются прежде всего способами существования, представляющими собою меры единства форм и содержания. Принцип развития, адекватный этому положению, является наиболее общим. Исходя из его максимального раскрытия необходимо признать автономность фенотипа человека от генотипа. Мы имеем в виду, что в последнем не может содержаться никакой однозначной информации, связанной с непосредственными индивидуальными различиями поведения. Поиски в генотипе причин преступного или альтруистического поведения означают игнорирование предметов психологии и других смежных с нею дисциплин. Подобным же игнорированием принципов развития и единства материального и духовного мира является и постановка на их место различных вариантов принципа нервизма, следуя которому способы поведения являются функциями нервной системы, а психика есть функция и свойства мозга. В своем учебнике психологии С. Л. Рубинштейн, вопреки невозможности дать иное определение этой науки в условиях господства нервизма, тем не менее изящно проводит адекватное понимание ее предмета: «Психология — наука о психических явлениях, представляющих собой функцию мозга, отражение объективной действительности» [106] (выделено мной. — О. Е.). Таким образом, психические явления связаны с функциями мозга не непосредственно, а опосредованно, являясь отражением объективного мира в субъективном мире человека, в образе мира, способы построения которого воплощают отношения человека к этому миру. Следовательно, напрасно искать основания психодиагностики, источники психики и причины поведения в генетике или в функциях мозга и нервной системы подобно тому, как ранее разыскивалось вместилище души в материальном или в идеальном мирах. Психика и поведение человека могут быть объяснены относительно независимо, исходя из него самого. Возникнув в качестве одной из форм отражения материи, психика развивается в онтогенезе и филогенезе относительно самостоятельно, по собственным законам, которые выражают становление специфических способов отражения мира (от явлений инстинктов, до явлений сознания). При этом их генетические предпосылки для человека не столько укрепляются в строении генетического кода, сколько все более «очищаются» и интегрируются вплоть до только самого общего обозначения тенденций обработки информации и обмена веществ в процессах взаимоотношения внешнего и внутреннего. На таком уровне интеграции главное значение имеют именно способы осуществления отношений, а не особенности объекта и субъекта. Исчезает необходимость сравнивать вклады в психику и поведение человека природного и приобретенного, объективного и субъективного, биологического и социального. Так Ж. Годфруа цитирует мысль А. Хебба: «Определить удельный вес каждого из этих факторов — это все равно что пытаться выяснить, от чего больше зависит площадь прямоугольного поля — от его длины или ширины» [29,467]. Важным становится не содержание и вклад каких-либо факторов в поведение человека, а то, как именно при жизни человека формируются его разноуровневые отношения и какими способами они реализуются. Это и является наиболее последовательным пониманием психики как единой совокупности способов активного отражения и взаимодействия человека с миром. Закрепленные в генотипе спефицические тенденции обработки информации и обмена веществ многообразно, неравномерно и гетерохронно реализуются на всех уровнях организма и личности — от структуры генетического кода ДНК ядра клетки до структуры личности и на протяжении всего жизненного пути человека. Поэтому неверно утверждать, например, что тип нервной системы может «определять» или «являться основой» типа темперамента или типа характера. Все формы функционирования нервной системы, темперамента и характера равноправно соединенно и относительно независимо обеспечивают единство психики, имея общим своим «началом» единую сущность способов отношения человека к миру. В пределе, на всех уровнях психической организации на основе единства ее форм могло бы иметь место прежнее классическое взаимооднозначное соответствие типов, которое было так желательно при статическом сопоставлении реактивности и активности и поиске матери альных воплощений этого соответствия в телосложении, группе крови отпечатках пальцев и т. д. Но отсутствие доказательств справедливости этих статических сопоставлений, несовместимых с принципом развития и противоречивым единством личности, позволило Б. М. Теплову вообще усомниться в целесообразности типологического подхода в диагностике, «поскольку свойства нервной системы делают некоторые формы поведения лишь более вероятными и сложность факторов, опосредующих эту зависимость, настолько велика, что уверенное прогнозирование поведения по параметру типологии почти невозможно», — так излагает эту мысль Б. В. Зейгарник и приводит мнение П. Б, Ганнушкина о ценности жизненной практики, заключая: «...не сам тип является ядром личности а тот путь, который избрал человек, те мотивы, которые движут его поступками, то, как он сам регулирует свое поведение» [40,69]. Б. В. Зейгарник, по существу отрицая ценность прежних классических типологий, подчеркивает значение самостоятельного выбора пути, то есть способов и мотивов осуществления человеком активно го, избирательного отношения и поведения. Тем самым утверждается необходимость субъективно-причинного подхода в психологии и типологии. Но этот подход и является основанием реабилитации значения типологий в психодиагностике, при том условии, что они становятся не только эмпирическими, но и причинными, то есть: вскрывающими основные причины экспериментально установленных индивидуальных различий; не заимствующими для их объяснения внепсихологического содержания. Необходимо подчеркнуть при этом еще одну особенность причинных типологий: они имеют синтетическую, интегрирующую и конструктивную направленность. Это отвечает идее неразделимости реальной психики, единства и целостности личности, всегда присутствующих в научном и в житейском представлениях. Физиология и психология человека изначально конструктивны как в смысле их направленности на единый положительный результат, на самоактуализацию личности, так и в смысле того, что они конструируются, строятся по единым принципам и способам функционирования, нарушение которых и обозначаются как расстройства. Конструктивность и единство психики человека нашли свое отражение в принципах субординации и координации, выдвинутых Б. Г. Ананьевым. В физиологии высшей нервной деятельности эти принципы раскрыты Ю. И. Александровым в понятиях иерархии и гетерархии [4, 33-37]. §12.3. Методики исследования развития индивидных психологических свойств личности |