Спрос на трудовые ресурсы исторические, экономические и политические аспекты
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
6.Экономический рост и производительность труда. Парадокс Солоу и последующие исследования Обеспечение устойчивого экономического роста представляет собой одну из важнейших задач реальной экономической политики и экономической теории. Под экономическим ростом принято понимать долгосрочную тенденцию (тренд) роста ряда важнейших экономических показателей. К их числу в первую очередь относятся такие показатели, как реальный выпуск (валовой внутренний продукт) и реальный выпуск на душу населения. В течение последних приблизительно двух столетий большинство экономик мира демонстрировали достаточно стабильный возрастающий тренд развития выпуска на душу населения, а средний темп роста составляет примерно 3% вгод. Это явление обычно обозначают термином современный экономический рост. О тенденциях и закономерностях, типичных для современной экономической динамики, принято говорить как о так называемых стилизованных фактах (stylized facts) современного экономического роста (см. подробнее [15, 18]). Следует отметить, что количество стилизованных фактов постепенно (по мере накопления статистических данных и проведения их анализа) меняется, так что разными авторами зачастую указывается различное их число. Тем не менее общепринято, что к числу важнейших современных стилизованных фактов относится следующая закономерность: в обеспечении высоких темпов экономического роста важную роль играют научно-технологический прогресс, а также образование и уровень квалификации рабочей силы. Впрочем, роль уровня квалификации рабочей силы отмечалась еще классиками экономической теории. Достаточно сказать, что в 1776г. Адам Смит отнес к капиталу благоприобретенные и полезные качества и способности жителей страны1 (подробнее об эволюции представлений в этой области см. работы [41, 42, 54, 63 и др.]). Таким образом, по существу, уже тогда речь шла о том, что наряду с физическим капиталом (машины, оборудование, здания, сооружения и приносящие доход земли) важнейшим фактором производства является человеческий капитал. Именно этим, возникшим гораздо позднее термином следует обозначать относимые А. Смитом к капиталу благоприобретенные и полезные качества и способности жителей страны2 . Аналогичной точки зрения придерживались также Ж.Б. Сэй, Д.С. Милль, Л. Вальрас, А. Пигу и другие ведущие экономисты XIX–XXвв. (см., например, работу [1]). Многие специалисты относят к числу таких ученых и А. Маршалла (см., например, работу [31, с. 254]). В подтверждение этого часто приводятся высказывания из его знаменитой книги [11]. Например, А. Маршаллу принадлежит следующее рассуждение: «… мы не можем не учитывать непосредственную роль человека в производстве и условия, определяющие его эффективность в качестве производителя. Поэтому, очевидно, целесообразно… включить рассмотрение численности и развития способностей населения в качестве раздела общего исследования производства» [11, Т. I, с. 209]. Однако существуют и иные точки зрения на роль А. Маршалла в становлении человеческого капитала как фактора экономического роста. Как отмечается в работе М. Блауга [20], А. Маршалл фактически забраковал понятие человеческого капитала как нереалистичное, что нанесло (в силу высокого научного авторитета А. Маршалла) определенный ущерб исследованиям в этой области3 . Оценка роли А. Маршалла в становлении теории человеческого капитала была предметом весьма оживленной полемики в 1960-е гг. (см. подробнее работы [20, 21, 41, 42 и др.]). Таким образом, в явной или неявной форме теоретическое понятие человеческого капитала как экономического фактора сформировалось достаточно давно, по существу тогда же, когда произошло оформление экономических знаний в научную теорию. Что же касается практического использования этого феномена, то оно имеет гораздо более длинную историю. Например, как известно, одним из важных источников роста доходов Марка Лициния Красса4 была скупка рабов для последующей перепродажи или сдачи в аренду. Именно с этой целью в имении Красса молодых рабов обучали различным наукам, искусству, ремеслам. Если использовать современную терминологию, то можно сказать, что обучение рабов существенно увеличивало их человеческий капитал, который (вместе с его обладателями) и продавался либо отдавался в аренду, принося тем самым его владельцу немалый доход. В предлагаемой работе развиваются методологические подходы, представленные в работах [4–6]. В следующем разделе настоящей статьи дается краткий очерк возникновения и развития концепции человеческого капитала как фактора экономического роста. Затем рассматриваются особенности некоторых современных эндогенных математических моделей экономического роста с учетом человеческого капитала, проводится сопоставление принятой в них трактовки этого понятия с общей теоретической концепцией человеческого капитала. Обсуждается современная трактовка понятия производительность труда и его связь с понятием человеческого капитала. Дается краткое описание важнейших методик измерения (вычисления) индексов (proxy5 ), замещающих в теории экономического роста «истинный человеческий капитал»; указывается степень адекватности этих proxy проблемам теории экономического роста. Отмечается, что в подавляющем большинстве случаев эти методики ориентированы на применение соответствующих индексов-заместителей в исследовании проблем демографии, образования, страхования и т.д. В связи с этим указываются некоторые проблемы, касающиеся как построения, проверки полноты и непротиворечивости эндогенных математических моделей экономического роста, так и последующей проверки соответствия получаемых на их основе результатов реальным данным. Модель К. Эрроу экономического роста с учетом накопления человеческого капитала исследовалась и обобщалась в многочисленных работах, обзор которых выходит далеко за рамки настоящей статьи. В этой модели (как и в более ранней модели экономического роста Калдора) равновесный темп роста оказался, как и в базовой модели Солоу – Свена, независящим от «сберегательного поведения» экономических агентов, т. е. он не зависит от величины средней склонности к накоплению (average propensity to save). И в этом смысле перечисленные ранее модели не должны считаться эндогенными. Более того, величина средней склонности к накоплению традиционно считается одним из наиболее эффективных инструментов управления экономическим ростом. Таким образом, оказалось, что в рамках модели Эрроу как раз этот инструмент управления не действует. Для многих экономистов этот результат неприемлем, и поэтому среди них наблюдается в определенном смысле двойственное отношение к модели Эрроу. В работе [33], опубликованной приблизительно через полгода после работы К. Эрроу [17] и в значительной степени оставшейся незамеченной вплоть до самого недавнего времени, также были предложены оригинальные эндогенные модели экономического роста с учетом накопления человеческого капитала. В работах [24, 25, 55, 68] имеется достаточно подробный анализ моделей Франкеля. Его модели, во многом аналогичные модели К. Эрроу [17], по существу предвосхитили и появившиеся около двадцати лет спустя модели П. Ромера (см. [56, 57]), хотя, как отмечается в работе [24], в свое время не оказали никакого влияния на теорию экономического роста. С другой стороны, в настоящее время работа [33] (как и другие работы этого же автора) получает в ряде случаев чрезвычайно высокую оценку, настолько высокую, что вклад П. Ромера [56–58] в теорию экономического роста в определенном смысле вообще ставится под сомнение (см., например, работу [68]): «… новизна «плодотворной» статьи (1986) Ромера состояла только в сосредоточении внимания на концепции знания вместо концепции капитала как фактора производства, порождающего экстерналии» 6 . Гораздо более сдержанными являются оценки, данные работе [33] в статье [24]. Следует отметить здесь также известную модель Р.Р. Нельсона – Е.С. Фелпса [51], описывающую влияние уровня человеческого капитала на темп технологического прогресса, реализующегося в рамках процессов имитации (копирования) и заимствования технологических нововведений. Другой механизм накопления человеческого капитала описан в общетеоретическом плане Г. Беккером и связан с повышением квалификации работников путем их обучения с отрывом от производства. При этом приобретаемая работниками дополнительная квалификация связана с получением знаний, опыта и навыков общего характера, не являющихся специфическими для данной фирмы (general training). Такие знания и умения могут быть охарактеризованы также как передаваемые, или трансферабельные (transferable) [59, с. 231]. Повышение такой квалификации работников в равной мере увеличивает их предельную производительность труда как внутри фирмы, так и вне ее. Впервые эта концепция накопления человеческого капитала была включена в неоклассическую модель экономического роста в известной (и тоже считающейся классической) работе Р. Лукаса [46]. В его модели экономического роста человеческий капитал играет по существу ту же роль, что и научно-технологический прогресс. Это заметно сближает модель Лукаса с другой известной моделью – моделью Х. Узава [66], однако у них существуют и принципи альные отличия. Лукас впервые ввел в рассмотрение концепцию своеобразного дуализма человеческого капитала. Существенной чертой его модели является явное выделение в рамках рассматриваемого механизма накопления человеческого капитала двух путей (каналов) влияния человеческого капитала на экономический рост. Эти два типа воздействия могут быть обозначены как внутренние (описывающие непосредственное повышение эффективности производства, связанное с ростом квалификации работников) и внешние эффекты (экстерналии). Внешние эффекты человеческого капитала характеризуются некоторым средним значением человеческого капитала в экономической системе в целом. Этот дуализм человеческого капитала, а также некоторый конкретный механизм взаимодействия процессов накопления физического и человеческого капиталов и были положены в основу построенной Лукасом эндогенной математической модели экономического роста с учетом эффекта накопления человеческого капитала. В его модели накопление человеческого капитала реализуется через обучение с отрывом от производства, которое происходит в рамках своеобразного образовательного сектора экономики – именно там работники осуществляют накопление и развитие своего человеческого капитала. Наличие экстерналий приводит к появлению эффекта возрастающей отдачи от масштаба, что является одной из важнейших черт модели Лукаса и предложенного им эндогенного механизма экономического роста. Модель Лукаса позволила, в частности, объяснить ряд эмпирических фактов, касающихся различий в темпах экономического роста. Дальнейшее развитие данного направления исследований привело как к детальному изучению, так и к ряду уточнений и обобщений модели Лукаса. Впрочем, подробный обзор исследований по данной теме выходит далеко за рамки настоящей работы (обсуждение этих исследований и достаточно представительный список литературы по данной проблеме имеются в работах [4, 5]). 7.Эпоха догоняющего роста: история и современность Интерес ученых к проблемам «догоняющего развития» связан с тем состоянием, в котором находится наша страна, и прежде всего ее экономика. Острейшая необходимость анализа причин такого положения, исследование опыта других стран, оказавшихся в разное время в подобной ситуации, необходимость выработки социальноэкономического курса и практических мер выхода из кризиса – все это привлекает интерес исследователей. Теории модернизации и догоняющего развития вновь вызвали интерес исследователей, особенно в нашей стране, и в связи с наметившимся переходом ряда развитых стран к постиндустриальной модели развития. В связи с этим встали вопросы: в какой степени теории модернизации и догоняющего развития применимы к условиям перехода к постиндустриальному обществу; способны ли страны так называемого догоняющего развития сделать такой же «рывок», как в свое время его совершили ряд стран в периоды индустриализации. Наконец, есть ли у России предпосылки успешного «догоняющего» развития. По мнению большинства авторитетных ученых (В. Иноземцев, И. Мау, Л. Абалкин, М. Делягин, А. Ишикава), концепция догоняющего не может рассматриваться как завершенная теория. Она возникла в 50-е гг. XX в. и стала продуктом сложного синтеза буржуазных и марксистских воззрений. Ее развитие и распространение связано с распадом колониальных империй, и применялась она к двум группам среднеразвитых стран – капиталистической периферии и бывших колониальных стран третьего мира [1]. Большинство сторонников этого направления делают акцент на повышение роли государства в трансформации традиционных хозяйственных систем в развитые индустриальные. Концепция государства, ориентированного на цели развития, возникла и быстро распространилась в странах Восточно-Азиатского региона в середине 1970-х гг. Данная концепция, developmental state, восходит к работам японского экономиста К. Акамацу, который сформулировал еще в 30-е гг. XX в. теорию «гусиного клина». Суть концепции заключается в следующем: страна-лидер («вожак стаи») обеспечивает технический прогресс, который подхватывают другие страны [2. С. 14]. В 1970-е гг. она нашла практическое воплощение в Японии и ряде стран Тихоокеанского региона. В этот же период (1950–1960-е гг.) была сформулирована и концепция модернизации. По мнению американского социолога У. Ростоу, в качестве идеологов и основателей концепции модернизации выступают П. Бауэр, К. Кларк, А. Льюис, Я. Тинберген и ряд других ученых. Суть этой концепции сводится к следующим двум основным положениям. Развитие на основе усвоения ценностей индустриального общества, базирующегося на частной инициативе и принципах рыночной экономики. 2. Акцентирование внимания на государственном вмешательстве в экономику, развитие традиционных отраслей, опора на собственные силы и на установление элементов планового хозяйства. В 1960-е гг. Ш. Эйзенштадт дал следующее определение модернизации: «Модернизация – это процесс изменения в направлении тех типов социальной, экономической и политической систем, которые развивались в Западной Европе и Северной Америке с XVII в. по XIX в. и затем распространились на другие европейские страны…» [2]. Важнейшими аспектами проблем модернизации стали экономический, социально-политический и культурный. Стержнем модернизации в экономике стало ускоренное индустриальное развитие, предполагающее использование новых технологий, новых источников энергии, углубление разделения труда, развитие товарного и денежного рынков. Социально-политический аспект модернизации связывался с формированием в развивающихся странах западной модели социального устройства и доминированием принципов индивидуализма и рыночной экономики. Культурный аспект модернизации связывался с рационализацией сознания людей на основе научных знаний и с отказом от поведения, основанного на традициях. Примерами успешной модернизации считается массированная индустриализация в СССР с начала 1930-х гг. Уже в 1950-1960-е гг. были продемонстрированы научно-технические достижения прежде всего в ВПК и космической отрасли. Но к концу 1960-х гг. потенциал мобилизационного развития был исчерпан. История нацистской Германии в 1930–1940-е гг. также является показательным примером: сочетание интересов крупного бизнеса и государства обеспечило мобилизационное состояние экономики. Япония в 50–60-е гг. прошлого столетия осуществляла индустриализацию в рамках капиталистической экономики. Главными инструментами мобилизации стали крупные государственные инвестиции, режим протекционизма для национальных производителей, скрытое дотирование экспорта. Однако в 1980–1990-е гг. темпы экономического роста существенно замедлились, а Азиатский кризис 90-х гг. XX в. окончательно развеял миф об «экономическом чуде» и вызвал существенные изменения в японской модели. В связи с постиндустриальной трансформацией в последней трети XX в. наступает упадок теорий модернизации и догоняющего развития. Обобщение основных положений теорий модернизации и догоняющего развития позволяют сделать следующие выводы [2–4]. 1. В условиях индустриальной фазы развития общества хозяйственная система была самовоспроизводящейся, легко копируемой и управляемой: массовое производство воспроизводимых благ; унифицированные общественные отношения; очевидная (материальная) мотивация участников хозяйственной деятельности. В таких условиях программа ускоренного построения общества индустриального (экономического) типа была вполне реалистичной. Конечно, для этого нужны были соответствующие ресурсы, инвестиции и технологический прогресс. Однако при их наличии мобилизационный тип развития достигал своих целей. 2. Абсолютизация количественных экономических показателей и цифр, которые доминировали в условиях индустриальной фазы развития и были залогом успешной модернизации. В настоящее время не требует особой аргументации тезис, что количественные показатели не являются мерилом жизненного благополучия человека и не могут служить подтверждением социального прогресса общества. 3. Индустриальная эпоха опиралась на широкий временной горизонт. В начале XX в. было понятно, какие сектора развивать в ближайшие 30–40 лет. Если в течение этого периода удавалось решать задачу производства (по абсолютному и среднедушевому показателям), например стали, цемента, угля, тракторов и т.д., то можно было стать развитой индустриальной державой мира. В соответствии с этим были хорошо разработаны и механизмы достижения целей экономического роста – или через банки, которые контролировались и обеспечивались государством (Германия), или через государственный бюджет (Россия), либо импортируя разработки и технологии (Япония) 8.Анализ различных секторов экономики развитых и развивающихся стран по темпам развития и автоматизации После кризиса 2008 г. со всей очевидностью проявилась новая, ставшая важнейшей причина усиления критики капитализма – сокращение доходности внутри США и доходных вложений в мире вообще. Иммануил Валлерстайн даже назвал свою главу в коллективной монографии «Есть ли будущее у капитализма?» [9] «Почему капиталисты могут считать капитализм невыгодным» [10]. По его мнению, потому, что он больше не приводит к такому росту капитала, как раньше. Фактически неолиберализм предлагают заменить неким подобием социализма, причем некоторые макросоциологи, даже не скрывая этого, употребляют термин социализм, описывая эволюции нынешнего общества в будущем1 , тогда как другие предпочитают эвфемизмы. Рецепты и прогнозы здесь сильно различаются, но мейнстрим все сильнее склоняется к тому, что в той или иной мере сходно с социалистическими (или госкапиталистическими) идеями. Поэтому вовсе не удивительно, что в последние несколько лет все активнее ведутся разговоры о том, что капитализм – это плохо, что стремление к прибыли, а также к экономическому росту вредит климату, экологии, в целом человечеству, что его нужно чем-то заменять. Отметим, что расширенное воспроизводство, т. е. экономический рост, – это черта капиталистического хозяйства, которую отмечали многие его исследователи, в частности К. Маркс, а также С. Кузнец [21]. Без стремления к прибыли нет капитализма. Отсюда возникает очень важный вопрос: в свете наблюдаемой тенденции к торможению глобальных демографических и экономических показателей (см. рис. ниже) не возникнет ли в будущем ситуации, когда не будет ни роста, ни возможности увеличивать прибыль? И, если это случится, каково будущее капитализма? Наше мнение таково. Обсуждая судьбу капитализма, нужно четко разделять понятия «капитализм как социально-экономическая система» и «капитализм как экономический уклад», которые нередко смешиваются, порождая путаницу в рассуждениях (более подробно см. об этом в [22]). Капитализм как экономический уклад – это способ ведения хозяйства, сектор экономики с характерными для него формой собственности, ценностями, образом жизни. Капитализм как экономический уклад может быть частью социально-экономической системы, включающей в себя несколько укладов, занимая в ней определенную нишу. Но здесь исключительно важно, является ли данный уклад ведущим в общей системе укладов или дополнительным. Социально-экономическая система (далее – СЭС) – это понятие более высокого порядка, чем экономический уклад (далее – ЭУ). Под СЭС понимается целостная совокупность взаимосвязанных и взаимодействующих социальных и экономических институтов и отношений. Соответственно, капитализм как социально-экономическая система – это СЭС, в которой капиталистический экономический уклад занимает доминирующее положение, определяя характер социальных отношений и институтов и подчиняя себе или сильно влияя на другие уклады. Поскольку важнейшими характеристиками капитализма являются частная собственность на средства производства и стремление к прибыли, то для устойчивого функционирования «капитализма как социально-экономической системы» необходимо обеспечение условий, при которых при наличии конкурентных рыночных отношений подавляющая часть экономических агентов в обществе имела бы положительную прибыль (превышение доходов над расходами). Это возможно только в условиях непрерывного и притом значительного (учитывая существенный разброс доходности в разных сферах бизнеса) экономического роста, чтобы прибыль (хотя бы небольшая) доставалась не только лидерам, но и тем, кто отстал в экономической гонке, чтобы дать им шанс в следующем производственном цикле нарастить усилия и постараться вырваться вперед. То есть должна постоянно поддерживаться ситуация, которая в теории игр называется «игрой с положительной суммой»3 , возможная лишь в условиях непрерывного роста. Когда рост тормозится или прекращается (в экономике такие ситуации называются стагнацией, депрессией, кризисом), то «капитализм как социально-экономическая система» теряет устойчивость и должен поддерживаться специальными мерами со стороны государства [23]. |