эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
Да, причудлив мир. Получается, сейчас перед ней лежит брат её сына, незадачливый претендент на наследство. Насколько он безопасен? Про наследство он, допустим, никому не докажет. А вот Даниилу проблемы создать при желании сможет. И на том поживиться, потому что до суда это доводить немыслимо. Отпускать его нельзя – потому что Маруся готовится иметь дело с человеком, занявшим тело толстого мальчика. Короче, все яйца у нас оказались в одной корзине. Маруся одной рукой, неловко принялась разматывать узлы из колготок, которыми Даниил примотал пленницу к постели. Девчонка вскочила, принялась разминать тонкие запястья, а потом тут же сорвала с постели покрывало и закуталась в него. – Так это чо? У Данилы вашего сисьло настоящее, что ли? Как у меня? – Да откуда взяться настоящему? – сказала Маруся. – Силиконовое. – А чо он? Он же нормальный, вроде был. – Ну, вот нравится ему. – Да он пиз… то есть, пипец урод! – Слушай, давай к делу, – сказала Маруся. – Вернёмся в квартиру. Я ведь тоже была там. – Ну, так да! Я вас потому и искал, что думал, что вы знаете, чо происходит-то. Чо это за ху… то есть, фигня такая. – Рассказывай. – Да чо рассказывать? Я как себя тёлкой увидел, так сразу в тубзалет метнулся. Ну, ху… хрен проверить. А его нету! Пиз… – Да, я поняла. Бедный мальчик. – Да я в шоке вообще. Думаю, что еба… то есть, упал с вертолётом. А это всё – типа посмертные глюки. Так ведь? Потому что на фиг мне тёлкой быть? Чо за изврат? – С тобой ещё Малаховы были, – напомнила Маруся. – Шесть штук, – подтвердила девчонка. – Пиз… простите, но пиздец долбоёбы! Маруся покачала головой. – Я-то их сначала очканул. По Останкино помню, как они меня доё… А потом понял, что они – это я! И базарят так же. И гороховые карты давай хуя… фигачить. И надо мной ржут. Тоже поняли, что я – это тоже они. А я думаю: «Ну, ни фига себе тема. Они все в нормального Малахова перевоплотились, а я в тёлку, на ху… на фиг вообще. Я чо, – думаю, – лысый, что ли?» А потом нас ФСБ или чотам куда-то повезло. Эти Малаховы надо мной прикалываются. Говорят: «Эй, чувиха! Давай тебе вдуем?» А я думаю: «Пиздец, простите, вы уроды!» И ещё думаю, что я всё-таки сдох, наверное. А это всё – загробная хуе… э-э… фигота такая, да. Ну, а так-то я в шоке, да. – Могу себе представить, – покачала головой Маруся. Она села рядом с этой несчастной, обняла её. Наверное, это было правильно. Девчонка съёжилась, но не отстранилась. Даниил, конечно, свинтус. Ебать такое несчастное существо – надо было ещё додуматься! – И что было потом? – А потом пятерых Малаховых, по счастью, на карантин закрыли. Говорят, коронавирус у них. И я их больше не видел. – Ой, бедняжки! – вздохнула Маруся, не в силах даже предположить, что случилось с телеведущими. – Да ну их на фиг! Я бы с шестью долбоёбами не справился. Ой, извините. – Ничего. – А так только один остался. И то геморройный. А если б их шесть было?! Тут и одного-то – выше крыши. Нас с ним по коттеджам каким-то переселили. Тут от вас недалеко. Так и едем, а он мне говорит: «Давай, типа, пердолиться?» Вообще офигел, я считаю. Мне и так хуё… хреново. И этот ещё лезет. Пердолиться ему. Ага. – Как я тебя понимаю. – И самое гнусное, я ведь знаю всё, что он там себе думает. Потому что он – это и есть я. Ну, и я, соответственно, он. Ничо, тётя Маруся, не загрузил? – Нормально, – сказала Маруся. – Продолжай. *** Даниил никуда особо не уходил. Он, конечно, был тот ещё извращенец. Но назвать его дураком никто бы не смог. Трансвестит понял, что матушка просто избавляется от него под благовидным предлогом. А сама будет тереть с выебанной им тёлкой о чём-то важном. Так поспешно его матушка выгоняла, что даже сапоги не дала натянуть. Но это было к лучшему. Потому что без сапог можно, например, очень тихо подкрасться к двери и послушать, о чём там матушка разговаривает с дурындой. Ведь Даниилу это важно! Вопрос касается его напрямую! Даниил стоял и слушал. На какой-то момент он забыл обо всём – о том, что надо всё-таки выполнить матушкино поручение, о том, что ноги босиком, в одних колготках мёрзнут. Допустим, то, что его матушка – кто-то типа ведьмы Даниил догадывался. Он помнил, как сверкали молнии над крышей дома в Кукуево. А эти полёты с крыши, которыми матушка управляла! Сила в ней, конечно, была. Почти сразу интерес сменился шоком. «Так кого же я ебал? – ошарашенно думал Даниил. – Это же Жирный! Я ебал Жирного?» Шок уступил место зависти. «Как так? – взвихрились мысли трансвестита. – Почему повезло этому долбоёбу, а не мне? Почему та Сила, что правит нами, не даёт сбыться нашим мечтам, но зато даёт видеть, как наши мечты сбываются у других? Вот, например, зачем этому жирному долбоёбу достались сиськи? Почему они не достались мне? И пизда ему на халяву перепала. А этот придурок не ценит». И тут Даниила ослепило ещё одно открытие. Ведь если Жирный каким-то образом стал бабой, то, значит, существует способ. Толстый урод говорит, что его похитили Петров с Башировым, а потом он пизданулся с вертолёта. Врёт. Почему только мамуля верит? А Жирный пиздит! Он знает секрет превращения. А если не знает, то может хотя бы указать путь. Даниил взмок. Платье на нём было жаркое, шерстяное. Хотя ноги мёрзли. Но к этому чувству Даниил почти за год женской жизни уже привык. Мысль о секрете превращения завела Даниила. Ещё несколько минут назад он мечтал о том, чтобы матушка вытолкала взашей эту поломойку, но теперь Даниил понял, что отпускать её нельзя. А дальше пришла ещё одна мысль: а кто же тогда тот человек, которого Даниил принимал за толстого мальчика? Если настоящий Жирный живёт в теле тёлки, которую Даниил только что браво выебал, то кто тогда выдаёт себя за него? Кто это существо, которое не далее, как сегодня, поразительно отупел при появлении Даниила? Кто смотрел на него масляными глазами? Вообще, человек ли это? По лестнице затопали чьи-то грузные шаги. Даниил подхватил сапоги и бесшумно отошёл как можно дальше от двери. У лестницы он нос к носу столкнулся с толстяком, о котором только что думал. Похититель тел, обосновавшийся внутри Жирного, улыбнулся Даниилу. – Добрый вечер, юная мисс! – сказал он. Даниил остановился и с усмешкой во взгляде (а также холодом ужаса внутри) посмотрел на толстяка. – Добрый вечер, Александр, – ответил трансвестит. – Хочу пригласить вас немного выпить. – Выпить? – вскинул Даниил тщательно отрисованную бровь. – У вас неплохой винный погреб, – продолжал толстяк. – Встречаются уникальные сорта. Даниил хотел осадить нахала. Ишь, повадился на чужое вино! Но толстяк добавил: – Конечно же, я утром расплачусь с вашей матушкой за выпитое. «Да он же меня клеит!» – понял Даниил. – Извините, я неважно себя чувствую, – как можно сердечнее улыбнулся он. – Месячные, сами понимаете. Толстяк густо покраснел. Сработало. Это вообще безотказный женский способ отшивать робких кавалеров. Заговорить с таким о прокладках – так и сольётся, весь красный от смущения. Даниил уходил в свою гардеробную, не оборачиваясь. Чёртов толстяк не дал ему дослушать историю изгнанного им из тела человека. И он, похоже, не догадывается, что тот находится здесь, рядом! Оказавшись у себя в комнате, Даниил задвинул засов и только тогда перевёл дух. Ему было страшно. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ… ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 50 Первым, что увидел Виталя Глист, открыв глаза, был склонившийся над ним Малахов, чем-то напоминая котиков с картинки «Наташа, вставай!» – Аааа! – Виталя хотел заорать, но на самом деле застонал. – Э, быстро ты очнулся. Я приколоться не успел, – сообщил Малахов. – Давай ещё на пару минут отрубишься. Я успею. – Что за… зачем эта хуйня? – забормотал Виталя. – Ты… вы мне снитесь. – Во дятел, – сказал Малахов. – Если бы ты спал, я бы успел тебе в штаны насрать. Во прикол был бы! – Жирный, – простонал Виталий. – Это же ты? – Ясен хуй, – подтвердил человек с внешностью телеведущего. Виталя встал с пола, на котором, оказывается, валялся. Тело болело, будто в него весь день метали молоты. Притом попадали. – А кто тогда тот Жирный? – спросил Виталя. – Который по хате у вас тусит? – уточнил Малахов. – В душе не ебу. Но могу предположить. – И? – Ну, смотри. Я, короче, каким-то образом отжал у него его тело. А, значит, он переселился в моё. Виталя вспомнил стремительно поглупевших, потерявших всё коварство Малаховых. Как они, только что строившие козни, связанные с захватом целого мира, вдруг стали гыгыкать и играть в гороховые карты. Наследник, конечно, догадывался, что их тела оккупировал Жирный. Но каким образом? Ведь этого долбоёба не было на месте событий. – Я, допустим, верю, что сейчас говорю именно с тобой, то есть, с Жирным, – сказал Виталя. – Но, блядь, это не можешь быть ты! Тебя же там не было! – Там – это где? – У олигарха. Ну, у отца… нашего с тобой. Когда он помер. А у него из башки, прикинь, гельминты полезли. Вот гадом буду, аскариды. А как он мог полную башку червей нахватать? И вдруг Виталя замер. Сбился на полуслове. Он вспомнил брюнетку Лену, кокаин, куда она макала очень заразного червяка. Её слова. Что-то типа: «Теперь эта сука будет знать». И лопнувшая от червей башка олигарха. Родного отца. – Блядь, – сказал Виталя, испытывая шок от внезапного открытия. – Чо? Чо? – спросил Малахов. – Да хуйня, проехали, – сказал Виталя. «Ебать я нарамсил, – думал он. – Да не может быть, чтобы это я его мочканул. Той Лене откуда было его знать? Он олигарх, а она – крутая тёлка, конечно, но вряд ли они встречались. Да и олигарх с хуя ли бы кокос нюхал? Он же взрослый был и нудный. Не, он не у меня глистов в башку нахватал. Точняк». Логика этих умозаключений успокоила Виталия. – Ну, и вот, – продолжал Виталя. – Я там был. Малаховы, всей толпой. А ты – хуй! – Так а я, короче, Петрова с Башировым-то выследил, – сказал Жирный. – Забрался к ним в тачилу и как давай туда срать! Насрал полную тачку поноса. Они, короче, тонуть стали. Орут: «Э! Брат! Прекращай срать! Мы сдаёмся!» И, короче, титановые трусы сняли с меня. Иначе бы я их в говне утопил. Как-то не верилось Витале в эту историю, но он слушал, не перебивая. И, блин, он был рад встрече со старым другом. Каждое слово, которое произносил лже-Малахов, отдавалось в душе чем-то родным, тёплым, до дрожи с детства знакомым. «Жирный, чертяка! Как же я тебе рад!» – думал Виталя. А в том типе, кто выглядел, как Жирный, было что-то чужое. Единственно, что срал не хуже оригинала. А в остальном был полный мудак. – И я, короче, сразу ебаться пошёл, – продолжал Жирный. – Телбандосика снял. Охуенная тёлка. Говорит: «Мальчик, я ебаться хочу!» – Страшная? – не удержался Виталя. Жирному не дала бы даже горбатая отчаявшаяся карлица. – Охуенная! – возмутился Жирный. – Ты чо! И пошли мы ебаться, короче, на пустырь. В кусты. В каждой лжи должна быть частица правды. Но в том словесном поносе, который извергал Жирный на правду не было похоже ничего. «Что же там было-то на самом деле?» – пытался понять Виталя. – Сразу? – уточнил Глист. Не из ехидства, а чтобы выловить хоть одну правдоподобную деталь. – Ну, а чо. Я такой, конечно, тоже удивился. А она, короче, толстяков любит. «Почеши мне, – говорит, – пизду! Но сначала я у тебя отсосу, такой ты охуенный!» – Жирный, ты пиздишь! – не выдержал Виталя. – Чтобы тебе! Вот так сразу? Давали? – Так я ж знаменитый, что пиздец, – резонно возразил Жирный. – Звезда, прикинь. Не одна эта тёлка хотела со мной поебаться. Там их вообще очередь выстроилась, а я выбирал. Говорю: «Вот ты, ты и ты. А все остальные, короче, на хуй идите!» «Где здесь хоть слово правды? – думал Виталя. – Хотя очередь из тёлок – это может быть. Но не у Жирного всё же. Из-за меня вон тёлки в метро пиздились насмерть. Ну, и за Жирного могли. Так что, наверное, правда». – И чо, блядь, ты реально ебаться пошёл? – продолжил стонать Виталя, пытаясь вместить в голове этот корявый факт. – Ну, я тебе про то и говорю. – В кусты?! – Так у неё родаки, короче, дома. – Ну, хуй с тобой. И чо дальше? – Впердолил. Сначала раком. Жирный пустился в отвратительные разглагольствования о том, как он ебался в кустах. Виталя Глист снова ему не верил, и снова склонялся к мысли, что тёлка вымышленная. «Так он же просто дрочил! – сообразил Виталя. – Тьфу, блин! Элементарно же! Ну, да. Трусы титановые с него каким-то образом сняли. Вот он и дрочить побежал. Ну, теперь всё сходится». – И вот четвёртую палку уже кидаю, – самым пиздливым из соловьёв заливался Жирный. – Как приходят снова Петров с Башировым. Они меня, короче, выследили, прикинь. Им, я так думаю, тёлки дорогу показали, которым не судьба со мной попердолиться оказалась. – Вот суки! – подъебнул Виталя. – Да не говори! И вот хуярю я четвёртую палку. Кусты трясутся. И это, наверное, привлекло внимание. Короче, подходят Петров с Башировым и говорят: «Алё, давай, поехали! Мы, короче, передумали. Нам надо, чувак, на тебя снова титановые трусы надеть. Иначе нас начальство наше взъебёт». А я такой говорю: «Понимаю, чуваки. Работа такая, чо. Только дайте я сейчас эту охуенную тёлку доебу?» «Да харэ тебе уже ебстись, – говорят Петров с Башировым, короче. – Мы же тут давно на пустыре сидим. Видим, сколько ты палок нахуярил. Хватит уже, чувак! Уже вон гроза ебашит!» А в натуре гроза! И молнии хуячат! А я остановиться не могу! И тёлка такая говорит: «Идите на хуй, Петров и Баширов! Я хочу ещё ебаться с этим крутым чуваком! А вам бы я не дала даже под дулом пистолета. Такие вы уебаны!» – Чо, так и сказала? – спросил Виталя. Он хотел, чтобы Жирный хоть на секунду остановил свой словесный понос. Чтобы можно было выловить хоть горошину правды. Переводим с жирного на русский: он дрочил в кустах. И чо? Пришли Петров с Башировым? Сказали: «Хватит дрочить?» – Отвечаю! – Лже-Малахов провёл себе рукой по горлу. – Стали нас с тёлкой этой растаскивать. А она меня пиздой схватила. Тёлки так умеют, сам убедился. И слипся я с ней. Это был уже не просто пиздёж, но самый наглый в мире пиздёж. Может, избавившийся от титановых трусов Жирный просто засунул хер в дупло какое-нибудь. И застрял. Вот это больше на правду похоже. – И упаковали они нас вдвоём с тёлкой в вертолёт. – Какой ещё, нахуй, вертолёт?! – застонал Виталя Глист. Такого эпического масштаба бред в его голове уже не вмещался. – Ну, тачку я им засрал до крыши, – охотно пояснил Жирный. – Они на вертолёт и пересели. Элементарно. «Ебись ты конём! – подумал Виталя. – Как мне узнать правду?» – И вот взлетаем мы, а я всё ебусь, не могу остановиться. Хуячу, как перфоратор в ночи. Пилот орёт: «Прекрати ебаться, чувак! Аппарат шатается. Мы пизданёмся!» И Петров с Башировым пробуют меня от тёлки оттащить. А та говорит: «Чувак, еби меня ещё! Не останавливайся!» Ну, желание женщины – закон! «Что же там было? – размышлял Виталя. – Дрочил в вертолёте, что ли? Да за каким фигом он бы в вертолёт вообще попал? Этого ж уебана ещё не всякий вертолёт выдержит». – И я ебу! – размахивал этот сказочник руками, сверкал очками. – Вертолёт – хуяк-хуяк! – вверх-вниз ходит. Петров, Баширов и пилот орут нахуй от страха, чуть не усираются. И тёлка орёт, кончает. И я такой, нахуй, кончаю! И тут – еблысь! – прямо в нас молния хуячит. «Сейчас его, до кучи, ещё и инопланетяне похитят», – с тоской подумал Виталя. И вдруг его пронзило копьё шокирующей мысли. А что, если это ни хуя не Жирный сейчас ему в уши срёт, а самый настоящий Малахов? Приколоться хочет! А где-то тут скрытые камеры расставлены. Один же раз уже подставил? Когда с Киркоровым набухались! И сейчас Жирным прикинулся, и угорать потом будет. Но как он, в таком случае, Жирного так легко играет? Хотя чо там его играть, того Жирного. Существо ведь примитивное, одноклеточное. Мозг отключи, всякую хуйню неси, вот тебе и Жирный будет. – Ну, и чо дальше? – сделал вид, что поверил рассказу Виталя. «Но это за какого долбоёба он меня принимает, если думает, что я этому верю?» – подумал наследник. – А дальше странно всё было. «Здравствуйте, зелёные человечки!» – Я как будто в каком-то космосе очутился. Вот как Пересильд. Только без МКС, без всей хуйни. И это не совсем космос. Это, скорее, анти-космос. По которому летаешь, когда хорошо так поебёшься. Ну, или подрочишь. И вот в нём я лечу, поскольку охуительно просто поебался. А потом – хуяк! Прямо по курсу – чёрная дыра. |