Раса,Нация,Класс. Раса, нация, класс
 Скачать 1.36 Mb.
|
|
48 И. Валлерстайн зации. По времени это потребует, по крайней мере, жизни одного по- коления. Так что универсализму гораздо легче помешать зайти слиш- ком далеко. Под прикрытием самого универсализма может, например, разоблачаться так называемый «расизм наоборот» всякий раз, когда предпринимаются меры по разрушению институализированных уста- новок расизма и сексизма. То, что мы рассматриваем, есть система, функционирующая бла- годаря умелому соразмерению правильных дозировок универсализма и расизма-сексизма. Всегда имеется кто-то, пытающийся изменить баланс в пользу той или иной установки. В результате этого мы имеем модель зигзагообразного изменения равновесия. Это изменение может продолжаться вечно, если только не возникает одна проблема. Со временем амплитуда этих скачков становится большей, а не меньшей. Универсалистская тенденция становится все более сильной. То же самое происходит и с тенденцией к расизму и сексизму. Ставки рас- тут, а именно по двум причинам. С одной стороны, имеет место информационное воздействие нако- пления исторического опыта у всех участников процесса. Но, с другой стороны, накапливаются и постоянно проявляющиеся тенденции са- | мой системы, влияние которых заметно лишь на больших историче- I ских циклах. Ведь зигзагообразное изменение баланса между универ- j сализмом и расизмом-сексизмом не является единственным зигзагом в системе. Также имеет место зигзаг экономической экспансии и сжа- тия, с которым частично соотносится идеологический зигзаг универ- сализма и расизма-сексизма. Экономический зигзаг становится все более крутым. Почему это происходит, я не буду здесь обсуждать. Тем не менее по мере того как общие противоречия современной ми- ро-экономики вводят ее в состояние длительного структурного кризи- са, арена наиболее острой идеологически-институциональной борьбы за то, какой будет следующая система, определяется в своем местопо- ложении увеличением амплитуды зигзагов изменения баланса между универсализмом и расизмом-сексизмом. Вопросом является не то, какая же из двух установок возьмет верх, - ведь они по определению внутренне связаны друг с другом. Вопрос заключается в том, удастся ли нам - и если да, то каким образом - изобрести новые системы, ко- торые смогли бы отказаться как от идеологии универсализма, так и от идеологии расизма-сексизма. В этом - наша задача, но задача эта не из легких. 3. РАСИЗМ И НАЦИОНАЛИЗМ Э. Балибар Расистские организации чаще всего отказываются от именования себя таковыми, настаивая на том, что они националистские и заявляя о невозможности отождествления этих понятий. Что это - простая так- тика маскировки, или же симптом страха перед словами, связанными с расистской установкой? На самом деле дискурсы расы и нации ни- когда не являются слишком отдаленными друг от друга, даже если их близость и отрицается: так присутствие «иммигрантов» выдается за причину «антифранцузского расизма». Сами изменения словарных значений наводят на мысль, что по крайней мере в устоявшемся на- циональном государстве националистические организации в некото- рых политических движениях неизбежно оказываются расистскими. По крайней мере часть историков ссылаются на это положение дел как на аргумент в пользу того, что расизм - и как теоретический дис- курс, и как массовый феномен - развивается «на почве национализ- ма», повсеместного в нынешнюю эпоху 1 . Таким образом национализм / представляется если не единственной причиной расизма, то во всяком • случае определяющим условием его возникновения. Также утвержда- ется, что «экономические» (связывающие расизм с кризисными со- стояниями) или «психологические» (связывающие его с амбивалент- ностью ощущения персональной идентичности и принадлежности к коллективу) объяснения оказываются уместными, поскольку они про- ясняют предпосылки и последствия национализма. Этот тезис, несомненно, подтверждает, что расизм не имеет ника- кого отношения к существованию объективных биологических «рас» 2 . Он свидетельствует о том, что расизм - это исторический или куль- турный продукт, и позволяет избежать двусмысленности «культура- листских» объяснений, которые, со своей стороны, также стремятся представить расизм своего рода инвариантом человеческой природы. Преимущество этого тезиса в том, что он разрывает порочный круг психологии расизма, замкнутый на исключительно психологических объяснениях этого феномена. Наконец, этот тезис выполняет критиче- скую функцию по отношению к стратегиям «эвфемизации», свойст- венным другим историкам, слишком заботящимся о том, чтобы по- местить расизм за пределы национализма как такового - как будто SO Э. Балибар можно определить национализм, не включая в него расистские дви- жения и, следовательно, не прибегая к исследованию общественных отношений, приводящих к расизму, которые нельзя отделить от со- временного национализма (в частности, империализма) э . Тем не ме- нее эти преимущества сами по себе еще не обеспечивают ни доказа- тельства того, что расизм есть неизбежное следствие национализма, ни a fortiori того, что если бы не существовало явного или латентного расизма, национализм исторически был бы невозможен*. Сами эти категории и связи между ними остаются расплывчатыми. Но не стоит бояться задержки на исследовании причин, в силу которых любой концептуальный «пуризм» оказывается здесь неэффективным. Присутствие прошлого Исходя из каких моделей в конце XX века была сформирована кон- цепция расизма, зафиксированная в псевдоофициальных определени- ях? Это нацистский антисемитизм, сегрегация негров в Соединенных Штатах (понимаемая как далеко идущее последствие рабства) и, на- конец, «империалистический» расизм завоеваний, войн и колониаль- ных владений. Теоретическая рефлексия над этими моделями (связан- ная с политикой защиты демократии, утверждения прав человека и гражданина и национального освобождения) позволила ввести ряд различений. Несмотря на всю абстрактность этих различений, было бы полезно начать с их перечисления - поскольку они обозначают направления, на которые ориентируется исследование причин - сле- дуя той так или иначе общепринятой идеи, что устранение последст- вий непосредственно связано именно с ликвидацией причин. Первое различение, к которому мы обращаемся, - это различение расизма теоретического (доктринального) и спонтанного (расист- ских «предрассудков»). Последний рассматривается то как явление коллективной психологии, то как структура более или менее «созна- тельной» индивидуальной личности. Я к этому еще вернусь. С более исторической точки зрения, оригинальность антисемитиз- ма по сравнению с колониальным расизмом, или же - в США - необ- ходимость по-разному интерпретировать расовое угнетение «черных» и дискриминацию «этнических» иммигрантов, приводит к более или менее абстрактному различению внутреннего (направленного против меньшинства в национальном пространстве) и внешнего (считающе- гося крайней формой ксенофобии) расизма. Заметим, что это предпо- лагает существование национальной границы как заранее данного 3. Расизм и национализм 51 критерия, и велик риск, что это различение плохо приложимо к по- стколониальным или квазиколониальным ситуациям (таким как севе- роамериканское доминирование в Латинской Америке), в которых понятие границы более двусмысленно, чем где бы то ни было. С тех пор как анализ расистского дискурса начал использовать фе- номенологические и семантические методы, стало казаться эффектив- ным характеризовать определенные расистские положения как авто- референтные (таковыми будут позиции носителей предрассудков, практикующих физическое или символическое насилие, которые сами называют себя представителями «высшей расы») - в противополож- ность расизму гетерореферентному или «гетерофобному» (в кото- ром, наоборот, жертвы расизма или, лучше сказать, жертвы процесса расизации определяются как принадлежащие к низшей или несущей зло расе). Это предполагает не только вопрос о том, как формируется миф о расах, но и о том, можно ли отделить расизм от этого мифа. Политический анализ, прилагается ли он к актуальным явлениям или реконструирует генезис явлений прошлого, пытается оценить взаимные доли институционального и социологического расизма: раз- личение, во многом совпадающее с различением расизма теоретиче- ского и спонтанного (на самом деле трудно представить или указать в истории государственных институтов стремление производить расо- вый отбор, не обеспеченное оправдывающей его доктриной), но не исчерпывающееся им полностью - как потому что эти оправдания могут быть заимствованы из иных, чем расовая мифология, теорети- ческих идеологий, так и потому что понятие социологического расиз- ма предполагает динамическое измерение, обстоятельства, выходя- щие за пределы психологии предрассудков, привлекая наше внимание к проблеме, которую ставят коллективные движения расистского ха- рактера. Существование альтернативы институционального и социо- логического расизма предостерегает нас от пренебрежения различия- ми, отделяющими наличие расизма в государстве от образования го- сударственного (официального) расизма. Кроме того, этой альтерна- тивой диктуется важность рассмотрения склонности к расизму опре- деленных общественных классов и форм, которые эти классы прида- ют расизму в данных обстоятельствах. Однако в основе своей это мнимая альтернатива, выражающая прежде всего стратегии проеци- рования и отрицания. Всякий исторический расизм является одновре- менно и институциональным, и социологическим. Наконец, противопоставление нацизма и колониальных расизмов или дискриминации в США позволило широко распространиться раз- 52 Э. Балнбар личению (исключающего) расизма истребления или устранения и (включающего) расизма притеснения или эксплуатации. Первый стремится очистить социальное тело от грязи или опасности, которую несут с собой низшие расы; цель второго, - напротив, иерархизиро- вать общество, изолировать его части. Но сразу же становится замет- ным, что даже в крайних случаях ни одна из этих форм не существует в чистом виде: нацизм совмещал уничтожение и депортацию, «окон- чательное решение еврейского вопроса» и рабство; а колониальные империалистические государства практиковали одновременно прину- дительные работы, установление кастового режима, этническую дис- криминацию и «геноцид», то есть систематическое истребление насе- ления. На самом деле все названные различения не столько служат клас- сификации типов отношений или идеально чистых структур, сколько намечают исторические траектории расизма. Относительная пригод- ность этих различений приводит нас как к тому суждению здравого смысла, что не существует одного инвариантного расизма, но сущест- вуют различные его виды, оставляющие спектр ситуаций открытым; так и к предостережению, которое может быть интеллектуально и по- литически необходимым, - определенная конфигурация расизма не имеет фиксированных границ, она представляет собой момент эволю- ции собственных скрытых возможностей (а также исторических об- стоятельств), соотношений сил в общественной формации, смещаю- щихся в спектре всех возможных видов расизма. В пределе трудно найти современные общества, в которых не было бы расизма (конеч- но, если не считать разрешающими проблему заявления того, что публичное выражение расизма сдерживается господствующей куль- турой, или того, что «переход к действию», к насилию почти всегда преследуется по закону). Однако из этого не следует заключать, что все мы живем в одинаково «расистских обществах». Разумеется, такое благоразумие не должно становиться алиби. И именно здесь оказыва- ется необходимо выйти за пределы типологий. Расизм - не некий уникальный тип или классификация частных случаев на основании формальных категорий, расизм сам представляет собой особую ис- торию, разумеется, не линеарную (со своими поворотными точками, скрытыми фазами и взрывами), связывающую между собой ситуации, в которых оказывается современное человечество, чтобы, в свою оче- редь, эти ситуации влияли на нее. Вот почему фигуры нацистского антисемитизма и колониального расизма, и даже рабства, нельзя счи- тать ни просто моделями, в соответствии с которыми измеряется сте- 3. Расизм и национализм S3 пень чистоты и тяжести подобного «расистского натиска», ни даже эпохами или событиями, очерчивающими место расизма в истории - их нужно рассматривать как всегда активные образования, частично сознательные, частично нет, которые способствуют структурирова- нию поведения и движений, возникающих в актуальных условиях. Здесь стоит подчеркнуть тот парадигматический факт, что в южноаф- риканском апартеиде оказывается представлена тесная связь черт всех трех названых нами образований (нацизм, колонизация, рабство). Впрочем, хорошо известно, что поражение нацизма и разоблаче- ние практики лагерей уничтожения не просто ускорили то осознание, которое стало частью так называемой современной мировой культуры (пусть даже это осознание неравномерно, его содержание и имплика- ции нечетки, а в целом оно еще не представляет собой знания). Эти события также повлекли за собой один запрет, наполовину юридиче- ский, наполовину этический, последствия которого, как и всякого за- прета, оказались двусмысленными: начиная с того, что современному расистскому дискурсу необходимо избегать типичных нацистских заявлений (если не считать «оговорок»), и заканчивая тем, что он мо- жет представить самого себя по отношению к нацизму как другое ра- сизма; начиная с того, что этот дискурс переносит ненависть с евреев на другие «объекты», и заканчивая его непреодолимой тягой к утра- ченным тайнам гитлеризма. Я всерьез утверждаю (тем более что само это явление вовсе не кажется мне маргинальным), что, при всей своей бедности, подражание нацизму в группах молодых «скинхедов», в третьем поколении после «апокалипсиса», представляет одну из форм коллективной памяти внутри современного расизма или, если угодно, один из способов, которым коллективная память оказывается прича- стна к образованию силовых линий современного расизма - что озна- чает также, что невозможно надеяться на избавление от этого явления ни с помощью простого подавления, ни с помощью проповеди. Несомненно, никакой исторический опыт сам по себе не обладает силой себя возродить, и для интерпретации проявлений расизма в 1980-х гг. - от выставочного антинацизма до красноречивых умолча- ний и воспроизводства мифов - необходимо учитывать сообщества, против которых они были направлены, и их собственные действия и реакции на это. Ведь расизм - это общественное отношение, а не про- сто безумие расистских субъектов 5 . А настоящее несет на себе печать прошлого. И когда возникает вопрос, почему ненависть расизма, на- правленная на магрибов-иммигрантов, воспроизводит определенные классические черты антисемитизма, недостаточно только отметить 54 Э. Балибар аналогию положения еврейского меньшинства в Европе XIX и XX века и «арабо-исламских» меньшинств в современной Франции, или же ссылаться на абстрактную модель «внутреннего расизма», соглас- но которой общество проецирует на одну из своих частей собствен- ные фрустрации и страхи (или, скорее, страхи индивидов, составляю- щих это общество), но следует задаться вопросом об уникальном в своем роде ответвлении антисемитизма, отходящем от вопроса о «ев- рейской идентичности», - исходя из анализа его традиционных тем уже на собственно французских основаниях и соотносимости этого случая с гитлеровскими практиками антисемитизма. Можно сказать то же самое о следах колониального расизма. Не- |