Раса,Нация,Класс. Раса, нация, класс
 Скачать 1.36 Mb.
|
|
и даже к антидискриминационным программам в школе и на работе (в современном американском праве это называется «изнанка дискрими- нации»; во Франции также все чаще и чаще слышны «разумные» го- лоса, которые не имеют никакого отношения к тем или иным экстре- мистским движениям, объясняющие, что «антирасизм и создает ра- сизм» - своей агитацией, которая провоцирует возникновение у массы граждан чувства национальной принадлежности) 7 . Неслучайно теории дифференциалистского расизма (теперь уже способные позиционировать себя как подлинный антирасизм и, еле- 34 Э. Балибар довательно, подлинный гуманизм) легко согласуются с теми особыми приливами сил, которыми «психология толпы» пользуется как общим объяснением иррациональных движений, агрессивности, коллектив- ного насилия и, в особенности, ксенофобии. Понятно, что здесь в полной мере задействована двойная игра, о которой я говорил выше: представление массе объяснения ее собственной «спонтанности» и | одновременно скрытое обесценивание этой массы как «примитивной» • толпы. Неорасистские идеологи - не мистики наследственности, они «реалистичные» технологи социальной психологии. Излагая в такой манере следствия оборачивания неорасизма, я, не- сомненно, упрощаю его генезис и сложность его внутренних вариаций 1 - но моя задача состоит в том, чтобы показать стратегические цели его развития. Безусловно, в этом отношении желательными будут не- кие коррективы и дополнения, но здесь я могу только наметить их. ' Идея «безрасового расизма» не так революционна, как это может показаться. Не вдаваясь в исследование нюансов смысла слова «раса», историософское употребление которого предшествует всякому пере- несению смысла «генеалогии» на «генетику», нужно отметить не- сколько значимых исторических фактов, которые сами по себе доста- точно нетривиальны (своего рода антирасистская вульгата, а также i изменения, которые она претерпела под влиянием неорасизма). Расизм, основная движущая сила которого (даже на уровне вто- ричных теоретических разработок) - вовсе не псевдобиологическое понятие расы, существовал всегда. Прототипом такого расизма явля- ется антисемитизм. Современный антисемитизм - а начало его фор- мирования в Европе связано с эпохой Просвещения, если не с госу- дарственническим и националистским уклоном, который был придан теологическому антииудаизму в Испании времен Реконкисты и ин- квизиции - уже можно назвать «культуралистским» расизмом. Ко- нечно, для его фантазматики телесные признаки играют большую роль, но прежде всего как черты глубинной психологии - как духов- ная, а не биологическая наследственность*. Эти черты, так сказать, тем более показательны, чем менее они наглядны; и еврей оказывает- ся тем более «настоящим», чем сложнее его отличить. Его сущность - это культурная традиция, вирус морального разложения. Антисеми- тизм - это «дифференциалистский» расизм par excellence, и во многом любой современный дифференциалистский расизм формально может I рассматриваться как обобщенный антисемитизм. Это замечание в j особенности важно для истолкования современной арабофобии (пре- жде всего во Франции), посхольху за ней стоит определенный образ 1. Существует ли «неорасизм"? . 35 ислама как «картины мира», несовместимой с европеизмом, и претен- зия на универсальное идеологическое господство - то есть здесь про- исходит систематическое смешение «арабского» с «исламским». Это заставляет нас обратить внимание на один исторический факт, который еще труднее признать, чем первый, и, однако же, этот факт является ключевым - речь идет о французской национальной форме расистских традиций. Несомненно, существует специфически фран- цузское направление арийских учений, антропометрии и биологиче- ского генетизма, но настоящая «французская идеология» заключается в другом: в идее вселенской миссии просвещения человеческого рода культурой «страны Прав Человека», чему соответствует практика ас- симиляции подчиненных народов и, следовательно, необходимость различать индивиды и группы, выстраивать их иерархии исходя из их большей или меньшей способности быть ассимилированными или сопротивляться ассимиляции. Именно эта одновременно утонченная и жестокая форма исключения/включения была развита в ходе коло- низации как собственно французский (или «демократический») вари- ант «бремени белого человека». Я еще постараюсь вернуться к пара- доксам универсализма и партикуляризма в функционировании раси- стских идеологий, или же в расистских аспектах функционирования идеологий 9 И наоборот, нетрудно заметить, что в неорасистских доктринах исчезновение темы иерархии - скорее видимость, чем реальность. И в самом деле, идея иерархии, которую можно сколько угодно во всеус- лышание объявлять абсурдной, восстанавливается, с одной стороны, в практическом применении доктрины (где об иерархии не обязательно объявлять открыто), а с другой стороны, в самом типе критериев, применяемых для осмысления различия культур (и это снова вводит в игру логические ресурсы «второго порядка», метарасизма). Профилактика смешения культур фактически осуществляется там, где культурные институты - это государственные институты, там, где образ жизни и образ мысли господствующих классов и, по мень- шей мере официально, «национальных» масс легитимирован институ- ционально. Таким образом, эта профилактика выступает в единствен- ном смысле: как запрет на самовыражение и социальное продвиже- ние. На деле никакой теоретический дискурс о достоинстве каждой культуры неспособен сгладить тот факт, что «черному» в Англии или «беру» во Франции ассимиляция, без которой он не сможет быть «ин- тегрирован» в общество, в котором уже живет (и в котором его всегда будут подозревать в деланности, несовершенстве, подражательности), 36 Э. Балибар представляется прогрессом, эмансипацией, наделением правами. И за этой ситуацией стоят слегка обновленные вариации той мысли, что исторически человеческие культуры подразделяются на два больших класса: универсальные и прогрессивные и непоправимо частные, примитивные. Этот парадокс неслучаен: «последовательный» диффе- ренциалистский расизм был бы унифицируют^ консервативен, он боролся бы за неизменность всех культур. Да он и на деле таков, по- скольку, под предлогом защиты культуры и европейского образа жиз- ни от поглощения «третьим миром», он закрывает европейской куль- туре любую возможность реальной эволюции. Но этот расизм вводит старое различение: различение обществ на «закрытые» и «открытые», «неподвижные» и «предприимчивые», «холодные» и «горячие», «кол- лективистские» и «индивидуалистические» и т.п. Это различение, в свою очередь, играет на всей многозначности понятия культура (осо- бенно в случае французского языка!). Исходя из различия культур, рассматриваемых как отдельные сущности (Kultur) или символические структуры, опознается культур- ное неравенство в самом «европейском» пространстве или, лучше сказать, сама «культура» (Bildung, образование с его различениями культуры ученой и народной, технизированной и фольклорной, и т.п.) опознается как структура неравенств, которая тенденциозно воспро- изводится в индустриализованном обществе со средним и высшим образованием, все более и более интернационализируемом и глобали- зируемом. «Различные» культуры препятствуют, или даже создаются, чтобы препятствовать (с помощью школы, норм международного об- щения и т. д.) приобретению Культуры. И наоборот, «обделенность культурой» у подчиненных классов представляется практическим эк- вивалентом их чуждости или образом жизни, в особенности подвер- женным разрушительным эффектам «смешивания культур» (то есть тем материальным условиям, в которых осуществляется это «смеши- вание») 10 . Это латентное присутствие темы иерархии выражается се- годня прежде всего в привилегированном положении индивидуали- стической модели (так же как в предшествующую эпоху расизм, от- крыто основанный на неравенстве, для провозглашения постулата о сущностной неизменности расовых типов должен был предположить дифференциалистскую антропологию, основанную на генетике или «VOlkerpsychologie»): культуры, притязающие на то, чтобы быть выс- шими, должны были объявлять приоритетной ценностью и покрови- тельствовать «индивидуальной» предприимчивости, социальному и политическому индивидуализму, в отличие от «низших», не делаю- 1. Существует ли «неорасизм"? 37 ших этой ставки. Такими виделись культуры, «общественный дух» которых должен был задаваться индивидуализмом. Таким образом можно понять, чем объясняется возвращение био- логической темы, выработка новых вариантов «биологического ми- фа» в рамках культурного расизма. Как известно, в этом отношении ситуация варьируется в зависимости от страны. Теоретические «это- логические» и «социобиологические» модели (отчасти конкурирую- щие между собой) более влиятельны в англо-саксонских странах, где они, непосредственно заимствуя политические задачи воинственного неолиберализма, оказываются преемниками традиций социал- дарвинизма и евгеники". Тем не менее сами эти биологизирующие идеологии в основе своей зависят от «дифференциалистской револю- ции». Они стремятся объяснить не строение рас, но жизненную важ- ность традиций и перегородок между культурами для накопления ин- дивидуальных навыков; а прежде всего - «естественные» основы ксе- нофобии и социальной агрессивности. Агрессивность - к этой фик- тивной сущности одинаково апеллирует любая форма неорасизма, и в данном случае она позволяет сместить уровень биологизма: без со- мнения, речь идет уже не о расах, а о населении и культуре, но вместе с тем мы имеем дело с биологическими (и биопсихическими) причи- нами и следствиями культуры и биологическими реакциями на куль- турное различие (образующими неизгладимый след «животности» в человеке, все еще связанном со своей расширяющейся «семьей» и со своей «территорией»). И наоборот, там, где, как кажется, господствует «чистый» культурализм (как, например, во Франции), можно наблю- дать все большее его отклонение в сторону выработки дискурсов о биологии, о культуре как внешней регуляции «живого», как его вос- производстве, эффективности, здоровье. Это предчувствовал, в част- ности, Мишель Фуко 12 . Вполне возможно, что современные варианты неорасизма - всего лишь переходное идеологическое образование, предназначение кото- рого - преобразоваться в дискурсы и социальные технологии, в кото- рых аспект исторического изложения генеалогических мифов (игра замещений между понятиями «раса», «народ», «культура», «нация») в какой-то степени отойдет на задний план и сменится психологической оценкой интеллектуальных способностей, «условий» «нормальной» социальной жизни (или наоборот, склонности к преступлениям и де- виации), «оптимальной» репродукции человека (как с аффективной, так и с санитарной и евгенической точек зрения и т. п.), возможностей и перспектив ряда когнитивных, социопсихологических и статистиче- 38 Э. Балибар ских наук, предлагающих свои услуги для того, чтобы вымерять, от- бирать и контролировать, дозируя участие наследственности и внеш- них факторов... То есть вполне возможно, что неорасизм эволюцио- нирует к «пострасизму». Я мог бы поверить в это, тем более что гло- бализация общественных отношений и перемещение населения в рам- ках системы национальных государств рано или поздно приведут к переосмыслению понятия «граница» и его расширению, к тому, что оно обретет функцию социальной профилактики и будет связано с более индивидуализированными установками, в то время как техно- логические изменения, благодаря неравенству на образовательном уровне и интеллектуальной иерархии, будут играть все более важную роль в классовой борьбе и в перспективе всеобщей техно- политической селекции индивидов. Может быть, подлинная «эра масс» в эпоху наций-предприятий уже открывается перед нами 13 2. УНИВЕРСАЛИЗМ ПРОТИВ РАСИЗМА И СЕКСИЗМА: ИДЕОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ КАПИТАЛИЗМА И. Валлерстайн Уже давно нам твердят, что современный мир наконец-то вышел за границы локальных правовых практик, что объявлено всемирное братство людей. Во всяком случае, так говорилось вплоть до 1970-х годов. С тех пор мы осознали, что доктрина универсализма противо- речива даже с терминологической точки зрения: ведь само словосоче- тание «всемирное братство людей» искажает суть универсализма, по- скольку подразумевает союз людей только лишь мужского пола. Тем самым из человечества исключаются или по крайней мере ставятся на низшую ступень все люди женского пола. Легко умножить примеры выражений, которые обнаруживают скрытое напряжение между про- должающейся идеологической легитимацией универсализма в совре- менном мире и реальной практикой (равно как материальной, так и идеологической) расизма и сексизма в том же самом мире. Именно это напряжение или, выражаясь точнее, противоречие я бы и хотел обсудить. Ибо противоречия не только обусловливают динамику ис- торических систем, но также позволяют выделить их существенные характеристики. Необходимо выяснить происхождение доктрины. универсализма, то, насколько широко она используется, и почему вообще расизм и сексизм существуют и продолжают удерживать свои позиции в со- временном мире. Но есть и совсем иная проблема: вопрос об истоках союза этих двух, на первый взгляд, несовместимых, но тем не менее явно находящихся в отношениях симбиоза идеологий. Начнем с того, что кажется парадоксом. Главный вызов расизму и сексизму исходил от универсализма и, напротив, сексистские и расистские убеждения бросили столь же принципиальный вызов универсализму. Кажется, на основании этого можно предположить, что приверженцы каждой из этих систем взглядов должны находиться в противоположных лаге- рях. И лишь изредка мы все-таки ухитряемся заметить, что враг, как говорит Пого', это мы сами, и что большинство из нас (а возможно и все мы) считает совершенно нормальным одновременно быть сторон- никами обоих этих доктрин. Безусловно, это обстоятельство достойно 40 И. Валлерстайн сожаления. Но кроме сожаления оно также нуждается в объяснении, не исчерпывающемся лишь ссылкой на лицемерие. Ибо этому пара- доксу (или лицемерию) свойственна живучесть, распространенность и структурность. Это не просто преходящее человеческое заблуждение. В прежних исторических системах жить в согласии с самим собой было гораздо легче. Хотя эти системы были чрезвычайно разнообраз- ны и основывались на различных принципах, тем не менее, никто не колебался, проводя моральное и политическое разграничение между «своим» и «чужим». Более высокие моральные качества «своего», его превосходство по отношению к другим людям были первичны к лю- бым абстрактным понятиям человека (если такие понятия вообще вводились). Даже три мировые монотеистические религии (иудаизм, христианство, ислам), несмотря на их общую веру в единого Бога, правящего всем человеческим родом, проводят различие между «своими» и «чужими». Я предлагаю начать с обсуждения истоков современных универса- листских доктрин, чтобы впоследствии перейти к вопросу о происхо- ждении современного расизма и сексизма. Затем проанализируем фе- номен соединения этих двух идеологий, как с точки зрения его исто- ков, так и с точки зрения последствий этого соединения. Существует два возможных способа объяснения истоков универ- сализма, понимаемого в качестве идеологии современной нам истори- ческой системы. Первым способом предполагается рассмотрение уни- версализма как кульминации предшествующей интеллектуальной традиции. Второй способ рассматривает универсализм как частную идеологию, свойственную капиталистической миро-экономике". Эти два принципа объяснения не обязательно противоречат друг другу. Довод, согласно которому универсализм представляет собой продукт или кульминацию долгой интеллектуальной традиции, непосредст- венно связан с тремя монотеистическими религиями. Решающий мо- ральный прорыв, имевший место в этих религиях, состоял в том, что человеческие существа (или некоторые из них), перешли от веры в племенного бога к почитанию единственного Бога, тем самым импли- цитно осознав уникальность и единство человечества. Нужно заме- тить, что это осознание продолжается, ибо три монотеистические ре- лигии развили логику своей аргументации лишь частично. Так, иуда- изм отвел для народа, избранного Богом, привилегированное место, и не поощрял увеличение его численности путем приема новых членов. |