Образ крепостного театра в Творчестве Лескова и Герцена. курсовая Путешественница. Профиль русский язык и

Название	Профиль русский язык и
Анкор	Образ крепостного театра в Творчестве Лескова и Герцена
Дата	16.01.2023
Размер	95.01 Kb.
Формат файла
Имя файла	курсовая Путешественница.docx
Тип	Курсовая #888823
страница	9 из 9

1 2 3 4 5 6 7 8 9

Любовный сюжет в рассказе

Сюжет жизни Любови Онисимовны напоминает сказочный сюжет красавицы, которую злой тиран заключил в своем замке. Только смелый рыцарь сможет освободить ее. История Любови Онисимовны заставляет вспомнить и русские народные сказки: красавица томится у злого Кащея, добрый молодец должен ее освободить.

В любовной истории возникает национальная трактовка: сюжет не страстной любви, но жертвенной, а образ женский продолжает галерею женских образов древнерусской литературы: тихих, кротких, смиренных, милосердных.

Судьбы главного героя и его возлюбленной соотносятся с сюжетными мотивами житий первых христианских мучеников: бегство от тирана, предательство или обман тех, кому будущие мученики вручили свою судьбу, пленение, жестокое наказание, мученическая смерть.

Когда Аркадий нарушает запрет графа стричь и причесывать не себя и актеров и его собираются казнить за провинность, он решает совершить побег с Любовью Онисимовной, которой, в свою очередь, уже были присланы от Каменского «камариновые» сережки» как знак «особенной чести быть возведенною на краткий миг в одалиски владыки». Полученные серьги с аквамарином, символизирующим юность, чистоту и счастье, она бросает на стол и плачет. Символичен жест героини. Стол соотносится с престолом божьим, алтарем. То есть жест Любови Онисимовны – принесение своего целомудрия в жертву.

Смелость, прозорливость и ловкость главного героя позволяет спасти актрису от помещика: «вдруг все окно вышиб» и увез Любовь Онисимовну, надеясь в дальнейшем достичь турецкого Хрущука, куда многие люди Каменского бежали, спасаясь от тиранства хозяина.

По дороге в Хрущук герои останавливаются в церкви села Сухая Орлица, чтобы обвенчаться. Здесь происходит предательство священника и пленение пары. Писатель создает образ алчного попа, который способен за деньги укрыть беглецов. Образ священника имеет общие черты с Иудой Искариотом, что продал Христа за 30 серебренников: автор акцентирует внимание на жадности священника к червонцам, лобанчикам, в переговорах Аркадия и попа повторяются наименований денежных единиц. Помимо этого, образ попа соотносится с образом апостола Петра, отрекшегося от Христа. Священник спрятал Любовь Андреевну в часовой футляр, запер, а «ключ к себе в карман положил». Ключ является атрибутом апостола Петра. Однако, когда в дом священника приходят графские охотники, посланные вдогонку бежавшим героям, он предает последних. Характерно то, как он это делает: крестится и этой же рукой указывает, где спрятал Любовь Онисимовну, говорит, что забыл, где ключ от футляра, а другой рукой указывает, где он. Это предательство соотносится с предательством Иуды, который поцелуем указал на того, кого пришли схватить.

Далее следуют мучения, которым подвергают героев. Любовь Онисимовну «все с допроса на допрос брали…», затем отвели на ложе тирана, а после заставили слушать, как терзают Аркадия: «И адский царь Сатана надоумил их, жестоких, чтобы им терзать Аркашу под моим покойцем…». «А мучительства у нас были такие, что лучше сто раз тому, кому смерть суждена. И дыба, и струна, и голову крячком скрячивали и заворачивали: все это было. Казенное наказание после этого уже за ничто ставили. Под всем домом были подведены потайные погреба, где люди живые на цепях, как медведи сидели». В конце концов, Любовь Онисимовну ссылают на скотный двор, провозглашая ее сумасшедшей [5].

Скотный двор

Здесь героиня знакомится с Дросидой, «у которой опозналась Любовь Онисимовна». Имя Дросиды переводится как «орошающая», «роса». В рассказе семантика имени связана с двумя смыслами: Дросида в рассказе орошает огонь в сердце от боли «плакончиком», с другой стороны, именно она помогает Любови Онисимовне, предостерегает от «плакончика», ее слова и отношение действуют на душу героини, как роса. Она же подносит «плакончик» Любови Онисимовне, когда та уже не может терпеть боль душевную. Дросида тоже из крепостных актрис. Театральное прошлое она вспоминает как что-то страшное: «…я тоже другую жизнь видела, но только не дай бог о том вспомнить, а тебе скажу: не сокрушайся, что в ссыл на скотный двор попала, – на ссылу лучше…». Любовь Онисимовна и Дросида, несмотря на перенесенные мучения, сохранили душу живую, сострадание к таким же несчастным, милосердие, любовь к людям. В изображении Лескова они предстают русскими праведницами, грех их очищен мучениями, молитвами, покаянием.

Усложняют сюжет евангельские мотивы, создавая при этом многослойный подтекст и глубинную перспективу повествования и образов. После мучительных пыток граф Каменский оказывает «милость» главном герою, как считает сам помещик. Поскольку Аркадий – «фаворит» графа, то ему открывается «путь чести». Главного героя посылают «прямо сейчас на войну»: «Тогда над тобой не моя воля, а царская», – говорит граф Аркадию. Жестокость и мудрость проступают в образе графа Каменского, которые являются чертами Дракулы из «Сказания о Дракуле» [5].

Дросида на такой исход событий заявляет: «Ему теперь легче и бояться больше нечего: над ним одна уже власть, – что пасть в сражении, а не господское тиранство». Отныне над героем властен лишь Бог. Спустя некоторое время Аркадий возвращается обратно, чтобы выкупить Любовь Онисимовну из крепостной неволи. Но жизнь героя заканчивается трагической и внезапной смертью от рук обычного дворника, который узнал о наличии денег у Аркадия и искусился.

Его возлюбленная после этого остается на скотном дворе, жизненные несчастья («горе горькое») превратили сердце Любови Онисимовны в жгущий уголь ( «сердце у меня как уголь горит и истопу нет»), который необходимо облить, чтобы жить дальше («Ведь оно горе горькое, а яд горевой еще горче, а облить уголь этим ядом — на минуту гаснет»).

Семантика винопития в мире художественного произведения отчасти сообразуется с общекультурным пластом языковых образов, отчасти преобразуется автором-творцом. «Вот этого ужасного плакона берегись...», -слово флакон переосмысливается как «то, к чему обращаются, когда хочется плакать» [8].

Слова горе, горький, гореть связаны общим происхождением (горе –‘общеслав. того же корня, что и гореть; буквально — то, что жжет’, ср. аналогичное по семантике печаль (от печь), ср. также оборот горе горькое [Шанский, 1971, с. 109]), что объясняет в целом метафорический образ горящей души или горящего сердца и водки как средства тушения или смягчения состояния.

Театральная жизнь для героини становится страшным воспоминанием. Игра актеров описывается следующим образом: «Спектакль хорошо шел, потому что все мы как каменные были, приучены и к страху, и к мучительству: что на сердце ни есть, а свое исполнение делали так, что ничего и незаметно».

Телячья изба противопоставлена «огромному серому деревянному зданию с фальшивыми окнами, намалеванными сажей и охрой», зданию театра, которое героиня вспоминает как «страшное» [4].

Только в телячьем доме Любовь Онисимовна обретает спокойствие. Это место наполнено светом («в большой светлой избе»). Забота о телятках наполняла жизнь смыслом. Порой привязанность к ним была настолько велика, что перед умерщвлением наступали периоды боли и сожаления. Мотив оплакивания скотины, молитвы за нее соотносится с мотивами из «Жития» Аввакума: «Аз же некогда видев у соседа скотину умершу, и той нощи, возставше, пред образом плакався доволно о душе своей, поминая смерть, яко и мне умереть, и с тех мест обыкох по вся нощи молитися». Житийный мотив гармоничных отношений святого и животных, гармонии всех Божьих тварей в мире воплотился в рассказе Лескова в отношении Любови Онисимовны к «теляткам» как деткам.

Телец – это жертвенное животное, символизирующее жертву Христа, пролившего кровь за грехи людей.

Образ Аркадия, которого зарезал постоялый дворник, также соотносится с образом тельца закланного: способ убийства – «горло перехватил» – отсылает к закланию жертвенного животного. Заметим, что нож – орудие заклания – иногда изображается на иконах Троицы. В иконописи все изображенные детали значимы и символичны. Так, на иконе Троицы XVI века, созданной псковским мастером, на белой столешнице «золотятся три чаши, лежат хлебы, ножи и лжицы (ложки)».

Смерть героя не связана с социальными феноменами, он не жертва крепостничества, как можно было бы интерпретировать, учитывая посвящение к рассказу: «Светлой памяти благословенного дня 19- го февраля 1861 г.». Он является жертвой страстей, соблазнов, отступления от христианских заповедей. Так Лесков особое внимание уделяет нравственной, а не социальной проблематике.

У автора нет однозначного ответа на вопрос о судьбе человека. Случайность обрывает жизнь Аркадия, однако это может быть не случайностью, а закономерностью: «отчаянный» Аркадий не мог не погибнуть.

Образы Любови Онисимовны и Дросиды, помещенные в пространство «телячьей» избы, в символическом плане означают жертвенность, воплощение высшей любви. Введением в систему образов персонажей Дросиды автор подчеркивает не исключительность судьбы героини, а ее типичность. Дросида – двойник главной героини. Обе они крепостные актрисы, которые были сосланы на скотный двор.

У Лескова рассказ Любови Онисимовны обращен к ребенку, чтобы освободить будущие поколения русских людей от нравственного наследства крепостничества, изжить темные начала в русской душе, и с другой стороны – воспеть в лице «тупейного художника» и его возлюбленной лучшие черты русского народа – талантливость, силу духа, верность, способность к жертвенной любви.

Заключение

В повести «Сорока-воровка» А.И. Герцена и рассказе Н.С. Лескова «Тупейный художник» авторы создают образы крепостных крестьян, которые наделены творческими способностями, что возвышают их над окружающими. Творческое начало неразрывно связано с духовной силой и стойкостью.

Обе героини, Анета и Любовь Онисимовна, с достоинством переносят трагические испытания, сохраняя свою честь. Однако взгляд писателей отличался. В «Сороке-воровке» для Герцена как публициста важны социальные и исторические факторы. У Лескова же в «Тупейном художнике» личностное первостепеннее общественного.

Библиография

Агафонова А. С. «Крепостная интеллигенция» - феномен в культуре России XVIII - первой половины XIX веков // Вестник МГУЛ – Лесной вестник. 2003. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/krepostnaya-intelligentsiya-fenomen-v-kulture-rossii-xviii-pervoy-poloviny-xix-vekov.
Агафонова А. С. Формирование русского театрального искусства // Вестник МГУЛ – Лесной вестник. 2001. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/formirovanie-russkogo-teatralnogo-iskusstva.
Алёшина Людмила Васильевна НЕКОТОРЫЕ ОСОБЕННОСТИ ПРОСТОРЕЧИЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХIХ в. (на материале произведений Н.С. Лескова) // Слово: фольклорно-диалектологический альманах. 2007. №5. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/nekotorye-osobennosti-prostorechiya-vtoroy-poloviny-hih-v-na-materiale-proizvedeniy-n-s-leskova.
Бердяев Н. О назначении человека. М., 1967. С. 540
Вигерина Л.И. Агиографическая традиция в художественной системе рассказа Н. С. Лескова "Тупейный художник" // ART LOGOS. 2018. №2 (4). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/agiograficheskaya-traditsiya-v-hudozhestvennoy-sisteme-rasskaza-n-s-leskova-tupeynyy-hudozhnik.
Вигерина Л.И. Пространственные образы в художественной системе рассказа Н. С. Лескова "Тупейный художник" // ART LOGOS. 2019. №3 (8). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/prostranstvennye-obrazy-v-hudozhestvennoy-sisteme-rasskaza-n-s-leskova-tupeynyy-hudozhnik.
Герцен А.И. Сорока-воровка. - М.: Детская литература, 1975. - 48 с.
Димитриева Ольга Альбертовна Особенности концептуализации ситуации винопития в произведениях Н. С. Лескова // Научный диалог. 2020. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/osobennosti-kontseptualizatsii-situatsii-vinopitiya-v-proizvedeniyah-n-s-leskova.
Евреинов Н.Н. История русского театра. М.: Эксмо, 2011. 477 с.
Лесков Н.С. Тупейный художник. - М.: Детская литература, 1978. - 32 с.
Лесков и русская литература : [сборник статей] / ответственные редакторы: К. Н. Ломунов. В. Ю. Троицкий ; Академия наук СССР, Институт мировой литературы им. А. М. Горького ; [редакционная коллегия: Д. С. Лихачев и др.]. - Москва : Наука, 1988. – 255.
Маципуло Анастасия Сергеевна К проблеме сближения элитарной (дворянской) и народной (крестьянской) культур в России XVIII века - начале XIX века // Вестник МГУКИ. 2015. №5 (67). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/k-probleme-sblizheniya-elitarnoy-dvoryanskoy-i-narodnoy-krestyanskoy-kultur-v-rossii-xviii-veka-nachale-xix-veka.
Першина М. А. Типология интертекстуальных связей произведений Н. С. Лескова с англоязычной литературой // Ученые записки ОГУ. Серия: Гуманитарные и социальные науки. 2012. №5. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/tipologiya-intertekstualnyh-svyazey-proizvedeniy-n-s-leskova-s-angloyazychnoy-literaturoy.
Путинцев В.А. Герцен-писатель [Текст] / Акад. наук СССР. Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького. - Москва : Изд-во Акад. Наук СССР, 1952. - 239 с.
Сарсенова Инна Жардемгалиевна Личность и социум в повести А. И. Герцена «Сорока-воровка» // Вестник ТГПУ. 2013. №2 (130). URL: https://cyberleninka.ru/article/n/lichnost-i-sotsium-v-povesti-a-i-gertsena-soroka-vorovka.
Сарсенова Инна Жардемгалиевна Образ зеркала в художественной прозе А. И. Герцена: семиотический аспект // Известия Самарского научного центра РАН. 2012. №2-2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/obraz-zerkala-v-hudozhestvennoy-proze-a-i-gertsena-semioticheskiy-aspekt.
Сарсенова Инна Жардемгалиевна Природная составляющая концепции личности у А. И. Герцена (повесть «Сорока-воровка») // Известия ВГПУ. 2011. №7. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/prirodnaya-sostavlyayuschaya-kontseptsii-lichnosti-u-a-i-gertsena-povest-soroka-vorovka.
Столярова, И.В. / На пути к преображению. Человек в прозе Н.С.Лескова. Издательство Санкт-Петербургского университета, 2012.
Терновская Елена Александровна Жанровое своеобразие произведений Н. С. Лескова // Мировая литература в контексте культуры. 2009. №4. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/zhanrovoe-svoeobrazie-proizvedeniy-n-s-leskova.
Хайченко Елена Григорьевна "театр отец, театр мать, театр мое предназначенье!" (театр и зритель в драматургии русских авторов XIX В. ) // Театр. Живопись. Кино. Музыка. 2014. №1. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/teatr-otets-teatr-mat-teatr-moe-prednaznachenie-teatr-i-zritel-v-dramaturgii-russkih-avtorov-xix-v.
Хестанов Р. Александр Герцен: импровизация против доктрины. М.: Интеллектуальная книга, 2001.

1 2 3 4 5 6 7 8 9