Спрос на трудовые ресурсы исторические, экономические и политические аспекты
 Скачать 0.49 Mb.
|
|
19.Меры государственного вмешательства с целью снижения концентрации капитала Основной характерной чертой дальнейшей эволюции экономической мысли по вопросам государственного контроля за концентрацией субъектов хозяйствования является постепенная либерализация и послабление антимонопольных ограничений. Данная тенденция объясняется глобализацией экономики и усилением конкуренции на транснациональном уровне. Не отрицая необходимости антимонопольного контроля за концентрацией в экономике, многие экономисты исходят из того, что иногда слияние нескольких национальных фирм может только повысить их конкурентоспособность на мировом рынке. Проблемам монополии и конкуренции посвящены многие работы современных российских и отечественных экономистов — М. Долишнего, А. Завады, В. Каширина, М. Козориз, Д. Львова, С. Никитина, Н. Орловой, Н. Розановой, В. Цапелика, А. Яковлева. Но несмотря на достаточно большое количество научных трудов по данной тематикеможно выделить ряд неисследованных проблемных вопросов. К ним относятся, анализзарубежного опыта применения антимонопольных мер в экономике и определение критериев для запрета концентрации. Целью данной статьи является сравнительный анализ зарубежного и отечественного опыта государственного контроля за процессами концентрации капитала в промышленности. Антимонопольный контроль за концентрацией капитала осуществляется в Украине сравнительно недавно, поэтому изучение и анализ богатого зарубежного опыта представляется важным и необходимым. Государственный контроль за концентрацией капитала во всех странах осуществляется посредством антимонопольного законодательства. В настоящее время законодательные нормы, регулирующие процесс концентрации капитала, под разными названиями (антитрестовское право, конкурентное право, законодательство об ограничительной торговой практике, антикартельное законодательство) существует в 83 странах мира и разрабатывается ещё в 24 [5 , с. 42]. В настоящейработе наиболееподробно рассмотрен опыт применения антимонопольного законодательства в США, странах ЕС, Японии и России. Выбор объектов анализа обусловлен целым рядом причин: классическое антитрестовское законодательство и более чем вековой опыт его применения (США); интеграционные внешнеполитические планы Украины (ЕС); высокоразвитая рыночная экономика, опирающаяся на административно-экономические методы государственного регулирования (Япония); сопоставимая структура экономики и обширные торговые связи (Россия). Государственный контроль за концентрацией капитала в США осуществляется Министерством юстиции США и Федеральной торговой комиссией (ФТК). В своей деятельности они опираются на следующие основные федеральные законы: Закон Шермана (1890 г.), Закон Клейтона (1914 г.), Закон Селлера-Кифовера (1950 г.) и Закон Гарта-Скотта-Родино (1976 г.). На протяжении ХХ в. развитие антитрестовского законодательства характеризуетсяпостепеннымпереходом от общих ограничений к чёткой регламентации контролируемых видов экономической концентрации. В США политика по отношению к слиянию компаний считается одной из самых жестких в мире. Помимо запретов и ограниченийв США нередко используются мерыпринудительнойдеконцентрации: например, разделение компании AT&T на 20 и компании Standart Oil N.J. на 33 независимые фирмы[5, стр. 47]. Однако в последней четверти ХХ века подход к оценке процессов концентрациикапитала вСША претерпел существенные изменения. Причинами этих изменений были экономический подъём, и, следовательно, усиление международной конкуренции со стороны стран Западной Европы и Японии. Жесткая государственная политика в отношении слияний стала угрожать США сдачей позиций на мировом рынке и обусловиламощное политическое давление, имевшее целью либерализацию нормантитрестовского законодательства. Поэтому антитрестовской политике вСША присущ определённый дуализм: с одной стороны, продолжает действовать принцип запрета монополий «per se», с другой — при принятии решений о санкционировании концентрации широко используется «правило разумности», т. е. либеральный подход, принимающий во внимание экономическую эффективность слияния. США одними из первых использовали предва рительное уведомление (pre-merger notification) государственных органов субъектами хозяйственной деятельности о готовящейся концентрации капитала. Подать такое уведомление необходимо в двух случаях: 1) когда чистый годовой объём продаж (доходы) или общая сумма баланса превышают 10 млн. долл.; 2) когда денежная оценка приобретаемыхактивов или объекта превышает 15 млн. долл. ТакжеМинистерствоюстицииСШАиФТКактивно используют «правило 200», которое предписывает запрещать любое слияние, в которомв качестве хотя бы одной из сторон выступает компания, входящая в список 200 крупнейших компаний США [1, с. 119]. Несмотря на наличие в США двух федеральных органов, занимающихся контролем за соблюдением антимонопольного законодательства, уведомление о концентрации рассматривается только одним из них (по договорённости). Процедуры проведения проверки у обеих организаций идентичны. Процесс получения разрешенияна концентрацию предполагает, что объединяющиеся фирмы должны доказать эффективность слияния. При этом федеральные антимонопольные органы относятся с большим недоверием к большинству аргументов по эффективности, особенно тогда, когда повышение эффективности может быть достигнуто иным (отличнымот концентрации) способом. Так, несмотря на представленные аргументы за период 1998 — 2000 гг. Министерство юстиции США заблокировало объединение крупных компанийв ВПК («Lockheed Martin» «Northrop Grumman»), в аллюминевой промышленности («Reynolds» и «Alcoa»), в сфере телекоммуникаций («WorldCom» и «Sprint»), а также многочисленных дилеров сотовой связи, слияние двух авиакомпаний («Continental» и «Northwest Airlines»). В этот же промежуток времени ФТК запретила объединение компаний аптечной сети («MC Kesson» и «Cardinal Health»), сети супермаркетов («Kroger» c «Winn Dixie»), компаний видеопроката («Hollywood Entertainment» и «Blockbuster»), компаний цементной промышленности («Lafarge Blue» и «Circle») [6 , с. 3]. Антитрестовское законодательство США гласит, что если в течение установленного срока федеральное агентство не принимаетмер, направленныхна противодействие концентрации капитала, то данная концентрация разрешается автоматически («молчаливое согласие»). Результатом расследования по концентрации капитала антимонопольных органов США могут быть следующие решения: • о даче согласия на концентрацию; • об отказе в даче согласия на концентрацию; • о признании незаконной уже осуществлённой концентрации и уже в связи с этим: 1) о продаже компаниейчасти активов или акций; 2) о роспуске объединения; 3) от отделении фирмы от объединения. Методика оценки эффективности концентрации хозяйственных структур, разработанная и используемая в США, считается одной из лучших в мире. Использование апробированного зарубежного опыта, уже имеющихся критериев и процедур, позволит Украине значительно сократить период разработки и внедрения эффективного механизма недопущения монополизации и угрожающей конкуренции концентрации промышленного капитала. Датой начала антимонопольного регулирования в Европейском Союзе (ЕС) принято считать 1957 г. — год подписания Соглашения о Европейском Экономическом Сообществе (Римский Договор). В настоящее время в рамках ЕС используется двухуровневая система контроля за концентрациейкапитала: на уровне региональных рынков отдельных стран этим занимаются национальные антимонопольные ведомства, на уровне всего Союза — Европейская Комиссия. Основными нормативными актами, регулирующими отношения в сфере концентрации капитала, являются: 1. Римский договор; 2. Регламент Совета ЕС № 17/62 от 16 февраля 1962 г. (первое предписание по применениюстатей 81 и 82 Римского Договора); 3. Регламент (Постановление) Совета ЕС№ 4064/ 89 с изменениями № 1310/97 (о контроле за слияниями — «The Merger Control Regulation (ЕЕС)»); 4. Разъяснения Комиссии о понятии концентрации и о понятии полнофункциональных (full-function) совместных предприятиях в соответствии с Регламентом № 4064/89 о контроле за слияниями. Анализ указанных документов позволяет сделать вывод о боле либеральном характере антимонопольного законодательства ЕС по сравнению с американским. Так, в антимонопольном законодательстве ЕС закреплено, что если выгода от концентрации хозяйственных структур больше, чем негативные последствия от снижения уровня конкуренции, то такая концентрация разрешается. 20.Теория общественного договора. Социальное государство. Отрицательный отбор. Идея организации идеального государства получила свое развитие в Новое время и в эпоху Просвещения. В первой половине XIX столетия движение за осуществление общественных идеалов возглавили представители утопического социализма. В вопросе о преобразовании общества на первое место было поставлено создание крупного общественного производства, применяющего новейшие достижения науки и техники. Утописты выдвинули принцип распределения «по способностям», изображали будущее общество как общество изобилия, обеспечивающее удовлетворение потребностей людей, безграничный рост производительных сил и расцвет личности человека. Социалисты-утописты говорили о грядущем уничтожении неравенства между умственным и физическим трудом, между городом и деревней, а также о планировании производства, о превращении государства из органа управления людьми в орган управления производством и т.д. Социальный эксперимент Роберта Оуэна (1771–1858) предполагал создание для бедняков кооперативных поселков, где они могли бы трудиться сообща, без капиталистов-нанимателей Задача этих производительных ассоциаций, по представлению Оуэна, «заключалась в организации всеобщего счастья при посредстве системы единства и кооперации, основанной на всеобщей любви к ближнему и истинном познании человеческой природы». Проект другого представителя утопического социализма Шарля Фурье (1772– 1837) предполагал создание фаланстеров, дворцов особого типа, являющихся центром жизни фаланги – самодостаточной коммуны из 1600–1800 человек, трудящихся вместе для взаимной выгоды [1]. Клод Анри де Сен-Симон (1760–1825) считал, что лишь всемерное развитие производства путем эффективного использования научных принципов организации общества может избавить трудящихся от бедствий. Этими принципами должны быть внедрение всеобщего обязательного производительного труда, обеспечение всем равных возможностей применить свои способности, создание плановой организации производства, которое должно обеспечить все потребности общества. Общество должно было стать большой производительной ассоциацией, а весь мир постепенно превратиться во всемирную ассоциацию народов. В этом случае основной социальной целью становился бы производительный труд, а политической силой, которая осуществлялась бы обученными администраторами, – прикладная наука о производстве [2]. Удалось ли авторам проектов справедливой общественной организации, которые с подачи Томаса Мора мы называем утопиями, приблизиться к модели идеального государства, разгадать секрет «хорошего общества»? В ХХ в. в ответ на сочинения мыслителей-утопистов стали появляться так называемые антиутопии, призванные развенчать представление о построении земного рая в условиях тоталитарного управления. Полагаю, что истоки современных антиутопий присутствуют в сочинениях более раннего времени, например в «Замкнутом торговом государстве» И.Г. Фихте и «Паноптикуме» И. Бентама, которые содержат самую острую критику утопических проектов, в основе которых – всеобщая трудовая обязанность и порядок, основанный на неусыпном контроле. Иоганн Готлиб Фихте (1762–1814) в своем произведении «Замкнутое торговое государство» (1800) обращается к вопросам оптимального государственного устройства и роли труда. Согласно автору, подобное государство должно, прежде всего, основываться на идеях разума и не потворствовать личной выгоде некоторых «особо привилегированных» его жителей. Как и Джон Локк, Фихте признает, что государство обязано гаран тировать человеку три главных «прирожденных» права: право на собственность, жизнь и свободу – именно в таком порядке, поскольку право на собственность должно включать в себя последующие два. Однако затем взгляды философов расходятся, и Фихте заключает, что назначение государства состоит в том, «чтобы дать каждому свое, ввести его во владение его собственностью, а потом уже начать ее охранять». Таким образом, главным назначением государства Фихте видит средство для реализации прав своих граждан. «Каждый народ имеет право желать, чтобы его благосостояние повысилось, – пишет Фихте. – Этого возможно достичь только путем разделения отраслей труда. Народ имеет поэтому право желать такого разделения. На том учреждении, которое установлено для того, чтобы он мог достичь всех своих прав и сохранить их, – на правительстве – лежит обязанность устроить так, чтобы желание народа осуществилось» [12, c. 262]. Важнейшей составляющей политики такого государства является обеспечение равенства, ибо его отсутствие перечеркивает все другие позитивные аспекты. По Фихте, равенство должно быть не только юридическим, но и экономическим. Государство наделяет каждого тем, что принадлежит ему по праву, более того, все должны быть равны и по объему принадлежащей собственности. Следует обратить внимание на то, что Фихте отказывается от представления о собственности как о чем-то материальном. Основой собственности должна считаться деятельность, а сама собственность – это право на улучшение или обработку какой-либо вещи, а не само обладание этой вещью. Другим важным аспектом теории Фихте является его отношение к собственности как к условию деятельности, а не как к результату, поскольку собственность должна обеспечивать будущую деятельность. Главным источником процветания и богатства такого государства Фихте считает труд. «Мы должны заработать его [благосостояние] трудом. А для этого нет иного средства, кроме искусства и техники, при помощи которых самая незначительная сила целесообразным применением становится равной в тысячу раз большей силе. Искусство же и техника возникают благодаря непрерывному упражнению» [12, c. 263]. Важнейший признак государства, по Фихте, выражен в заглавии его произведения – «Замкнутое торговое государство», что предполагает полную изоляцию от внешнего мира. В этом случае национальная экономика никак не должна быть связана с другими экономиками, иначе сама суть теории Фихте теряется. Сторонники теории общественного договора считали, что государство возникло в результате договора между людьми, в котором частные лица добровольно отказались от некоторых своих естественных прав в пользу государственной власти. Один из основоположников теории общественного договора, Т. Гоббс, следующим образом определяет суть этого акта: «Происхождение государства (Commonwealth). Определение государства. Такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу, и, таким образом, доставить им ту безопасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве, может быть воздвигнута только одним путем, а именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю. Иначе говоря, для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые явились бы их представителями; чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица. Это больше, чем согласие или единодушие. Это реальное единство, воплощенное в одном лице посредством соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему мое право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называется государством, по-латыни – civitas. Таково рождение того великого Левиафана или, вернее (выражаясь более почтительно), того смертного Бога, которому мы под владычеством бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, отданным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной в нем силой и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека или это собрание лиц способным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи против внешних врагов. В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая нуждается в следующем определении: государство есть единое лицо, ответственным за действия которого сделало себя путем взаимного договора между собой огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты» [5]. Отметим, что основные положения теории общественного договора принципиально отличались от постулатов утопий эпохи Возрождения и Нового времени, проектов социалистов-утопистов, предполагавших строгую социальную организацию, контроль и планирование производства. Хотя в рамках общественного договора государство – это тоже идеальный конструкт, модель, реальное воплощение которой вряд ли достижимо, особенно с учетом имеющихся разночтений в теории. 21.Интеллектуальная миграция в цифровую эпоху. Виртуальная миграция Современную глобализацию характеризуют цифровые технологии. Происходит трансформация природы рынка, главным механизмом которого становится информация. Создаётся экономика с принципиально новой системой «информационного управления на расстоянии» глобальными операторами. Взрывной спрос на знания, образование в мировой экономике привёл к погоне за высококвалифицированными работниками. Одновременно в результате активно происходящей цифровизации специалисты конкурируют между собой на глобальном рынке труда. Выстраивается органичная среда, знаменующая формирование виртуального рынка труда, который позволяет всё большему числу работников трудиться, независимо от того, где географически находятся их работодатели. Появляются «цифровые кочевники», занимающиеся интернет-работой в онлайн-пространстве. Например, индийские или китайские специалисты по компьютерным технологиям, работающие в США, до появления виртуального рынка труда вынуждены были становиться иммигрантами, но цифровая революция сняла эту необходимость, связав онлайн работника с работодателем через платформу, создав в области трудовой миграции такую инновацию, как «виртуальная трудовая миграция». Виртуальная миграция не отменяет физическую миграцию работников, обе они – части трудовой миграции в глобальной экономике. Виртуальную трудовую миграцию можно определить как работу, которая пересекает национальные границы посредством онлайн-капитала, рабочей силы и информационных потоков. Это, по сути, офшорная рабочая сила, которая сочетает в себе местный, национальный и глобальный контексты [Digital labour platforms…, 2018: 8]. Благодаря цифровизации, работники могут участвовать в цифровой экономике в любое время из любой точки мира: задания разбиваются на отдельные части, а затем передаются на внешний подряд или автоматизируются. Феномен виртуальной миграции демонстрирует, что суть глобальной экономики заключается не только в транснациональных корпорациях, но и в том, что мировая экономика перемещается из физического пространства в информационное [Aneesh, 2006]. Цифровые технологии сегодня производят и структурируют всё возрастающую часть современной практики мобильности. Цифровизация, фундаментально изменяя трудовые отношения, одновременно вызывает и облегчает разнородные формы мобильности. Виртуальная миграция усложняет широко распространенное определение миграции как физического перемещения людей через границы. Появляются концептуально и юридически новые формы цифровой мобильности, ставящие под сомнение однозначность понимания правовых территорий и, следовательно, фундаментальных категорий регулирования и понимания миграции. Де Стефано выделяет три различных варианта работы: работа с капитальной платформой, работа с приложениями и коллективная работа или краудворкинг [De Stefano, 2016]. Работа с капитальной платформой (Airbnb, Etsy) использует цифровые платформы для продажи товаров или для аренды активов. В этом контексте роль цифровой платформы состоит в том, чтобы связать клиентов с требуемыми активами, принадлежащими физическому лицу. Термин «шеринговая экономика», часто используемая как синоним «гигономики», наиболее тесно связан с работой платформы капитала. Подобная деятельность имеет больше схожих черт с электронной коммерцией или с отношениями между бизнесом. Иногда это называют формой мелкого предпринимательства, поскольку деятельность этих «работников» больше похожа на ведение малого бизнеса, чем на деятельность сотрудников компаний. Работа с приложениями / труд оцифрованной городской логистики (Deliveroo, Foodora, Lyft, Uber и др.) осуществляется организациями-посредниками, предоставляющими услуги на цифровой платформе (или в «приложениях») на местном уровне, например, в сфере транспорта и доставки еды. Приложения вмешиваются в установление минимальных стандартов качества обслуживания, а также в отбор работников и управление ими [Duggan et al., 2020]. «Цифровые» трудовые платформы на основе определения местоположения направляют работников на оказание местных услуг, в том числе на транспорте (Uber, Lyft), в доставке еды (Foodora, Deliveroo), при ремонте дома (Task Rabbit) и при оказании бытовых услуг (Сare.com). Deliveroo, компания, занимающаяся доставкой продуктов питания, имеет более 3 5000 «райдеров» в 200 городах, но только около 2 000 из них работают напрямую3 . Работники, как правило, классифицируются как независимые подрядчики, а количество работающих на законных основаниях значительно меньше. Ещё один пример: в Uber в настоящее время работает почти 40 000 000 водителей в более, чем 700 городах по всему миру, но всего официально оформлено 22 000 [Duggan et al., 2020: 116]. Определяющей чертой цифровых рабочих платформ является алгоритмическое управление рабочей силой, при котором «назначение, оптимизация и оценка сотрудников осуществляется с помощью алгоритмов и постоянно отслеживаемых данных» [Lee et al., 2015: 1603]. Алгоритмическая организация позволяет сотрудникам для продажи своих услуг связываться с клиентами. При этом осуществляется пристальное слежение за работниками, и оплата связывается с производительностью [Healy et al., 2017]. Это создаёт условия для сравнения гигономики с современным цифровым тейлоризмом [McGaughey, 2018]. Краудворкинг (Amazon, Mechanical Turk, Fiver). Платформы для массового использования предоставляют совершенно новое измерение мобильной работы, не зависящей от местоположения. Компании могут получить доступ к рабочей силе «толпы» работников (краудворкинг) по требованию и на временной основе по всему миру, не меняя своего физического местоположения. Платформы обеспечивают поиск самых разнообразных уровней квалификации цифрового труда, требующих как выполнения небольших простых задач, обычно мизерно оплачиваемых, так и сложных и трудоемких. Примерами могут послужить такие «микрозадачи» как: распознавание изображений и голоса или запись примеров предложений, необходимых для машинного обучения. На другой стороне спектра – решение так называемых «макрозадач»: программирования или проектирования. Временная и пространственная реконфигурация труда в двойственном смысле становится обыденностью. |