Пять наследников, несущих в себе печать древней силы и огромной ответственности
 Скачать 486.68 Kb.
|
Глава 30. Рассеиваем тьму— В связи с гибелью Рейнольда Дэвиса, самый известный фонд по защите… Аттина протянула руку к пульту и выключила телевизор. Ванесса и Миранда числились пропавшими без вести, Рейнольда нашли мертвым на берегу Про́клятого озера. Журналисты, приседая от восторга, рассказывали о серийном убийце, который, вне всякого сомнения, завелся в этих краях. Крошечный Килимскот снова оправдывал свою репутацию самого загадочного и пугающего городка к северо-западу от Лондона. Следователь из маленького прокуренного кабинета ломал голову в поисках мотива, искал общее у жертв, и никак не мог найти что-то по-настоящему важное. Ведь единственное, что действительно объединяло Марину, Стеллу и Рейнольда — Магия, но о ней следователь, имя которого Аттина так и не запомнила, даже не догадывался. Он не верил в сверхъестественное, не верил в городские легенды, и упрямо искал простое и понятное людям объяснение. Юлиан поставил перед Аттиной чашку кофе и сел напротив. Сегодня была его очередь нести дозор у Вейсмонтов. И хоть сны Аттине больше не снились, дверь на ночь неизменно оставалось запертой. Круг не собирался уже несколько дней. Аттина успела ужасно соскучиться по Амиру, но понимала, ему нужно провести время с семьей. — Как Гвен? — спросила Аттина. — То плачет, то злится, — взгляд Юлиана посуровел. — Сперва Илай, потом история с Айрис, теперь это… Аттина кивнула. — Прости, что тебе пришлось ее оставить, но мне не дает покоя то, что сказала Джил. Больше всего на свете я боялась узнать, что кто-то из Круга, кто-то из нас убийца. Последние месяцы все вели себя странно. Но если это дело рук Альва, который нагло использует тело одного из нас… Все становится на свои места. У Марины была красота... ум, талант, но если Джил права, был один… было кое-то, что она безумно хотела, но никак не могла получить. — Ты действительно веришь, что это Идрис? — перебил Юлиан. Аттина покачала головой, словно раздумывая. То ли да, то ли нет. — В моих снах, в моем воображении, Ориан из воспоминаний Идриса выглядела как Марина. Две истории похожих по сути объединились в одну, и мне сложно было сразу понять в чем дело, — задумчиво сказала Аттина и неожиданно добавила, — но я могу спросить у него самого. *** — Гвен?? — Я здесь. Чердак Килимскот-манор напоминал музейное хранилище. Семья Коллингвудов очень трепетно относилась к своей истории. Проходя между стеллажей, ящиков, огромных коробов, в которых хранилась семейное наследие, Райден выразительно хмыкнул. Все это теперь принадлежало Гвен. — Иди сюда! Ориентируясь на голос, Дэвис приблизился. — Вот она, — гордо сообщила наследница Коллингвудов. Двое молчаливых мужчин в одинаковых комбинезонах паковали для транспортировки огромную картину в тяжелой раме. Райден обошел, чтобы взглянуть на изображение — и сердце его дрогнуло, словно от нехорошего предчувствия. Полотно было все изрезано, словно кто-то в исступлении кромсал его ножом. На безвольно обвисших лоскутах едва различались белые волосы и белое же платье дебютантки. — Я подняла архивы. Айрис Габриэлла Льюис Коллингвуд. Портрет писался к ее восемнадцатилетию, — бодро произнесла Гвен, словно читала лекцию экскурсионной группе. — Картина была повреждена в 1822 году и убрана с глаз долой. Я отдаю ее на реставрацию. — А может, не надо... — осторожно произнес Райден, но Гвен его перебила: — Я хочу ее увидеть! — в голосе валькирии Коллингвуд было столько упрямства, что Райден не рискнул спорить. Он неторопливо огляделся. Взгляд его равнодушно скользил по одинаковым картонным коробкам, металлическим стеллажам, пока не зацепился за еще один портрет, небрежно прислоненный к стене. — О, я его помню! — Райден встрепенулся и подошел поближе, радуясь возможности сменить тему. — Эту самодовольную ухмылку ни с чем не спутать. Портрет так эффектно висел на втором этаже у лестницы. Как он тут оказался? — Я приказала снять, — коротко отозвалась Гвен. — И чем тебе не угодил именно этот славный предок? Райден внимательнее осмотрел картину: щегольской коричневый фрак, вычурный жилет, яркий галстук, белые волосы до плеч небрежно стянуты лентой. Кроме откровенного самодовольства мужчина ничем не отличался от других Коллингвудов, чьи портреты неизменно встречали каждого гостя Килимскот-манор. — Это Томас Элиот, — сообщила Гвен таким тоном, словно Дэвис должен был знать, что это значит. Райден соображал быстро. — Напомни, как звали того Коллингвуда, из-за которого Барлоу уже двести лет как недоволен жизнью? — Томас Элиот, — повторила Гвен, подходя поближе. По выражению ее лица, сложно было понять, о чем она думает. — Ты права, Юлиану этот портрет лучше не показывать. *** — Ты?! — девчонка уставилась на него со странной смесью изумления и презрения. — Я. А ты кого ожидала увидеть? — он непринужденно устроился напротив и жестом подозвал официанта. Заказ не занял много времени. Он наблюдал за мальчишкой день за днем, подражая его действиям. Жить в этом мире становилось все проще. Мидгард засасывал его, как топкое болото. Хорошо что Сопряжение уже совсем скоро. Он может и не заметить, как начнет всерьез следовать глупым правилам и еще более нелепым традициям людей. Джил сверлила его злым взглядом. — Тебя что-то не устраивает? — все же поинтересовался он, оглядываясь с неторопливым любопытством. Прежде он не рисковал брать управление над телом в незнакомом месте. Кажется, это называлось «бар». — Ты пытался убить меня!!! — прошипела девчонка, очевидно, борясь с желанием кинуться на него с кулаками. — И еще спрашиваешь?!! — Но ты все еще жива, — напомнил он, — несмотря на то, что сделала. — Еще скажи, я должна быть благодарна, — язвительно предположила Джил, всем своим видом демонстрируя презрение к подобной мысли. — Было бы неплохо, — невозмутимо согласился он. — Любой другой на твоем месте уже был бы мертв. — Ах, ты... — она все же вскочила на ноги, долго сдерживаемое возмущение вырвалось на свободу безудержным потоком слов. — Ты вломился в мой мир, убил мою подругу, угрожаешь моей семье... и имеешь наглость сидеть тут с таким видом, словно... — Крошка, этот парень досаждает тебе? Только скажи, и мои приятели избавят тебя от него... — к ним вразвалочку подошел какой-то человек, явно считающий себя опасным противником. Возможно, в мире смертных так оно и было. Его приятели, оккупировавшие барную стойку, многозначительно скалились ему вслед. Джил мгновенно опомнилась. Она изумленно взглянула на неожиданных защитников. Ему было безумно любопытно, что она станет делать в подобной ситуации. К чести Джил сориентировалась она мгновенно. — Ой, спасибо, конечно. Это мой приятель. Он бывает редкостным придурком, — она размашисто приземлилась к нему на колени и обняла за шею, — ссора влюбленных, только и всего. Пришлось подкрепить ее лучезарную улыбку выразительным взглядом. Что-то в его облике подсказало смертному, что с ним лучше не связываться. — Если передумаешь... — человек неохотно удалился к своим дружкам. Он обнял тонкую талию, мешая Джил отстраниться. — Зачем ты солгала Кругу? Девчонка несколько минут молчала, словно обдумывая ответ. — Если они догадаются, что дело вовсе не в Илае, кто-нибудь снова умрет. — Надеешься, что Идрис защитит вас в день Сопряжения? Она вздрогнула, только подтверждая его правоту. От близости девичьего тела кровь быстрее бежала по венам. Приятное чувство. Это эмоции мальчишки или его собственные? Единственное, в чем он был уверен, они точно не принадлежат его сестре. Он чувствовал ее настроение, ее страсти и привязанности, словно свои собственные. С каждым днем, приближающим их к Сопряжению, он ощущал ее присутствие в своем разуме все сильнее. И уже успел забыть, каково это. — Почему? — спросила девчонка. — Зачем ты делаешь все это? Ответ вырвался раньше, чем он понял, что именно сказал: — Я просто не могу иначе. *** — Нет, это слишком опасно! Юлиан ходил по уютной кухне Вейсмонтов, заложив руки за спину. — Надо попробовать, — настаивала Аттина. — Я уверена, мне достаточно будет уснуть на берегу озера — и он придет. Помоги мне. — Настоящий Гатри-Эванс мне голову открутит. Да и настоящий Райден Дэвис будет не в восторге. Напоминаю, я не смог спасти Марину, Амиру это удалось не в пример лучше. — Но я не могу взять его с собой, ты же понимаешь, — Аттина улыбнулась. — Идрис не даст меня в обиду, а если заявится Альв — его магия все равно на тебя не подействует. Чем мы рискуем? Я могу ошибаться в своих выводах, и если мы допустим ошибку… кто знает, чем это может закончиться. — Ладно, — Юлиан замер посреди кухни, — но когда выстроится очередь из желающих меня придушить, скажешь им, что это была твоя идея. — Разумеется. — И еще одно условие, — добавил он. — Какое? — настороженно уточнила Аттина. — Отдай мне его. Младшая Вейсмонт виновато втянула голову в плечи, уже понимая о чем речь. — Отдай то, что забрала из башни. Медальон. *** Они собрались в малой гостиной, все трое. Амиру нравилась эта комната. Во-первых, она практически не изменилась с тех пор, как ему было пять, а во-вторых, всегда казалась уютной. Занавески с цветочным узором, яркий ковер, круги от теплого света ламп — куда приятнее соседней парадной гостиной, обставленной во французском стиле: сплошной атлас и позолота. Амир всегда думал, что им не о чем поговорить с сестрой, но стоило начать, и он уже просто не мог остановиться. Отчим сидел во главе стола, внимательно прислушиваясь к их беседе. Потеряв любовь всей своей жизни, Валентин не замкнулся в себе, не отстранился. Всего лишь человек, он был готов и дальше защищать свою семью. Амир неожиданно понял, что никогда даже не пытался поставить себя на его место. Напуганный, остро ощущавший свою беспомощность среди магического безумия Старших семей Валентин Фицджеральд Гатри-Эванс все равно оставался рядом с матерью. Возможно, Амир никогда не полюбит его как родного отца, но уважать сможет. Жаль, что мама этого уже не увидит. Кофе в чашках пошел пузырьками. — Тяжело контролировать такую силу? Амир мгновенно очнулся. Джил смотрела с любопытством. — Когда как. Из-за этого я и искал Юлиана Барлоу, надеялся, он поможет мне совладать с силой. Вода с Огнем не очень-то ладят. Внутри меня им как-то тесновато, — признался он. — Но с тем, что было в детстве не сравнить. Я был опасен для всех, кроме себя самого. — А я и не помню ничего. — Тебе было два! — Не представляю, через что тебе пришлось пройти, — неожиданно сказала Джил. — И я… Ты изменилась, — едва заметно улыбнулся Амир. — И как только ты меня не боишься? — Я мне есть чего бояться? — задиристо уточнила Джил. Ее черно-белые волосы были собраны в высокий хвост на затылке. С такой прической она казалась старше. Амир не торопился с ответом. — История моего рождения давила на меня. В какой-то момент мне и самому казалось, что я готов на убийство, лишь бы вы… — он перевел взгляд с сестры на отчима, — наконец-то меня признали. Амир не ожидал, что признание вырвется так просто, и что он будет чувствовать только облегчение. *** — Так и будешь ворочаться, или заснешь уже, наконец? — раздраженно поинтересовался Юлиан Барлоу у Аттины Вейсмонт, свернувшейся калачиком у его бока. Ему никто не ответил. Подложив ладони под щеку, Аттина спала, и ее рыжие волосы, разметавшись по пледу, едва заметно шевелились на ветру. На ветру, которого не было. Я сидела на каменистом берегу Про́клятого озера. Именно я, не Ориан. Прежде я понимала, что это сон. Но управлять происходящим никак не могла. Я была главной героиней, и одновременно сторонним наблюдателем, никак не влияющим на происходящее. Сейчас все было иначе. Я наклонилась к Воде, чтобы увидеть свое отражение. Из озера на меня смотрела миловидная блондинка. Прямой нос, пухлые губы. Пышные волосы крупными локонами ложились на плечи. Я знала это лицо лучше всех на свете, вот только моим оно не было. Из воды на меня смотрела Марина Вейсмонт. Моя сестра. Я услышала едва различимые шаги, и поспешно выпрямилась. По берегу неторопливо шел высокий мужчина в непривычной одежде с длинными черными волосами. — Идрис... — я смотрела на него с робким любопытством. Невероятно красивый мужчина. Тонкий нос, твердо очерченный подбородок, прямые брови, глаза какого-то странного нечеловеческого оттенка — я не могла назвать какой-то один цвет, словно вокруг зрачка в кольцо свернулась маленькая радуга. — Мне так жаль... — выдохнула я. — Я теперь знаю... Как мне все исправить? Губы Идриса тронула мимолетная улыбка. — Чего вы хотите? Мести? Он отрицательно покачал головой. — Я могу что-то сделать? Для вас? Идрис нагнулся и заправил вьющийся локон мне за ухо. Я дотронулась до его руки кончиками пальцев, наши взгляды встретились... Тварь осторожно несла Марину Вейсмонт на берег, ступая по поверхности воды. Кто-то уже ждал их на берегу. Он стоял на одиноком камне, независимо скрестив руки на груди. — Идрис, Идрис, что с тобой стало... Тварь повернула слепое лицо к нему. — Но ничего, — оптимистично сообщил человек на берегу. Короткие светлые волосы падали ему на лицо, мешая разглядеть черты, — я все исправлю. Умри, отродье! Магия невероятной, божественной силы окутала Про́клятое озеро, превращая ночь в день. Марина рухнула в воду и начала стремительно погружаться, оставляя за собой кровавый след. Тварь металась вокруг нее, словно натыкаясь на невидимую стену. — Вот так гораздо лучше, — удовлетворенно сообщил тот, кого я меньше всего хотела здесь увидеть, и отвернулся. Аттина зашлась в крике, не понимая, где она и что с ней. Словно это ее грудь только что распороло надвое. Словно это она погружается в Воду, безвольно раскинув руки. Она часто и глубоко дышала, пытаясь привести мысли в порядок. — Тише, котенок, ты в безопасности… — Юлиан Барлоу укачивал ее как маленькую, осторожно поглаживая по рыжим волосам. — Все хорошо. Что ты видела? — Проблемы, — прохрипела Аттина, в горло ей словно насыпали песка, в висках ломило. — Ну кто бы сомневался. А конкретнее? — Я знаю кто, я знаю почему, но я все еще не понимаю как! Кто бы ни был тем Альвом, которого Марина призвала в наш мир, я не понимаю, почему он не пришел сюда во плоти. И самое главное, — Аттина попыталась приподняться, — он хочет отомстить не нам, а Идрису! — В это двухсотлетие день Сопряжения обещает быть особенно занимательным, — подытожил Юлиан Барлоу, помогая ей принять устойчивое положение. — Если мы, конечно, его переживем. |