Спрос на трудовые ресурсы исторические, экономические и политические аспекты
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
Спрос на трудовые ресурсы: исторические, экономические и политические аспекты Динамика и структура населения мира характеризуется прежде всего следующими показателями: среднегодовыми темпами роста и долей отдельных стран в общей численности населения планеты. Население земли точно посчитать невозможно, так как в 40 странах мира более 10 лет не проводилось переписи. В настоящее время население земли увеличилось до 6 млрд. человек и темпы прироста его замедлились. В развитых странах они остаются стабильно низкими, в странах с переходной экономикой они замедлились, а в России, странах Балтии, СНГ и Восточной Европе наблюдается процесс естественной убыли населения. Замедлились темпы роста населения и в развивающихся странах, в основном за счет Восточной и Юго - Восточной Азии, Латинской Америки. Примерно 76 % населения живет в развивающихся странах. В развитых - 15,9 %, остальное в странах с переходной экономикой (8,1 %). С точки зрения статистики даже небольшой рост экономики компенсируется еще меньшим ростом народонаселения. Рост населения влияет на расширение спроса, хотя это зависит от уровня развития страны, дохода на душу населения и т.д. Чем выше показатели страны, тем больше возможностей для расширения емкости рынка и экономического роста. Существует следующая закономерность: при прочих равных условиях меньшая численность населения, очевидно в развивающихся странах или странах с переходной экономикой, будет иметь повышающиеся доходы. Но как ее реализовать для большинства стран остается проблемой. На практике улучшение благосостояния общества сдерживает рост населения т.к. меняется социальное положение женщины в обществе. На демографические процессы влияет урбанизация. Растет число городов и городских жителей. В трех частях света - Австралии, Океании, Северной Африке, Европе преобладают жители городов. В то же время население афро-азиатских стран благодаря большой численности создает перевес села над городом. Наиболее высокий удельный вес городского населения имеют развитые страны: в Европе - Великобритания (91%), Швеция (87%), Германия (85%), Дания (84%); в Северной Америке - США (77%), Канада (76%); в Азии - Израиль (89%), Япония (78%); в Австралии и Океании- Австралия (89%), Новая Зеландия (85%); в Африке ЮАР (50%). Для урбанизации характерна концентрация населения больших и сверхбольших городах. Доля больших город увеличилась до 20%. Росту городского населения мира способствуют три различных процесса: -естественный прирост населения в городских районах; -чистый приток в городские районы населения в результате миграции; -преобразование сельских районов в городские населенные пункты. Процесс урбанизации в различных районах и странах мира имеет свои особенности. Современный тип урбанизации характеризуется не только быстрым ростом городов, но и развитием процессов субурбанизации, что находит выражение в росте городских агломераций, мегаполисов. В развитых странах наблюдается кризис больших городов, как следствие социальных, классовых, рассовых антагонизмов. Загрязнение воды, воздуха, ухудшает условия жизни людей и как следствие плохо используется жилой фонд, оборудование, обесценивается недвижимость. С конца прошлого века наблюдается в развитых странах процесс роста периферийных районов городов. В США с 70-х годов темпы роста численности населения городских агломераций оказались ниже средних по стране. Данные по другим развитым странам подтверждают общий сдвиг населения из городских агломераций в малые и средние города. Во многих крупных городских агломерациях численность населения перестала расти или стала снижаться. Развивающиеся страны отличаются особенно высокими темпами урбанизации. Приток сельского населения в города опережает рост потребности в рабочей силе, растет безработица, растут районы трущоб. Процесс урбанизации здесь противоречив - с одной стороны способствует прогрессу этих стран; с другой - обостряет социально-экономические проблемы. Сегодняшняя новая волна дискурса автоматизации является ответом на реальную тенденцию, которая разворачивается по всему миру: рабочих мест попросту недостаточно для слишком большого количества людей. Эта хроническая нехватка спроса на труд проявляется в таких экономических трендах, как выход экономик из рецессии без создания рабочих мест, отсутствие роста заработных плат и чрезвычайно распространенное отсутствие гарантий занятости. Эта же тенденция заметна и в политических явлениях, катализатором для которых выступает растущее неравенство: популизм, плутократия и подъем новой, оторванной от государственных юрисдикций цифровой элиты. Последняя больше озабочена тем, как бы скрыться на ракетах, направляющихся на Марс, нежели улучшением экономического положения той цифровой черни, которая будет брошена на произвол судьбы на пылающей планете Земля. Легко поверить, что теоретики автоматизации, должно быть, правы, если одной рукой указать на бездомные и безработные массы в калифорнийском Окленде, а другой – на расположенное всего в нескольких милях производство компании Tesla во Фримонте, укомплектованное роботами. Однако предлагаемая теоретиками автоматизации гипотеза: неудержимые технологические изменения уничтожают рабочие места – попросту лжива. В Соединенных Штатах и ЕС, а в еще большей степени в таких странах, как ЮАР, Индия и Бразилия, действительно существует устойчивая нехватка спроса на труд, однако ее причина едва ли не полностью противоположна той, которую называют теоретики автоматизации. В действительности темпы роста производительности труда замедляются, а не ускоряются. Это обстоятельство должно было увеличивать спрос на труд, за исключением того случая, когда снижение производительности затмевала другая, еще более знаменательная тенденция. В рамках той модели, которую исходно анализировал марксистский экономический историк Роберт Бреннер, назвавший ее «долгим спадом», а в дальнейшем мейнстримные экономисты дали ей определения «долгосрочной стагнации» или «японизации», темпы роста экономик все больше замедляются. В чем причина этого? На протяжении десятилетий существования избыточных индустриальных мощностей механизм промышленного роста был уничтожен, но никаких альтернатив ему обнаружено не было – и в наименьшей степени эти альтернативы могли заключаться в тех медленно растущих и обладающих низкой производительностью видах деятельности, которые в массе своей формируют сектор услуг. 2.Государственные меры по восстановлению спроса на труд: критический анализ Быстро разрастающаяся эпидемия COVID-19, достигшая на сегодняшний момент масштабов мировой пандемии, стала причиной существенных изменений большинства реализуемых в обществе процессов [1]. Несмотря на то, что мировым сообществом реализуются попытки остановить распространение пандемии, влияние COVID-19 на жизнь как отдельного человека, так и целых государств усиливается и затрагивает все больше сфер нашего существования [2]. Рынок труда, будучи центральным звеном любых экономических отношений, оказался «под гнетом» ударов «ковидного кризиса» как со стороны работников и работодателей, так и со стороны проводимой государственной политики. В числе негативных последствий пандемии: уменьшение численности занятого населения (в том числе за счет увольнений) [3, 4], рост уровня безработицы [5, 6], сокращение рабочего времени и уровня участия населения в рабочей силе, что указывает на выпадение части безработного населения в группу экономически неактивного [7]. Данные тенденции не были ограничены конкретными рынками. Так, например, от COVID-19 очень сильно пострадали туризм и транспорт. Туристическая отрасль «провалилась» на 2,86 трлн долл. США, что определило снижение выручки более, чем на 50 % [8]. Следствием пандемии и борьбы с ней стало резкое падение ВВП, спровоцированное, например локдаунами (-23 % в среднем [9]) на фоне массовых увольнений и потерь доходов. По оценкам М. Шкаре, Д. Сориано и М. Порада-Рошон (2021 г.) в случае реализации худшего сценария развития существующей пандемической ситуации, число зарегистрированных безработных в мире увеличится на 514,8 млн человек при росте недополученных туристических расходов до 1,9 трлн долл. США [10]. Более того, масштабы распространения «коронакризиса» усилили неопределенность в отношении потребления и инвестиций [11]. В результате, смоделированные оценки изменения потребления вследствие пандемии говорят о 1–5 % шоке потребления (по данным на 2020 г.) при растущем шоке предложения рабочей силы– до 1,4 % [12]. Усилилась проблема продовольственной безопасности [13]. Как показало исследование М.Амаре и др. (2021 г.), введение локдаунов в Нигерии способствовало увеличению кризиса продовольственной безопасности в стране на 6-15 процентных пунктов при снижении на 12 процентных пунктов доли участия населения в несельскохозяйственной деятельности [14]. Снижение продовольственной безопасности, в свою очередь, способствует повышению рисков ухода в бедность [15]. Многие из описанных тенденций также коснулись и российского рынка труда, который в период пандемии 2020 г. характеризовался переливом большого количества людей в без- работное состояние и экономическую неактивность. Особенно сильно эта тенденция проявилась в 1 и 2 кв. 2020 г.: –1124,5 тыс. чел. и –173,0 тыс. чел., соответственно. Несмотря на то, что к концу 2020 г. положительная динамика числа занятых восстановилась, численность рабочей силы по данным за 2 кв. 2021 г. остается на 402,3 тыс. чел. ниже докризисных среднегодовых значений 2019 г. 1 Принимая во внимание форс-мажорность фактора пандемии, при невозможности рынка самостоятельно справиться с нарастающим кризисом, введение мер государственной политики, направленных на противостояние распространению COVID-19 и его системным последствиям, оказалось крайне необходимым. Введение в Российской Федерации на пике «коронакризиса» масштабных федеральных мер поддержки населения и бизнеса сопровождалось принятием летом-осенью 2020 г. схожих по характеру и направленности мер российскими регионами. Вектор государственной политики стал изменяться во втором полугодии 2020 г., на фоне прогнозов о стабилизации ситуации и возможности ослабления ранее введенных запретов и ограничений, что позволило говорить о содействии восстановлению рынка труда. К концу 2020 г. преимущественно антикризисные меры уступили место «восстановительным», направленным на содействие росту занятости и доходов населения от работы по найму, самозанятости и индивидуального предпринимательства. В соответствии с п. 1.в Поручения Президента РФ от 8 июля 2020 г.2 во всех субъектах РФ были выработаны комплексы мер (рассчитанные по своему действию до конца 2021 г.) по восстановлению занятости населения (далее – комплексы мер), адаптированные к особенностям и проблемам отдельных регионов, учитывающие их региональную специфику, отличающиеся по направлениям реализуемых мер, в зависимости от демографических, экономических параметров. Таблица1/Table1 Классификатор мер поддержки населения и бизнеса / Classifier of measures to support the population and business
На основе проведенной идентификации на- правлений поддержки занятости авторами был разработан классификатор мер (табл. 1). Далее с помощью MAXQDA все данные были диффе- ренцированы по категориям классификатора, что позволило осуществить системный анализ содержания всех региональных программ (ком- плексов мер). | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||