Маслач, Пайнс Практикум по социальной. Практикум по социальной психологии серия Практикум по психологии
 Скачать 2.58 Mb.
|
|
ЗАКЛЮЧЕНИЕ В заключение я бы хотела опять поставить вопрос: что могут социально-психологические теории, особенно имеющие отношение к социальному познанию, рассказать нам о том, как люди думают о своем здоровье и болезни? С одной стороны, мы обнаружили, что эти теории — чрезвычайно полезны при определении областей, требующих более подробного исследования. Теории показали нам, как перейти от описаний, которые сами по себе тоже интересны, к выдвижению и проверке гипотез. С другой стороны, ни одна из теорий не дала в точности таких прикладных результатов, каких от нее можно было ожидать. Напротив, сам контекст исследования рака определял параметры, которые не всегда учитывались в теориях, иногда указывал на недостатки теорий и четко идентифицировал проблемы больных раком, требующие дальнейшего рассмотрения. ...Короче говоря, применение социально-психологической теории к исследованию социальной проблемы, такой как рак, является двусторонним процессом, причем теория позволяет найти новые точки зрения на проблему, а сама проблема определяет направления развития теории. Я надеюсь, что мне удалось донести до читателя, насколько интересно применять социально- психологическую теорию к исследованию проблемных областей, подобных раку. Хотя проводить такие исследования нелегко, как с точки зрения логики, так и с эмоциональной точки зрения, я нахожу в них одновременно интеллектуальное наслаждение, возникающее при разрешении некоторых из наиболее острых проблем социального познания, и эмоциональное удовлетворение, которое дает понимание проблемы столь глубокого общечеловеческого значения, как проблема рака. ЛИТЕРАТУРА Abrams R. D., Finesinger J. E. Guilt reactions in patients with cancer. — Cancer 1953, 6. P. 474-482. Bulman R. J., Wortman C. B. Attributions of blame and coping in the «real world»: Severe accident victims react to their lot. — Journal of Personality and Social Psychology, 1977, 35. P. 351-63. Heider F. The psychology of interpersonal relations. — New York: John Wiley, 1958. Janoff-Bulman R. Characterological versus behavioral self-blame: Inquiries into depression and rape. — Journal of Personality and Social Psychology, 1979, 37. P. 1798-1809. Meyerowitz B. E. Personal communication. — Los Angeles, March 1980. Thompson S. C. A complex answer to a simple question: Will it hurt less if I can control it? — Psychological Bulletin, 1981, 90. P. 89-101. WeismanA. D. Coping with an untimely death / Ed. Moss R. J., Human adaptation. — Lexington, Mass.: D. C. Heath, 1976. Wortman C. B., Dunkel-Schetter C. D. Interpersonal relationships and cancer: A theoretical analysis. — Journal of Social Issues, 1979, 35. P. 120-55. ПОЛИЦЕЙСКИЕ ОПОЗНАНИЯ КАК ЭКСПЕРИМЕНТЫ: СОЦИАЛЬНАЯ МЕТОДОЛОГИЯ КАК ОСНОВА ДЛЯ ПРАВИЛЬНОГО ПРОВЕДЕНИЯ ОПОЗНАНИЙ Гэри Л. Уэллс и Элизабет Луус Gary L. Wells, C. A. Elizabeth Luus. Police Lineups as Experiments: Social Methodology as a Framework for Properly Conducted Lineups. — Personality and Social Psychology Bulletin, Vol. 16, No.l, March 1990. P. 106-117. Примечание редактора. В последнее десятилетие все чаще возникает необходимость применения социально- психологических знаний в области юриспруденции и охраны правопорядка. Одной из областей, вызывающих особый интерес, является область свидетельских показаний. В своей статье Гэри Л. Уэллс и Элизабет Луус утверждают, что достигнутое социальными психологами общее понимание факторов, которые искажают результаты исследовательских экспериментов — таких как требуемые характеристики, предвзятость экспериментатора и отсутствие контрольной группы, — может помочь в усовершенствовании порядка проведения полицейских опознаний. Они приводят различные рекомендации для усовершенствования процедуры опознания, например контроль с помощью мнимых свидетелей и контроль с помощью «пустого» ряда для опознания, которые непосредственно следуют из аналогии между опознанием и экспериментом. Идентификация подозреваемого свидетелем может иметь самые серьезные последствия. С одной стороны, она может быть ключевым событием в процессе избавления общества от будущих изнасилований, ограблений или убийств, которые мог бы совершить преступник-рецидивист. С другой стороны, это событие может привести к осуждению невинного человека, в результате чего он будет приговорен к жизни в заключении, в то время как истинный виновник останется на свободе. Мы считаем, что экспериментальная социальная психология вносит заметный вклад в решение задачи усовершенствования процедуры опознания, что позволяет снизить количество ошибок свидетелей. ...В настоящее время психологи проводят семинары для судей, работников полиции и юристов, на которых главное внимание уделяется социально-психологической динамике процедур опознания преступника среди ряда людей или по набору фотографий. В этой статье мы описываем некоторые результаты, позволяющие использовать в прикладных целях литературу о свидетельской идентификации, а также указываем на роль, которую играла экспериментальная социальная психология. Мы полагаем, что хотя отвлеченная теория в социальной психологии оказывает некоторое влияние на научно-практическую литературу, посвященную свидетельской идентификации, большинство достижений в этой области основано именно на теории тщательных социально-психологических экспериментов. Таким образом, в центре этой статьи находится связь между экспериментальной методологией и технологией опознаний. Мы с самого начала признаем, что отвлеченная теория сыграла свою роль в исследовании свидетельских показаний. Например, считается, что теория самовосприятия объясняет слабое соответствие между точностью свидетелей и их уверенностью в своих показаниях... теория поляризации установок используется для объяснения инфляции уверенности свидетелей... концепция деградации признаков применяется для оценки точности идентификации, и различные ученые, работающие в области свидетельских показаний, эффективно используют социально-психологические знания о внушаемости, схематической предвзятости, влиянии правдоподобия и т. п. Но мы утверждаем, что вклад экспериментальной социальной психологии в разработку процедур для усовершенствования свидетельских опознаний почерпнут из несколько другого источника — из источника, который мы называем «аналогией между опознанием и экспериментом». ОПОЗНАНИЯ КАК ЭКСПЕРИМЕНТЫ Опознание — это официально признанная процедура полицейского расследования, при проведении которой подозреваемого помещают среди ряда других людей, играющих отвлекающую роль. Задача свидетеля состоит в том, чтобы решить, находится ли интересующий полицию преступник в данном ряду, и если да, то кто именно является преступником. Почти все компоненты задачи опознания можно уподобить элементам социально-психологического эксперимента. Аналогию между опознанием и экспериментом можно описать следующим образом: если рассматривать опознание как социально- психологический эксперимент, то полицейский, проводящий опознание, выступает в роли экспериментатора, свидетели — это испытуемые, инструкцию для свидетелей можно сравнить с протоколом экспериментатора, подозреваемый является стимулом, а выбор членов ряда и помещение подозреваемого в этом ряду является частью плана эксперимента. Кроме того, у полицейских имеется гипотеза (например, что виновной стороной является номер 4), и они разрабатывают план и процедуру для проверки этой гипотезы. Выбор, сделанный свидетелями или их поведение во время опознания играет роль данных, по которым полиция, а возможно и прокурор, судья и присяжные будут оценивать обоснованность этой гипотезы. ...Эту аналогию можно расширить и далее, заметив, что исход любого, даже безупречного с методологической точки зрения эксперимента, можно считать лишь статистической истиной, поскольку всегда сохраняется некоторая вероятность того, что определенную роль сыграли случайные факторы. Точно так же положительная идентификация, даже полученная в результате безупречно проведенного опознания, может быть ложной идентификацией. Таким образом, как эксперимент, так и опознание выявляют истину только с какой-то степенью вероятности. Эта простая аналогия, которая после некоторых размышлений кажется совершенно очевидной, приносит чрезвычайно богатые плоды. Социальные психологи-экспериментаторы накопили много знаний о разнообразных факторах, затрудняющих интерпретацию экспериментов. Среди этих факторов находятся требуемые характеристики, предвзятость реакций, неадекватный размер выборки, влияние экспериментатора, ненадежность измерений, отсутствие контрольных групп и масса побочных переменных, которые могут вызывать смешение результатов. <...> Аналогия между хорошим опознанием и хорошим экспериментом является настолько полной, что мы считаем, что социальные психологи-экспериментаторы почти идеально подходят для выполнения задачи тестирования и определения наилучших способов проведения опознаний. ...Накопленные их дисциплиной знания о том, как избежать таких проблем, как смешение результатов и требуемые характеристики в социально-психологическом эксперименте, могут быть использованы для формулирования гипотез о том, какие процедуры опознания являются хорошими, а какие — плохими. Использование парадигмы инсценированного преступления, когда планами и процедурами можно систематически манипулировать, позволяет нам исследовать влияние изменений в планах и процедурах опознания на уровни ложных и точных идентификаций. На самом деле экспериментальная социальная психология имеет теорию методологии, и следует отдать ей должное — она признана более широко, чем любая другая отвлеченная теория социальной психологии. Хотя отдельные характерные разделы экспериментальной методологии присущи не только социальной психологии, некоторые из них (такие, как влияние экспериментатора и требуемые характеристики) разрабатывались именно в социальной психологии с помощью методов, непо- средственно связанных с проблемами тех типов, с которыми обычно сталкиваются в задачах свидетельского опознания. <...> В следующем разделе статьи описаны примеры исследований, с помощью которых введены полезные усовершенствования в структуры и процедуры полицейского опознания, и показано, что каждое из этих усовершенствований представляет собой простое расширение нашей концепции правильно спланированного социально-психологического эксперимента. В таком качестве эти исследования говорят о том, что наши коллективные методологические знания в области социальной психологии полезны для решения прикладных проблем. ПРИМЕРЫ ИССЛЕДОВАНИЙ При проведении типичного полицейского опознания подозреваемого помещают среди неподозреваемых лиц (отвлекающих или подставных) и весь полученный ряд показывают свидетелю (или свидетелям). Одна из проблем, возникающих при проведении полицейских опознаний, следует непосредственно из аналогии между опознанием и экспериментом и заключается в отсутствии контрольной группы. Существуют два общих подхода к решению этой проблемы. Во-первых, можно предложить испытуемым, которые не видели преступника (то есть не являются свидетелями), попытаться идентифицировать подозреваемого в представленном для опознания ряду. ...Во-вторых, можно сначала показать свидетелям ряд для опознания, в котором нет подозреваемого, а уже потом показать ряд, в котором находится подозреваемый. ...Первая из этих контрольных процедур (так называемый контроль с помощью мнимых свидетелей) относится к межсубъектному типу контроля, который предназначен для априорного использования с целью построения хорошей процедуры опознания, но ее можно использовать и постфактум, чтобы выявить проблемы в интерпретации свидетельской идентификации. Вторая контрольная процедура (которая называется контролем с помощью пустого ряда) относится к внутрисубъектному типу контроля, который предназначен для отсева свидетелей, плохо помнящих преступника или склонных просто выбирать того члена ряда, который больше всех похож на преступника. Обычно полиция не признает необходимости ни в контроле методом мнимых свидетелей, ни в контроле методом пустого ряда. Вместо этого предполагается, что большинство проблем поддается адекватному решению с помощью использования отвлекающих или подставных лиц. Подставные лица — это заведомо невиновные члены ряда для опознания или набор их фотографий. Теоретически присутствие подставных лиц помогает защитить подозреваемого от свидетелей, которые опознают преступника, пользуясь простой догадкой. Другими словами, предполагается, что вероятность случайной идентификации обвиняемого уменьшается пропорционально числу заведомо невиновных подставных лиц, присутствующих в ряду для опознания. Этот простой принцип действительно полностью признан учеными-юристами и судами, поскольку они обычно оспаривают полезность «очных ставок». Очная ставка — это идентификация обвиняемого, основанная на встрече «один на один» между обвиняемым и свидетелем. <...> Социальные психологи не соглашаются с предположением о том, что присутствие подставных лиц всегда гарантирует, что идентификация обвиняемого не будет случайной. ...Одним из источников проблемы является то, что трудно адекватно определить качества, которыми должно обладать хорошее подставное лицо. Дуб и Киршенбаум (Doob, Kirshenbaum, 1973) поставили эту проблему, показав, что «мнимые свидетели» — то есть люди, которые не видели интересующего полицию события и преступника, — могут идентифицировать обвиняемого на настоящем полицейском опознании, просто прочитав общее описание преступника, причем точность таких идентификаций значительно превосходит уровень случайности. Уэллс и его коллеги (Wells et al., 1979) использовали такую парадигму мнимых свидетелей для разработки метрики, определяющей количество функциональных подставных лиц (функциональный размер ряда) и таким образом помогающей понять, насколько данное опознание защищено от случайностей. Появились и другие метрики... в которых мнимые свидетели создавали контрольные условия для исследования распределения решений наивных свидетелей о том, кто из членов ряда является преступником. Данные, полученные от испытуемых, играющих роль мнимых контрольных свидетелей, могут быть использованы в настоящих уголовных делах для демонстрации того, что вероятность опознания подозреваемого по посторонним причинам, не имеющим отношения к истинному узнаванию, превышала уровень случайности. <...> Логика контрольных условий, создаваемых мнимыми свидетелями, позволяет не только выявлять и контролировать случайности — она гораздо шире. Показав мнимым свидетелям настоящий ряд для опознания или набор фотографий, можно определить, удалось ли свидетелям разгадать гипотезу полицейского следователя. Так же как в хорошем социально-психологическом эксперименте испытуемый не должен знать гипотезу экспериментатора, гипотеза полицейского следователя (относи- тельно того, кто из членов ряда является преступником) не должна явствовать из структуры или состава ряда, предъявленного для опознания. Задача опознания основывается на предположении, что свидетели будут выбирать кого-либо из членов ряда, основываясь исключительно на своих воспоминаниях о преступнике, а не на дедуктивных рассуждениях о том, кто из членов ряда является человеком, подозреваемым полицией. Если мнимые свидетели, не имеющие настоящих воспоминаний о преступнике, смогут идентифицировать подозреваемого, то это означает, что гипотеза полицейского следователя (например, что преступником является человек под номером 4) очевидна для свидетелей. Экспериментальная социальная психология научила нас тому, что когда испытуемый знает гипотезу экспериментатора, то это затрудняет интерпретацию его реакций, являющихся зависимыми переменными; точно так же, если свидетель знает, кто из членов ряда является подозреваемым, то это затрудняет интерпретацию любой идентификации этого подозреваемого. Вторая концепция создания контрольных условий для полицейского опознания, которую можно использовать в реальных делах, прошла экспериментальную проверку и недавно получила положительные отзывы — это контроль с помощью пустого ряда. ...Как и многие социально- психологические эксперименты, контроль с помощью пустого ряда включает в себя элемент, который можно трактовать как преднамеренный обман. Пустой ряд для опознания — это ряд, в котором нет подозреваемого, то есть ряд, составленный исключительно из подставных лиц. Пустой ряд предъявляют свидетелям до настоящего ряда. Преднамеренный обман, являющийся элементом контроля с помощью пустого ряда, следует из того факта, что свидетелей заставляют поверить в то, что в первом (то есть в пустом) ряду находится подозреваемый, хотя на самом деле его там нет. Если свидетель выберет кого-либо из пустого ряда, то это ошибка не принесет вреда в том смысле, что существуют независимые источники, которые могут подтвердить, что идентифицированный человек не является преступником. На практике метод пустого ряда может быть мощным инструментом для выявления любой тенденциозности реакций свидетелей, склонных выбирать кого-либо одного из членов ряда или человека, который больше всех похож на преступника по сравнению с остальными членами ряда. Эффективность контроля методом пустого ряда была продемонстрирована в экспериментах с использованием инсценированных событий. Результаты показали, что методом пустого ряда можно эффективно дискредитировать показания многих свидетелей, поскольку они опознали кого-либо из членов пустого ряда —, по-видимому, они проявляли чрезмерное желание опознать кого-либо или очень плохо помнили преступника. Важно, что уровень промахов (то есть неспособности свидетелей идентифицировать преступника на втором опознании) при использовании метода пустого ряда существенно не изменяется. <...> Тот факт, что контрольная процедура предъявления пустого ряда не оказывает никакого или почти никакого влияния на уровень промахов, имеет большое значение для развития прикладной литературы, посвященной опознаниям. На самом деле любая процедура, позволяющая снизить уровень ложных идентификаций без соответствующего возрастания уровня промахов, является чистым усовершенствованием, подобным возрастанию d prime в задаче о детектировании сигнала. Если бы цель состояла только в том, чтобы снизить уровень ложных идентификаций, то ее можно было бы достичь с помощью множества процедур, часть которых — абсурдны и неприемлемы. Например, можно проинструктировать свидетелей, чтобы они не выбирали никого, и таким образом гарантировать отсутствие ложных идентификаций. Конечно, при этом также гарантируется и высокий уровень промахов. Однако важно отметить, что, как было показано, манипуляции большими и малыми функциональными размерами ряда и наличием и отсутствием контроля методом пустого ряда оказывают влияние на уровень ложных идентификаций, не вызывая соответствующего изменения уровня промахов. В задаче опознания можно снизить уровень ложных идентификаций без одновременного повышения уровня попаданий, поскольку идентификация подставного или отвлекающего лица не является ложной идентификацией. Хотя идентификация подставного лица является ошибкой, в результате этой ошибки не последует обвинения против идентифицированного человека, поскольку властям известно, что подставные лица, по определению, не совершали преступление, о котором идет речь. Другими словами, можно снизить уровень ложных идентификаций, применив процедуру, в результате которой вместо невиновного обвиняемого будет идентифицировано заведомо невиновное подставное лицо. Таким образом, существуют процедуры, которые позволяют при проведении опознаний снизить уровень ложных идентификаций, но не влияют на уровень промахов, несмотря на то, что эти процедуры не связаны с фактическим улучшением памяти свидетелей и не требуют внесения изменений в коэффициенты соотношения между уровнем сигнала и уровнем шума. <...> Легко видеть, каким образом аналогия между опознанием и экспериментом привела к разработке гипотезы о том, как можно усовершенствовать методы, применяющиеся в современной полицейской практике. Две вышеописанные разработки, то есть контроль методом мнимых свидетелей и контроль методом пустого ряда, являются простыми логическими следствиями концепции хорошего социально- психологического эксперимента. В аналогии между опознанием и экспериментом подразумевается, что необходимы также и некоторые другие формы контроля, например двойная слепая процедура. Исследования Бакхаута (Buckhout, 1974), например, показали, что если руководитель опознания будет кивать, улыбаться или наклоняться вперед в тот момент, когда свидетель смотрит на одну из фотографий, то он может повлиять на решение свидетеля о том, какую фотографию ему выбрать из предъявленного набора. Это экспериментальное наблюдение непосредственно связано с представлением о том, что в хорошем социально-психологическом эксперименте необходим контроль над предвзятостью эксперимента. Из аналогии между опознанием и экспериментом следуют и другие исследовательские разработки, имеющие существенное прикладное значение, в том числе экспериментальное доказательство того, что использование неточных критериев (в смысле детектирования сигнала) способствует ложным идентификациям, и поэтому, инструктируя свидетелей, следует предупреждать их, чтобы они не пытались строить догадки. <...> Уэллс и Тертл (Wels, Turtle, 1986) в своей работе, посвященной исследованию связи между уровнями ошибок и моделями опознания, еще более расширили аналогию между опознанием и экспериментом. Они заметили, что хотя чаще всего при полицейских опознаниях одного подозреваемого помещают среди нескольких заведомо невиновных подставных лиц (план опознания с единственным подозреваемым), некоторые полицейские отделы проводят опознания, в которых все члены ряда подо- зреваются в том, что они совершили преступление (план опознания, где подозреваются все). Между опознанием с единственным подозреваемым и опознанием, где подозреваются все, существует коренное различие, поскольку в первом случае ошибки очевидны («Извините, миссис Джонс, но вы опознали офицера Миллера»), в то время как во втором случае это не так. Проводя различие между «количеством ошибок, приходящихся на одно сравнение» и «количеством ошибок, возникших за счет эксперимента», Уэллс и Тертл параллельно использовали данные, полученные с помощью парадигмы инсценированного преступления. Их результаты показали, что количество ошибок, возникающих за счет «состава ряда», значительно выше при тех опознаниях, где подозреваются все члены ряда, по сравнению с опознаниями, где присутствует единственный подозреваемый, в то время как «количество ошибок, приходящихся на одного подозреваемого» практически не зависит от количества подозреваемых в ряду. Для интерпретации результатов опознаний также применялась аналогия между экспериментом и опознанием. ...Ученые часто неправильно истолковывают нулевые результаты, считая, что они не содержат информации об исследуемой гипотезе, и часто рассматривают эти результаты как «неслучившееся событие». Уэллс и Линдсей (Wels, Lindsay, 1980), воспользовавшись аналогией между опознанием и экспериментом, заметили, что полицейские, юристы и судьи в основном рассматривают неидентификации (то есть неспособность свидетелей положительно идентифицировать подозреваемого из ряда) как непроисшедшие события. ...Однако эксперименты с использованием парадигмы инсценированного преступления показывают, что на самом деле вероятность неидентификации сильно зависит от того, является ли подозреваемый из ряда для опознания настоящим преступником. Исполь- зуя формулы Байеса того же типа, которые обычно применяются в социально-психологических экспериментах, Уэллс и Линдсей показали, что после проведения опознания вероятность того, что подозреваемый является преступником (то есть вероятность того, что гипотеза полицейского следователя верна) следует снизить на частоту неидентификации. Таким образом, полиция проявляет такую же предвзятость по отношению к неидентификациям, какую проявляют экспериментаторы по отношению к не подтвердившейся гипотезе. Отметим, что в этой статье мы включили проблему неидентификации в нашу аналогию между опознанием и экспериментом, проведя параллель с нулевыми эффектами. Но существует также и отвлеченная теория, которая предсказала бы, что |