тень и горы. Тень и горы. Шантарам Грегори Робертс Тень горы АзбукаАттикус 2015 удк 821(94) ббк 84(8Авс)44
 Скачать 1.66 Mb.
|
Глава 15Бомбей – это город слов. В нем говорят все, повсюду и постоянно. Водители на ходу спрашивают друг у друга дорогу; случайные прохожие легко вступают в дискуссии; копы точат лясы с киллерами; левые увлеченно препираются с правыми. Если вы хотите, чтобы ваше письмо или посылка дошла по назначению, желательно дополнить стандартный адрес пояснением типа: «дом напротив Хира-Панны» или «по соседству с Коппер-Чимни». При этом любое слово, произнесенное в Бомбее, – даже мимолетные «пожалуйста» или «прошу вас» – может обернуться самыми неожиданными последствиями. Во время недолгой поездки до Колабской бухты сидевший за моей спиной Фарзад неустанно молол языком. Отмечая свои любимые места, мимо которых мы проезжали, он трижды начинал рассказывать истории, с ними связанные, но ни одну из них не довел до конца. Так мы добрались до дома семейства Дарувалла: внушительного строения в три полных этажа, не считая мансарды под остроконечной крышей с тремя фронтонами. Справа и слева к нему вплотную примыкали однотипные здания, и вместе эта троица образовывала миниквартал, со всех сторон окруженный улицами. Мы направились к фасаду среднего дома, который был выполнен в стиле, особо любимом жителями южного Бомбея: архитектурные изыски, унаследованные от колониальных времен, были воплощены в граните и песчанике индийскими мастерами с учетом национальной специфики. Окна были украшены витражами, декоративными каменными арками и ажурными коваными решетками с узором в виде виноградных лоз. Цветущая живая изгородь отделяла дом от залитой утренним солнцем улицы и создавала ощущение уютной обособленности. Массивная деревянная дверь между двумя раджастханскими колоннами была покрыта сложной геометрической резьбой. Фарзад не стал звонить и воспользовался своим ключом. Дверь отворилась без малейшего скрипа, и мы вступили в высокий холл с мраморными стенами, по которым вились лианы с цветами, вырастая из ваз в полукруглых нишах. Воздух был насыщен запахом сандалового дерева. По ту сторону холла, напротив входной двери, висели длинные, от потолка до пола, портьеры из красного бархата. Вы готовы? – спросил Фарзад, театральным жестом протягивая руку к портьерам. Оружие при мне, – сказал я с улыбкой, – если ты эту готовность имеешь в виду. Он раздвинул портьеры, за которыми открылся неосвещенный коридорчик с широкими дверями в конце. Подойдя к ним, Фарзад толкнул в стороны скользящие створки и пропустил меня вперед. Открывшееся моему взору помещение уходило так далеко вверх, что я с трудом различал детали освещенного солнцем потолка, а в ширину явно превосходило средний из трех домов, принадлежавший семье Фарзада. В центре этого огромного зала стояли два длинных стола, рассчитанные – судя по числу приборов – десятка на три персон в общей сложности. Но в данный момент сидевших за столами мужчин, женщин и детей было гораздо меньше. У дальних стен слева и справа, не отгороженные от основного помещения, расположились две кухни, каждая с полным набором утвари и оборудования. Двери в стенах первого этажа указывали на наличие других комнат за пределами главного зала. Перекрытия между верхними этажами были сломаны; их заменяло хаотичное подобие строительных лесов на бамбуковых подпорках с пролетами высотой в рост человека. Дощатые мостки разных уровней соединялись приставными лестницами, и на этих мостках тут и там копошились люди. Как раз в эту минуту открылся новый просвет в муссонных тучах, и после пасмурной паузы солнце хлынуло в высокие решетчатые окна фасада, растекаясь по залу золотисто-топазовым сиянием. Ощущение было как в кафедральном соборе, но без внушаемого там благоговейного страха. Фарзад! – пронзительно вскрикнула одна из женщин, и все головы повернулись в нашусторону. Привет, мама! – сказал Фарзад, держа руку на моем плече. Что?! «Привет, мама» и всего-то? – завопила та. – Я вот сейчас возьму этот «привет»и отлуплю тебя им, как дубиной! Где ты пропадал всю ночь? Вслед за ней к нам устремились и остальные люди из-за столов. Я привел в гости Лина, ма, – поспешно сказал Фарзад в попытке отвлечь вниманиеот себя. Ох, Фарзад, сын мой! – Она всхлипнула и сжала сына в удушающе-крепком объятии. Затем резко его оттолкнула и с размаху влепила пощечину. Ой! Мама! – заныл Фарзад, хватаясь за щеку. Его маме было за пятьдесят. Невысокая женщина хрупкого сложения, она носила короткую стрижку, хорошо сочетавшуюся с мягкими чертами лица. Простое платье в полоску дополнялось цветастым передником и бусами из тщательно подобранных по размеру и форме жемчужин. Что ты вытворяешь, гадкий мальчишка? – гневно спросила она. – Или ты подрядилсяработать на местную клинику, поставляя им пациентов с этими самыми… как их? Сердечными приступами, – подсказал седовласый мужчина, вероятно ее супруг. Вот-вот, доводишь всех нас до этих самых. Ма, но в этом нет моей… А вы, значит, и есть тот самый Лин! – сказала она, прерывая сына и обращаясь ко мне. –Дядя Кеки, да воссияет его дух в наших глазах, много о вас рассказывал. А обо мне он не упоминал? О своей племяннице Анахите, матери Фарзада, жене Аршана? Дядя говорил, что с вами мало кто может потягаться в философских спорах. Для начала хотелось бы знать, как вы трактуете дилемму свободы воли и детерминизма? Дала бы человеку дух перевести, мать, – упрекнул ее отец Фарзада, пожимая мне руку. –Меня зовут Аршан. Очень рад познакомиться с вами, Лин. Затем он повернулся к Фарзаду и устремил на него суровый, но в то же время любящий взгляд: Что касается вас, молодой человек… Я могу оправдаться, па! Я… Оправдываться будешь после хорошей порки! – снова взвилась Анахита. – Да и чемты сможешь оправдать наши страхи, когда мы все глаз не сомкнули в прошлую ночь? Чем ты оправдаешь терзания твоего отца, который до рассвета бродил по улицам, воображая, что ты попал под грузовик и лежишь раздавленный где-нибудь в грязной канаве? Ма… А ты знаешь, сколько канав в нашей округе? Это самое насыщенное канавами местово всем городе! И твой бедный отец облазил их все до единой в поисках твоего раздавленного трупа. И после всего этого у тебя хватает наглости объявиться здесь перед всеми нами без единой царапины на твоей бесстыжей шкуре? И то верно, хоть бы захромал, что ли? – сказал, приветствуя Фарзада, молодой человек,с виду его ровесник. – Или еще как-нибудь покалечился из уважения к близким. Мой друг Али, – представил его Фарзад, и эти двое обменялись понимающими улыб-ками. Я заметил, что ростом и телосложением они были точными копиями друг друга. Салям алейкум, – сказал я. Ва алейкум салям, Лин, – ответил Али, пожимая мне руку. – Добро пожаловать на фаб-рику грез! Лин только что вытащил меня из тюрьмы, – сообщил Фарзад во всеуслышание. Из тюрьмы?! – вскричала его мать. – Уж лучше бы ты валялся в одной из тех грязныхканав вместе с твоим несчастным отцом! Но сейчас-то он уже дома, – сказал Аршан, легонько подталкивая нас к одному из двухдлинных столов. Умираю с голода, па! – заявил Фарзад. А ну-ка постой! – задержала его, схватив за рукав, женщина в экстравагантном шальвар-камизе, состоявшем из бледно-зеленых зауженных брюк и просторного желто-оранжевого платья до колен. – Только не с руками, на которых полно всяких тюремных микробов! Еще неизвестно, каких микробов мы нахватались от одного лишь разговора с тобой! Быстро мыть руки! Слышишь, что тебе говорят? – подхватила Анахита. – Мыть руки! И вы тоже, Лин.Он мог и вас заразить тюремными микробами. Да, мэм. И я должна вас заранее предупредить об одной вещи, – добавила она. – Я определенносклоняюсь к детерминизму и готова закатать рукава для решительной битвы, если вы окажетесь сторонником свободы воли. Да, мэм. Имейте в виду, я никогда не смягчаю удары в философских поединках. Да, мэм. Мы с Фарзадом вымыли руки над кухонной раковиной и заняли места за столом ближе к левой стороне огромного зала. Женщина в шальвар-камизе поставила перед нами два блюда с мясом в ароматной подливке. Отведайте мою баранину, молодые люди, – сказала она и, улучив момент, ущипнулаФарзада за щеку. – Ах ты шкодник, дрянной мальчишка! Я даже не знаю, за что меня арестовали! – запротестовал Фарзад. А тебе и незачем это знать, – парировала женщина, сопроводив свои слова еще однимболезненным щипком. – Ты всегда был и будешь дрянным мальчишкой, что бы ты ни делал. Даже если ты делаешь добрые дела, ты все равно шкодник, разве нет? И еще он славится колкими шпильками, – добавил я. Ох уж мне эти шпильки! – подхватила Анахита. Ну спасибо, Лин, – пробормотал Фарзад. На здоровье. Шпильки, шпильки шкоднику! – И женщина в шальвар-камизе угостила его очереднымщипком. Это тетушка Захира, мама Али, – сообщил мне Фарзад, потирая больное место. Если вы предпочитаете вегетарианскую кухню, попробуйте дал-роти, – жизнерадостно предложила женщина в голубом сари. – Только что приготовлено. Перед нами тотчас возникли две чашки с шафрановым супом и стопка горячих лепешек-роти на салфетке. Налетайте, не стесняйтесь! – подбодрила она. Это тетушка Джая, – шепнул мне Фарзад. – У них с тетей Захирой что-то вроде кулинар-ного состязания, а моя мама держит нейтралитет. Нам лучше быть дипломатичными: я начну с баранины, а вы начните с супа, о’кей? Мы придвинули еду поближе и приступили к трапезе. Вкус был восхитительный, и я наворачивал за обе щеки. Поварихи-соперницы, удовлетворенно переглянувшись, присели к столу рядом с нами. Еще несколько взрослых и детей появились из дверей на первом этаже или спустились с верхних галерей, чтобы составить нам компанию; одни так же уселись за длинный стол, другие стояли поблизости. Фарзад жадно впился зубами в кусок баранины, и тут Анахита, подойдя сзади, отвесила ему подзатыльник столь стремительно и внезапно, что ей мог бы позавидовать сам ДилипМолния. Все дети вокруг нас разразились хохотом. Ай! Ма! Теперь-то за что? Тебе следовало бы грызть камни! – сказала она. – Камни из тех самых канав, в которыхтебя искал твой бедный отец! Камни вместо нежного вкусного мяса! Суп тоже вкусный, правда? – обратилась ко мне тетя Джая. О да! – ответил я с энтузиазмом. Твой бедный отец всю ночь ползал по этим треклятым канавам! Дорогая моя, хватит уже про канавы, – попросил отец Фарзада. – Пусть мальчик рас-скажет нам, что произошло. Вчера вечером я был в клубе «Драм-бит»… – начал Фарзад. О! И какая там была музыка? – встрепенулась миловидная девушка лет семнадцати,сидевшая чуть поодаль на нашей стороне стола. Задавая вопрос, она наклонилась к столешнице, чтобы сбоку видеть Фарзада. Это моя кузина Карина, дочь тетушки Джаи, – сказал Фарзад, не глядя в ее сторону. –Карина, это Лин. Привет, – сказала она со смущенной улыбкой. Привет, – откликнулся я. Покончив с овощным супом, я деликатно отставил в сторону пустую чашку. Тетушка Захира тотчас придвинула на ее место баранину – да так решительно и энергично, что та свалилась бы мне на колени, не подхвати я блюдо уже на самом краю стола. Спасибо. Баранина очень полезна, – заверила меня тетушка Захира. – Она смягчит ваш гневи все такое. Смягчит мой гнев? Да, мэм. Большое спасибо. Итак, ты пошел в ночной клуб, – медленно произнес Аршан, – хотя я много раз предо-стерегал тебя от этого, сын мой. А что ему твои предостережения? – спросила Анахита и дала Фарзаду новый подза-тыльник. Ай! Мама! Хватит уже, йаар! Твои предостережения ему как десерт! Проглотил, ням-ням-ням, и нет их! А ведь я тебеговорила, что оперантное научение41 – это единственный эффективный метод, применимый к нашему мальчику, но ты же у нас ярый поклонник Штейнера! Так вот что я скажу теперь: этой ночью твой сын позорно «обштейнерился»! Не думаю, что здесь можно винить штейнеровскую школу42, – заметила Джая. Верно, – согласилась с ней Захира. – Их методология основана на здравом смысле. Мой Сулейман не далее как вчера… Вернемся к ночному клубу, – сказал Аршан. – Итак… Итак, – продолжил Фарзад, косясь на мамину руку. – Там была большая тусовка, и мы… Новые танцы там были? – спросила Карина. – И музыка из последнего фильма Мит-хуна?43 Я достану тебе запись этой музыки сегодня к вечеру, – пообещал Али, рассеянно берялепешку Фарзада и откусывая солидный кусок. – Могу достать любую музыку, даже из фильмов, которые еще не вышли в прокат. Вау! – хором вскричали все присутствующие девчонки. Итак, ты гулял в этом ночном клубе… – упрямо вернулся к теме Аршан. Ты гулял этом штейнеровском ночном клубе, – уточнила Анахита, вновь занося ладонь над головой сына, – и беззаботно резвился в то самое время, когда твой бедный отец ползал по всем канавам в округе! Нет, – сказал Аршан, чье терпение, судя по звенящему голосу, было уже на исходе. –Я уверен, что канавы были не тогда, а несколько позднее, дорогая. Итак, что произошло в клубе? Каким образом ты очутился в тюрьме? Я… я и сам толком не знаю, – признался Фарзад. – Я слишком много выпил, вратьне буду. А когда копы пришли закрывать клуб, началась потасовка, и я, не помню как, оказался на полу. Должно быть, я упал сам. И тут один коп врезал мне ногой по затылку – как раз в то место, куда ты бьешь меня все утро, ма, – и я потерял сознание. Очнулся уже в полицейской машине. Потом они заперли меня в камере, не допросив и не позволив сделать звонок. Но ктото из тюремной обслуги позвонил в Компанию, а оттуда позвонили Лину. Он приехал и вытащил меня из тюряги. Он спас мою шкуру, будьте уверены. И это все? – спросила Анахита, презрительно кривя уголки губ. – И это все твое великоеприключение? А я и не говорю, что это великое приключение! – возразил Фарзад, но его мама уже удалилась в сторону кухни. Спасибо вам, Лин, за то, что вернули нашего сына домой, – сказал Аршан, благодарнодотронувшись до моей руки, а затем обратился к Фарзаду: – Давай-ка все проясним. Полицейский ударил тебя ногой по голове, когда ты лежал на полу. Ударил так сильно, что ты потерял сознание? Именно так, па. Я ничего плохого не делал. И вообще, я был слишком пьян, чтобысделать хоть что-нибудь. Просто валялся там, где упал. Тебе известно имя этого полицейского? Да, его называют Дилип-Молния. Он сержант в Колабском участке. А что? Мой отец будет в ярости, когда об этом узнает! – сказал Али. – Он отберет полицейскийзначок у этого Дилипа-Молнии! Он поднимет против него весь юридический факультет! А мой отец поднимет все медицинское сообщество! – подхватила Карина, гневно свер-кая глазами. – Мы добьемся его изгнания из полиции! Так и поступим! – согласилась тетушка Джая. – Начнем действовать прямо сейчас! Могу я высказать свое мнение? Все головы повернулись в мою сторону. Я неплохо знаю этого Дилипа-Молнию. Это на редкость злобный и мстительный тип. Он злится даже на тех, кто дает ему деньги. Я сделал паузу, убедившись, что завладел их вниманием. Продолжайте, – попросил Аршан. У вас не получится изгнать его из полиции. Да, вы сможете на какое-то время под-портить ему жизнь, добиться его перевода в другое место, но значок вы у него не отберете. Он слишком много знает о слишком многих важных людях. Спору нет, он мерзавец и заслуживает наказания, но, если вы ему навредите, рано или поздно он вернется и тогда уже сделает все, чтобы разрушить ваше благополучие. Возможно, навсегда. Вы хотите сказать, что он так и останется безнаказанным? – спросил Али. Я вот что хочу сказать: если вы пойдете против этого копа, будьте готовы к серьезнойвойне. Не следует его недооценивать. С этим я согласен, – сказал Аршан. Что?! – хором вскричали Али и тетушка Джая. Фарзад еще легко отделался. Лин прав. Все могло кончиться гораздо хуже. Что намсейчас нужно меньше всего, так это коп-социопат у нас на пороге. И оперантное научение снова псу под хвост, – сказала Анахита, вернувшаяся с кухни. –Как поступают в таких случаях штейнеровцы: бегут и прячутся? Больше чтоб ноги твоей не было в этом клубе, Фарзад! – отрезал Аршан, не реагируяна комментарии жены. – Ты слышишь меня? Я тебе запрещаю там появляться! Да, папа, – сказал Фарзад, опустив голову. Вот и ладно. – Аршан поднялся и протянул руки к нашим опустевшим блюдам. –Добавки не нужно? Аршан и Анахита отнесли посуду к кухонной мойке и вскоре вернулись с десертом. Сладкий крем, – объявила Анахита, ставя перед нами две новые чашки. – Он добавитсахара в вашу кровь. И малиновый напиток, – сказал Аршан, присовокупляя к чашкам пару бутылок с про-зрачной темно-красной жидкостью. – В нашей жизни редко какая проблема не предстанет в розовом цвете после стакана прохладного малинового напитка. Угощайтесь. Интересно, кто вам спроектировал интерьер? – поинтересовался я, обводя взглядомраскуроченное помещение. – Часом, не Харлан Эллисон?44Фарзад выразительно взглянул на своего родителя: Лин спас мне жизнь, па. Наши семьи не возражают. Сейчас как раз подходящий момент.Что скажешь? Похоже на то, – пробормотал Аршан, глядя на сумбур из шатких мостков и лесенокв духе Эшера45, опасно нависающих над нашими головами. Это значит согласие? – уточнил Фарзад. Аршан перекинул ногу через скамью, на которой мы сидели в ряд, и всем телом повернулся ко мне. Что, по-вашему, мы делаем с этим домом? – спросил он. Навскидку я бы предположил, что вы здесь что-то ищете. Так оно и есть. – Аршан широко улыбнулся, продемонстрировав два ряда ровных, мел-ких, безупречно белых зубов. – Теперь я понимаю, почему вы так нравились дядюшке Кеки. Да, именно этим мы и занимаемся. Все это – все, что вы видите, – следствие охоты за сокровищами, поисков одного чрезвычайно ценного сундучка. Вроде… старинного пиратского клада? Вроде того. Но только не пиратского, а купеческого – меньшего по объему, но гораздоболее ценного. Надо надеяться, он того стоит, учитывая масштаб разгрома.– Фарзад, принеси список, – сказал его отец. Когда Фарзад нас покинул, Аршан приступил к объяснениям: Мой прадед был очень успешным предпринимателем и скопил огромное состояние.Даже после того, как он, по традиции парсов, отдал бо́льшую часть своих денег на благотворительность, ни один из купцов или фабрикантов Бомбея не смог превзойти его богатством… Вернулся Фарзад и, сев рядом со мной на длинную скамью, передал отцу сложенный лист пергамента. Аршан накрыл его ладонью и продолжил свой рассказ: Когда колониальная эпоха в Индии подошла к концу, британцы стали в спешке поки-дать Бомбей. Многие из них – и в первую очередь самые богатые – боялись, что индийцы начнут мстить им за все годы угнетения. В последние недели и дни перед провозглашением независимости их отъезд уже напоминал паническое бегство. И ваш прадед оказался в нужное время в нужном месте. Ни для кого в Бомбее не было секретом, что у него имелась куча денег помимо тех,что лежали на банковских счетах, – сказал Фарзад. Причем эти деньги не фигурировали ни в каких учетных документах, – добавил Аршан. И он использовал неучтенные средства для скупки ценностей у драпающих англичан, –догадался я. Именно так. Богатые англичане начали, не торгуясь, сбывать с рук свои драгоценно-сти за наличные деньги из страха, что новые индийские власти объявят их награбленными или украденными, – нередко так оно и было на самом деле. Таким образом, на исходе колониальной эпохи мой прадед по дешевке приобрел огромное количество драгоценных камней и спрятал их… …где-то в стенах этого дома, – закончил я за него. Аршан со вздохом оглядел распотрошенные внутренности особняка. Но разве он не оставил своим наследникам ключа к разгадке? Увы, – снова вздохнул Аршан и развернул пергамент. – Этот документ, найденный намив старинной книге, подробно перечисляет все драгоценные камни и даже описывает внешний вид сундучка, в котором они хранятся, но не дает ни малейшего намека на его местонахождение. В ту пору мой прадед владел всеми тремя смежными зданиями, так что сундучок может быть спрятан в любом из них. И вы начали поиски. Мы обыскали все комнаты и всю мебель в своем доме. Мы проверили все шкафыи столы на предмет возможных потайных ящиков. Затем мы исследовали полы и стены, в которых также могли быть скрытые дверцы и тому подобное. Ничего не обнаружив, мы поняли, что остается только ломать кладку. Начали с внутренних стен, – подключилась к разговору Анахита, а Карина меж темподала мне чай в тонкой фарфоровой чашке. – Но когда добрались до этой, как ее там… – Смежной стены, – подсказал Аршан. Да, когда мы добрались до этой как-ее-там, стали падать вещи со стены у наших соседей,семьи Хан. В том числе мои любимые настенные часы с оптическим эффектом, – горестно вздох-нула Захира. – На них был изображен водопад, вода в котором все время меняла оттенки, и казалось, что она действительно падает. И эта прелесть упала со стены, разбившись на миллион осколков. До сих пор не могу найти ничего подобного. И вот, когда в доме Ханов начали падать вещи, они пришли к нам с вопросами. Конкретно мой отец пошел разбираться, – уточнил Али. Пришел, а тут и так уже все разобрано, – попытался сострить Фарзад. Наши семьи всегда жили дружно, – сказал Али. – Дядя Аршан и тетя Анахита не сталискрывать от моего отца всю правду, рассказали о кладе, а потом предложили поучаствовать в охоте за сокровищами. Мы подумали, что старик мог спрятать сундучок внутри смежной стены, – сказалАршан. – При его жизни во всех трех домах неоднократно что-то изменяли и обновляли. Но без согласия Ханов ломать общую стену мы, разумеется, не могли. В тот вечер мой Сулейман вернулся домой и собрал всю семью на совет, – продол-жила тетя Захира. – Он рассказал нам о сокровищах и о предложенном участии в их поисках, для чего требовалось сломать стену между нашими домами. Ну и гвалт поднялся тогда! Да уж, орали все разом, как сумасшедшие, – подтвердил Али. Не все поддержали эту идею, – сказала Захира, – но после долгих споров мы все-такисогласились и уже на следующий день начали ломать стену со своей стороны. Однако клада не оказалось и там, – вставила хорошенькая Карина. – И в других местахтоже. Тогда они обратились к моему папе. Аршан и Анахита пригласили нас в гости, – сказала Джая, улыбаясь при этом воспоми-нании. – Когда мы явились, тут сидели в полном составе обе семьи, Дарувалла и Хан, а внутри дома был жуткий кавардак. И они предложили нам присоединиться к поискам: вдруг сокровища спрятаны в общей стене между нами? Мой муж Рахул согласился тут же, без раздумий. Он вообще авантюрист по натуре. Он даже катается на лыжах, – сообщила Карина. – Прямо по снегу. Присутствующие изумленно покачали головами. И у вас нет никаких сомнений в том, что клад спрятан где-то здесь? – спросил я. Будьте уверены, – сказал Фарзад. – Когда мы не нашли его во второй смежной стене,остались еще перекрытия между этажами. Скоро доберемся и до стропил. Клад где-то здесь, и мы его найдем. У нас тут что-то вроде сумасшедшего дома, в который заключили нормальных людей, –подвела итог Карина. – С тремя большими семьями, живущими в мире и согласии. Люди вокруг меня, члены трех семей и последователи трех разных религий, расправили плечи и улыбнулись при этих словах. Среди нас нет главных и подчиненных, – пояснил Аршан. – Мы все равны. И мы дого-ворились разделить сокровища на три равные части, по одной на каждую семью. Если вы их найдете, – сказал я. Когда мы их найдем, – поправили меня сразу несколько голосов. И как долго длится эта ваша эпопея? Без малого пять лет, – ответил Фарзад. – Мы начали сразу после того, как обнаружилипергамент. Ханы присоединились к нам через год, а семья Малхотра – еще через полгода. За время поисков я успел закончить колледж и поработать в Америке. Но это не является нашим основным занятием, – сказала Карина Малхотра. – Мой папаврач по профессии. Отец Али, дядя Сулейман, преподает в Бомбейском университете. Дядя Аршан – архитектор, и под его руководством мы ломаем все так аккуратно, что наши дома до сих пор не рухнули. Мы все учимся или работаем в разных местах – кроме тех, кто сидит с маленькими детьми. Поисками обычно занимаемся по ночам и в выходные, – сказал Али. – Или когда выда-ется свободный день вроде нынешнего – сегодня никто не поехал по своим делам, потому что мы все волновались из-за пропавшего Фарзада. Спасибо за внеплановый выходной, братишка. – Всегда к вашим услугам, – заулыбался Фарзад. У нас две кухни, – с гордостью объявила Анахита. – Одна вегетарианская, другая обыч-ная, так что с едой на любой вкус никаких проблем. Это верно, – поддержала ее Джая. – Как правило, в каждой замкнутой общине или семьелюди питаются довольно однообразно, а тут пожалуйста: две кухни с очень разными наборами блюд. Каждый выбирает, что ему по вкусу, и все тип-тип, как любит говорить наша молодежь. – Тип-топ, – поправила ее Анахита, и обе женщины обменялись улыбками. Мы все в одной лодке, и у нас общая цель, – заявил Али. – Для ссор и споров простонет причин. За исключением философских диспутов, – напомнила Анахита. Это все чрезвычайно интересно… – начал я и тут же был перебит Фарзадом: Я ведь предупреждал, что будет интересно, не так ли? Да… конечно. Но я не понимаю, зачем вы рассказали все это мне? У нас возникла проблема, – сказал Аршан серьезно, глядя мне в глаза. – И мы надеемсяразрешить ее с вашей помощью. Так-так, уже теплее. Выкладывайте. Несколько недель назад к нам заявился инспектор из муниципального совета, – сооб-щил Али. – Он побывал внутри и увидел, что тут творится. Конечно, он не знает, чем мы на самом деле занимаемся, – продолжил Фарзад. –Мы сказали, что делаем капитальный ремонт с перепланировкой. А что было причиной его визита? – спросил я. Мы думаем, это из-за нашего соседа через улицу, – сказал Аршан. – Он мог видеть,как к дому подвозили партию стальных балок. Мы укрепляем ими арки, когда разбираем очередной участок стены. Несколько лет назад он хотел выкупить наш дом, – сказала Анахита. – Этот прохиндейкак только не ухищрялся, чтобы заставить нас его продать. А когда мы твердо отказались, он был прямо вне себя – визжал, как ошпаренный кот. Не говори так, – упрекнула ее Захира. – Обидеть кошку – это к несчастью. Даже в фигуральном выражении? – уточнила Анахита. Я просто хочу сказать, что надо быть очень осторожным, когда дело касается кошек.Даже в фигуральных выражениях. Окружающие согласно закивали, и так продолжалось, пока я не прервал затянувшееся молчание: Ладно, оставим в покое кошек. Но что вам нужно от меня? Разрешение на перепланировку, – сказал Аршан, выходя из задумчивости. – Муни-ципальный чиновник после долгих уговоров согласился за взятку утвердить нашу… деятельность. Но только в том случае, если мы предъявим официальное разрешение на перепланировку или же его заверенную копию. Чтобы прикрыть чиновную задницу, – пояснил Али. Он сам не может подделать сертификаты, и украсть их он тоже не может, – сказалФарзад. – Но он обещает закрыть это дело, если мы изготовим добротную подделку. Если вы, Лин, изготовите подделку для нас, – поправил сына Аршан. Да, если вы изготовите хороший убедительный сертификат, он его подпишет и оставитнас в покое. И нет проблемы. Будьте уверены. Такие вот дела, – вздохнул Аршан, положив локти на стол. – Если вы не поможете,дальнейшие поиски придется свернуть. А если поможете, мы будем продолжать, пока не найдем клад. Да ты и сам можешь это устроить, – сказал я Фарзаду. – Ты уже освоился на работеи легко обойдешься без моей помощи. Спасибо за комплимент, – сказал он с ухмылкой, – но тут возникает парочка сложно-стей. Во-первых, у меня нет связей в муниципальном совете. Во-вторых, парни в мастерской не возьмутся за такую работу только по моей просьбе. Да еще и, не дай бог, донесут Санджаю. Другое дело вы. И почему так получается, что я всегда – другое дело? Вы сможете провернуть все чисто и незаметно, потому что вы босс в мастерской, –объяснил Фарзад. – С вашей помощью мы все устроим так, что никто посторонний не узнает об этой фальшивке. Возможно, мой вопрос покажется вам странным, – сказал я, оглядывая их напряженныелица, – но, с другой стороны, было бы странно его не задать. Вы не подумали о том, что я ведь могу отказаться, а потом передать наш разговор Санджаю? Закономерный вопрос, – признал Аршан. – Надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу,что он уже не раз обсуждался в этой самой комнате. Дело в том, что нам необходима ваша помощь, и мы считаем, что вам можно доверять. Дядя Кеки был о вас очень высокого мнения. Много раз он говорил, что вы были с Кадербхаем до самого конца и что вы – человек чести. Упоминание о чести меня покоробило, тем более что к ней взывали люди, предлагавшие утаить важную информацию от моего босса. Однако эти люди мне нравились. Уже сейчас, после короткого знакомства, они нравились мне больше, чем Санджай. И потом, Санджай был достаточно богат и без того. Он запросто мог обойтись без этого клада, если его и впрямь когда-нибудь найдут. Я сделаю вам сертификат до конца этой недели, – сказал я. – Санджаю скажу, что этолевая работенка по просьбе моего друга, – в сущности, так оно и есть на самом деле. Но все это должно остаться строго между нами. Я не хочу, чтобы информация дошла до Санджая из других источников и потом бумерангом вернулась ко мне. С этим все ясно? Присутствующие разразились аплодисментами и радостными криками. Затем они принялись хлопать меня по спине, обнимать, хватать за руки. Спасибо вам огромное! – с чувством сказал Аршан. – Нас выбила из колеи эта историяс муниципальным советом. За все годы это первое серьезное препятствие, возникшее на нашем пути. А ведь мы… мы получаем такое удовольствие от охоты за драгоценным сундучком! Если совет запретит дальнейшие работы в доме, мы просто… просто потеряемся, как потерялись наши сокровища. И мы не просим, чтобы вы делали это даром, – добавил Фарзад. – Скажи ему, па! В качестве вознаграждения мы готовы выделить вам один процент от стоимости сокро-вищ, – сказал Аршан. Если вы их найдете, – улыбнулся я. Когда мы их найдем, – поправили меня сразу несколько голосов. Когда вы их найдете, – исправился я. А теперь, как насчет новой порции дал-роти? – спросила Джая. Или нежной курятины? – предложила Захира. Или сэндвича с яйцом и карри, – подхватила Анахита, – с бокалом малинового напитка. Нет-нет, спасибо, – сказал я, поднимаясь из-за стола. – В меня уже больше ничегоне влезет. Может быть, в другой раз. Непременно в другой раз, – сказала Анахита. Да, непременно. Я вас провожу, – вызвался Фарзад, и мы с ним направились по коридорчику к длиннымпортьерам, скрывавшим от посторонних глаз внутреннюю часть здания. Все остальные члены трех семей последовали за нами. В холле снова были объятия и рукопожатия, после чего я в сопровождении Фарзада выбрался на улицу. За это время успел пройти муссонный дождь, но тучи уже удалялись, и жаркое солнце начало быстро выпаривать зеркальные лужи. Удивительное дело: в первую минуту обычный уличный пейзаж показался мне чуждым и незнакомым, как будто реальность осталась позади, в причудливом макрокосме огромного зала с мостками и лесенками, а эта сверкающая, исходящая паром улица была лишь иллюзией. Я надеюсь, знакомство с нашим объединенным семейством не слишком вас напрягло, –пробормотал Фарзад. Ничуть, – сказал я. И вам не показалось, что мы все немного того… помешанные? Из-за этих поисков? Все мы что-нибудь ищем. И, насколько я понял, вы счастливы. Это так, – быстро согласился он. Счастье – это тоже своего рода помешательство, разве нет? Вместо ответа юный парс вдруг неловко меня обнял. Тут еще такое дело, Лин, – сказал он чуть погодя, разжав объятия, – у меня к вам будетодна маленькая просьба. Как? Еще одна просьба? Да. Если вам как-нибудь случится узнать телефонный номер той девушки… той кра-савицы с глазами полными прелести… ну, то есть Дивы, которую мы встретили перед полицейским участком, я… – Нет. Нет? Нет. Категорически нет? Категорически. Но… Нет, – сказал я в который раз, смягчая тон и улыбаясь при виде его озадаченной физио-номии. Он покачал головой, развернулся и вошел в двери своей многолюдной обители. А я еще какое-то время постоял на тротуаре, подставив лицо солнечным лучам и вдыхая свежий запах недавнего дождя. Конечно, деньги – это тоже наркотик, но я не волновался за обширное семейство Фарзада. Они пока еще не заглотили крючок стяжательства. Пока еще. Да, они угробили собственные жилища, но вместо них создали общее обитаемое пространство и прекрасно в нем уживались. Они перевернули свои жизни с ног на голову, но ведь это было каждодневное приключение: увлекательное путешествие, совершаемое не выходя из дома. Они сотворили мечту и жили этой мечтой. Им было хорошо и весело вместе, и я мог им только позавидовать. Так я и стоял лицом к солнцу, с виду совершенно спокойный, но горько рыдающий в самой глубине души. Порою то, чего ты некогда лишился, вдруг является тебе как отражение в зеркале чужой любви; и этого безвозвратно утраченного оказывается нестерпимо много. Семья, дом – эти простые слова подобны атоллам, поднимаемым из бездны тектоническими движениями сердца. Утрата, одиночество – эти простые слова подобны потопу, накрывающему некогда плодоносные долины. А на островке настоящего от меня ускользала Лиза и набирало силу заклятие, вырвавшись на волю при упоминании одного имени: Карла. Как же глупо пытаться любить, когда единственный по-настоящему любимый человек, посланный тебе судьбой, затерялся где-то в городских дебрях совсем недалеко от тебя. Отчаянная глупость – любить кого-либо вообще. Любовь не признает удачных или неудачных попыток: она приходит к нам внезапно и неотвратимо. Прозвучавшее имя Карлы было как вспышка пламени, которое жгло мое сердце, постоянно напоминая о ней. Мы оба, Карла и я, были жертвами крушения. В то время как Лиза и прочие светлые люди, которых мы любили – или пытались любить, – под всеми парусами плыли к заветному берегу своей мечты, мы с Карлой ползком выбирались на пустынную отмель с кораблей, нами же самими потопленных. Я был сломлен. Сломлен и одинок. Возможно, и Карла тоже – на свой лад. Я взглянул на особняк под высокой крышей: раздельные входы снаружи, объединенные жизни внутри. Найдут они свой клад или нет, это было не так уж и важно, главное – они уже нашли истинное чудо, обрели радость единения, получили ответ на свои молитвы. Солнце вновь скрылось в наплыве туч, возвращая меня в серый мир изгоя – мой привычный дом. |