эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
– Действительно, – согласился наследник. – Хоть я и объективно сильнее, но… Кого мы возьмём ещё? – Моего адвоката, – сказал Гавриил Глебович. И тут же потянулся к мобильному. Алик не удивился. Попросил подождать его примерно полчаса. Дуэлянты разошлись по разным углам столовой. Гавриил Глебович видел, как метательница молота и Айрон Мэйден хлопочут над Виталием. Как они что-то ему выговаривают. Наследник, прозванный Глистом, мотал седой головой, отмахивался от своих ассистентов. Около Гавриила Глебовича была только Маруся. – Я в тебя верю, – сказала она. – Хотя, может, я и не права. Почему я не помогаю родному сыну, а помогаю тебе? – Потому что я одержу победу, – ответил Гавриил Глебович. Он решил не терять времени, а направился к столу, где остывали гамбургеры. Олигарх знал, что для выделения дуэльных пузырей нужна пища. Надо пополнить её запасы. Олигарх стал закидывать в себя гамбургеры и заливать их колой. Ведь каждый знает, что после колы пердится просто волшебно. В какой-то момент спохватился и Виталий. Он тоже направился к столу и тоже взял себе гамбургер. – Фу, остыл! – скривился наследник. «Лошара!» – подумал Гавриил Глебович. *** Алик прибыл даже раньше, чем через полчаса. – Что у вас тут? – спросил он. Гавриил Глебович объяснил ему, о чём идёт речь. – Ты будешь арбитром, – объяснил олигарх. – Одним из арбитров. – Оценки ставятся по десятибалльной шкале, – вмешался наследник. – От одного до девяти. Он повернулся к Гавриилу Глебовичу. – Чей выстрел первый? – Твой, – сказал олигарх. – Ну, хорошо! – вскинул руки наследник. – Трепещи, слабак. Пришло время большой игры. Сейчас первый тур. Господа судьи, вы должны оценить громкость залпа. Айрон Мэйден, сидевший около стола, солидно кивнул, а адвокат Алик даже приложил ладонь к уху. Виталий вышел в центр столовой, снова поднял над головой руки и выстрелил. Звук был резкий и громкий. Это был даже не звук рвущейся ткани, а треск скотча, которым заматывают коробки на вещевом рынке. – Молодец, сын! – воскликнул гельминтолог. Что ж, это была серьёзная заявка на победу. Но и Гавриил Глебович был толстяком с многолетним стажем. Он-то, как никто другой, умел управлять кишечными пузырями. Вот и сейчас он сосредоточился на том, что бурлило у него в брюхе. А там, после очередного нашествия гамбургеров, да еще с пузырчатой колой, бурлило и клокотало. Гавриил Глебович сосредоточился на самом большом пузыре, с самой толстой поверхностью. «Давай, родной! – подумал олигарх. – На тебя вся надежда!» Сам себе он напоминал тренера молодёжной команды из российского спортивного блокбастера. Гавриил Глебович сосредоточился, согнулся, опершись ладонями о колени. Его не волновало, какое впечатление он произведёт на окружающих, он погрузился внутрь себя. Он вёл пузырь через лабиринт, стараясь не растерять зловонное содержимое. Пузырь миновал область тонкого кишечника. И вот перед ним открылась взлётная полоса – область толстой кишки. Пузырь, как «боинг», понёсся вперёд, к сомнительным небесам. Пролетая сквозь тугие ворота в небо, пузырь с грохотом взорвался. Дзинькнули стаканы на столе. Звякнули на люстре хрустальные висюльки. – Прошу оценивать! – сказал наследник. – У каждого члена жюри есть таблички с цифрами. Таблички действительно были. Как в КВН. – Я знал, что когда-нибудь мы сразимся, – объяснил Виталий Гавриилу Глебовичу. – Я предполагал, что будет жюри. Так что, как видишь, я подготовился. – Ты дурак конченый, – сказал олигарх. – Просьба оценить моё выступление, – обратился к жюри наследник. Айрон Мэйден и Алёна показали по десятке. Маруся вытащила двойку, Алик – тройку. – У меня от сыновнего пердежа даже уши чуть заложило, – пояснил Айрон Мэйден. – Ну, было слышно, – согласился Алик. – Но не так чтобы… – Теперь прошу оценок для узурпатора, – сказал наследник. Маруся и Алик показали по десятке. Ромуальд Филиппович и метательница молота синхронно достали по единице. – Что?! – завопил теперь уже Гавриил Глебович. – Это нечестно! Они необъективны! – Это кто ещё тут необъективен? – глумливо сказала Алёна. – Я вообще не слышала, чтобы ты там что-то выперднул. – Алик! – возопил Гавриил Глебович. – Как так? Зачем ты поставил ему три? Теперь они нас обыграют! – Честным человеком быть всё-таки плохо, – траурно вздохнул адвокат. – Я готов переменить свою оценку! – Поздно! – закаркал Ромуальд Филиппович. – По очкам победа присуждается Виталию. – Один – ноль! – вскинул руки человек, прозванный Глистом. – Следующий раунд – на музыкальность. Никогда ещё Гавриил Глебович так не старался. Он реально ощутил вдохновение, реально музицировал. В его пятипузырчатом залпе была и нежность валторн, и плавность виолончели, и соло на скрипке, и грохот литавр! А позорный соперник едва-едва выпердел какого-то «Чижик-Пыжика». – Конечно, победил Виталий! – произнёс Айрон Мэйден. – Я слышал мелодию. А не сумбур вместо музыки. На этот раз оценки были равные. По десяти с одной стороны, и по одному баллу – с другой. Общий счёт остался 1:0 «Всё пропало», – понял олигарх. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 40 Не такой человек был Гавриил Глебович, чтобы поддаваться отчаянию. Да, объективно он, скорее всего, проиграет. Его засудят. «Что я на этом потеряю?» – задумался олигарх. И тут же понял, что не теряет вообще ничего. Разве причина схватки – его состояние? Нет. Потеряет он нищенскую зарплату в один миллион рублей – на фиг ему не нужную, посмотрим правде в глаза, к тому же она будет совершенно не соразмерна прикладываемым усилиям и тем чудесам, которые будут явлены этим неблагодарным людям. Если случится чудо, и в Алёне, либо в гельминтологе проснётся объективность, то Гавриил Глебович формально выиграет, но на самом деле потерпит фиаско. Потому что он вынужден будет тратить чудовищно много времени за копейки. А оно ему надо? Но зато если тощий седой дрищ его перепердит, то у Гавриила Глебовича будут развязаны руки. Он наебёт, разорит этих людей, произведёт слияние и поглощение. Собственно, с этим Гавриил Глебович сюда и шёл. Просто его сбила с толку пластмассовая женщина, в которую он влюбился ещё в прошлой жизни. Сейчас, хорошенько пропердевшись, Гавриил Глебович обрёл ясность мысли и понял, что пора кончать игру в благородство. Пусть тощий засранец испускает зловонные ветры и дальше, если ему так хочется, а Гавриил Глебович умывает руки. – Третий раунд у нас посвящён – чему? Подскажи, Жирный! – фамильярно произнёс наследник. Он уже торжествовал победу. И пусть его! Гавриил Глебович был слишком мудр, чтобы придавать значение подростковым неудачам. – Я забыл, – сказал олигарх. – Продолжай сам, если тебе хочется. А я выхожу из игры. Гавриил Глебович не хотел смотреть на Марусю. Но так получилось, что его взгляд притянуло к пластмассовой матери, как стружку к магниту. «Да ты же предатель!» – прочёл Гавриил Глебович в живом глазу этой уникальной женщины. – Саша, ты капитулируешь? – спросила она. Произнесены были именно эти слова, но звучали они, как «Саня, ты же чмо!» – Я не могу выиграть при нечестном судействе, – буркнул Гавриил Глебович, пытаясь отлипнуть от её магнетического взгляда. – Я-то думала, ты никогда не сдаёшься! – А имеет ли смысл рубиться дальше? Они, – Олигарх кивнул подбородками на метательницу молота и гельминтолога, – так и будут занижать мне оценки. – А ты сделай так, чтобы они повысили! – жёстко сказала Маруся. – Покажи им чудо! Ты же можешь! – Да ничего он не может, – презрительно бросил Виталий. – Слился. Фу! Фу-у-у-у!! Жирный зассал, ха-ха! Всегда ссыклом был! И пердеть не умеет! – Зато ты, червячок, боевой дух проявляешь! Настоящий спортсмен! – гулко пророкотала метательница молота. – Мы ещё сделаем из тебя мачо! – Мой сын! – с гордостью произнёс гельминтолог. – Пусть формально он – уже не мой. Но воспитание, стойкость, верность принципам – это в меня! Тощее ничтожество приосанилось. – Да, папа! – сказал Виталий. – Сын! Мой сын! – Чудовищный Айрон Мэйден вскочил из кресла, неописуемой походкой монстра приблизился к наследнику, заключил его в объятия, став похож на хищное насекомое. – Я горжусь тобой! Ты спас дело всей моей жизни! Спас червей! А вот с Аликом Гавриил Глебович так и не смог встретиться взглядом. Адвокат так мастерски отводил глаза, хотя, казалось бы, смотрел на своего работодателя, но зрачки его всякий раз уплывали, когда Гавриил Глебович пытался заякорить их взглядом. Олигарх снова взглянул на пластмассовую мать. Уж она-то свой единственный живой глаз не отводила. В нем читалась горечь поражения, крах надежд, разочарование преданного человека. «Эх!», мысленно вздохнул Гавриил Глебович. Вслух же произнёс: – Игра продолжается. Внезапный яростный блеск глаза Маруси, наверное, стоил будущего поражения. *** – Что ж, если Жирный не помнит, скажу я! – вещал наследник. – Следующий раунд гороховых карт посвящён бизеликинезу. Есть, как все мы знаем, телекинез – передвижению неодушевлённых предметов силой мысли. Бизеликинез (в переводе с греческого – гороходвигание) – это передвижение предметов силой кишечных ветров. Для нашей цели мы выстроим два карточных домика. И, собственно, пердеть мы будем на них, с расстояния один метр. Заранее, по всей видимости, заготовленные колоды наследник извлёк из шкафчика на стене столовой. На памяти Гавриила Глебовича в нём хранились специи, пакетики с приправами. Со стороны наследника карточный домик возводил Айрон Мэйден. Со стороны Гавриила Глебовича – Алик. Адвокат строил медленно и вдумчиво. Понимал, что постройка должна быть максимально хрупкой. Олигарх направился к остаткам бургеров, принялся рвать зубами остывшую булку и начинку. «Хватит жрать! – бунтовало брюхо. – Куда жрёшь-то? Во мне уже места нет!» Но Гавриил Глебович продолжал запихивать в себя непережёванные куски. Ему казалось, что брюхо – это лифт, куда надо втиснуться, что бы там ни бубнили другие пассажиры. Наследник не заправлялся. Гавриил Глебович видел, что его противник обожрался. Конечно, если даже в толстяка пища уже не влазит, то в дрища и подавно. Тут у Гавриила Глебовича, конечно, преимущество. Пусть он даже не выиграет, но пропердится на славу. Интуиция говорила, что ту симфонию, которую его брюхо в соавторстве с кишечником готовили к премьере, присутствующие здесь запомнят навсегда. «Лет ит би!» – думал Гавриил Глебович, заливая вдавленные в себя куски едкой и шипучей колой. В переполненном лифте сработал огнетушитель, и пассажиров стало заливать пеной. Российского Илона Маска охватил восторг творца, который сейчас представит выстраданное детище народу. Наконец, карточные домики были возведены. Самым прочным выглядел адвокатский. А строение, которое воздвиг Айрон Мэйден, смотрелось очень хлипким и напоминало Центр гельминтологии. Право первого выстрела по-прежнему оставалось за наследником. Виталий подошёл к левому краю обеденного стола, на котором хлипко зиждилось строение Ромуальда Филипповича. Наследник рассмотрел его, снисходительно покачал головой и направился к домику, который построил Алик. Это строение походило на Шуховскую башню. Такое же ажурное и устойчивое. – Вот моя цель! – объявил Виталий. Гавриил Глебович хотел возмутиться, но сообразил, что сокрушить башню будет труднее. Поэтому он только кивнул. Мол, согласен. – Я вынужден буду снять штаны, – сказал Виталий. – Поскольку их ткань служит рассеиванию газопотока. Поэтому извиняюсь заранее. – Огонь по штабам, сын! Огонь! – сверкая глазами, вдохновенно цитировал Мао Цзэ-дуна гельминтолог. Виталий приспустил штаны до середины бёдер с задней стороны, с передней же – придерживал их руками. Расстояние в один метр было отмерено Аликом сразу после постройки домика. Куском мела (всё нашлось в шкафчике предусмотрительного наследника) он провел по паркету черту, за которую было нельзя заступать. Виталий встал чуть дальше линии, так, что его тощая жопа находилась ровно над меловой чертой. – Во славу науки! – воскликнул наследник и выстрелил. Это было явное жульничество. В момент залпа Виталий двинул жопу вперёд, и та пересекла линию, притом на много. Сантиметров на двадцать! Вместе с тем залп был сделан профессионально. Он был оглушителен, немыслимо вонюч каким-то инопланетным зловонием. Был этот залп, к тому же, громок и резок, словно злые и трезвые мужики исполняли на трещотках «Марсельезу». Шуховская башня содрогнулась у основания. С ее вершины посыпались карты: тройка, семёрка, туз. Последний шмякнулся не на поверхность стола, а на несущие конструкции – вертикально поставленные карты. По строению прошла финальная судорога, и башня рухнула, тяжело осела, вызвав в памяти Гавриила Глебовича 11 сентября двадцатилетней давности. – Да! Так будет с каждым! – загромыхал и заухал Айрон Мэйден. – Впечатляющий результат, червячок! – протрубила метательница молота. – Ты всех уделал. – Это было жульничество! – спокойно сообщил Гавриил Глебович. – Это в каком же месте? – крикнула Алёна. – Червячок играет честно! – Виталий пересёк сплошную линию, – продолжал олигарх, не повышая голоса. – Да, пересечение было, – подтвердил Алик. – Результат аннулируется. – А вот и нет! – стиснула внушительные кулаки метательница молота. – Червячок не переступал черту. – Его жопа переступала, – настаивал адвокат. – Как жопа может переступить черту? – рыкнула метательница молота. – У неё же ног нет! – Мальчика забросила за линию сила кинетической энергии, – возвестил Айрон Мэйден. – Вот-вот! И ногами он не заступал! – поддержала его Алёна. – Так что не пизди мне тут! – Алёна! – воскликнула пластмассовая мать. – Ой, мама, извините, – опомнилась метательница. – Меня просто тут некоторые из себя выводят. – Потому что Виталий сыграл нечестно, – сказала невестке пластмассовая свекровь. – Мой червячок – самый честный на свете малыш! Не наговаривайте, мамаша! Маруся переменилась живой половиной лица. – Тихо! – сказал Гавриил Глебович. – Моя очередь! Он бы, конечно, подождал дисквалификации наследника, к которой подводил Алик, но не мог терпеть. Пузыри газа раздували Гавриила Глебовича. Ему казалось, что он превращается в дирижабль, который вот-вот взлетит. – Вы всё-таки будете стрелять? – уточнил адвокат. – Конечно! – сказал олигарх, утирая пот со лба. – То есть, получается, что вы признаёте выстрел соперника? – Просто дай мне выстрелить! – Действительно, дай толстяку пропердеться, – сказала метательница молота. Вела себя жена Виталия крайне оскорбительно. Она брезгливо приложила к лицу салфетку, встав непосредственно за карточным Центром гельминтологии. Гавриилу Глебовичу, вследствие большого объёма тела, пришлось отступить от линии куда дальше, чем противнику. Чуть ли не на полметра. Запомнив расположение цели, олигарх спустил брюки, так же, как Виталий, придерживая их спереди на уровне паха. – Алик, надеюсь, я целюсь правильно? – спросил Гавриил Глебович адвоката. – Повернитесь чуть-чуть влево, – корректировал огонь адвокат. – Теперь идеально. Гавриил Глебович уже еле сдерживался. Разгневанные, бултыхающиеся в пене, пассажиры лифта принялись выталкивать толстяка из кабины. «Лет ит би!» – во второй раз за сегодня подумал Гавриил Глебович. И выстрелил. *** Обычный пердун несёт в себе ветер. Жизнь ветра коротка – секунда-две. Один порыв. Но Гавриил Глебович накопил в себе целый ураган. И вот выпустил его на волю. Пассажиры лифта, фонтанируя пузырями, выталкивали толстяка. Тот упирался, хватался за двери. Но коллективная воля и сила пассажиров помогли выпнуть бодипозитивного, и тот вылетел, как пробка из горлышка шампанского. Ураган завывал, свистел. Он длился не одну секунду – о нет! Десять, пятнадцать, двадцать. Первые же его порывы смахнули со стола карточный Центр гельминтологии, следующие ураганные дуновения уже носили карты по зале, как опавшие листья. Карты кружились, образовывали антициклонные хороводы. Зловонный ветер обдувал лица собравшихся. Но главный сюрприз, как выяснилось, ещё предстоял. Потому что в какой-то момент в ветре появились камни. |