эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
– Посмотрите там. Одежда должна быть примерно вашего роста. А старую на пол киньте, уберут. Снизу раздался какой-то грохот. Даниэлла вдруг перестала раскачиваться на высоченных каблуках своих сапог, нахмурилась, быстро открыла сумочку и извлекла оттуда продолговатый чёрный предмет, похожий на фонарик. Затем она просто вышла из комнаты. Хотелось бы сказать, не говоря ни слова. Но одно слово она всё же сказала. – Блядь! Слово это Даниэлла скорее даже прошептала, чем полноценно произнесла вслух. И исчезла, оставив адвоката ломать голову над тем, что происходит внизу. Неужели там что-то снова началось? Ну, тогда бы Гавриил Глебович позвонил бы. И Алик помчался бы спасать его, пускай даже и с говном на спине. Но сейчас никто Алику не звонил, и адвокат счёл себя вправе немного отдохнуть от семейных разборок. Хотя внизу, судя по звукам, что-то всё-таки творилось. Слышался рёв, крики, звуки падения. Потом стали летать какие-то предметы. «Да ну вас всех нахуй, – думал Алик, ковыряясь в барахле покойного хозяйского сына. – Хотя вот тоже странно. Если сын им был так дорог, стали бы они, не глядя, отдавать его шмотки?» Одежда была аккуратно развешана по плечикам и сложена по полочкам. Джинсы, которых было три или четыре пары, Алик сразу отверг – он в них не поместится. Но зато нашлись тренировочные штаны, футболка с листками марихуаны тоже подошла Алику. Влез он и в синтетическую куртку. Алик подумал: не является ли плохой приметой носить одежду покойника? И вообще – нормальные люди предупредили бы: так и так, хозяин шмоток умер. Хотя, понятно, что эта семейка далека от нормальности. Но всё-таки! Что-то во всём этом было не то. Равно как и в Даниэлле. Присутствовала в этой девчонке некая неправильность. Какая-то угловатость. Когда Алик подошёл рассмотреть фотографии, изображавшие улыбчивого пацана со слегка маньячным огоньком в глазах, адвокат вдруг понял всё. Парнишка, вещи которого он брал, не умер. Он просто перестал пользоваться мужской одеждой. Острейшее сексуальное возбуждение вдруг ударило в адвоката как стрела, как арбалетный болт. Словно кто-то выстрелил в него – какой-то невидимый, но коварный амур. – Это что же получается? – пробормотал Алик. И немедленно принялся неистово дрочить. Вряд ли прямо сейчас сюда кто-то зайдёт, а сила, внезапно хлынувшая в чресла срочно требовала выхода. Алик общался с трансвеститами. Это были, в основном, помойные особи – вороватые любители халявы. Но Даниэлла представлял собой птицу более высокого полёта. Адвокат лихорадочно дрочил, потел и думал, как бы пригласить этого странного парня на свидание. *** Марусе казалось, что в отрубе она находилась не менее часа, что все события успели уже произойти и закончились далеко не лучшим образом. Но когда пластмассовая мать всё-таки открыла глаза, она увидела, как метательница молота держит за воротник толстого не-Сашу. Увидела кувалдоподобный кулак, готовый обрушиться на новоявленного генерального директора. Маруся поняла, что никакого отруба не было, что беспамятство длилось вряд ли больше секунды. И, если это не шутки её помрачившегося от падения сознания, то Маруся ещё успеет вмешаться и, может быть, спасти ситуацию. Только найти бы силы встать. Кулак невестки всё не падал на толстяка. Эта самка бабуина даже сейчас не смотрела на свою жертву. Она обернулась к двери, где вдруг появились люди в униформах клининговой компании с тележками, ведрами, швабрами. – Здравствуйте, а мы по вызову, – сказала предводительница клининговой бригады, бородавчатая тётка азиатской внешности. – Через пять минут, – сказала Алёна, плюнув на кулак и снова занося его над толстяком. – Э-э… – замялась главуборщица. – Нахуй пошли! – рявкнула метательница. Уборщики попятились. Алёна отвернулась от неожиданных гостей, её кулак понёсся вниз к безропотно извивавшемуся толстяку. И тут что-то произошло. Неожиданное, и в первые секунды Марусей даже не осознанное. С одной из тележек взлетело пустое пластиковое ведро, пролетело по воздуху и приземлилось на голову метательнице молота. Дном кверху. Метательница, став с ведром на голове похожей на тевтонского рыцаря, только без прорезей для глаз, выпустила толстяка, заметалась. «Нападай!» – приказала себе Маруся. Хотя голова и кружилась, пластмассовая мать вскочила и искусственной ногой ударила Алёну в живот. Возникло ощущение, что удар пришёлся по бетонному забору. Атлетка зарычала, сорвала с головы ведро. А затем кувалдоподобный кулак полетел в лицо Маруси. И свекровь почти успела увернуться. Кулак по касательной зацепил её левую скулу. Но этого хватило, чтобы в глазу всё поплыло, засверкали звёздочки, а живая нога вдруг стала странно слабой. Это был, хотелось верить, всего лишь нокдаун. Не нокаут. Маруся ещё встанет. Сейчас. Вот сейчас… А в столовой продолжали происходить странные события. В голову тяжелоатлетке полетело ещё одно ведро. На сей раз полное воды. И мыльная пена выплеснулась в лицо взбунтовавшейся невестке, ведро обидно треснуло по губам. – Брррр-рррыыы-аааа!!! – зарычала невестка, отшвыривая ведро. Но против неё уже проводилась химическая атака. Кто-то распылил в воздухе порошок для мытья полов, и тот образовал густое пыльное облако, окутавшее голову бредящей убийством самки спортсмена. И в этом облаке вдруг неожиданно проступило странное очертание скуластого лица с острой бородой-эспаньолкой и хитро прищуренными глазами. – Хоттабыч! – пробормотала Маруся. – Я знала, что ты придёшь на помощь. И лицо в облаке порошка вдруг подмигнуло Марусе. Но всё это был, конечно, бред. Такой момент должен был наступить. Когда ты становишься старше, рано или поздно возникнет молодой и дерзкий, кто бросит вызов и победит тебя. Это обычное течение событий. Маруся даже могла думать об этом без боли. Метательница молота чихала и, временно ослепнув, размахивала кулаками в пустоте. Толстый мальчик пятился к выходу. Ромуальд стонал о том, что у него сломаны рёбра. Виталий вытирал с лица кровь из разбитого носа. Но самое удивительное происходило у выхода. Ускользающее в пустоту сознание Маруси вдруг отметило, что один из уборщиков подозрительно похож на телеведущего Андрея Малахова. Только на Малахова, который вдруг отрастил длинную и не очень опрятную бороду. С ним, вроде бы была ещё какая-то женщина. К телеведущему Маруся испытывала неприязнь, особенно после ночи в компании умирающего олигарха. Она хотела крикнуть: «Ловите Малахова!» Но сил на крик уже не осталось. К тому же это был бред. Сознание Маруси просто погрузилось в область сновидений, а там каких только малаховых ни водится! Собственно, и Хоттабыч был не настоящим, чего уж там. Это всё сон. Поэтому пластмассовая мать почти спокойно наблюдала за тем, как бородатый Малахов в компании девушки (оба в клининговых униформах) бросились к винтовой лестнице и стали красться наверх. *** Гавриилом Глебовичем сейчас владел страх смерти. Он замотал олигарха в кокон, парализовал, обездвижил. «Я только начал жить по-новому! – отчаянно думал российский Илон Маск. – наладил жизнь, влюбился. Неужели я сейчас бездарно и глупо погибну от рук этой отмороженной бабищи, собственной, если разобраться, невестки? Господи, пронеси!» И не сказать, чтобы Господь ему не помогал. В голову самки бабуина летели ведра, её окутывал порошок. Но ничто не останавливало её в достижении главной цели – убить Гавриила Глебовича. И вот настал момент, когда олигарха уже ничто не могло спасти. Вновь он увидел занесённый над головой кулак. – Ну, что, поросёночек? Ты готов, наконец-то, впервые в жизни, получить настоящей пизды? – прорычала спортсменка. И снова, как дурное дежа-вю, кувалда полетела вниз. Гавриил Глебович ощущал себя сваей, которую сейчас забьет, вгонит в землю по пояс безжалостный механизм. Но что-то произошло вне поля его зрения. Раздался сухой, словно электрический треск, резко запахло озоном, как перед самой грозой, откуда-то из-за спины чудовищной слонихи-невестки полетел целый звездопад синих и белых искр. – БЛЯ-А-А-А!!! – исторгал рык спортсменка, корчась как будто от сильной боли. А затем она с грохотом упала в большую лужу жидкого говна. А Гавриил Глебович увидел Даниэллу. Она стояла – почти вся в белом. А в руке с изысканным маникюром девушка держала электрошокер. – Привет! – просияла она. – Надеюсь, мы тебя не сильно напугали? Гавриил Глебович вновь ощутил, как сладкая волна омывает его перепуганное сердце, и бесповоротной обратной тягой уволакивает в сладкое море (или даже океан) самой безумной любви. *** «Шайтан их поймёт, этих белых господ!» – думала домоправительница Айгуль. Ей не давало покоя дурное предчувствие. В этот спокойный, мирный и богатый дом, где она думала, наконец-то, накопить денег на спокойную старость, пришла нестабильность. Хозяева сами ещё её не чувствовали. Но хаос уже стоял на пороге. Айгуль не понимала, что произошло в доме. Откуда в столовой взялось столько дерьма? Кто его навалил? Было подозрение, что это сделала большая и сильная белая женщина. Не случайно они потом стали её бить почти всей семьёй, и даже с гостями. Их не поймёшь, этих белых. Что у них за обычаи? Ладно, кому какое дело? Денег платят, и то ладно. Чуть-чуть поскандалила с Зулеймой – бригадиршей уборщиков. Та требовала компенсировать простой. И действительно – пока белые господа разобрались с большой женщиной, пока вышвырнули её из дома вместе с вещами, под надзором охранников, на грузовом такси, пока большая женщина выкрикивала страшные русские проклятия, а пластмассовая хозяйка велела ей убираться и никогда не возвращаться – прошло очень много времени. А уборщики-то ждали. И понятно, не успели на другие заказы. Тут Айгуль поспорила только для вида, потому что бородавчатая ведьма-Зулейма была права. Но потом ведьма вошла во вкус, потребовала надбавку ещё и за то, что срач пришлось убирать далеко за пределами кухни – считай, во всём доме. Тоже надо бы накинуть. Айгуль накинула. А затем Зулейма немножко обнаглела. – А что это ты платишь нам за пятерых? – спросила она. – Так у тебя в бригаде всего четверо было. Плюс ты, – сказала Айгуль. – Э! Семеро нас было. Ещё двое сбежали куда-то. – Ещё двое? – удивилась домоправительница. – Но куда они делись? – Наверное, драки испугались, – сказала ведьма. – Но в любом случае, мы за семерых поработали. – Ладно, – согласилась Айгуль. В конце концов, деньги были хозяйские. Расплатилась за семерых. Ведьма-Зулейма, видимо, почувствовала признательность. – Странные они были, эти сбежавшие, – сказала она. – Один из них был точно Малахов. – Какой ещё Малахов? – удивилась Айгуль. – Эх, деревня! Который в телевизоре! – Врёшь! – Чтоб у меня ещё больше бородавок повылазило! – заявила ведьма. – Бороду для конспирации отрастил. Вынюхивает что-то. Не хотела его брать, да людей не хватало. И всё равно подвели. Сбежали! Он и девка с ним. «Переутомилась», – подумала Айгуль. Сейчас надо было пойти поспать, а то и самой скоро бородатые малаховы чудиться начнут. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 44 – Ха-ха! Привет, боец! – радуется Искандер Бельдыевич. – Как думаешь, почему мы тебя из Ксанаду вырвали? – Из вредности, наверное, – хмуро отвечаю я. Проведите девять месяцев в объятиях красоток мечты. А потом сразу, без паузы – посмотрите на тёртую физиономию руководителя. Который в любом парадизе вас достанет и погонит работать. Так что рожа у меня кислая, конечно же. – Смотри, дорогой наш Гасан Абдурахманыч, какая ситуация у нас с тобой, – Босс называет меня по имени-отчеству. Кажется, впервые в жизни. Что-то это, наверное, значит. – Я ведь не хотел тебя отвлекать. Хотел, чтобы месяц-два ты ещё на курорте побыл, а потом плавно тебя вытянуть. Не резко, как сейчас. Ведь хреново тебе? – Хреново, – признаю я. – У людей такое бывает с глубочайшего бодуна. – Я понимаю. Понимаю! Сам на начальство вызверивался, когда меня прямо из пизды тугой, упругой, как пробку из шампанского выдёргивали. И говорили: «Иди, работай!» Так что я это всё понимаю, дорогой. – Ну, хорошо, если так, – соглашаюсь я. – Я ничего не думаю, Искандер Бельдыевич. Надо – значит так и будет. Босс внимательно смотрит на меня, шевеля бровями, которые за время движения явно увеличиваются в размерах и теперь напоминают большие кусты. – Ситуация, на самом деле, аховая, – говорит Искандер Бельдыевич, втягивая брови обратно. – В Москве – Стрелок. На начальственные кустоброви, я отвечаю мгновенным превращением в Брюса Уиллиса. Сижу теперь в кабинете Искандера Бельдыевича лысый, в майке-алкоголичке, смотрю на начальство полупустым взглядом хитрого орангутанга. – Всё равно не пойму, Искандер Бельдыевич, – говорю я. – Стрелки – не самая страшная опасность. Снять их для контрснайпера – задача выполнимая. Или силами подразделения… э-э… обезвредить. По тонкому льду я хожу, говоря такие дерзкие слова. Особенно если учитывать моё майорское звание. – Я, конечно, не отказываюсь, – продолжаю я, пока лёд под ногами майора не стал совсем уж тонким. – Просто хотелось бы знать резоны – почему нейтрализовать Стрелка должен именно я. Наверняка они есть. Если это – не секрет, конечно. Кустоброви над глазами Искандера Бельдыевича ходят вверх-вниз, как два волосатых опахала. – Это не секрет, Абдурахманыч, – произносит начальник. – Это загадка. Которую необходимо разгадать. Для этого и нужен именно ты. – Совсем-совсем именно я? – спрашиваю я, как в край охуевший Брюс Уиллис. – Только ты. Потому что Стрелок – не самый обычный. Он мог бы выйти на улицу, или проникнуть в учреждение. Школы они любят, вузы. Пиф-паф во всех подряд. Ну, да что я тебе объясняю? Вам может показаться, что мы сидим и не спеша языками чешем, пока по городу рыщет вооружённый маньяк. Что сидим – это да. Но языками чешем в убыстренном режиме. Примерно, на 78 скорости, если мерить в оборотах в минуту на старых виниловых проигрывателях. Поэтому и голоса у нас буратинящие. А сам разговор не занял пока и минуты. – А с этим что не так? – спрашиваю я. – То, что школы, вузы и торговые центры, где их пиздобратия обычно орудует, ему по барабану. Он хочет расстрелять семью. Конкретную. И ты её знаешь… Искандер Бельдыевич рассказывает мне, что это за семья. Маруся, её дети – все они снова под ударом. – Но кому это надо? – мужественно буратиню я. – А вот это ты и должен узнать. Кто-то из верхних имеет на это семейство большие планы. Поэтому стрелка надо брать аккуратно, живьём, надо расколоть. И именно поэтому нам нужен только ты. – Разрешите отправляться выполнять задание? – Вперёд, боец! И это… – Искандер Бельдыевич медлит. – Храни тебя Аллах, Гасик! Ох, не нравится мне это. Значит, действительно опасная переделка предстоит. *** Общение со старшим по званию не занимает и минуты. А перемещение на место событий, туда, где орудовал Стрелок, не требует даже секунды. Но давайте растянем эту неполную секунду, пусть дома и улицы Москвы проносятся перед вами в убыстренно-замедленном темпе. То есть, медленнее, чем их вижу я, но, в то же время, быстрее, чем даже если бы вы ехали на максимальной скорости по дорогам без пробок. Пока тянется эта секунда, я расскажу вам о Стрелках. Это вовсе не те уроды, которые, как вы могли бы подумать, воображают себя богами и начинают расстреливать из гладкоствольных ружей соучеников и первых встречных. Хотя в чем-то они и похожи. Наверное, в первую очередь, в том, что и тех, и других ведёт безумие. Для начала вам надо знать, что ждёт человека в ближнем посмертии. Очень редкая душа, покинувшая телесную оболочку может направиться к дальнейшим перерождениям или (в совсем уж невероятных случаях) к тотальному небытию. На пути их подстерегают ловушки, которые почти невозможно миновать. Представьте себе туннель Курского вокзала в начале 90-х. Грязный, обшарпанный, воняющий мочой. Когда же вы выйдете из него, к вам непременно кто-нибудь привяжется – нищий пропойца, или распространитель сектантской литературы, или, если вы идёте ночью, мелкие бандиты с кастетами и перочинными ножиками. Умерев, вы тоже попадаете в туннель, по которому уноситесь прочь от земного бытия. Конечно, этот трансцендентальный путепровод порядком почище Курского вокзала. Но и на выходе оттуда вас также ожидают аферисты, сектанты и бандиты. |