эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
– Саша, что с тобой? – Простите меня, – пробормотал олигарх. Он почти сладил со стихией. Но подвела правая ноздря, откуда выскочила очередная злоебучая сопля, раздувшись чуть ли не до размера дирижабля. «Я её люблю, – понял Гавриил Глебович. – Никуда это моё чувство не делось. Это как с мамой Катей. Блин! Как же я её наебу, если люблю?» Тут же в голове всплыл ответ: «Никак. Тех, кого любят, не наёбывают». Но не такой был человек Гавриил Глебович, чтобы отступать с поля боя, не захватив трофеев. Окей, если нельзя наебать, то надо хотя бы помочь – естественно, с пользой для себя. Этим Гавриил Глебович и занялся. *** Маруся ожидала чего угодно. Но только не того, что толстый мальчик ударится в слёзы. И, как всякая женщина, Маруся поверила слезам. Они не могли оставить её равнодушной. Последние преграды восприятия рухнули, как ледяная стена, подмытая весенними потоками. Душу Маруси омыла свежая волна симпатии к этому толстому пердуну, который, оказывается, смотрите-ка, умеет чувствовать как человек. Правда, рыдает непонятно, над чем. Но рыдает! – За что ты извиняешься? – как можно мягче спросила Маруся. – Почему ты плачешь? – Мне жалко, – пробормотал толстый Саша. – Кого? – Да вас же! – воскликнул мальчик. – Вас! Маруся на какую-то секунду растерялась. Её-то зачем жалеть? Она же миллиардерша. Бездушная тварь. Вон, мужа родного отшила. И сына! Она не знает пощады. Никто никогда не додумается её жалеть. Ну, кроме вот этого удивительного мальчика. – Не надо меня жалеть, – вздохнула Маруся. – Я сама кого угодно пожалеть могу. – Надо! – простонал толстый мальчик. – Вас-то и надо жалеть. Вы этого не видите, а вас все обирают. Маруся незаметно вздрогнула. – Я могу навскидку назвать три, даже четыре контракта, которые иначе, как кабальными не назовёшь! – продолжал толстый мальчик. – Вот зачем вы это подписывали? А Штуцман как к вам пробрался? Как вы его вообще к себе пустили? Его из всех приемных гонят! Поганою метлою! А вы – наладили с ним сотрудничество, тётя Маруся! Это же такая падаль, такая псина! Как вы могли?! – Ты поэтому плачешь? – спросила Маруся. Она чувствовала внутри себя злость. Действительно, какое-то время назад она подписала договор о сотрудничестве с инвестиционным фондом. Как раз этого самого Штуцмана. Тот Марусю просто атаковал. Писал е-мэйлы, звонил. И Маруся уступила. Сам же Штуцман казался эталонным склизким мерзавцем. – Не только! – хрюкнул соплями толстый мальчик. – У вас везде, куда ни посмотри, катастрофа происходит, тётя Маруся! Я же слежу за вами, деловую прессу читаю. Не могу, мне жалко на вас смотреть. Не обижайтесь, пожалуйста! Маруся как раз хотела обидеться. Ей вовсе не нравилось, когда её поучали, когда в её дела вмешивались. И толстый мальчик, конечно же, позволял себе слишком много. Маруся уже хотела было на него прикрикнуть, но тут этот удивительный друг Виталиева детства вдруг расплакался вновь. – Я смотрел-смотрел на это, – Толстый мальчик шмыгнул носом (на Марусиной памяти так шмыгал носом венесуэльский кокаиновый герцог, но толстый мальчик вряд ли знал, что такое кокаин), – и решил вам помочь. Я пришёл к вам на помощь, тётя Маруся! – Вот уж спасибо! – мягко полуулыбнулась Маруся. – Но что же мы будем делать? – А я вам скажу! – оживился Саша. – Хотите, даже план вам набросаю. Ситуацию ещё можно спасти. Со стороны спортивной площадки донёсся отчаянный вопль Виталия: – Ай, бля! Я не могу больше! – А ну соберись, червячок! Спорт – это усилие! – гудел голос Алёны. – И как же ты хочешь спасать ситуацию? – с иронией спросила Маруся. Хотя, посмотрим правде в глаза, иронизировать было не над чем. Всё действительно было печально. Тут толстый мальчик был прав. Хотя признать это вслух пластмассовая мать не могла. – А я вам объясню, – теперь уже спокойно ответил Саша. И стал объяснять. *** Гавриил Глебович поймал себя на том, что находится в ударе. Когда слова льются легко, эмоционально, бьют в самую сердцевинку цели. Олигарх объяснял, какие контракты надо срочно расторгнуть, от каких поставщиков избавиться, а на каких, напротив, обратить внимание, как бы дорого ни брали. Обиднее всего Гавриилу Глебовичу было за небольшую конфетную фабрику. Он купил её незадолго до несостоявшейся смерти, любил, как суровый отец позднее дитя, создал продуктовую линейку, вывел на ритейл. А сейчас продукция фабрики выпала из товарных позиций гипермаркетов. Месяц-другой, и предприятие даже продавать не придётся, потому что никто не купит. А ведь любимое детище! Гавриил Глебович даже немного увлёкся, описывая, какие откаты кому в ритейле предлагать, и как это правильно делается. Ничего ведь сложного! – Откуда ты это знаешь? – вдруг перебила его тётя Маруся. – Опыт! – воздел пухлый палец Гавриил Глебович. – Откуда у тебя опыт? – спросила пластмассовая женщина. – Меньше года назад ты был, прости меня, дебилом. А сейчас меня бизнесу учишь. И опыт у тебя. Откуда? На этот вопрос ответа у Гавриила Глебовича не было. Но по опыту прошлой жизни, ещё тех времен, когда он был советским служащим, не помышлявшим о том, чтобы стать олигархом, так что можно сказать, что из позапрошлой жизни Гавриил Глебович знал, что если у тебя нет ответа на сложный вопрос, надо с бодрым видом плести любую чушь. Главное, уверенно, без запинок и неуверенности в голосе. – В моей жизни произошли значимые события. Ну, да вы их знаете, тётя Маруся. И отец в тюрьме, и сестрёнка родилась. Вышло так, что я стал в семье старшим. Просто понял, что надо прекращать маяться дурью, а заниматься делом. Маруся, судя по всему, не поверила ни в одно слово из услышанного. Ни в один звук. Ну, и правильно, в общем-то, сделала. – Хорошо, но откуда ты знаешь всё то, о чём мне рассказываешь? Про Штуцманов этих всех! Про ритейлы, про откаты? – Просто я тоже занимаюсь бизнесом. – Ну, и? Как, в какой момент ты настолько поумнел? – Ладно, – вздохнул Гавриил Глебович. – Расскажу, как есть. Примерно год назад я решил заняться собой и похудеть. И случайно, на улице, встретил гербалайфера, который пообещал мне, что я не только похудею, но и разбогатею. «Что за бред я несу?!» – подумал Гавриил Глебович. – Похудеть не получилось, а разбогатеть – да, – нёс хуйню Гавриил Глебович. – И вообще, этот гербалайф подействовал на меня странно. Я выпил его очень много. Но вместо того, чтобы сжечь мой жир, он укрепил мой ум. Маруся, чувствовалось, не верила ни единому слову. Сейчас она уличит олигарха во лжи, и приведёт результат встречи к провалу. Хотя ей это всё нужнее, чем Гавриилу Глебовичу. Пластмассовая женщина уже открыла рот, чтобы сказать что-то язвительное. Но спасение пришло, откуда олигарх не ждал. Со стороны тренажёров раздался дикий, леденящий кишки, наматывающий нервы на кулак вопль. Так может кричать только зверски пытаемый узник гнусных застенков. – Виталя! – вздрогнула Маруся. И пластмассовая мать устремилась к спортивной площадке. Гавриил Глебович, сильно отставая, топал позади. «А ведь меня, кажется, пронесло!» – думал он. Нет, он не обосрался (во всех смыслах), но, кажется, избежал необходимости отвечать на сложный вопрос. *** Невестка пыталась посадить Виталия на шпагат. – Что ты делаешь?! – закричала Маруся. – Оставь его в покое! – На шпагат сажаю, мама! – как ни в чём не бывало отвечала эта метательница молота. – Это ведь легко! Смотрите! Марусю слегка бесило, когда мамой её называла этакая оглобля. Но возражать не было оснований. Алёна легко, словно играючи, расставила ноги, а потом они поехали в стороны, и метательница молота, действительно, с небывалой лёгкостью уселась на шпагат. Немного напоминая при этом циркуль. – Я его сейчас научу! – заявила Алёна, не торопясь подниматься. – Не надо! – трясся Виталий. – Мама, скажи ей! – Алёна, перестань, пожалуйста! – устало сказала Маруся. – Ну, хорошо, – вздохнула невестка, затем отвесила Виталию легкий подзатыльник и сказала: – Побежали, три круга вокруг двора, и заканчиваем разминку. – Мама! – простонал старший сын. – Беги! – махнула пластмассовой рукой Маруся. Можно было пожалеть мальчика, но Маруся помнила, как сама занималась единоборствами и силовой гимнастикой, не имея половины тела. Как делала это через боль. Да такую, что этот изнеженный мальчик и вообразить не сможет. Пусть бегает. Действительно, здоровее будет. Сын вместе с невесткой побежали. А рядом с Марусей возник толстый мальчик. – Ты что-то ещё от меня хочешь? – не без раздражения спросила Маруся. – Да, – кивнул это слезливый наглец, поразивший, надо признаться, её до глубины души. – И что же? – Вы смотрели фильм «Стажёр»? – спросил толстый мальчик. – Мм… – С Энн Хэтэуэй и Робертом Де Ниро, – напомнил Саша. Маруся вдруг вспомнила – да, смотрела. Комедия про старика, сделавшего карьеру в молодом коллективе. – Помните, там Энн Хэтэуэй, леди-босс, хотели подвинуть? Нанять ей генерального директора, который бы помог разобраться с текучкой и проблемами? – Помню, – ответила Маруся. – Она ещё этому противилась. – И совершенно зря, – улыбнулся толстяк. – Я предлагаю вам что-то подобное. – Ты хочешь, чтобы я нашла себе управляющего? – Он перед вами, – заявил Саша. – Я могу навести порядок в ваших делах. – Ты?! – Именно я. И не просто навести порядок, а перенацелить их с убытков на прибыль. Вам понравится. – И какой твой интерес? – спросила Маруся. – Чисто символический, – махнул толстяк пухлой ладошкой. – Миллион в месяц. – Миллион?! – ахнула Маруся. – Это копейки по сравнению с той пользой, которую я могу вам принести. – Я всё понимаю. Но миллион! – На процветании нельзя экономить. От такой наглости у Маруси на мгновение пропал дар речи. Из ступора её вывел только звонок телефона. На дисплее высветилось имя звонящего: «Ромуальд». «О нет! – подумала Маруся. – Только не сейчас! Зачем?» – Да, Ромуальд! – вздохнула пластмассовая женщина, принимая звонок. – Ты не можешь так со мной поступать! – загромыхало в трубке. – Немедленно пропусти меня на территорию! «Кажется, у меня проблемы», – поняла Маруся. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 38 Общение с толстым мальчиком ничего Марусе не прояснило. Только ещё сильнее всё запутало. Его слёзы, ужасающая компетентность в вопросах бизнеса, знание всех нужных персон – всё это сбивало с мысли. Пластмассовой матери вспомнился старый фильм «Косильщик лужаек» про слабоумного, над которым ставил эксперименты доктор. В результате подопытный дебил чудовищно поумнел и устроил апокалипсис. Так что – получается, на Саше тоже кто-то ставил эксперименты? Про гербалайф он совершенно точно врёт. А что с ним случилось на самом деле? Как он пробрался на страницы «Форбса»? Не было ни одной хоть сколько-нибудь приемлемой гипотезы. А тайна присутствовала. Маруся стояла у спортплощадки и делала вид, что звонок Ромуальда выбил её из колеи. Она даже махнула Саше рукой – не беспокой, мол, я в раздрае. Сама же думала. Всплыла вдруг странность, которую Маруся чуть было не стёрла из памяти. Та самая скрипучая ступенька. Толстый мальчик словно знал, что на неё нельзя наступать. Он её перешагнул. Чуть не упав при этом. Он откуда-то знал, что эта ступенька – с подвохом. Или это всё-таки случайность? Был ли Саша у них в гостях? Нет, совершенно точно не был. Или был? Может быть, его приводил Виталий, пока никого не было дома? Исключено. В доме всегда кто-то есть. А толстый мальчик – не тот человек, которого можно спрятать за занавеской или в кладовке. – Так ответьте мне, тётя Маруся, – прервал молчание Саша. – Вы согласны? – Я правильно понимаю, что ты хочешь миллион? – спросила Маруся. – В месяц, – уточнил толстяк. – Это очень дорого! – воскликнула Маруся. – Я никому не плачу такой зарплаты! – Всё когда-то происходит в первый раз, – пожал пухлыми плечами бывший дебил. – Вы и меня поймите – у меня своё хозяйство. Конечно, поменьше вашего, но тоже под миллиардик. Мне даже деньги ваши не нужны. Но и отказаться от них я не могу. Потому что благотворительности в нашем жестоком мире не бывает. И миллион – это минимальная цена, за которую я могу взяться за решение ваших проблем. – Ты знаешь, Саша, – тихо произнесла Маруся. – Я ведь не звала тебя их решать. Ты сам пришёл, устроил тут цирк, а теперь зарплату себе требуешь. – Можно сказать, что я послан к вам судьбой. Через два-три месяца у вас не останется, чем управлять. Поймите это! – Это проблемы нашей семьи, – сказала пластмассовая мать. – К которой я тоже каким-то боком отношусь, – добавил толстый мальчик. Разгадка была где-то рядом. Она сквозила между слов, кружилась в воздухе. Чтобы увидеть истину, надо было посмотреть на вещи по-особому, как на картинку «Магический глаз». Но увидеть пока не получалось. К Марусе расхлябанной походкой приблизился Виталий. Развинченные движения сигнализировали о том, как устал Виталя, как утомили его занятия спортом. Он припетлял к Марусе, и подобно мешку с говном, бесформенно осел прямо на плитку. – Виталий! – строго произнесла Маруся. – Немедленно поднимись. Тут же слякоть! – Я не могу, мама! – застонал сын. – Спорт – это невероятный отстой. Я считаю, что ты должна поговорить с Алёной, чтобы она меня больше не дёргала… – Слушай, это твоя жена, – сказала Маруся. – Вот ты с ней и поговори. – Ну, ма-ам! Маруся наблюдала за толстым мальчиком. Насколько она его знала по прошлой жизни, он бы не удержался оттого, чтобы подколоть Виталия, как-то вывести его из себя. Но нет! Толстый мальчик игнорировал своего друга детства. Ему были абсолютно неинтересны страдания новоявленного спортсмена. Саша смотрел только на Марусю. – Так что вы решили? – Ничего, – ответила Маруся. – Ничего не предпринимать – преступная ошибка. А двигаться прежним курсом для вас – просто катастрофа! – Это вы о чём? – спросил Виталий. Но ответить ему никто не успел. Потому что на внутренний двор в этот момент ворвался сумасшедший и слегка зловонный вихрь. – А-га! – завопил вихрь, в хаосе которого спустя мгновение-другое стали проступать черты Ромуальда Филипповича. – Вот ты где, жена моя! Я трррребую инвестиций! – Ромуальд, врываясь так, ты пугаешь всех, – сказала Маруся. – А у нас гости. Она кивнула на толстяка. – Кто это? – завопил, залязгал Ромуальд. – Я его откуда-то знаю, этого гнусного типа! – Папа, это Саша, – сказал Виталий, поднимая себя с мокрой плитки. – Саша! – загромыхал Ромуальд Филиппович. – Ну, конечно! Это прохиндей! Прррохиндей! Циничная скотина! Обул меня на несколько миллионов! – Так правильно, – невозмутимо ответил толстый мальчик. – Вы нашу квартиру в склад вонючих гельминтов превратили. Тот, прежний толстый дегенерат Саша наверняка бы стушевался перед Ромуальдом, испугался бы, пукнул от страха. Но обновленная версия толстяка не думала проявлять робость перед взрослым, который, на секундочку, ещё и орёт на тебя и вообще – настроен крайне враждебно. Более того, выясняется, что толстяк каким-то образом сумел взять деньги у гельминтолога. Маруся вообще не предполагала, что у мужа возможно взять деньги. Он только брал. Но чтобы отдать? Это было феноменально и невероятно. – О, как бы мне пригодились эти миллионы сейчас! – завывал гельминтолог. – Как они мне нужны! Но я отдал их этому чудовищу! – Он принялся тыкать уродливым своим указательным пальцем в толстого мальчика, за малым не касаясь его. – И теперь вынужден унижаться! Требовать инвестиций! – Подожди, Ромуальд! – прервала завывания Маруся. – Какие миллионы? Когда это было? – Почти год назад! Когда жирнющий олигарх умер! Маруся внимательно посмотрела на толстого мальчика. Выходит, ещё тогда, сразу после смерти Гавриила Глебовича, толстый мальчик уже был умным, сумел совершить невероятное. Будь толстый мальчик Гераклом – этот поступок мог бы считаться подвигом. Значит, уже тогда толстяк обладал деловой хваткой. Конечно, в то время невероятного изобилия за миллионами никто не следил. Все члены семьи подходили и черпали бабло полными горстями. Хаос происходил. Сейчас-то Маруся более-менее упорядочила ситуацию. По крайней мере, стала вести счёт расходам. |