Программа Культура России
 Скачать 4.43 Mb.
|
Глава 4. Стилистический потенциал лексических единиц, различающихся сферой употребления§ 4.1. Предварительные замечанияБольшинство лексических единиц русского языка являются общенародными. Это значит, что они употребляются всеми независимо от места проживания, пола, возраста, образования. Общенародные слова, составные наименования, выражения используются во всех функциональных стилях речи, во всех ее функционально-смысловых разновидностях, в письменной и устной формах общения. К общенародным лексическим единицам относятся, например: абажур, абзац, бабочка, ванна, век живи – век учись, Великая Отечественная война, дательный падеж, девушка, ехать, желудок, жемчуг, красный, яблоко. Кроме общеупотребительных лексических единиц в словарном составе русского языка значительное место занимают единицы, связанные по употреблению с определенной территорией или социальной сферой. К ним относится диалектная, терминологическая и жаргонная лексика. § 4.2. Использование диалектизмов в стилистических целяхДиалектизмами называют такие черты территориального диалекта (или того или иного его говора), которыми он отличается от другого диалекта (говора) или общенародного языка в целом. Такими отличиями могут быть: лексические, фонетические, морфологические, синтаксические. – Я у добери был, она ткнула в глаз, сделался бельмы. – Что сделалось? – Бельмы сделалось. Вот в больницу она ушла, нас тут не было. И тут к воскресенью она пришла домой, ехала домой-то и одна женщина: Ты чего, говорит, девушка, завязалась? – Да вот глаз-де болит у меня, бельмы сделалося. – Ты-де вот чего сделай: возьми да приди домой, роствори те квашенку, и испекла бы у тя мамка титерочку. Как из печи добудешь, в чистой стакан де разломи её, эту ти-терочку, где появятся капли от хлеба-то, эти капли ей пускай, сразу де бельмо сживет. Вот чем вылечили. – А что это – титерочка? – Дистый хлеб это. Это самое лекарство хороше, ну только больно уж оно едуче, ой, страшно едуче. (Из полевых записей) В этих записях отражены такие особенности живой диалектной речи, как местные слова (титерочка, сжить, едучий), цоканье (у до-цери, из пеци, цистый, цем, вылецили), оканье (роствор), морфологические формы (у тя – у тебя, самое, хороше, едуче), синтаксические конструкции (сделался бельмы, сделалось бельмы, бельмы сделалося). В данном разделе речь идет о лексико-фразеологических средствах стилистики, поэтому основное внимание будет обращено на стилистическое использование лексических диалектизмов. Среди них выделяют две разновидности: словные, представляющие собой отдельные слова (зень – пол, залобок – фронтон), и семантические, к которым относятся общенародные слова, имеющие в говорах особое значение (потолок – чердак, трус –- кролик). О количестве и разнообразии лексических диалектизмов, которые свойственны всем территориальным говорам, свидетельствует издающийся в настоящее время Словарь русских говоров (главные редакторы Ф.П. Филин и Ф.П. Сорокалетов) в более чем 40 выпусках (вышло уже 36), которые будут содержать примерно 240 тыс. единиц, относящихся к различным тематическим группам. Трудно найти русского писателя, повествующего о жизни деревни, который не использовал бы в своих произведениях лексические диалектизмы. Их употребление в основном преследует две цели: 1) описать труд и быт сельского населения, 2) дать речевую характеристику персонажей, хотя они могут служить и средством выразительности. Традиция использования лексических диалектизмов в художественных целях восходит к классической литературе XIX в., к произведениям И. Тургенева, Н. Некрасова, Л. Толстого. Из русских писателей XX в. мастерски использовали диалектизмы И. Бунин, С. Есенин, М. Шолохов, Ф. Абрамов, В. Солоухин, В. Шукшин и др. Аромат национальной самобытности, присущий их произведениям, во многом придают именно народные слова и выражения. Много особенностей крестьянского быта узнает читатель, например, из описания Ф. Абрамова (повесть «Деревянные кони»): С поветью меня познакомил Максим в первый же день... я просто ахнул, когда увидел то, что там было. Целый крестьянский музей! Рогатое мотовило, росна – домашний ткацкий станок, веретенница, расписные прялки-лезехи (с Мезени), трепала, всевозможные коробья и корзины... С тех пор я редкий день не заглядывал на поветь. И не потому, что вся эта ожившая старина была для меня внове, – я сам вышел из этого деревянного и берестяного царства. Внове для меня была красота точеного дерева и бересты. Вот что не замечал я раньше. Сколько в этом отрывке ярких, народных названий крестьянской утвари, сколько теплоты и ласки излучают и сами предметы и их описание. Автор передает и крестьянскую речь. Она запоминается от употребления местных слов, местных форм, из-за своего слога. Мама братьев своих кликнула: так и так, братья дорогие, выручайте свою сестру. А те, известно: для своей Васи [Василисы] черта своротить готовы. Участок, какой надо, выбрали, лес долой – которо вырубили, которо подожгли, да той же осенью посеяли рожь. Вот урваи [«неотесанные» мужики] и започесывались. Беда, какая рожь вымахала – мало не вровень с елями. Знаешь, по поджогу как родится. Кончилась охота, прощай, рыбка. За топор взялись. Ну и робили! Я-то не помню, мала еще была, а мама у нас все рассказывала, как их на этой самой Богатке за работой видела. Иду, говорит, лесом, корову искала, и вдруг, говорит, огонь, да такой, говорит, большой – прямо до поднебесья. А вокруг этого огня голые мужики скачут. Я, говорит мама, по-первости обмерла, шагу не могу ступить: думаю, уж лешаки это, больше некому. А то урваи. Расчистку делают. А чтобы не жарко было, рубахи-то с себя сняли, да и жалко лопотину-то [одежду] – не теперешнее время... Так, так дичали урваи, – еще раз подчеркнула Евгения. – А чего? Они век не рабатывали, птичек постреливали, – сам знаешь, сколько у них силы накопилось. Ох, мама, мама... Хотела, как лучше, а принесла беду. Ведь их покулачили, когда зачались колхозы... Диалектизмы в авторской речи могут употребляться и для экзотики, чем объясняется их значение и даже употребление. Приведем отрывок из повести В. Липатова «Глухая Мята»: Со спины только по росту можно отличить одного [заготовителя] от другого, даже походка одинаковая – медвежья, вразвалочку, плечи опущены под грузом топоров и пил, шаг не быстрый, но широкий, «биркий», как говорят нарымчане. Хорошее слово – биркий. Так говорят о ягоде, крупной, удобной для сбора, – биркая ягода; так говорят о хорошо отточенном топоре – биркий, берет много; о скаредном, прижимистом человеке – биркий, все в дом тянет. У слова аккуратный в литературном языке два значения: «исполнительный» и «тщательный». Однако в народных говорах оно имеет и другие семантические грани, подчеркивающие экзотику не только местного словоупотребления, но и видения лучшей половины населения. Так, в той же повести Липатова читаем: – Аккуратная женщина! – сказал старик. В нарымских местах эти слова значат многое. «Аккуратна»* – это относится к небольшой, ладной фигуре женщины, к ее спокойным, округлым движениям; «аккуратная» – это говорится и о тихом, веселом и покладистом характере, о том, что женщина не криклива, не суетна, не тщеславна. «Аккуратная» – такую оценку в нарымских краях заслужить нелегко... § 4.3. Использование терминов в стилистических целяхПод термином понимается лексическая единица (слово или составное наименование), представляющая собой обозначение специального понятия из области науки, техники, права, спорта, искусства и т.д. Например, к лингвистическим относятся термины консонантизм – система согласных фонем, противопоставляемая вокализму – системе гласных фонем; контаминация – объединение языковых единиц на основе их близости по структуре, роли, ассоциации, приводящее к изменению значения или форм этих единиц или к образованию новой языковой единицы; к социологическим – альтернативная медицина – совокупность представлений и практик в области диагностики и терапии, альтернативных научной (аллопатической) медицине, в основе которой лежит медицинская модель. Различают определения (дефиниции) официальные и неофициальные. Официальными являются дефиниции, узаконенные государственными органами. Они приведены прежде всего в государственных стандартах (ГОСТах) и относятся к научным терминам. К официальным принадлежат правовые термины, содержащиеся в государственных документах: президентских указах, федеральных законах, правительственных постановлениях. Неофициальные дефиниции не узаконены государственными органами, а предлагаются какими-либо лицами или группами лиц. Степень общественного признания таких дефиниций, широта их распространения во многом зависят от авторитета соответствующих лиц или групп. Поэтому часто один и тот же термин (научный, правовой) даже в учебниках может иметь разные определения. Каждая отрасль науки и техники имеет свою терминологическую подсистему, которая входит в общую языковую систему терминов. К какой бы области термины ни относились, для них характерна стилевая и стилистическая однородность. Стилевая однородность терминов проявляется в том, что они употребляются прежде всего в книжных (научном и деловом) стилях речи. Это их основная сфера бытования. Достаточно прочесть любую научную работу или учебное пособие, любой законодательный акт, чтобы убедиться в этом. Обойтись без терминов можно в разговорном стиле, в публицистическом, в художественной литературе, если содержание устного или письменного повествования не касается науки, техники, права. Определенная стилистическая однородность терминов по сравнению с нетерминологической лексикой заключается в том, что они являются или стилистически нейтральными, или книжными, им, как правило, не присущи ни эмоциональная окраска, ни оценочность, ни экспрессивность. Среди терминов в полном смысле этого слова отсутствуют сниженные по стилистической окраске (просторечные, жаргонные) или имеющие оттенок приподнятости, торжественности, обладающие эмоционально-оценочными свойствами. Отдельно стоят специальные, сугубо профессиональные термины. Стилистически нейтральные и книжные термины включаются обычно в толковые словари общенародной лексики, специальные – попадают главным образом в терминологические словари. От собственно терминологической лексики следует отличать номенклатурные наименования. Номенклатурой называют совокупность специфических наименований, используемых для обозначения конкретных объектов, которые связаны с определенной сферой знаний или деятельности человека, но не имеют строго научных или правовых дефиниций. Номенклатурные названия относятся к терминам второго порядка и нередко являются видовыми названиями по отношению к основным терминам. Например, в Федеральном законе «О библиотечном деле» от 23.11.1994 г. дано правовое определение наименования библиотека. Это «информационное, культурное, образовательное учреждение, располагающее организационным фондом тиражированных документов и предоставляющее их во временное пользование физическим и юридическим лицам; библиотека может быть самостоятельным учреждением или структурным подразделением предприятия, учреждения, организации...». Приведенная официальная дефиниция и делает наименование библиотека термином. В то же время в ст. 4 этого Закона указаны основные виды библиотек «в соответствии с порядком учреждения и формами собственности»: 1) государственные библиотеки, учрежденные органами государственной власти, в том числе: федеральные библиотеки; библиотеки субъектов Российской Федерации; библиотеки министерств и иных федеральных органов исполнительной власти; 2) муниципальные библиотеки, учрежденные органами местного самоуправления; 3)библиотеки Российской академии наук, других академий, научно-исследовательских институтов, образовательных учреждений; 4) библиотеки предприятий, учреждений и организаций; 5) библиотеки общественных объединений; 6) частные библиотеки; 7) библиотеки, учрежденные иностранными юридическими и физическими лицами, а также международными организациями в соответствии с международными договорами Российской Федерации. Курсивом выделены номенклатурные наименования, которые в этом документе не имеют определений, тем более официальных. Характер терминологии, употребляемой как в художественной литературе, так и в публицистике, зависит в основном от автора, который в силу жизненных обстоятельств знаком с теми или иными группами профессиональных слов. Например, И. Тургенев был страстным охотником, поэтому в его «Записках охотника» нашла отражение соответствующая лексика. С. Аксаков, заядлый рыболов, не мог не употреблять в «Записках об ужении рыбы» рыболовецкой лексики. Ф. Достоевский, хорошо знакомый с карточной игрой, отразил это знание, например, в романе «Игрок». Во многих произведениях советских писателей – К. Симонова, Ю. Бондарева, В. Быкова и др., – посвященных событиям Великой Отечественной войны, обязательно используются военные термины. В советский период существовал жанр «производственного романа». В произведениях этого жанра описание трудовых процессов нередко заслоняло повествование о судьбах людей. Увлечение производственной тематикой привело к тому, что в художественную литературу широким потоком хлынули технические термины. Популярный в середине XX в. писатель Е. Пермяк так объяснял это явление: «На страницах романа или повести не принято заниматься техническими описаниями и экономическими расчетами. Однако же, если техника и экономика становятся лидерами трудовой жизни нашей страны, то как обойтись без них» («Старая ведьма»). И далее следовало описание сталеплавильного процесса: Современная сталеплавильная печь – сложнейшее и громаднейшее сооружение. То, что мы видим в кинохронике или на страницах журналов, где нередко показывается работа сталеваров, – это чаще всего заслонка печи, снятая крупным планом, или ее желоб, по которому мчится слепящий поток сваренной стали. Но это всего лишь, говоря фигурально, электрическая лампочка, по которой нельзя составить представление об электрической станции. Высокая механизация, а за последние годы и автоматизация сталеплавильного дела все же не заменили сталевара, его умения, его мастерства, а иногда и особой одаренности в производстве стали. Пусть нет в наши дни каких-то «тайн» в выплавке металла, пусть приборы, вспомогательные механизмы, автоматические устройства значительно помогают сталевару и облегчают его труд. Но и теперь сталевар остается магом и волшебником, творцом и художником в искусстве производства стали, особенно редких марок специального назначения. Сталь искони веков была предметом легенд, сказов, таинственных историй. Сталеплавильное дело, процессы в мартеновской печи, кристаллизация стали при остывании слитков до сих пор еще хранят немало «белых пятен». Только так кажется, что стоит мартеновскую печь залить жидким чугуном, завалить вышедшим в лом металлом, дать необходимые по рецептуре той или иной марки стали добавки, – и все. <...> Можно назвать десятки советских писателей, известных в то время и малоизвестных, наводнивших страницы своих сочинений производственными терминами: В. Попов («Сталь и шлак»), Вс. Кочетов («Журбины», «Братья Ершовы»), А. Чаковекий («Дороги, которые мы выбираем»), Е. Карпов («Сдвинутые берега»), В. Тевекелян («За Москвою-рекой») и т.д. Они как бы продолжили «традиции» советских писателей более раннего периода, в произведениях которых бросается в глаза несоразмерное художественным задачам употребление производственно-технических терминов: Ф, Гладков («Цемент», «Энергия»), М. Шагинян («Гидроцентраль»). Терминологическая и номенклатурная лексика все шире вторгается в нашу жизнь, даже обыденную, что связано с быстрым распространением техники (бытовой, компьютерной), а также с укреплением правовых основ поведения граждан, постепенным овладением ими юридическими нормами и терминами. Сдвиги в общественной жизни и сознании граждан, конечно, не могли не повлиять на проникновение терминологической лексики в художественную литературу и публицистику. Она используется авторами или для раскрытия реальной обстановки, в которой оказываются действующие лица, или для их речевой характеристики. Так, в духе времени В. Банковский выводит среди действующих лиц тренера карате и вкладывает в его уста немало спортивных терминов: удар Быстрову был нанесен мощнейший. В технике джан-кай-тен. Прямой удар, протыкающий. Гиякуцка. Не боксер бил – каратист; Япрыгнул к нему и в темп движению нанес боковой удар ногой. Йоко-гери... Компьютерные термины разнообразят лексику романа А. Мари-ниной «Стилист», главный герой которого, часами просиживающий за компьютером, готовя рукописи к изданию, по ходу повествования привлекает к своей работе то одного, то другого компьютерщика-ремонтника. Фабула романа во многом строится на взаимоотношениях между этими персонажами: ...Вернувшись в кабинет, Соловьев с огорчением увидел посреди экрана монитора зеленый квадрат – признак того, что компьютер «завис». Он с досадой нажал кнопку, чтобы перезагрузить его, но, когда на экране появились каталоги, с ужасом понял, что весь наработанный сегодня за полдня текст уничтожен... Соловьев предпринял несколько робких попыток восстановить потерю при помощи команды Unerase, но ничего у него не вышло. В машине завелся вирус, который уничтожает текущую работу... Одна из заповедей гласила: если в компьютере обнаружился вирус, немедленно выключай его, если не знаешь, как лечить. Вирус развивается и пожирает программы и текстовые файлы только тогда, когда компьютер работает. У него может быть длительный латентный период, когда вирус живет себе в жестком диске и ничем не. выдает своего существования. Маринина к тому же по профессии юрист, и нередко герои ее романов – сотрудники правоохранительных органов, пользующиеся, конечно, соответствующей лексикой: О девяти пропавших юношах, чем-то выделяющихся из всей массы «ушедших и не вернувшихся», знали только они, сотрудники отдела по борьбе с тяжелыми насильственными преступлениями Управления уголовного розыска ГУВД Москвы... Если бы следователь усмотрел основания и возбудил бы дело по черноволосым смуглым юношам, то это дело повесили' бы на самого Гордеева и его подчиненных... Именно поэтому работа велась потихоньку, без огласки. В рамках оперативной разработки по одному-единственному факту: по проверке причастности голубой «Волги» к исчезновению шестнадцатилетнего Димы Виноградова. Широко употребляют термины в своих произведениях те, кто берется за перо, чтобы рассказать о тонкостях своей основной работы, о тех мыслях и чувствах, которые их наполняют при творческом отношении к ней. Характерна в этом отношении повесть «Мысли и сердце» Н. Амосова, одного из первых советских хирургов, начавших вшивать искусственные клапаны в сердце. В названной повести трудно отделить автора от образа главного героя, поэтому так естественно употребление им медицинских терминов, без использования которых читатель бы не понял затрагиваемые автором медицинские проблемы и методы их решения. В одних случаях эти термины объясняются непосредственно в контексте: Был сложный врожденный порок сердца – называется тетрада Фалло. Это когда сужена легочная артерия, а в перегородке между желудочками остается отверстие. Темная венозная кровь подмешивается к артериальной, детишки задыхаются и синеют даже при небольшом усилии... Нужно сделать так, чтобы оперировать не торопясь, чтобы аппарат не разрушал кровь. Когда разрушаются эритроциты, то гемоглобин входит в плазму и окрашивает ее в красный цвет. И, как это ни странно, становится ядовитым для сердца, для почек. Это и есть проблема номер один – гемолиз. В других случаях значение терминов раскрывается в сносках. Однако для художественной литературы подстрочный комментарий менее удобен, так как разрушает сам стиль изложения, сближает его с научным. Терминологическая лексика используется не только в описательных целях или для речевой характеристики персонажей, но и в юмористических целях. Так, для создания комического эффекта авторы нарочито концентрируют компьютерные термины, притом заимствованные, вперемешку с разговорно-просторечными словами. Например, Ю. Нестеренко (Компьютерра. 2000. № 12) остроумно использует компьютерные термины в сочетании с нелитературной лексикой. Терминальное чтивоВентиль Карантжо представляет Сцена первая Винсент Мега и Джулис Винфайл едут в автомобиле. Джулис. О'кей, расскажи мне про варезные борды. Винсент. Что тебя интересует? Джулис. Ну, варезы там легальны, так? Винсент. Ну, почти легальны, но не на сто процентов. Типа ты не можешь устроиться в крутую контору и юзать там варезный софт. Но ты можешь спокойно юзать его дома или выкладывать на ББСки. Джулис. Те самые варезные борды? Винсент. Ну да. Ты можешь закачивать софт или скачивать софт, или держать его на борде, если ты сисоп. Тамошние копы не шмонают борды. Они вообще не знают, что это такое. Джулис. Круто, блин. <...> Сцена третья Винсент. Где Билл ее откопал? Джулис. Хрен знает. Говорят, она побила его рекорд в Minesweeper. А вообще, когда-то она что-то программила. Винсент. Я видел что-нибудь, что она слабала? Джулис. Думаю, самым ее крутым проектом был апплет в бете шестого бидла. Винсент. Чего? Джулис. Ну, ты в курсе, что у виндов бывают разные версии? Винсент. Я не юзаю винды. Джулис. Конечно, но ты слышал, что на компах есть такие хреновины – операционные системы и их иногда апгрейдят? Винсент. Угу. Джулис. Так вот, прежде чем выпустить окончательный релиз, запускают бета-версии. Какие-то модули начинают глючить сразу, и их выкидывают, а какие-то потом, и их оставляют. Ее модуль вообще не запустился. § 4.4. Использование жаргонизмов в стилистических целяхК жаргонной лексике относятся слова и словосочетания, свойственные социальным диалектам, которыми пользуются группы лиц, объединенных общей профессиональной или антиобщественной деятельностью. Такого рода социальные диалекты называются жаргонами,а особые, присущие им лексические единицы, – жаргонизмами. По свидетельству классической русской литературы, в XIX в. собственные жаргоны были свойственны некоторым слоям дворянского сословия («смесь французского с нижегородским»), купечеству (что нашло отражение в пьесах А. Островского), семинаристам («Очерки бурсы» Н. Помяловского), отдельным группам ремесленников, торговцам. В современной российской действительности можно говорить о некоторых социальных и профессиональных жаргонах, скорее жаргонизмах. Например, чаще других к жаргонизмам прибегает молодежь независимо от социального положения (и учащаяся, и рабочая): бабки – деньги, татуха – татуировка, стеб – шутка, ботинок – батя, отец, байк – мотоцикл. Жаргонизмы встречаются в речи военнослужащих (дед – старослужащий по отношению к новобранцам, дембель – демобилизация), компьютерщиков (клава – клавиатура, сервак – сервер, прога – программа), криминалистов (трупняк – труп, ксцва – документ, колоться – говорить правду следователю, стучать – доносить, резонанс – паника) и некоторых других групп населения. Стилистически жаргонизмы относятся к сниженной лексике, выступают как разговорные или просторечные лексические единицы в устной обиходной речи. Свойственная им экспрессивность, эмоциональность, оценочность как бы «провоцирует» их употребление в непринужденной, дружеской обстановке при выражении каких-либо чувств. Жаргонизмы, относящиеся к определенной социальной среде, употребляются писателями для экзотики, для иллюстрации особенностей быта, поведения, речи тех или иных групп населения, их менталитета. Например, И. Падерин в книге «Ожоги сердца» описывает такой эпизод: – Захвати с собой «феньки» на двоих, – посоветовал Графчиков. – С ними будет уютнее в трубах. «Фенька»... Все мы были влюблены в нее. Там, в руинах Сталинграда, она была незаменимой подругой в ближнем бою. Удобная, послушная, ее можно было швырнуть в узкий пролом стены, в темный угол, даже в форточку окна, и она успешно делала свое дело... Бывало, погладишь ребристые бока ее, назовешь поласковее – ну, «фенечка», выручай»! – и она летит из твоей ладони точно в цель. Главным калибром «карманной артиллерии» считали ее. Это граната Ф-1 – лимонка... Пополнив противогазную сумку «феньками», я хвастливо показал этот запас Графчикову: дескать, теперь нам сам черт не страшен. Из этого отрывка можно узнать, что фаната Ф-1 у армейцев имела более выразительные жаргонные названия – лимонка, фенька и даже фенечка, которые им были ближе, чаще употреблялись в повседневной военной обстановке. Среди жаргонизмов выделяются арготизмы – слова и выражения, употребляемые представителями преступного мира, деклассированными элементами: баланда – тюремная похлебка, погоняло – кличка, шопник – вор, специализирующийся по кражам из магазинов, милок – милиционер, глотарь – наркоман, кичман – тюрьма. В совокупности такие лексические единицы называются арго. Функции арго в художественной литературе и публицистике сводятся, прежде всего, к речевой характеристике действующих лиц, обычно с темным прошлым, в некоторых случаях их используют при описании обстановки, в которой происходит действие, а иногда и для большей выразительности. Приведем отрывок из повести Б. Акунина «Алтын-Толобас»: Николас положил неприятному человеку руку на плечо, сильно стиснул пальцы и произнес нараспев: – Борзеешь, вша поднарная! У папы крысячишь? Ну, смотри, тебе жить. [Борзеть – терять чувство меры, зарываться; вша поднарная (оскорб.) – низшая иерархия тюремных заключенных; папа – уважаемый человек, вор в законе; тебе жить (угрож.) – тебе не жить.] – Братан, братан... – зашлепал он губами и попытался встать, но Фандо-рин стиснул пальцы еще сильней. – Я же не знал... В натуре не знал] Я думал, лох заморский. Братан! Тут вспомнилась еще парочка уместных терминов из блокнота, которые Николас с успехом и употребил: – Сыскан тебе братан, сучара. [Сыскан – сотрудник уголовного розыска, шире – милиционер; сучара – вор, поддерживающий контакты с милицией.] Здесь важно было не сфальшивить, не ошибиться в словоупотреблении, поэтому Николас ничего больше говорить не стал... Выделенные автором повести арготизмы и комментарии к ним говорят сами за себя. |