эй толстый 5-6 сезон. Эй толстый 5-6 сезон. Пятый сезон. Серия 98б на обоих фронтах я терпел поражение. Мне даже стало казаться, что я стал токсичным. Стоило мне вмешаться в какойнибудь процесс, как тот немедленно принимал наихудшее течение
 Скачать 0.67 Mb.
|
|
- Так вот, я не лох, и я ничо тебе не отдам, - наследник решил задавить нахала словесно. - Ах так? - Так. - Уверен? - Абсолютно! Это – моё бабло! - Ты нарвался, братец. - Интересно, на что? - Я твоим читателям на «Автор Тудэй» расскажу, кто ты такой. А вот это был удар ниже пояса. Писательство на попсовом литературном ресурсе было страшной и позорной тайной Витали Глиста. От нехуй делать он стал писать серию про солитёра-попаданца. Глист Вениамин путешествовал сквозь время и пространство, поселяясь в тела великих людей. Он помог Чингиз-хану завоевать полмира. Мудрый червь направлял Ганнибала и Наполеона, подсказывал блестящие решения Александру Македонскому, дарил уверенность в своих силах Магеллану и Колумбу. Сейчас Глист ваял очередной том своей говноэпопеи про то, как Вениамин поселился в кишках у Сталина и помогает тому выигрывать войну. Но против нашего солитёра попёр вражеский червяк Алоизиус, поселившийся в Гитлере. Но, конечно, паскуда будет повержена, но финал эпопеи виделся печальным. Сталин вместе с Вениамином выиграют войну, но тут вмешаются врачи-вредители. Они дадут Сталину глистогонные таблетки, Вениамин умчится сквозь пространство и время, а Сталин, оставшийся фактически без мозга, умрёт. Где-то на Ганнибале Глист неожиданно вышел на монетизацию. Его творение обсирали, советовали распечатать всю эпопею на рубероиде и затрамбовать в то место, откуда берутся глисты. Тем не менее, количество читателей росло, и Виталя даже что-то по мелочи зарабатывал. Его эпопея нет-нет, а возглавляла рейтинги. Чудовищную хуйню про глистатого Сталина читало почти 50 тысяч человек. Следовало признать, что сейчас он зарабатывал куда больше, чем во времена, когда торговал червяками в даркнете. Сейчас у него на счету даже лежало сто с чем-то тысяч. Хуйня, конечно. «Стоп! Значит, у меня есть деньги!» - вдруг сообразил Виталя. Конечно, сто штук были ни о чем. Но есть возможность почувствовать себя уверенней, расправить плечи. «Глист расправил плечи», - немножко самодовольно подумал юный гельминтолог. Следовало признать, что, если бы не писанина – Виталя ебанулся бы. А приключения солитёра его изрядно веселили. Алёна не мешала. Она так-то ничего длиннее постов в твиттере прочесть не могла, да и те порой осиливала не до конца. - В Госдуме начитаюсь хуеты длинной, - отмахивалась она, когда Виталя робко пытался дать ей почитать какую-нибудь книжку. У Алёны был чёткий жизненный план – выиграть на Олимпиаде и тут же въехать в Госдуму. Некоторые её знакомые девчонки уже сидели там. Так что на творчество мужа Алёна смотрела сквозь пальцы. Лишь бы не на сайтах знакомств шароёбился. А если порнуху смотрит червячок, так и пусть. Время от времени Алёна проверяла хистори. Но всё было чисто. В интернет-знакомства муж не заглядывал. Никто из читателей не знал, кто такой автор В.Г. Строились разные версии. По одной из них, эту хуйню порождал изгнанный за наркоманию из творческой артели «Виктор Пелевин» литературный негр. Кто-то грешил аж на Гребенщикова. Но то, что автор дичайшей попаданческой хуйни – собственной персоной прославленный у Малахова юный миллиардер, не догадывался никто. Кроме жирного проныры под личиной телеведущего. - Откуда ты это знаешь? – страшно прошипел Виталя. - Трудно не признать брата Виталю, - заржал Жирный. – Псевдоним В.Г. да ещё и про солитёра хуяришь. Я тебя даже комментил. Помнишь, тебе советовали повеситься на солитёре? - Это был ты? - Ну, а кто ещё?! «Как бы его умертвить? - подумал Виталя. – Если на него наброситься и задушить? Никто не знает, что он тут у меня. Может быть, уложить его спать? И во сне ушатать! Подушкой!» - Короче, братец, смотри сам, - продолжал Жирный. – Мы можем найти консенсус и разойтись богатыми и довольными друг другом. А можем и посраться. И тогда все твои 63 тысячи читателей узнают, что хуйню про солитёра пишет куколд Виталя. Это было настолько страшное оскорбление, что у Глиста даже в глазах потемнело. - Ты кого назвал куколдом, жирное уёбище?! – простонал он. – Моя жена не трахается в моём присутствии! - Это ты своим читателям будешь объяснять, что ты не куколд. И что брат у тебя не трансвестит. Блин! Этот ублюдок реально держал Виталю за яйца! Куда только подевался старый добрый долбоёб Саша? Как это существо с одной, заплывшей жиром извилиной, смогло так поумнеть? Что же за день сегодня такой? Один удар судьбы за другим! - Братья так не поступают! - простонал Виталя, подумывая о том, чтобы снести аккаунт на «Автор Тудэе». - Братья должны друг с другом делиться! – наставительно поднял поумневший Жирный палец. - Ты опустился до шантажа! - Бедный куколд! Я щаз расплачусь! – захихикал Жирный. И вот тут-то Виталя Глист дал ему по ебалу. *** - Так как ты всё-таки попал в наш дом, Саша? Тёлка, оказавшаяся Сашей Жирным, куталась в одеяло. Сейчас она сморщила миловидное личико, словно что-то вспоминая. - Вам, наверное, есть было нечего, и вы в клининг устроились? – высказала Маруся самую очевидную гипотезу. - Да всё у нас было! – фыркнула девчонка. – У долбоё… ну, у того меня, который Малахов, денег, как говна за ба… Ну, короче, много. - Прямо много-много? - Ну, я точно не знаю, но на пожрать всегда хватает, тётя Маруся. - Очень интересно. И где же долбо… ну, ты поняла, кто – деньги берёт? - Так его же все знают. Только на улицу выйдет, так сразу: «Привет, Андрей!» - И морду не бьют? - Да что вы, тётя Маруся! Народ у нас добрый, всякое говно любит. - И что – ни разу не пытались? - Пытались, почему. Перед Красной площадью пизды ему стали наваливать два Ленина, и Гитлер ногой пинал. - Это за что? - Да за конкуренцию. Оно им надо – Малахову поляну уступать? Менты разнимали, кое-как Лениных с Гитлером оттащили. Гитлером, кстати, бухой узбек оказался. Его в обезьянник увезли. Ну, а долбоё… Ну, короче, сказали ему больше на площади не появляться. Там всё поделено, бабло серьёзное. Все нищие на «бентлях» ездят. - А ты говоришь, не бедствуете. - А это в хуё… ну, в плохие времена было. Нас тогда только из особняков выпизди… выгнали. И бабло давать перестали. Сунули сто тыщ в конверте и говорят: «Пиздуйте!» Ой, простите, тётя Маруся! - Бедняжки вы, - показала головой Маруся. – А что к нам не пришли сразу? - А мы чо? Знали, что ли, где вас искать? Решили сами выплывать. Ну, и на Красную площадь пошёл долбо… - Зови его Долбо, - сказала Маруся. – Для краткости. - Ха-ха, мне нравится, - наконец-то девчонка улыбнулась. – Ну, как он сходил, это вы уже поняли. И вот идём мы по Тверской, грустные. Весь карантин-то в особняке просидели, людей боимся. А все нам улыбаются такие. «Привет, Андрей!» - говорят. И тут мы с Долбо понимаем, что люди его, типа, как Малахова признают. Я очканул, конечно. Но не сильно. Пизды-то… ой!.. Ну, короче, по морде-то ему получать. А никто по морде не даёт, прикиньте! Люди подходят, селфятся с ним. Потом какой-то крайслер или чотам подъехал. А оттуда мужик вылезает богатый, што пиз… Ну, короче, богатый. «Андрюха! – орёт. – Поехали кутить!» И, в общем, нормально так пожрали, как мы любим. А олигарх тот, на крайслере, ещё все карманы Долбо баблом набил. И, в общем, так и живём. Таксисты бесплатно возят. На улицу Долбо только выйдет, рукой махнёт, так тут же бабла добудет. Аферистом стал! Вы его не узнаете. И подонком! Женщинам такую хуйню… ой… такое плетёт! Мол, обобрали его аферисты, а сейчас срочно на съёмки. Так бедные тётки последнее бабло с карточек снимают, этому чудовищу отдают… - Вот негодяй! – сказала Маруся. - Да не то слово! Это хорошо ещё, что его не шестеро. - Так а в клининговую компанию-то ты как попал? – решила перейти к главному пластмассовая мать. - А вот очень странная история. Вчера вечером выходим мы с Долбо в ресторан. На халяву, ясен фиг. Долбо специально самые дорогие выбирает. А там обычно стол за счёт заведения сразу накрывают. И ещё подсаживаются всякие. А тут такси стоит. Долбо не глядя залазит, знает, что таксист на халяву довезёт. А таксист в этот раз странный попался. «Завтра, - говорит, - в 9 утра вы должны поехать на метро «Коломенская» и устроиться в клининговое агентство». И серьёзный такой. Кого-то этот таксист Марусе напоминал. - С бородкой такой? – спросила она. - Вроде да. Вы его знаете, что ли, тётя Маруся? - Может быть, - сказала пластмассовая мать. – И вы бросили всё и пошли устраиваться мыть полы? - Ясен фиг нет. Мы ему пообещали, что придём. А сами между собой думаем: «Во, бля ебань...» Ой! Ну, и, короче, пожрали… - Ты следи за фигурой, - не выдержала Маруся. – Она у тебя хорошая. - Да уж! – буркнула девчонка. – Так и пожрали, короче. А Долбо ещё и наебе… напился. Со всеми тётками перетанцевал, перефоткался, за жопы их щупал, а те и не возражают. - Что?! Саша?! - Да пиздец! Ой, извините! Он же их еще и ебёт! Простите. В тот вечер в сортир одну увёл, старое страхопи… Блин! Не могу, бесит. - Ну и ну! – сказала Маруся. - Ну, и короче, выходим. А там опять тот же таксист. Везёт нас домой и бубнит: «Завтра в девять! Метро «Коломенская». «Ай да Хоттабыч!» - подумала Маруся. - Ну, мы, естественно, забили. На хер нам туда тащиться? А в восемь утра – херак! – звонок в дверь. А там тот таксист козлобородый. «Поехали», - говорит. Долбо ему такой: «Слы, мужик, и-н-нахуй! Никуда мы не поедем!» Так таксист ему стал пизды… ой… давать. Выволок он нас обоих из хаты и повёз прямо на «Коломенскую». Мы уже думаем, как оттуда сдриснуть. А он нас прямо к директору подвёл и говорит: «Вот этих примите!» А директор на Долбо смотрит: «Да это ж Малахов! Зачем он нам? Пусть в телеке работает!» Но тут бородатый его как будто загипнотизировал. И вот мы здесь оказались. - И Долбо? – ахнула Маруся. - Конечно. продолжение следует... ШЕСТОЙ СЕЗОН. СЕРИЯ 54 Фантазия у Витали Глиста была богатая. Случалось, что она подменяла для своего генератора объективную реальность. Виталя мгновенно мог поверить в выдуманные им события – вопреки здравому смыслу и знанию того, как было на самом деле. Он действительно верил, например, в тысячи выебанных им тёлок. Они стали незыблемым фактом его жизни. И в то же время соседствовали в одной голове со пониманием вымышленности этого астрономического поголовья. Но это была правда №2, неудобная, прискорбная. Вот и сейчас Виталя Глист за доли секунды поверил, что дал Жирному по ебалу. Во всяком случае, он так запомнит. А вот в не любимой наследником реальной жизни Жирный в обличье Малахова заметил приближающийся к его лицу кулак - вялый, как полёт макаронины. Жирный просто шагнул в сторону, потом, наслаждаясь несвойственной себе прыткостью, отвесил Витале оскорбительный подсрачник. Виталя повернулся, багровый от ярости, на глазах выступили слёзы. - Фу-фу-фу! Нюня! – вынес вердикт Жирный. Но зазевался и пропустил момент, когда Глист вцепился ему в бороду. Во время этого клинча Виталя несколько раз пытался поразить коленом яйца Жирного. Один раз это удалось, и тело Малахова согнулось. Виталя решил закрепить успех и решил ёбнуть противнику лбом в очки. Но думал, видимо, долго. Потому что Жирный пришёл в себя и сам отоварил Глиста коленом по яйцам. Удар оказался болезненным. По нижней половине тела расползлась ноющая боль. Хотелось, как вратарю, схватиться за пострадавшее подтрусье. Но и вражескую бороду отпускать было никак нельзя. Башка Жирного была обездвижена, зато руки могли делать, что угодно. А у Витали руки как раз были заняты удержанием бороды и башки. И тут Малахов/Жирный нанёс подлейший удар. Впрочем, это даже ударом-то было не назвать. Жирный просто обеими руками дотронулся до рёбер Глиста и стал совершать гнусные движения вверх-вниз, вызывая нервную дрожь и истерический смех. Виталя всегда боялся щекотки и ничего не мог с этим поделать. Вот и сейчас он с хохотом, более похожим на плач, заизвивался, понимая, что всё проиграно. Несколько бесконечных, наполненных невыносимым терзанием, мгновений Виталя отчаянно, завывая, прохихикал, а затем отпустил бороду противника, повалился на постель, задыхаясь, хватая воздух ртом, по инерции всё ещё поскуливая от неестественного смеха. Сквозь эти звуки, издаваемые им самим, он не сразу разобрал звук шагов, который уже звучал некоторое время в коридоре. А потом в дверь постучали. - Виталий, ты здесь? – донёсся из-за двери голос мамы. Жирный мгновенно метнулся в шкаф, а Виталя продолжал корчиться на кровати. *** В доме прятался Малахов. Вернее, ещё один Саша Жирный в облике телеведущего. - А где он? – спросила пластмассовая мать. - Сказал, что в шкафу спрячется, - сказал ещё один Саша устами девчонки. - Там, что ли? – Маруся кивнула на шкаф. Человек малаховской конституции вполне мог бы там поместиться, даже и вдвоём. И что же, получается, пока Даниил тут гнусно развлекался с женской ипостасью Жирного, тот, второй, сидел, подсматривал и ещё чего доброго дрочил. Бр-р! - Нет, - сказала девчонка. – Я с ним в один шкаф не полезу. Он там начинает за сиськи хвататься. Где-то в другом шкафу сидит. - Так, будь здесь, - сказала Маруся. Надо было действовать решительно. Итак, много ли у нас шкафов? У Даниила – в мужской и женской комнате, у Виталия. Покои и кабинет Ромуальда исключаем – он запер их на ключ. Хотя там не хранилось ровным счётом ничего сколько-нибудь ценного. С чего начнём? Если он у Даниила, то тот его, скорее всего, обнаружил. А если обнаружил, то не будет молчать. Что-нибудь уж скажет, даже громко. Простой трансвестит пришёл порыться в шмотках, а в шкафу Малахов сидит. Вопрос: какой громкости и в сколько децибел издаст вопль испуганный трансвестит? Маруся на цыпочках подошла к женской комнате Даниила. Внутри было тихо. Правда, слабо несло марихуаной. «Засранец, - подумала Маруся. – Ты думаешь, тебя пронесло. Ты ещё не знаешь, какую трёпку я тебе сегодня задам». Ещё Маруся подумала над вероятностью того, чтобы трансвестит и Малахов (пускай и не настоящий) стали бы дуть в тишине. «О, Малахов в шкафу! Погнали дунем!» - такое могло ли быть? Впрочем, с её придурочным младшим сыном могло, как с Сосо Павлиашвили на пике карьеры, случиться всё, что угодно. А вот ещё из одной комнаты – чуть дальше по коридору – доносились не то всхлипы, не то рыдания. Это была комната Виталия. И вот там-то, скорее всего, и засел в шкафу Малахов, он же Жирный №2, он же малютка Долбо. И Маруся устремилась к комнате старшего сына. Жену которого, на секундочку, она сегодня вышвырнула из дома. Если он сейчас общается с Жирным… Пластмассовая мать не могла проанализировать тлетворность происходящего между ними разговора, но хотя бы стоило понять, о чём они там вообще могут общаться. Всхлипывания из-за двери стали громче. Виталя рыдал, что ли? - Виталий, ты здесь? – спросила Маруся через дверь. Затем, сосчитав до пяти, вошла. Виталя одетый лежал на постели, уткнув лицо в подушку, плечи его дёргались. Он действительно плакал. - Мама, я не хочу ни о чём разговаривать, - пробубнил Виталя в подушку. И что ему сказать? «Ой, Виталя, мне неудобно, что я так обошлась с твоей женой?» Так ведь удобно, на самом деле. Ни капли раскаяния Маруся не чувствовала. - Я была права, Виталий, - сказала Маруся. – Может, не сейчас, но ты это поймёшь. Ты ещё скажешь мне спасибо. - Мама, а ты обо мне подумала? – застонал Виталя, всё ещё в подушку. – Как будто меня здесь нет! Без меня всё решаешь, да? - Ну, давай пообижаемся, что уж! – вздохнула Маруся и присела на постель. Сын стал отползать от неё, в этот момент реально похожий на глиста на лабораторном столе. - И что я, по-твоему, должен делать? – страдал Виталя в подушку. - По-моему, ты должен сидеть дома, слушаться маму и жить безбедно. - И отдать все деньги Жирному, да? Ты обо мне не подумала, каким лохом я выгляжу в этой ситуации?! Тут Виталя был прав. С этим даже спорить не приходилось. А теперь, сынок, давай посмотрим, кто у тебя сидит в шкафу? Хотя стоп! Если бы там кто-то и сидел, стал бы Виталя говорить так откровенно? Нет. Стал бы хорохориться, щёки надувать – я, мол, суперсамец? А так – либо никого в шкафу нет, либо Виталя об этом ещё не знает. - А что – жена твоя уже и на связь, наверное, вышла? К себе тебя требует? - Вышла, - прогундосил Виталя. – Ждёт меня. - И ты хочешь к ней поехать? - Я должен, - вздохнул Виталя. Наконец-то он оторвал физиономию от подушки. Заплаканным он не выглядел. Только помятым. Хотя кто их, мужиков, разберёт – плакали они или нет. |